* * *
Путь занял чуть меньше часа, но Лаури казалось, что идут они гораздо дольше. Южанин после хвори не был готов к лесной прогулке, а потому постоянно оскальзывался, спотыкался и норовил ухнуть в любой подвернувшийся овраг. Последней каплей стал капкан, который Ниссен заметил в последний момент. — Бак [1]! — он рванул Моргана за плащ, от чего моряк резко отшатнулся назад, путаясь в ногах. Пират гневно сверкнул глазами и рывком развернул его лицом, нависая над сейдманом. — Снеговик, ты руки при себе держи, а то я и вмазать могу, — прорычал Браун, потирая шею. Норманн молча поднял с земли толстую ветку и с размаха ткнул в место, куда едва не наступил его попутчик. Раздался резкий металлический щелчок и палку перекусили стальные челюсти, брызнув в стороны мелкими щепками. Гнев моряка моментально сменился неприятным холодком, поползшим по спине от осознания, что вместо палки была бы его собственная нога. — А на кой-ляд вам капканы почти у самого города? — Исбиткант скорее деревня, нежели город, — Лаури отряхнул одежду от мусора и отодвинул заросли малины в сторону, — зверья здесь больше, чем людей, так что в голодное время они частенько забредают сюда. Волки или рысь зимой в чьем-нибудь сарае — обычное дело, про лисиц вообще молчу. Прошлой зимой они меня без птицы оставили. — А псину, не судьба, на цепь посадить? — дорога вынырнула под ногами неожиданно. И не просто тропинка, а добротный тракт, расчищенный и ровный; было видно, что колеи разбивали и выравнивали, чтобы по сырости все это не превращалось в месиво. — Не люблю собак, — поморщился Ниссен, — почти пришли. Веди себя прилично, хорошо? Нам не нужны неприятности. — Конечно, мамочка, — дурашливо отсалютовал пират, взмахивая полой плаща, на что сейдман лишь покачал головой. Время близилось к обеду, а потому утреннее оживление спало, и народ теперь неторопливо занимался своими делами. Дети с гиканьем гонялись друг за другом под звонкий лай мелкой лохматой шавки, торгаши загружали телеги с нераспроданным товаром, рыбаки обсуждали сегодняшний улов, женщин почти не было видно. Лишь возле небольшой церквушки сидело несколько старух, проводивших Ниссена и его спутника мрачными взглядами, одна даже брезгливо сплюнула себе под ноги. — Скоге утартэ [2], — шикнула она, морща крючковатый нос. Лаури приветливо поклонился старым каргам, а Морган посмотрел на него, как на умалишенного. — Она тебя небось прокляла, а ты ей как дурак кланяешься, — как только они прошли насест со старыми ведьмами, те сразу же зашептались, склонившись головами друг к другу. — Нет, всего лишь назвала лесным выродком, — лицо пирата вытянулось еще больше, а Ниссен же повеселел пуще прежнего. — Они имеют право злиться, я отбираю у них работу. — А че это за грымзы? — южанин кивнул себе за спину. — Повитухи. — Стой! — моряк резко остановился посреди дороги, вскинув поднятый указательный палец, которым потом ткнул Лаури в грудь, — Так ты шаман, лекарь или повитух… Нет, повиват… Короче ты понял! — Все сразу, — норманн даже не остановился, чтобы ответить, поэтому Морган теперь нагонял его широким шагом. — До городского врача мне, конечно, далеко, но и он не близко — ближайший крупный город в четырех днях пути вдоль фьорда. Бухта с широкими и крепкими мостками причала уже виднелась, как и рыбацкие лодки. Но никакого корабля там не было. — Не понял, — буркнул пират, замирая на долю секунды, а потом быстро направляясь к ковырявшемуся в сетях старику. — Эй, любезный! Да-да, вы, не видали тут корабль? — Ва? [3] — дед поначалу даже не понял, что над ним возвышается на добрые две головы человек, потому как сначала он увидел пистолеты в петлях ремней, а уже затем догадался поднять вверх нехорошо побледневшее лицо. — Корабль, говорю! — Морган ткнул пальцем в пустой причал, — Большой такой! С парусами! На нем ходят в море! — Лаури, ва виль дэнэ гигантен фро мэй? [4]- старик умоляюще посмотрел на подбежавшего норманна за спиной у южанина. — Хаи, Вилле, — шаман оттеснил плечом хмурого Моргана, который переводил насупленный взгляд с местных на бухту. — Хан спьойрв вор шипет, сом вар хайр. «Фри Винден».[5] Старик пожевал тоненькими губами и пощипал седую бороденку, силясь припомнить, о каком корабле идет речь. Моргана же начало потряхивать от нетерпения и злости. Наконец, лицо старого норманна просветлело, и он поднял на южанина свои мутноватые глаза, бывшие некогда темно-зелеными. — А-а-а, — протянул Вилле, — «Фри винден»! Я, йэй хускер. Хан свёнте бот ом мёрнен. Только не это… Лаури шумно сглотнул и покосился на пританцовывающего от нетерпения пирата, машинально облизывая в раз пересохшие губы. Данный жест не скрылся от Брауна, который тут же вцепился в сейдмана клещом. — Ну? Чего? Говори, пока я из тебя душу не вытряс! — Он сказал, что они уплыли еще с утра, — на мгновение Ниссену почудилось, что сейчас ему точно начнут отрывать голову, но лишь на мгновение. — Мортимер, прости, я не знал. Пират с потускневшим взглядом отпустил куртку сейдмана, развернулся и побрел вдоль берега. Шаман беспомощно посмотрел на старика, пожавшего плечами, а затем на ссутуленную спину своего подопечного и быстрым шагом направился за ним. — Они уплыли…- прошептал моряк, словно во сне. Это была катастрофа