— мученики;

Пахло только что закончившимся свежим летним дождём, зарывая в память ощущение предгрозовой жары, которая сопровождалась могильным молчанием всего окружающего. Итачи пережидала дождь в развалинах фермерской хижины, сняв с себя чёрный плащ организации « Акацуки », частью которой была уже продолжительное время. Дождь принёс с собой прохладу, но Итачи не обращала на неё внимание, гладя по своим оголённым предплечьям хрупкими ладонями с тонкими аккуратными пальцами, на которых было куда больше шрамов, чем полагалось иметь девушке. Но в Итачи это сломалось уже давным-давно; куноичи не могут надеяться на отсутствие изъянов, потому что война, как ремесло, задевает всех. Слишком много было тренировок, слишком много было противников, чтобы ходить без единого шрама. Она вышла из хижины с повальными потолочными балками и полуразрушенными стенами, держа плащ в руках и оглядывая небо, полное уходящих на восток свинцовых облаков. Но судя по западному небу, за дождём должна была последовать безмятежная солнечная погода, соответствующая летнему сезону. Итачи предпочла бы поспешить, прежде чем жара вернётся, но взгляд её остановился на обугленной части дома. Под угольными балками была видна тонкая человеческая рука, которую девушка не заметила, спеша под укрытие от дождя в виде хлипкого потолка. Эта рука — ещё меньше, чем у самой Итачи, а значит, принадлежала маленькому ребёнку. На мгновение Учиха представила, поддавшись своим слабостям, что это рука её младшего брата, и ей стало дурно на столько, что она прикрыла рот ладонью и облокотилась другой рукой о влажную от капель стену. Если бы это был Саске, она бы сошла с ума. Если бы это был Саске, весь её мир кончился бы в одно единственное мгновение — мгновение осознания, что её младший брат мёртв. Слишком дорого пришлось заплатить за его жизнь. Цена — кровь всего клана, жизнь самой Итачи. Целая жизнь, в которой она могла бы стать, возможно, счастливой, но она отдала эту возможность Саске. Отдала, потому что в своё счастье уже давным-давно не верила. Итачи видела достаточно жестокости, она буквально росла в ней, став шиноби Скрытого Листа, заработав репутацию достаточно сильного воина, получив возможность быть членом секретной организации АНБУ. Но в это мгновение ей было тяжело смотреть на бледную руку, по которой медленно ползла муха и, кажется, были видны следы чьих-то зубов — животные наверное. Учиха отвернулась, небрежно накинув мантию на плечи. « Не смотри, это обычное дело, » — сказала она себе, разглядывая свои аккуратные овальные ногти, которые забавно смотрелись с небрежными шрамами, потому что о ногтях Итачи всегда заботилась. В « Акацуки » требовалось красить их в сливовый цвет, чтобы это служило индикатором для других членов организации о том, что человек с такими ногтями тоже является её частью. « Акацуки » это не группа из десяти человек, « Акацуки » это нечто большее со своей сетью шпионов, передовыми отрядами и великими целями по изменению мира. Иногда Итачи в них даже верила. И практически всегда помнила о том, что является шпионом Конохи, который должен делать всё возможное, чтобы организация не трогала деревню Скрытого Листа. И Итачи пытается. С трудом, но пытается. Она уже не может назвать себя новым членом « Акацуки », но ей ещё приходится свыкаться с обществом нукенинов ранга S, покинувших деревню по разным причинам, но нашедшим смысл в идеях о мировой гармонии. И после смерти её первого напарника Джузо, особо сложных заданий не поступало. Лишь проверять пленников и выпытывать необходимую информацию с помощью гендзюцу. Ничего стоящего и интересного. Но недавно бумажные птицы Конан принесли информацию о том, что Итачи ожидают в деревне Скрытого Дождя, чтобы представить ей её нового напарника. Учиха всегда относилась скептически к любому члену « Акацуки », а особенно к своему напарнику, потому что их постоянно сотрудничество могло стать препятствием в работе Итачи, как шпиона. Но даже во время напарничества с Джузо, девушке удавалось посылать Листу необходимую информацию. Что будет с новым напарником — неизвестно. И неизвестность эта раздражала.

