Возврату не подлежит

И она действительно тонула. Тонула в море страхов, вины и раскаяния. Луиза Кларк

Серая клетка окружала разбившегося человека. Он был жив и одновременно мертв. Он оставался свободным и в то же время — полностью плененным. Его глаза источали раскаяние и смиренность. На тощем теле, словно на вешалке, висела бежевая потрепанная рубашка и такие же штаны, с подбородка свисает седая густая борода, брови также побелели, а волосы выпали. Человек сидел, о чем-то мечтая, на бетонном полу, отвергая маленькую кровать неподалеку. Его разум будто очистился вместе с непокорными руками. Он выглядел как человек, имевший всё и не имевший ничего. Его глаза плавно раскрылись, и в них отразились понимание и скорбь. Время возврату не подлежит. В тысяча девятьсот восемьдесят втором году по подозрению в убийстве троих человек был взят под стражу учитель здешней школы. В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году суд признал виновным двадцатипятилетнего Уиджина в убийстве двух учеников и одного учителя и приговорен к пожизненному заключению. Человек прослыл в тюрьме как самый не проблемный заключенный, хоть и полагали, что убийца будет буянить. Уиджин ничего не отрицал ни в суде, ни в тюрьме, поэтому дело быстро закрыли. Шёл две тысячи семнадцатый год. Уиджин, абсолютно отстранённый от внешнего мира, сидел на ледяном полу и видел прекрасный сон, где руки его никогда не были запачканы кровью. Вскоре он просыпается, приходит в чувство и, будто что-то вспоминая, озирается по сторонам. Обводит взглядом камеру с серыми стенами и решетчатыми окнами, на которые смотрел изо дня в день. Через минуту к двери подошла большая женщина крепкого телосложения. Она источала мужскую ауру. На голове высился растрепанный хвостик, а на бирке было написано «Талла». Надзирательница подошла к камере, стукнула подносом о железную решету и сказала: — Номер сто двадцать три, примите еду. — После она открыла небольшое окошечко, протянула поднос в руки узнику и молча удалилась. Пленник отложил еду, сел и вновь закрыл глаза. Через некоторое время в окно залетела золотистая птичка. В клюве она держала веточку с ягодами и, положив её на подоконник, залилась звонким и плавным щебетанием. Звук успокаивал, даря некое умиротворение. Ничего прекрасней вы не услышите любовной песни Канарейки о милой свободе, о томящемся пленнике, о радости и искуплении. Узник вслух поблагодарил птицу и сказал прилетать завтра, та чирикнула, будто всё поняла, и улетела. Пленник взял с подоконника веточку и медленно, по одной, смаковал сочные ягоды облепихи. Казалось, ему открылась великая тайна жизни и смерти. Казалось, этот человек давно обитает не здесь. Он свободен. Он живет и работает учителем. Вечно двадцатипятилетний Мистер Уиджин сегодня, как и всегда, будет обучать вверенные классы. Вновь сыграет любимому ученику. Вновь заберет часы, вновь посмотрит фейерверки и вновь спасет чью-то жизнь…