для всех планов Моргана, для всего того, ради чего он вообще здесь. Последняя пара шагов далась так тяжко, словно ноги увязли в болоте, а затем он рухнул на колени, уронив голову на грудь. Эти чертовы ублюдки бросили своего капитана… Браун даже не обратил внимания на то, как Лаури подошел и сел прямо на землю подле него, обернулся, лишь, когда услышал звук чиркающего кресала. Норманн с сосредоточенным лицом раскуривал длинную темную трубку, прикусив мундштук зубами. — Скорее всего, они решили, что ты утонул, — заговорил белобрысый, задумчиво выпуская густой дым через ноздри и глядя на водную гладь фьорда. — Или замерз, тут даже летом холодные но… — Они видели, как я доплыл, — прорычал пират, стискивая зубы до скрежета, — Должны были дождаться! — Неудивительно, что не дождались, — слова сейдмана пронзили южанина не хуже абордажного клинка, — к таким людям нет доверия. Я знаю, кто ты и на чьем корабле приплыл, Мортимер. Задумайся, может, они тебя бросили, потому что ты им просто не нужен? Браун сделал это без колебаний, поэтому, когда Ниссен с глухим стоном повалился на спину, держась за лицо, ему было плевать. Из-под пальцев прямо на рубашку и шерстяную куртку падали алые капли, окрашивая светлые усы и бороду. Норманн, не теряя времени, подполз к воде и стал промывать разбитый нос холодной водой, плюясь и отфыркиваясь розоватыми брызгами. Руки Моргана до сих пор дрожали от гнева. Капитан не нужен своей команде? Чушь собачья! Это он их привел сюда, здесь, на подходе к Северному порту, они срубили неплохой куш, провернув не пыльное дельце. А теперь этот белобрысый дикарь заявляет, что он им не нужен! Отделать бы этого снежного ублюдка сильнее, но тот, все же спас ему жизнь. Чтобы теперь он, капитан Морган Джеймс Браун, сидел в этом дьяволом забытом месте и рвал волосы на заднице, только потому, что не нужен своей команде?! Да Фортуна просто насмехается над ним! Ниссен закончил умываться, и теперь угрюмо зыркал на пирата. Распухший нос с кровоподтеком на переносице делали его похожим на тролля из сказок, которыми Лау в детстве стращала мать. Теперь у местных кумушек найдется повод посудачить о, и без того странном, знахаре, что живет в лесу на отшибе. Морган тяжело поднялся на ноги, разминая руку со сбитыми костяшками, и двинулся обратно в сторону леса. Идти ему больше было некуда, а потому сейдман поднялся за ним. [1] Назад! [2] Лесной выродок [3] Что? [4] Лаури, что от меня хочет этот великан? [5] Здравствуй, Вилле. Он спрашивает, где корабль, что был здесь. «Вольный ветер».* * *
Герди увлеченно наблюдала за размеренными движениями, подперев кулачком щеку, обняв другой рукой чарку с водой и периодически мечтательно вздыхая. Лаури же, разгоряченный рубкой дров, сейчас стоял перед очередной чуркой без рубахи, демонстрируя юной йенте литые мышцы под молочной кожей. Широкая крепкая грудь, поросшая светлыми волосами, вздымалась как от напряженного бега, а на сильных руках вздулись вены, лицо же норманна выражало крайнюю степень задумчивости. Мужчина прикидывал, как лучше садануть по полену топором, чтобы лезвие не застряло намертво и не пришлось отбивать обух. — Колун нужен, — наконец выдал Ниссен, потирая мокрую от пота шею. — А ты этого помочь попроси, — девушка кивнула подбородком в сторону дома, не сводя глаз с сильного мужского тела, которое наглухо игнорировало ее внимание. Сейдман еще пару минут постоял возле пня, а затем, махнув на занятие рукой, резким движением всадил топор в некогда росший здесь дуб. Все равно дров уже было достаточно, чтобы не задумываться о них ближайшую неделю, поэтому можно было отдохнуть. — Оставь его. Не каждый день людей бросают на произвол судьбы, — Лаури жадно припал к высокой глиняной кружке с водой, а у Герди от зрелища того, как пролитые капли стекают по рельефному торсу норманна, пересохло во рту. Девушка невольно покраснела, прикусывая ноготь на большом пальце. То, что мужчина у нее что-то спрашивал, она поняла не сразу. — Моя йента, с тобой все хорошо? У тебя щеки горят, — он шагнул к ней и коснулся лба губами. Лицо дочери ярла вспыхнуло еще сильнее. — Жара вроде нет… Сердце испуганной пташкой забилось в груди, а девичьи руки похолодели и задрожали. Ах, милый Лаури, если бы только знал… — А я все думал, что за каракули на тебе намалеваны, — язвительный голос брошенного собственной командой капитана прервал волшебный миг Гердиного счастья, пинком отправляя ее с небес на грешную землю. — Что это за калечные чайки? — Это вороны Вотана, верховного… — Да начхать, — Морган лениво поплелся в сторону туалета, а Герди была готова просто взорваться от гнева. Пират несколько дней провалялся в постели, отказываясь сначала даже от еды и не обронив ни слова до вчерашнего дня. Он был хмур, нелюдим и волком смотрел на всех, кроме малышки Эллы, которая часами рассказывала ему о своих делах, не обращая внимания на кислую мину собеседника. Девочка постоянно тормошила загрустившего мужчину, пытаясь вытянуть того на улицу. Накануне вечером он наконец-то заговорил: — Снеговик, скажи своей принцессе, что я не нянька, а ее Козявка меня порядком достала, — повернувшись спиной к комнате, глухо выдал Браун, сверля взглядом резную спинку кровати. Лаури лишь поджал