Love is different

Don’t need a metaphor

Что не так? Боже, да все не так. Абсолютно и до последней капли. Каждый проклятый дюйм этой вселенной кажется неправильным. Кира уже два года как покинула Бейкон Хиллз, и все изменилось. Ее некогда стая и ее некогда парень побороли еще кучу и тучу всего сверхъестественного и зловещего, совсем не сверхъестественного, но не менее зловещего. А может и более. Утекло так много воды, что сам Тихий океан бы позавидовал. А Кира все это время сражалась за то небольшое, совсем крошечное человечное, что в ней осталось. Знаете это фишку? Будто внутри нас есть и плохое и хорошее, и всего понемногу, в меру. И лишь сам человек решает, чем он будет пользоваться в большей степени. Так вот. В Кире это плохое, а может просто ужасное, хотело занять побольше места. Если быть точнее, занять все место целиком. Кицунэ — не всегда добрые лисички спасающие чужие задницы, вместо того, чтобы заботиться о своей. Вечный альтруизм, самопожертвование и глупые, но самоотверженные поступки — это, возможно, хорошо. Но это не нормально. Помните эти слова? Ну те, что гласят: «Это нормально иногда делать что-то для себя». Или те, что забились в углу самосознания, приставлены лопатками к стене, не имя возможности двигаться: «Ты не обязан спасать всех». Нет? Видимо, стая МакКолла тоже. Кира ушла в пустыню. Заплатив таким образом за помощь в спасении друзей. Она отправила этого больного ублюдка в ад, чтобы он перестал творить то, что творил. Она не делала это, чтобы какой-то бета, который даже не в силах не обращаться от легкого подкола или невинной шутки, выпустил его обратно. Уж точно не за этим. Кира пыталась совладать с внутренней лисой, чтобы она ее не поглотила. Чтобы она смогла нормально сосуществовать с другими людьми или существами, не желая продробить им череп или изрезать своей катаной. И сдерживать свое внутренне зло, которое с каждым днем становится все могущественнее и неконтролируемее, бесконечно сложно. Кира устала удерживать лису внутри себя, приковывать ее цепями, слушать ее отчаянный скулеж. Не такой отчаянный как вой омеги. Думаю, хуже. Она стала невероятно циничной. Она перестала бросаться защищать каждого, получать пули и стрелы, предназначенные не ей. Вообще, перестала игнорировать те задатки инстинкта самосохранения, которым она не давала и шанса развиваться когда-то. Находиться в своем собственном теле для нее уже невыносимо. Кости чешутся, легкие рвутся наружу, стуча по ребрам, сердце противится биться, сбивая круговорот крови в организме, ногти хотят расцарапать каждый миллиметр кожи на лице, обнажив череп. Ей её тело и кожа стали ненавистны. Все эти сказки и мифы, что ей постоянно твердили, будто волк и лисица никогда не будут ладить, были правдивы. Жестокие легенды отпечатались в сознании, их не стереть. Теперь она понимает, что чертовы присказки были верны. Ведь когда-то она покинула город, чтобы не навредить другим. Защитить невинных людей от себя же. Но теперь она не боится за других. Она теперь боится себя. А остальные пусть разбираются с этим дерьмом, как смогут. Ей уже нет дела. МакКолл бы сказал, что это все неправильно. Ей не стоит так говорить, думать, поступать так, как она поступает. Это все чертовски неправильно. Но ей плевать теперь, что там думает Скотт. Он никогда не был особо скептичен. Думает она и становится все более безумной и безумно циничной. Ей когда-то казалось, что та политика, которую решила вести их стая единственно правильна, единственно верна. Теперь она в этом неуверенна. Не уверена, что в мире вообще осталось что-то правильное. Она думала, что если убьет когда-то кого-то, то не сможет с этим жить. Будет слезы лить и себя винить, губить. Думала, что никогда не продаст свою душу. Такую чистую и невинную. Однако, продать свою душу оказалось легче, чем она себе представляла. Если бы Скотт ее увидел. Если бы узнал, как много крови на ее руках теперь. Какой ничтожной она стала. Что бы он сказал? Как бы поступил? Кира никогда не узнает. Потому что они больше никогда не встретятся. Потому что МакКолл учится на ветеринара в Девисе. И спит в обнимку с оборотнем-койотом. Потому что ему и так хорошо. И очень даже чудесно. А Кира так и не сможет побороть свое зловещее начало. Потому что оно же станет ее желанным концом.