***

Спустя несколько дней пути деревня Скрытого Дождя встретила Итачи ливнем, некрасивыми многоэтажками и испуганными жителями, провожающими Учиху взглядом, словно у голодных псов, которые видят добычу в каждом прохожем, но знают, что кто-то может оказаться хищником похуже их самих. Итачи не любила это место, сравнивая его с Листом и не находя ни единого сходства — Амэгакурэ по сравнению с Конохой была родиной всего тёмного и опасного; ни один житель этого места не мог чувствовать себя в безопасности. Только если ты не являешься членом организации. Заходя в одну из многоэтажек, Итачи скинула плащ, чувствуя его тяжесть из-за впитанной воды. Пахло плесенью и гниющими трупами, но стоило подняться выше, и запах пропал. Учиха Итачи не была частым гостем у лидера организации, потому что, смотря на него, видела в нём опасного человека с тонной секретов, спрятанных в шкафу. По сути, каждый член « Акацуки » был таким « шкафом », но в Пейне Итачи чувствовала то, что заставляло её стараться обходить его стороной. Он первым заметил её появление в просторном зале, и взгляд риннегана заскользил по её влажному от дождя лицу и слегка сбившемуся дыханию от ходьбы по лестницы, которое она старается скрыть за лицом, полным равнодушия. Она умеет хорошо играть, умеет хранить свои эмоции за тысячью замков, умеет прятать всё самое сокровенное глубоко внутри, создавая себе определённый образ. — Здравствуй, Итачи, — голос Пейна безжизненный, металлический, пробирающий насквозь похуже холодного дождя. Учиха бросает на деревянный стул плащ, проводит рукой по мокрым волосам. — Здравствуйте, — девушка расправила плечи и внимательно оглядела каждого присутствующего в зале. Пейн стоял за диваном, на котором сидела Конан. С девушкой, управляющей бумагой, Итачи удалось кое-как сдружиться, но в их ситуации сложно было быть подружками, которые обсуждают отношения, одежду и прочее. Это кажется даже немного сюрреалистичным. Может быть однажды в другой жизни они и будут так жить, но не сейчас. Кроме Конан и Пейна в зале присутствовал тот, кого Итачи не выносила, но, как обычно, не показывала этого — Орочимару, легендарный саннин, мастер множества техник; Учиха видела в нём отвратительную змею, стремящуюся к своей собственной выгоде. Он был в составе организации на тот момент, когда она пришла и пытался старательно наладить контакт, на который, собственно, Итачи не шла от слова совсем. Заметив взгляд золотистых глаз на себе, Учиха слегка фыркнула, присаживаясь на диван рядом с Конан. Будучи второй девушкой в « Акацуки », Итачи иногда невольно ловила себя на мысли, что у неё есть возможность вести себя чуть-чуть более бесцеремонно, чем всем остальным. Но в характере Итачи было больше хладнокровного спокойствия, чем желания показывать свою наглость. Она не любила, когда члены организации выделяли её из-за того, что она является куноичи. — Итачи, сегодня я представлю тебе твоего нового напарника, — сказал Пейн, стоя за её спиной. — Он, как и Джузо, является нукенином из Деревни Кровавого Тумана. Итачи молчала, лишь ждала, чувствуя, как напряжение подходит к внутренностям, заставляя пальцами стучать по подлокотнику дивана, перебирая непонятный ритм. Тук. Тук-тук. Тук. В зал через ту же дверь, что и Итачи, вошёл мужчина. Взгляд тут же скользнул по его внешности — высокий, неимоверно-мать-вашу-высокий, с бледной, почти серой кожей, угловатым лицом, как у акулы, и отметинами, что напоминают жабры. Учиха сузила глаза. От него веяло опасностью и неприятностями. — Представься, — приказал Пейн. Даже спиной Итачи чувствовала внимательный взгляд риннегана, пытавшийся предугадать реакцию девушки на новичка. Казалось, все в зале следят за ней, за её малейшим проявлением эмоций. Но она молчала, продолжая постукивать аккуратными бледными пальцами. Взгляд нового члена организации на секунду остановился на ней. Итачи приподняла уголки губ. — Хошигаки Кисаме. Шиноби Скрытого Тумана. То есть бывший шиноби, — у него был низкий тембр голоса со слегка заигрывающими интонациями, словно всё, что он говорит — игра. Чем-то напоминало ту же манеру говорить, что и у Орочимару. Итачи бросила быстрый взгляд на легендарного саннина, но он тоже молчал, разглядывая Кисаме, как новый образец для его неисчислимых лабораторий. — Кисаме, твоим напарником будет Итачи, — Пейн указал на девушку, сидящую перед ним, и Хошигаки