губы, но внутри он облегченно вздохнул, потому что через пару минут Морган поднялся с постели и сел за стол. Сегодня же морской волк был чуть веселее и даже соизволил вяло пошутить пару раз. Элла явилась несколько позже, снова повисая у моряка на шее, и заглядывая в потускневшие карие глаза. — Опять будешь притворяться, что меня нет? — А смысл? Ты ведь один хрен как клещ прицепишься, — пират попытался подняться с кровати, но девочка ловко утянула его обратно. — Козявка, я не в настроении. — А что тебе поднимать настроение? — маленькая йента похлопала длинными ресницами и забавно склонила головку на бок. Морган горько хмыкнул, вспоминая рухнувшие ему на голову планы. — Золото, — честно ответил он. Девочка на минуту задумалась, а затем принялась шарить под воротником платья. Наконец она что-то нашла, выуживая из-под одежды витую золотую цепочку, украшенную синими камнями. — Нет, Козявка, мне твои девчачьи побрякушки ни к чему. — А если они ничейные? — подумав, выдала Элла. — Чего? — Ну, если они будут ничейные, тебе это поднимать настроение? — доверчиво спросила девочка, затем повертела головкой по сторонам, но никого не увидела. Сестра и Лаури были на улице. — Только клясться самой страшной и верной клятвой, что никому не рассказать! — Честью моряка, — у Моргана было отменное чутьё на подобные вещи, а потому он живо выбросил из головы все и сосредоточился на маленькой девочке, сидящей напротив него и выдававшей ему, возможно, самые ценные сведения в жизни. Малютка довольно кивнула и, поманив мужчину пальчиком, зашептала ему на ухо, прикрывая рот ладошкой. — Бабушка показала мне одно место, там таких штучек целая пещера. Она разрешить мне взять одну, только сказала, чтобы я обязательно положила на ее место свою куклу, которую подарил Хафнар, а то меня ждать страшные неприятности. Там очень красиво, но об этом месте знает только бабушка и Лаури, ну и я. Даже Герди не знает. Вот оно. Морган был готов плясать от счастья, подкидывая маленькую йенту высоко над головой, но он сдержал маску ледяного спокойствия, чтобы никак не выдать своей осведомленности об этом месте. — Хочешь, я покажу тебе, где это? — местные боги, да и боги вообще, были сегодня благосклонны к пирату, раз преподнесли столь ценный дар в лице этого болтливого ребенка. — А Снеговик не заругает? — Браун заговорчески сощурил один глаз, глядя на Эллу. — Мы скажем, что ходили к роднику, ловить ручейника. Пират был впечатлен находчивостью крошки Эллы и на мгновение задумался, что случись у него дочь, она была бы именно такой. Девочка нетерпеливо ерзала на кровати, ожидая ответа мужчины, который давно уже был согласен, но держал лицо. Наконец, он решил не испытывать судьбу в лице переменчивого как ветер неугомонного ребенка. — Идем.* * *
Элла бодро шагала среди высоких елей и тараторила без умолку о своих многочисленных старших братьях, какая у нее замечательная мама и какой строгий порой бывает отец. Морган медленно шел следом, уворачиваясь от разлапистых веток и держа малышку в поле зрения, — еще не хватало снова тут заплутать. — Только нам одно придется свернуть к ручью, а то нам не поверить, — девочка остановилась возле замшелого обломка скалы, хмуря светлые бровки. Бравый пират только диву давался пронырливости младшей йенты, в очередной раз убеждаясь, что из малявки выйдет толк. Мужчина огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться, но выходило крайне паршиво — тут он не был. — Эй, Козявка, а где мы? — Там, — девочка показала пальцем куда-то за холм, — тебя игерн за попу укусил. Еще немного идти. Значит, он был совсем близко. Чертов Снеговик, не появись он на пути, то Морган уже плыл бы обратно с кораблем, груженым золотом под завязку! Но судьба решила иначе. Что ж, пусть так, сокровище он все равно отыщет, чего бы южанину это не стоило. — Ты же сказала, что там пещера, но я ничего такого не помню, — пират снова огляделся, но даже намека на вход в подземелье или лаз в скале не увидел. Элла отрицательно замотала головкой, от чего петельки из косичек за ушами забавно заколыхались. — Говорить же: не знаешь, не найдешь. Младшая йента взяла возвышавшегося над ней словно башня Брауна за руку и повела в сторону от капища, забирая чуть влево. За высоким орешником, настолько разросшимся, что походил на огромный зеленый шар, оказался неприметный спуск, который просматривался только в непосредственной близости. И правда, если не знать, то пройдешь в шаге и не заметишь. Ход был достаточно свободный, чтобы широкоплечий пират спокойно прошел там без опасения застрять или зацепить головой потолок. Элла спокойно шла в полумраке, в то время как Морган что есть сил напрягал зрение. «Хоть глаз выколи, один хер ничего не видно», — подумал он, касаясь рукой стены. Свод пещеры оказался каменным, испещренным ломаными бороздками, словно его вытесывали из цельного валуна. Когда они дошли до конца, то пират лишился дара речи: капище там, наверху, было точной копией того, на что он сейчас смотрел. С той лишь разницей, что идолы были полностью отлиты из серебра и золота, украшены камнями, мехами и оружием. Жертвенник представлял собой цельный кусок белого мрамора с золотыми прожилками, по которым сейчас плясали красноватые блики огня. Всюду