Love is different

Need the crack of a whip Need some blood in the cut

Малия ударяет носом ботинка по небольшому камню на дороге. Одинокому и покинутому. Как и она сама. Он отлетает от сильного удара далеко, рассыпаясь на частицы. Как и она сама. Ей так тоскливо, что она чувствует, как вместо крови грусть разливается по её телу, омывая все её органы. Как пустота окутывает её легкие, боль сжимает её сердце, как невыносимо выкручивает её мышцы, как её желудок наполняется едкой невыносимой беспомощностью. Ладно, ей не плевать. Она не хочет этого признавать, просто не хочет, но ей на самом деле не плевать. Она ведет стопой по мокрому асфальту, наполненному бликами из-за полной луны, размазывая грязь, которая увязалась за ней, ещё когда она была в лесу. Там воздух чище, думать легче, плакать можно громче. Все равно никто не услышит. Мозг там обогащается кислородом, там пахнет сыростью после дождя, там легкие терпеливо вдыхают, потому что жить нужно, даже когда совсем не хочется. Когда с обрыва нуждается тело сорваться, в озере холодном хрустальном утопиться с камнем тяжелым на шее, лекарств тяжелых принять, убиться. Она вновь глубоко вдыхает через нос и думает «возможно он трахает ее прямо сейчас». Теперь он держится от неё подальше, будто она заразная. Избегает её, не смотрит ей в глаза, редко рядом с ней вдыхает. Возможно, он правильно делает, что убегает. Так недолго и задохнуться. Она была немного напугана. А что, если так будет всегда? Они будут клясться в любви чистой и вечной, а потом уходить к девушкам с улыбкой шире твоей, задницей лучше твоей, грудью больше твоей. Но разве эта была любовь? Не любовь, а обман получается. Она попадает в какую-то улочку, где раньше никогда не была. Делает парочку случайных поворотов, поднимается по лестнице, ведущей в клуб со светящейся вывеской. Подтягивает сползшие немного шорты, нервно шмыгает носом, глупо оглядываясь. Она видела его буквально десять минут назад издалека. Проходила мимо его дома. В его квартире горел свет. Желтый неприятный. Соленые слезы капали вниз, ощутимо, тоже неприятно. Они вот уже неделю как не вместе. Раньше целовались в губы. Раньше обнимались у него на диване. Руки переплетали, пальцами закрепляясь. А ей сейчас больно. Так больно, что ногти в ладони вжать хочется, расцарапать кожу тонкую на запястьях, громко кричать. Но она лишь неловко кривит губы в улыбке, глаза в пол опускает, шепчет лживое «все в порядке» друзьям. Перечитывает старые уже теперь переписки, глупо улыбается, несмело ухмыляется, лицом о подушку трётся, слезами снова и снова заливается. Телефон в стену кидает, а тот, конечно, разбивается. А в клубе свет красный. А в клубе темно, тихо и тепло. Чувак у входа небрежно скользит взглядом, проходясь по стройным ногам, обтянутым смуглой кожей, клетчатой рубашке на голое тело, русым волосам, останавливаясь на заплаканных глазах мгновенно. Она с кем-то быстро переговаривается, глаза округляет, но уходить не собирается. Вглубь идет, плечами ведет пугливо, любопытно, не останавливается. В комнату тесную заходит, на кровать садится, ерзает, переглядывается. Парень в темной, тесной, переливающейся одежде ближе подходит, ухмыляется. Губы алые облизывает, клыки обнажает, глазами золотыми сверкает. У него тугой и давящий обруч на шее, за ним цепь звенящая увязана, прикреплена к бетонной стене. Плетью ведет по голому ее бедру, мурашки из-за этого по ее телу разбегаются. Тишина давит на виски, сжимает, не нравится. Тихая музыка в динамиках чуть идет, еле переливается. — Сделай громче, — просит она, парень лишь скалится, под нос себе приятно рыча. Крики комнату заполняют, кнут о кожу все сильнее ударяется, одежда снимается. Синяки образуются, бедра раздвигаются, кровь из ран сочится. Он запах ее жадно втягивает: отчаявшийся, сломленный, жаждущий. Он когтями по её коже ведет, чуть не срывается. Хочет укусить, заставить кричать ещё громче, раскрепостить. Но у них так нельзя. У них так не делается. Она придет ещё и ещё. Ей ведь нравится чувствовать, как музыка перепонки почти рвёт, хлыст на коже трещины оставляет, а алая кровь на губах засыхает чужих. Как довольный волк ей глаза закрывает, руки за головой завязывая, заставляя томиться, тонуть медленно в глубоких ощущениях. Как обещает сделать сильнее, красивее, быстрее. И она его умоляет, на колени встает, взвывает. И обещание свое данное он сдерживает.