нахмурился. — Она? — он прекрасно понимал, что в « Акацуки » не берут слабаков, что каждый из них по-своему опасный шиноби, и его вопрос не ставил под сомнение её силу, он просто не ожидал, что будет выходить на задания с девушкой. — Моё имя Итачи Учиха, — девушка отвечает спокойно, лишь сверкая легендарными алыми глазами, которые Кисаме видел первый раз в жизни. Глядя в них, он уже чувствовал силу, которой обладала девушка. Она выглядела хрупкой — угольные волосы чуть длиннее плеч, мешковатая чёрная кофта с сетчатым воротником поверх узких плеч, нога перекинута на другую. Всё в ней казалось обманчивым. Но кое-что Кисаме о ней всё-таки знал. — Та самая убийца своего клана? — усмехнулся он, на секунду показав своим острые зубы. — Да, — без малейшего намека на то, что Хошигаки её задел, ответила девушка. Её спокойствию — а может равнодушию, — мог позавидовать любой. — Итачи, предлагаю завтра проверить кто из вас с Кисаме сильнее в бою. Думаю многим было бы интересно посмотреть на умение новичка, — произнёс Пейн, и Хошигаки почувствовал себя неприятно под взглядом риннегана, который врывался в сознание и оставлял после себя неприятное ощущение некой беззащитности. — Да, я бы с радостью полюбовался Итачи в бою, — прошипел Орочимару, улыбаясь, словно и правда имеет в этом бою лишь чистый невинный интерес. Кисаме нахмурился, ему совершенно не нравилась идея раскрывать свои способности перед людьми, которым он совершенно не доверял, и Итачи словно перехватила его мысли: — Сожалею, но нам найдётся чем заняться с Хошигаки завтра. Мы напарники, а не враги. А если нам понадобится сравнить силы, то мы непременно это сделаем, но без посторонних глаз. — Как пожелаешь, — шипение Орочимару было максимально недовольным, и взглянув на него Кисаме несколько догадался, что у этого странного шиноби имеется какой-то интерес в Учиха. Кисаме на мгновение удалось заметить, как Итачи проглатывает отвращение и прячет его за ледяным спокойствием. Она поднялась с дивана, откинула волосы за спину плавным движением руки, подошла к Кисаме. Итачи едва доходила по росту ему до плеча, но первой его мыслью по этому поводу было осознание, что в бою она может быть сложной мишенью благодаря своей миниатюрности. — Идём, Хошигаки, объясню тебе всё необходимое, — Итачи миновала своего нового напарника и взяла всё ещё мокрый плащ со стула. Она собиралась выйти за дверь, но её окликнул Пейн: — Я пришлю условия вашего первого совместного задания, чтобы вы могли сработаться. — Хорошо, — кивнула Итачи, чувствуя подкатывающее раздражение от внимательных взглядов, которые все пытаются и пытаются сковырнуть её нутро и заставить его вырваться наружу. Так бывает каждый раз, когда она оказывается в обществе других членов « Акацуки ». — Почему они напомнили мне голодных акул, готовых наброситься, как только я вошёл? — произнёс Кисаме, когда за ним затворилась дверь. Итачи на секунду даже впала в ступор и обернулась, изобразив на лице полное непонимание. — Акулы. Клац-клац! Это кстати ваше первое выражение лица без этого « я ледяная принцесса », которое я вижу. Я просто пытался пошутить. Он рассмеялся и губы девушки тронула секундная улыбка. — Думаю единственный, кто здесь акула, это ты, Хошигаки. — Это недалеко от правды, — пожал плечами Кисаме. Она на мгновение заново осмотрела своего напарника, постаралась разглядеть в нём то, чего не увидела до этого, но разве можно о чём-то узнать лишь по внешности и по первому впечатлению. — Хватит болтать, — Итачи предпочла вернуться к равнодушию, напомнив себе, что лучше не заводить тесных связей с напарниками, а от совместных шуток и улыбок начинаются разве что лишние проблемы. От связей вообще лишь неприятности. Единственный, о ком она могла позволить себе думать — Саске. Ни одна другая живая душа этого не заслуживала. И новый напарник сменится другим — так же как умер Джузо, умрёт и Кисаме. Главное самой Итачи не погибнуть вместе с ним, не выполнив того, что она зародила с момента убийства своей семьи и клана. — Идём. Найдём тебе плащ и сходим куда-нибудь поесть. И снова шаги по лестнице. Но теперь их чуть больше. Казалось, Итачи так привыкла быть одной, что присутствие Кисаме казалось лишним, неправильным, давящим и забирающим необходимый воздух. Ощущение, что он следует за ней подобно тени, неприятно холодило затылок. « Надо просто привыкнуть, » — сказала она себе.