стояли зажженные чаши с китовым жиром, этот запах Морган узнал бы из тысячи. Под ногами статуй были свалены разные вещи, в основном монеты или самоцветы, но были и мечи, богатые одежды и черепа. Последние были сложены вокруг истукана женщины с разномастным лицом, одна половина которого была серебряной, другая — угольно-черной, но оба глаза ее сверкали углями кровавых рубинов. Мужчина невольно поежился, словно она действительно смотрела на него, но его внимание привлекали даже не черепа и жуткая рожа богини, а центральный идол. Высоченная фигура из тусклого серебра с ярким синим глазом, на плечах которого были высечены те же птицы, что и татуировки белобрысого. «Вотан», — догадался пират. У ног одноглазого бога лежали деревянные псы, укрытые серыми шкурами, а перед ними — просто гора всякого добра, доходящая Брауну почти до пояса. — Красиво? — пискнул слева детский голосок. Моряк почти забыл, что Элла была здесь, а потому знатно струхнул, когда услышал ее. Девочка сидела на деревянной кошке, размером с теленка, так же укрытой шкурой, но рыжеватой в черных пятнах. — Да, — мужчина улыбнулся уголком губ, судорожно прикидывая в уме, сколько он сможет унести за раз, не привлекая внимания отмороженного норманна, его подружки и местных вообще. — Очень. — Теперь ты больше не грустный? — йента пригладила ручкой пушистый мех. О, нет, малышка, он больше не грустный… Он чертовски счастлив, что именно ты показала ему то, ради чего приплыл сюда! От возбуждения аж руки задрожали. Морган справился с приятной дрожью в теле и медленно расплылся в широкой улыбке. Девочка зеркально повторила его жест, болтая ногами в расшитых сапожках. Пират подхватил маленькую йенту на руки и закружил по священному месту под ее заливистый смех.* * *
Мир теперь не казался таким дерьмом, и тот факт, что Браун застрял в Исбитканте никоим образом не омрачал перспектив разжиться сокровищами. Да, жаль, что он лишился такой драгоценности как «Вольный ветер», но с таким тугим кошельком новый корабль — не помеха. На ручей они все-таки зашли, только вот хлюпающая сейчас в сапогах вода нисколько не омрачала приподнятого настроения лихого пирата. Герди встретила его со скрещенными на груди руками и недовольным взглядом. — Предупредить, что уйдешь — не судьба? — прошипела йента, глядя на мужчину снизу вверх. Морган лишь легко пожал плечами. — Решил пройтись, тем более что Козявка вызвалась меня выгулять. — И где моя сестра? — светлые глаза девушки нехорошо потемнели, напоминая моряку темные тучи перед штормом. Браун заложил большие пальцы за широкий пояс, растягивая губы в хитрой ухмылке: — Съел. В Нассау маленькие девчушки — изысканный деликатес, принцесса. Особенно с гарниром из ручейников. — Каких еще ручейников? — не поняла девушка, а из-за ее спины уже выпрыгнула Элла с боевым кличем, перемазанная илом и с растрепанными волосами. Девочка тут же запустила в лицо опешившей сестры комок жирной грязи вперемешку с копошащимися там личинками. Старшая йента гневно взвизгнула и схватила малышку за ухо, отчитывая ее на северном наречии. Элла упиралась, недовольно сопела, дула губы и умоляюще поглядывала на хмыкающего Моргана. — Все, хорош, а то оторвешь малявке ухо, — наконец-то вмешался мужчина, когда Герди чересчур дернула сестренку за побагровевшую мочку. Он растащил сцепившихся норманнок в стороны, держа обеих за шивороты как котят. Сестры продолжали шипеть друг на друга. — Дура! — Заноза мелкая! — старшая йента попыталась пнуть сестру, но попала в колено Моргана, который не отличался особым терпением относительно женских склок. — Жопа ослиная! — ЗАВАЛИЛИ ХЛЁБЛА! — рявкнул во все горло пират, встряхивая ссорящихся йент. Сестры мгновенно притихли, вжимая головы в плечи. — Так-то лучше. Мужчина опасливо поставил их на ноги, держа между ними дистанцию вытянутыми руками. Напоследок Элла показала Герди язык и пошла в сторону дома с высоко задранным подбородком. Девушка же потерла испачканную щеку и буркнула что-то на своем. Удивительно, что на весь этот крик и шум не прибежал сейдман. — Эй, принцесса, а где твой ненаглядный? Девушка моментально вспыхнула от шеи до кончиков ушей, округляя глаза и хватая воздух ртом, как рыба. Браун довольно сощурился, видя ее реакцию на свои слова — попал в самую точку. — Он не ненаглядный, — взяв себя в руки, сказала северянка, пряча от мужчины глаза и теребя край расшитой шерстяной жилетки. — Но ты не сказала, что не твой, — подметил моряк, — суть не в этом. Так, где же наш Снеговик? — Ушел на торг, сказал, к обеду вернется, — щеки юной норманнки еще багровели, но взгляд потеплел, а в голосе засквозила нежность. — Обещал, точнее. — М… — Морган зашагал в сторону дубового чурбана, а потом опустился на него, упираясь локтями в колени. — Скажи, тебе не обидно? Герди непонимающе нахмурилась. — Ну, то, что он тебя в упор не замечает? Тут и слепому видно, как ты по нему сохнешь. Я и то сразу заметил, как его глазенками пожирают. На этот раз она не покраснела, только всю теплоту и нежность словно смыло волной. Девушка поежилась, сникла, даже чуть слышно шмыгнула носом, поджимая губы. — Он меня за сестру считает, — глухо выдала Герди, — Хотя к нему уже моих одногодок на Инициацию[1] приводили. Они потом