— мученики;

В квартире, которую занимала Итачи со своими напарниками, пока находилась в деревне Дождя, пахло чистыми простынями и средствами для мытья пола. Здесь было две комнаты — для неё и напарника, — кухня, небольшая гостиная и просторная ванная комната, которую девушка заняла сразу же, после того как вернулась с Кисаме из небольшой мрачной забегаловки с другой стороны противного небоскрёба, где они молча перекусили под напряжённые взгляды жителей Дождя. Войдя в квартиру, новый напарник почувствовал себя неловко, словно вторгнулся на чужую территорию, несмотря на то, что всё в квартире казалось новым и неимоверно чистым. Кисаме не успел спросить у Итачи какая из двух комнат его, поэтому предпочёл дождаться девушку из ванной, чтобы получить от неё необходимые инструкции. Итачи была молчаливой ледяной принцессой клана Учиха, о которой Кисаме слышал достаточно, но никогда не мог подумать, что судьба сведёт его с ней. От неё веяло силой, но она выставлялась не на показ, а пряталась где-то глубоко в тени ониксовых глаз, которые в любой момент могли стать алыми. Она явно не раз сталкивалась с тем, что люди её недооценивали. Кисаме скинул с себя плащ организации и уселся на диване, положив ноги на деревянный журнальный столик. Из-за дождя в квартире было мрачно, но Кисаме нравилась эта темнота, освящённая редкими вспышками молнии. Однако он встал с диванчика и щёлкнул выключателем света. На кухонной тумбочке Хошигаки увидел упаковки каких-то лекарств. Он взял одну из них и попытался прочитать сложное название. — Положи на место, — голос Итачи был глухим и скованным, но взгляд, который Кисаме поймал, когда обернулся, прожигал насквозь. — Я взял что-то не то? — мужчина мельком взглянул на мокрые волосы и махровый халат чёрного цвета, на сжатые кулаки и сведённые к переносице брови. — Да. Оставь, — глаза Итачи сверкнули. — Пойдём, я покажу твою комнату.

