Love is different

You look as the good as the day I met you I forget just why I left you, I was insane

Асфальт отливает золотом, На нём вода дождевая разлита, Лужи заполнили все неровности, и дышится туго, и сверкает молния где-то. А она громко и звонко отбивает его и лужи своими новыми набойками, грубо приколоченными к её старым полусапогам. Она натянуть пытается на себя свою вязаную кофту, пытается так согреться, ежится от попадающих ловко и метко на её голые участки тонкой кожи капель воды. Пыхтит, и ей так хочется кричать. — Лидия! Он за ней почти сразу выбежал, почти. Он пробирался через толпу раскрасневшихся молодых людей в баре, там было тесно и потно. Почему-то всё время пальцами ударялся о свои волосы. — Лидия! Постой. Она не думает даже обернуться, у неё и в мыслях нет остановиться. И он бежит, потому что она начинает из стороны в сторону странно пошатываться и почти падает. — Отпусти меня! — не смотрит на него, головой мотает. Потому что знает, что ей одного такого взгляда достаточно, чтобы наплевать на всё. — Ты пьяна, тебе нельзя за руль, глупая, — он улыбается. Он даже сейчас улыбается. — Со мной всё было в порядке, пока ты не потащил меня в этот ужасный бар, к своим ужасным друзьям, — она им прижата к стеклу своего Ровера, продолжает утыкаться взглядом ему в шею. Только не в глаза, только не в эту улыбку. — Я не знал, что ты была в завязке, — пожимает плечами, проглатывая свой смешок, начинает кашлять, чуть не подавившись им. — Я сказала — отпусти, — отбивается от него наконец-то, скидывает его руки с плеч. — И передай своим друзьям, что мне было приятно с ними познакомиться, — громко говорит она, мысленно надеясь, что больше никогда с ними не увидится. Он распахивает дверь, толкает её на заднее сидение. Она приподнимает ноги, и благо Стайлз прикрывает её промежность своей широкой спиной, чтобы мимо проходящий паренек не узнал цвета её белья. Она удивленно ведет бровями, неловко дергает зелеными радужками, попадая зрачками прямо в его. — Я тебя подвезу, а потом вернусь обратно и передам им твои слова, — он подмигивает ей, и она не сдерживается, тянется к нему. И он слышит запах солода. — Прекрати, — шеей дергает, кожа на ней натягивается, а темные и твердые, а ещё невообразимо колючие волоски вместе с ней растягиваются по всей её площади. За ними и родинок-то теперь почти не видно. Устало вздыхает и падает лопатками на сидение, после чего слышит, как Стайлз громко хлопает дверцей. Он зажигает двигатель и плавно выезжает на дорогу, усыпанную отражениями огней ночного города. Быстрый взгляд кидает на неё, в зеркале отраженную: — Откуда у тебя этот ровер, кстати? — он знает, что она сама себе такой позволить не в состоянии. И ему даже не хочется думать, что такое она должна была сделать, чтобы его заполучить, — тогда ты уезжала на какой-то развалюхе, у которой подтекал бак и барахлили тормоза. — Стайлз, — она облизывает губы и немного причмокивает, открытыми старается держать глаза изо всех сил, — возможно, то, что я скажу, покажется тебе слегка грубым, но это не твое собачье дело. — В любом случае, на его заднем сидении очень удобно заниматься сексом, — пожимает плечами, давая ей бесплатную рекомендацию. Ему легче отшутиться, чем сталкиваться лицом к лицу с реальностью: она это и без него прекрасно знает. Они доезжают до места назначения неприлично быстро. Они успевают прослушать несколько песен blink-182, а Мартин даже чуть подпевает их той самой песне, которую они заслушивали до дыр в Тусоне, придаваясь приятным воспоминаниям юности, проведенной в Калифорнии: — Эй, за тебя, Калифорния. Он вытаскивает её из машины, и она к нему льнет. Стайлз пальцами проводит длинными и холодными по её татуировке, выведенной черным по плечу с кожей на ней белоснежной: два круга, два кольца. Набила сразу после того, как оставила его на одной из остановок в Аризоне 4 года назад. — Once we had love, now it's gone, but good things haven't happened yet*, — ему это в ключицу куда-то шепчет, и он всё-таки это слышит, чувствуя влагу её дыхания и его тепло. Они встретились вчера на первом этаже какого-то дорогого отеля. Она была в сверкающем красном платье в пол, разрез которого пропускал её полные бедра вперед каждый раз, когда она, гордо вскинув голову, проходила мимо мужчин, в карманах которых были бумажники, набитые наличкой и картами. А на нем была кожаная куртка и синие джинсы, а его пальцы все время ударялись о его волосы, и он выглядел так же чертовски горячо, как в тот день, когда она его бросила. И тогда, когда она увидела его внутри спускающегося прозрачного лифта, слушая, как её спутник что-то неразборчиво шептал ей на ухо, пальцами горячими пробираясь все выше по её бедру, она не могла вспомнить, почему она тогда уехала. — Can't you see I'm doing fine. It's what I've always wanted** — отвечает ей негромко, после чего руку протягивает, чтобы остановить такси. Через минуту он уже в пути, через минуту она всё ещё на крыльце многоэтажки. Через двадцать он уже в баре, смеётся с друзьями, через двадцать она сидит на полу своей спальни и плачет, потому что знает, что разбила ему тогда сердце.