рассказывали, какой он нежный и чуткий, а мне их придушить хотелось. Южанин понимающе кивнул. — А может, стоит как-то к нему подмаслиться? — Под… маслиться? — девушка нахмурилась, пытаясь вникнуть в значение незнакомого слова. — Ну, глазки там намазюкать слегка, волосы распустить, — норманнка невольно коснулась пальцами тугой косы, скрученной петлей на затылке, — шейку приоткрыть. Ты ж красивая девчонка, а я, поверь, видал немало, так что знаю, о чем говорю. Надо просто немного раскрыться, он тебя и заметит. Не факт, что сразу, но приглядываться начнет. Глаза йенты просияли надеждой, и Герди радостно улыбнулась, от чего на душе Брауна стало несколько тоскливо. Прав норманн, — дитя она еще совсем, хоть и выглядит как взрослая. Вот через годик-другой… Хотя, свою миссию он выполнил — теперь девушка будет занята и не обратит внимания на добавившейся скарб пирата. Да и Снеговик тоже. [1] Обряд лишения невинности, исполняемый жрецом культа плодородия в качестве гаранта зачатия. В данном случае богов-близнецов Фрейра и Фрейи, чьим жрецом является Лаури. Проводился в случае, когда это был династический брак или торговый союз, направленный на укрепление связи двух крупных купцов.* * *
Лаури вернулся почти перед самым закатом с массивным мешком за плечами, поэтому не стал засиживаться над своими пучками, как делал до этого, а рухнул на кровать, как только поужинал. Ярлова дочка прибрала со стола, подцепила упирающуюся сестру под локоть и отправилась домой, пожелав пирату доброй ночи. Морган же остался ждать. Через какое-то время Ниссен тихо захрапел от усталости, и Браун понял — пора. Мужчина на цыпочках прокрался к окну, что выходило в лес, выбросил туда подготовленный мешок и, не создавая лишнего шума, двинулся в чащу. Ночной лес звучал иначе, наполняясь совсем другими звуками. Отрывисто ухали совы, скреблись в деревьях белки и мыши, где-то вдалеке тоскливо запел волк. Воздух был свеж и приятно холодил кожу. Жидкий туман начинал лизать стволы вековых деревьев, собираясь более густыми лужами в низинах. Южанин внимательно вглядывался в стволы, пытаясь разглядеть зарубки, оставленные днем. Дорога была хоть и не особо далекой, но шел он в разы дольше, потому что любой источник света сразу бы выдал его присутствие здесь. Наконец, в свете убывающей луны показался замшелый камень, который служил знающим ориентиром. Морган еще немного покружил рядом и набрел на разросшийся орешник. Сейчас чернеющий зев пещеры походил на бездонную глотку Левиафана, который только и ждет, когда нерадивый пират шагнет внутрь, чтобы захлопнуть свою ужасную пасть. Мужчина коротко выдохнул, унимая мелкую дрожь в теле, и сделал шаг вперед, проваливаясь во тьму. Все внутри было таким же, как и днем, но атмосфера заметно изменилась. Либо это ночь так действовала на капище, либо у пирата начинали сдавать нервы, только ему постоянно чудился чей-то пристальный взгляд в спину. Камни в глазницах истуканов ярко сверкали в живом свете огня, от чего казалось, будто боги смотрят в самую душу. — Дожил, Браун, уже собственной тени боишься, — буркнул мужчина, нервно передергивая плечами, и обвел пещеру внимательным взглядом. Нужно было определиться, что же все-таки взять с собой, а что оставить на потом. Южанин стал беззастенчиво шариться в куче золота, перебирая монеты и разглядывая каждую бляшку. Нет, это банальность, команда не поймет, что это золото норманнское. Для них что древнее, что нынешнее — все одно, матросня не видит разницы, главное — чтобы на них можно было что-то купить или пропить. Морган задумчиво отсчитывал одну за одной обратно в общую кучу, отщелкивая монеты из кулака большим пальцем. Камни? Та же беда, на них ведь не написано, где и когда их добыли. Блуждающий взгляд моряка остановился на круглом щите, украшенном серебряными волками и рунами, обрамленным россыпью самоцветов по краю. — Ну, не-е-е, — с таким богатством его точно поймает и вздернет на ближайшем суку Снеговик, причем собственноручно. Нужно что-то маленькое и неприметное. Мужчина присел на алтарь и потер шею, продолжая рыскать взглядом по сверкающим сокровищам. Шкура не пойдет — мех слишком быстро испортится в море, да здесь их и дюжины не наберется. Тут зоркий глаз зацепился за тряпичную ножку, никак не вяжущуюся с окружающим богатством. Морган отлепился от жертвенника и шагнул к сидячей статуе полногрудой женщины, отлитой из золота, чьи изумрудные глаза не казались такими грозными, как у всех остальных. Он аккуратно потянул вещицу на себя, а когда вытащил, то понял, что держит в руках искусно сшитую куклу в шерстяном платьице. Игрушка была похожа на свою хозяйку, а то, что это принадлежало Элле, мужчина не сомневался. Посадив куклу на колени статуе, Морган было сделал шаг обратно к алтарю, но наступил на что-то круглое, отчего тут же убрал ногу. Чем-то оказался массивный перстень с темным камнем. Пират подцепил находку и поднес к самым глазам. То, что надо! На литом округлом массиве кольца были высечены черные руны, по кругу опоясывавшие мудреный символ с камнем в самой середине. Мужчина расплылся в довольном оскале, подкидывая печатку в руке, а затем надевая ее на палец. Таких вещиц не делали нигде, кроме севера. Он был готов поспорить, что