***

Взгляд Итачи равнодушно скользил по маске мужчины, осознавая, что за ней прячется опасный человек, который в плену своих непомерных амбиций был готов уничтожить весь мир, не моргнув и глазом. Он и сделает это, если его не остановят. Мадара Учиха — имя настолько могущественное, что ставило под сомнение его реальность. Как мог выжить этот шиноби, спустя столько лет? Разум говорил Итачи, что никак, но он стоял перед ней. Высокий, прячущий лицо за оранжевой маской и глупым характером какого-то « Тоби ». — Как твой новый напарник? — спросил Мадара, оставив в сторону энергичную личину Тоби, которая всегда раздражала Итачи. В его руках была книга, Учиха захлопнул её, когда Итачи вошла внутрь его просторной, но пустой комнаты. — Не думаю, что ты позвал меня, чтобы спросить подобное, — холодно ответила девушка. Она знала зачем тут. Мадара ввёл себе в привычку разговаривать с ней тет-а-тет, пытаясь вывести на эмоции. Ему не нравился её самоконтроль. — Что ж, это правда. Я итак знаю на что способен Хошигаки, — по голосу казалось, будто мужчина улыбается, но маска лишала возможности это проверить. — Я хотел узнать от тебя лично о кое-ком. Итачи внутренне напряглась: — О ком? — О Учиха Шисуи. Взгляд единственного шарингана Мадары стал насмешливым, а Итачи закусила губу с внутренней стороны в надежде, что этот жест окажется незамеченным. О Шисуи можно было сказать много, но она ненавидела говорить о нем. Ни как о шиноби, ни как о члене клана, ни как о человеке, память о котором прячется внутри Итачи и, всплывая наружу, приносит ненужное чувство боли и сожаления. — И? — лишь спрашивает девушка. — Расскажи мне о том, как он умер, — Мадара откидывается на спинку кресла, словно ожидает длинного и душераздирающего рассказа. Но Итачи привыкла никогда не давать ему того, чего он хочет. Это было её личное соревнование. — Данзо убил его. Вот и все. — Его тело так и не нашли. Итачи отметила, что этот допрос смутно напоминает тот, что был после самой смерти Шисуи, когда к ней в дом пришли члены клана, осторожно намекая, что это сама Итачи убила Шисуи. — Я не знаю, что с ним случилось, — она говорила заготовленными фразами, настороженно наблюдая за Мадарой. В этих вопросах был определённый подвох, и она буквально физически его ощущала. — Я знаю, что у вас своего рода был... близкий контакт. Как ты можешь не знать, что с ним произошло? — чертов лис, который всегда знал все. Мадара вызывал отвращение. — Тебя совершенно не касается, что между нами было, — тихо произнесла Итачи, чувствуя, как сдержанность терпит трещины. Между ней с Шисуи было все на свете, и Мадара точно не тот человек, кто имел право в это лезть. — Мне интересно, что стало с его глазами. У Данзо не может быть два шарингана, — мужчина скрещивает руки и видно, как его взгляд анализирует Итачи. — Когда ты пробудила мангекё шаринган? Итачи закрыла глаза, пытаясь восстановить спокойствие, но, видимо, в этот раз у Мадары вышло вырвать наружу кусок эмоций, которые всегда хотелось забыть начисто. — Этот мангекё шаринган уничтожит тебя, если ты продолжишь задавать свои никчемные вопросы. Ты знаешь, что я не испугаюсь использовать его против тебя, — голос Итачи отдаёт сталью и болью всех прожитых дней, после смерти Шисуи. Тех дней, когда хотелось уничтожать всё и всех, но удалось взять себя под контроль. — Итачи... — в том как Мадара произнёс ее имя, скользнула угроза. Угроза, который быть не должно было. Мгновение и в руке Итачи кунай, мгновение и он у горла Мадары, а она нависает над ним, опираясь одной рукой о подлокотник дивана. — Напомню тебе, что это ты боишься меня. Это ты не трогаешь Коноху. Это ты можешь с легкостью погибнуть от моей руки, если перейдёшь границы дозволенного, — а в глазах сила клана Учиха, но даже не в полном её объёме. — До тех пор, пока ты жива, — тихо говорит Мадара. Эта девушка и правда слишком опасна, и его это неимоверно бесит. Итачи какое-то время действительно боялась его, но не показывала страх. А затем они поменялись ролями, когда Учиха поняла, что легендарный шиноби уступает ей. Главное, что это понял он. — Уж точно не ты убьешь меня, — хмыкнула она, отходя на шаг. И они оба знают, кто убьёт ее. — Саске. Она кивнула и повернулась спиной, чтобы уйти из комнаты. Когда ее рука коснулась двери, Мадара, растягивая слова, сказал: — Если тебе однажды станет скучно, я могу помочь тебе развлечься. Итачи взглянула на него ошарашено, совершенно не ожидая таких слов от Мадары. Но быстро нашлась: — Не переходи границы. Прежде чем выйти из комнаты она поймала ленивый похотливый взгляд, направленный ей без прикрас и тайн, масок и лжи. Итачи захотелось подавиться от отвращения.

***

Когда Итачи вернулась в квартиру, Кисаме находился в гостиной, скинув с себя майку и отжимался, отсчитывая вслух уже число пятьсот. Лишь мельком посмотрев на него, Итачи подошла к кухне, достала стакан и налила воду прямо из-под крана. Кисаме бросил на неё косой взгляд, отметив, что она пребывает вне себя. Ярость буквально исходила от неё большими волнами. Девушка залпом выпила воду и облокотилась спиной о тумбочку. Она закрыла глаза. — Пейн не сообщал детали нового задания? — спокойно спросила она. Кисаме досчитал до шестиста, остановился и встал с пола, отряхивая руки. — Конан принесла бумаги и пригрозила мне следить за тобой, — усмехнулся он. Только Итачи было не до смеха. В голове — шум, в горле — лихорадочный кашель, который вот-вот мог вырваться наружу. А руки холодные, словно у мертвеца. А ещё в добавок ко всему мысль — Шисуи. Снова память о нем трогают самым неприятным образом — словно грязными руками касаются чего-то чистого и сокровенного. Его веры, его силы, его жертвы. Кисаме смотрит внимательно, изучает, наблюдает, анализирует. Надо научить его этого не делать. — Дай мне их, — Итачи протягивает ладонь и в неё ложатся бумаги. Задание простое, лишенное риска. Точнее, риск есть, но не для Итачи. И, наверное, не для Кисаме, но она ещё не видела его в бою. — Хм. Надо убить шпионов. — Посмотри чьих шпионов, — улыбнулся острыми зубами напарник. Итачи скользнула взглядом по тексту. — Орочимару. Пейн сделал неплохой подарок. Видимо он давно следил за нукенином из Конохи, осознавая, что тот излишне любопытен. И никто не справится лучше Итачи, потому что ей Оричимару ужасно не нравился. Неплохо.