сейчас его даже местные мастера не смогли бы повторить, слишком уж тонкая была резьба. — Спасибо, Козявка, — пират отсалютовал кукле и направился уже к выходу из пещеры, как резко остановился у самого подступа во тьму. В голове зазвучали слова маленькой йенты: « Она разрешить мне взять одну, только сказала, чтобы я обязательно положила на ее место свою куклу, которую подарил Хафнар, а то меня ждать страшные неприятности ». Морган не был религиозен, но, как и любой моряк, верил в приметы. Крепко верил, а подхватить на свою задницу какое-нибудь заковыристое проклятье, сулящее неудачи, ох, как не хотелось. С другой стороны, вся эта хрень собачья работала, только если верить в нее. Мужчина пожевал губами, прикидывая: плюнуть на все это и спокойно уйти, или поверить и оставить что-то в залог своей безопасности. И тут он вспомнил свою первую встречу с Ниссеном, когда тот в звериной шкуре и с горящими глазами едва не перерезал ему горло. Тогда норманн мало походил на человека, скорее уж на мстительного северного духа или даже божество, способного покарать чужака. Браун еще раз взглянул на тускло сверкнувший перстень, чуть ниже которого белело тоненькое серебряное колечко. По правде говоря, это была запасная серьга, которую пират таскал на случай, если потеряет одну из тех, что болтались в ушах, а потому толку от нее было маловато. Мужчина смачно выругался, развернулся на каблуках и широким шагом вернулся к алтарю, стаскивая с пальца печатку. — Бред сивой кобылы, но надо, — выдохнул он, бросая серьгу в общую кучу у ног одноглазой статуи.- Мое почтение. Моряк не раз видел, как норманны уважительно кланяются, прижимая кулак к сердцу, а потому с легкостью повторил сей жест и со спокойной душой вышел из святилища. Единственный глаз верховного божества сверкнул синей искрой.* * *
Когда Морган вышел из пещеры, небо на востоке уже порозовело, светлея с каждым мгновением, от чего деревья казались чернильными росчерками на нежном шелке. Мужчина вздохнул полной грудью, ощущая, как его переполняет радость. У него получилось! Давненько Браун не чувствовал такой эйфории и окрылённости, что ноги сами понесли его на берег, откуда он пришел. И как только доплыл? То там, то здесь, у самой кромки воды торчали массивные осколки скал. Пират поежился, представляя, с какой легкостью камень мог порезать сапоги вместе с ногами. — Ну и дыра, — выдохнул он, подбирая с земли круглую гальку и запуская ее по водной глади. Проскакав несколько раз, камешек скрылся в глубине с еле различимым плеском. Солнце, тем временем, уже поднялось над фьордом, пожирая теплыми лучами туман и ночные тени, клубящиеся в глубине леса. Север нехотя просыпался. Над самой головой мужчины что-то завозилось, а затем утробно каркнуло. Морган задрал голову вверх и увидел сизо-черного ворона, который недовольно хохлился и чистил перья. Птица покосилась на незваного гостя с почти человеческим безразличием и уронила на него здоровенную кляксу помета, что южанин едва успел отскочить. — Всё-всё, — поднял моряк ладони, — ухожу. Новый перстень тускло сверкнул на солнце золотой искрой. Нет, так не пойдет. Капитан стянул печатку и спрятал ее в специальном кармашке кожаного браслета, который сам когда-то смастерил для этих нужд. Вообще у Моргана была уйма тайников и секретных карманов, о которых он периодически забывал. Не нарочно, просто их было так много, что упомнить все смог бы, разве что, сам Посейдон, взбреди ему в голову идея сделаться Брауном. Вот теперь порядок! Снеговику незачем знать о его обновке, а то еще начнет задавать ненужные вопросы, хоть он уже и навязал ему внимание и без того влюбленной девчонки. Мужчина задумчиво хмыкнул. А ведь они стали бы неплохой парой, не будь норманн таким узколобым, а она чуть постарше и родись в простой семье. Наверняка бы обжимались при любой возможности. От мыслей о женских ласках, у пирата потянуло в паху. Эх, давно он сам никого не зажимал… « Надо бы разузнать у Снеговика о местном борделе, да навестить норманнских шлюшек». От предвкушения Морган прикусил губу и сладко заулыбался, но мечты о любвеобильных красотках остудил девичий крик. Кричали где-то со стороны хижины шамана, а потому мужчина рванул со всех ног. Нет, он не рвался кого-то спасать, сработало природное любопытство. Через пару минут вопль повторился, и южанин узнал голос — Герди. Девушка кричала на северном наречии, захлебываясь слезами и причитая. То, что он увидел из-за кустов, заставило мужчину скрипнуть от злости зубами. — Неи! Икке рёр дэт! Ла го! [1] — простоволосая йента извивалась и билась в руках рослого детины, который прижимал ее спиной к себе, в то время, как трое местных били ногами лежавшего на земле сейдмана. Лаури прикрывал голову руками, но все же пытался встать, когда ему в живот снова прилетал удар за ударом. За всем этим в сторонке наблюдал священник, поджав тонкие губы в бледную линию. — Достаточно, — негромко приказал пастырь, вскидывая узкую ладонь, но его не услышали. — Я сказал, довольно! Поднимите его. Мужики недовольно кивнули и под локти подняли потрепанного шамана, который почти не стоял на ногах. Лицо Ниссена было расцвечено ссадинами, левый глаз заливала кровь из рассеченной брови, а рубашка висела на одном плече, оголяя ритуальную татуировку на другом. — Что ж, — миролюбиво начал проповедник, — попробуем еще разок? Каешься ли ты, сын мой, в грехах своих? — Йай икке дин сонн, хундедритт, [2]- выплюнул сейдман, за что получил удар от одного из мужиков под ребра. — Покайся, ибо язычество — великий грех против истинной веры. А грешники, как мы знаем, будут вечно гореть в гиенне огненной… — Ду эр эн хоре ог икке эн прест[3], — скривился Лаури, за что снова получил, теперь уже в живот, а пастырь покраснел и гневно сверкнул глазами. Видимо, шаман знал что-то, чего не должен был. — Что ж, не хотелось бы прибегать к настолько радикальным мерам… Привяжите этого нечестивца к столбу, — священник махнул рукой в сторону обрубленной сосны, за которую Морган привязывал бельевую веревку, когда намедни Герди просила помочь со стиркой. Руки Ниссену скрутили его же разорванной рубахой. — Что вы делаете? — йента на мгновение перестала вырываться и округлила глаза, а затем по ее щекам снова покатились крупные слезы. — НЕТ! НЕ НАДО! НЕ-Е-ЕТ! Я РАССКАЖУ ОБО ВСЕМ ОТЦУ! — Не стоит так кричать моя милая, или я сожгу тебя вместе с ним, как ведьму. Мало ли чему тебя учит этот пособник сатаны? — проповедник наградил девушку похотливым взглядом и облизал тонкие губы, а затем погладил остолбеневшую северянку по щеке. — Ох уж эти варварские обычаи. Он, наверное, уже давно надругался над твоей невинностью под прикрытием этой бесовщиной, бедное дитя. — Не смей ее трогать, — прорычал Лаури, на что служитель только ухмыльнулся. — Не волнуйся, колдун, я о ней позабочусь. Ну что вы там копаетесь?! Один из мужиков уже катил из дома сейдмана бочку китового жира, а другой держал зажженный фонарь. — Ну, нет, это уж чересчур, — выдохнул Морган, выхватывая из петли пистолет и взводя курок. — Именем Господа нашего…- не успел пастырь договорить, как грянул выстрел, разнесший фонарь вдребезги и заставивший всех пугливо замереть. Герди облегченно улыбнулась и снова заплакала, а на лицах местных расцвело недоумение вперемешку со злобой. — По какому праву смеешь ты препятствовать суду божьему?! — По самому полному, — Браун шагнул из кустов, расправляя плечи, — Че ревем, принцесса? — Мор.тимер, — икнула девушка, шмыгая носом, — помоги… — Ты кто еще такой? — в глазах священника плескался трепет, а весь он сжался, стараясь стать меньше ростом, хотя могучий пират и так возвышал над ним на целую голову. — Что ж это вы, святой отец, ослепли? Не видите, что перед вами сын божий? — едва моряк заметил, как один из мужиков потянулся за поленом, то тут же вскинул второй пистолет, — Только дернись — снесу башку. — Богохульство — тоже есть великий грех… — А я внебрачное дитя Посейдона, мне можно, — нехорошо улыбнулся Морган, — Теперь слушай сюда, папаша. Если не хочешь третий глаз на лбу, бери своих прихлебателей, и валите отсюда, пока я добрый. Девчонку только отпустите. — Н-но он… — мужчина нахмурился сильнее и взвел большим пальцем курок, направляя дуло пистолета пастырю в лицо. — Я, вроде, ясно выразился. Проповедник нервно кивнул, подавая знак замершим норманнам, которые продолжали сверлить капитана тяжелыми взглядами. Как только четвертый разжал руки, Герди птицей выпорхнула из захвата и повисла на южанине, комкая его рубаху и истерично всхлипывая. Мужчина обнял девушку одной рукой, крепче прижимая ее к себе. — Не тронули? — выдохнул он ей в макушку, на что йента энергично замотала головой. — А теперь свалили отсюда. К херам. И быстро. Мужики переглянулись. — Кого ждем? Пшли отсюда! — Морган дождался, пока они уйдут, и лишь тогда опустил курок на место. — Ну, все, хорош дрожать, мне Снеговика твоего отвязать надо. Браун еле отцепил от себя рыдающую норманнку и кинулся распутывать узел на руках сейдмана, который уже просто осел на землю и привалился спиной к столбу, закрыв глаза. — Как тебя угораздило? — скрутили знатно, у Лау даже руки синеть начали. — Это вообще кто был? — Священник местный, — выдохнул белобрысый, поворачивая голову в сторону пирата, — отец Филипп. Давно он на меня зуб точил, вот теперь решил основательно взяться… — Ну-ка, дай гляну, — морской волк подцепил северянина за бороду и повертел его лицо из сторону в сторону, — У-у-у… Выглядел Ниссен скверно. Только-только сошедший с носа синяк снова наливался кровью, и как с такой силищей не сломали его бедняге — не понятно, вся левая сторона была в крови, которая сочилась из глубокой раны над бровью, нижняя губа разбита, от чего светлая борода стала багровой. Грудь и живот тоже получили сполна, но, судя по тому, что дышал северянин без стонов, ребра были целы. Ниссен размял посиневшие руки, морщась и скрипя зубами. Вдруг на него бросилась Герди, обнимая мужчину за лицо ладошками и целуя, куда попадет. Лаури на мгновение опешил, а потом обнял йенту за плечи одной рукой, другой опираясь о землю. — Что ж ты даже не отбивался-то? — Морган поднялся на ноги, отряхиваясь от мусора. — Да нельзя мне своих трогать, — смущенно признался норманн, — обычай такой. Дурацкий. Сейдман не имеет права причинять вред родичам. — Ха, а не вернись я вовремя, — пират скрестил руки на широкой груди и осуждающе посмотрел на опустившего голову шамана. Ниссен зарылся носом в волосы дрожащей в его руках девушки и вдыхал их легкий аромат мяты, пытаясь собрать скачущие мысли в звенящей от ударов голове. Филипп все-таки добрался до него. Давно уже этот фанатик хотел избавиться от того, к чьему мнению прислушивается ярл с советом. У церкви никогда не было претензий ни к его матери, ни к нему самому, пока из Нордлиге не приехал новый священник. Предыдущий пастырь, отец Отто, сам неоднократно приходил к Лаури за травами для своей застуженной спины, пока старика не хватил удар, а потом пришел этот… Он уже настроил против сейдмана часть жителей, осталось дело за малым — отец Герди, но это лишь вопрос времени. Морган прав, не пальни он из кустов, горел бы сейчас добряк Ниссен ярким пламенем до неба, а йенту бы просто изнасиловали, свалив все на почившего сейдмана, мол, спасли девочку из лап злодея, по делом ему, проклятому язычнику. — Идем, моя йента, тебе нужно успокоиться, — мужчина нежно подхватил жмущуюся к нему девушку на руки и попытался подняться, но в глазах резко потемнело. — Э-э-э, куда?! — Браун подскочил к оседающему обратно норманну и придержал его плечом. — Давай-ка я? Иди сюда, принцесса. Моряк осторожно поднял Герди, а затем помог встать и Лаури. Теперь пирату пришлось хозяйничать в доме норманна, пока тот пытался успокоить безостановочно плачущую девушку. Йента истерично всхлипывала и дрожала, уткнувшись в грудь шамана, который растянулся на постели и гладил ее по голове и спине. Он что-то нежно шептал северянке на своем языке, пока Морган метался по комнате. Когда-то давно, только заступив на службу юнгой, Брауна приставили к доктору, который был на корабле. Он уже толком не помнил, чему учил его тот старый немец, но хорошо усвоил одно — любую рану сначала нужно промыть. Мужчина плеснул из чайника в глубокую миску воды и подхватил висевшее на стуле полотенце, для начала пойдет. Морган прихватил с собой предмет мебели и, развернув спинкой к кровати, оседлал, протягивая норманну воду. Сам лезть побоялся, а то ненароком сделал бы хуже. — Спасибо, — Лаури благодарно кивнул и поставил посудину себе под бок, обмакивая край полотенца. Сейдман аккуратно начал отмывать израненное лицо, морщась от боли, но продолжая шептать нежности дрожащей на нем девчонке. Вдруг она встрепенулась и отняла заплаканное лицо от его груди. — Что такое, моя йента? — Вам надо уходить, — выдала девушка осипшим голосом, — Это чудовище не успокоится, пока не сживет тебя со свету. — С чего такие выводы? — вскинул бровь пират, Герди перевела на него взгляд. Сейчас, с распущенными волосами цвета спелой ржи и в простом платье, она выглядела на свои положенные пятнадцать. — Я слышала, как они говорили, что нужно покончить с… этим проклятым язычником раз и навсегда. Только огонь сможет… — новая волна рыданий была на подходе, но Лаури предупреждающе погладил ее по щеке, — Сможет очистить землю от этой скверной… п-погани… — А говорили они это под твоими окнами? — сощурился Морган, переводя взгляд на посмурневшего Ниссена. Девушка коротко кивнула, закусывая нижнюю губу, чтобы не расплакаться. — Вот уроды, знали ведь, что девчонка к тебе побежит. — Что ты имеешь в виду? — Глаза разуй, Снеговик! Они ж специально это сделали. Мол, поймали вас на горячем. Они ж, церковники, не приемлют все эти шашни до венчания, а тут прям праздник: дочка ярла и ты, проклятый язычник, который ее окучивает. Еще б кто-нибудь из них не побрезговал ею попользоваться, типа твоя работа… — Хватит, я понял, — перебил гневную тираду сейдман. — Прости, моя йента. Лаури нежно отстранил девушку от себя и тяжело поднялся с постели. Она права, Филипп это так не оставит, а рисковать безопасностью Герди и, тем более, Эллы он просто не имел права. — Герди, слушай меня внимательно, — мужчина уперся руками в стол, нависая над ним и морщась от собственных мыслей, — ступай домой и предупреди отца с братьями о том, что Филипп начнет подбивать народ на проповеди. Они наверняка придут завтра утром, так что мы уйдем ближе к ночи. И гляди за Эллой в оба. Девушка слушала его, почти не дыша, а когда норманн договорил, то сорвалась с места и подлетела к нему. — Я могу прийти попрощаться? — в серых глазах снова стояли слезы, готовые вот-вот сорваться с ресниц. — Если народ не начнет гудеть после службы, — Морган наблюдал за тем, как она борется с собой, чтобы снова не повиснуть на шее бедняги Ниссена, и до побеления сжимает кулачки. — Обещай, что не выйдешь на улицу, в случае недовольства. — Йай свергир[4], — девчонка еще мгновение помялась и решительно шагнула прочь из дома. Сейдман провел дрожащей рукой по измученному лицу, вздыхая с протяжным стоном. — Неужели все должно было к этому прийти? — спросил сам у себя Лаури, опуская голову и встряхивая волосами, словно пытался отогнать лезущие в голову мысли. — Ну, мир вообще штука странная, — пожал плечами пират, поворачиваясь корпусом к хозяину дома, — Люди меняют свои убеждения, как шлюхи клиентов, так что неудивительно. Вчера они резали коз на вашем капище, сегодня стоят на коленях в церкви, так что… Может, ты им теперь просто не нужен? На мгновение Ниссен потерял над собой контроль. Рука сама сжалась на ручке тяжелой чугунной сковородки, стоящей на столе, а затем наотмашь саданула болтливого южанина днищем по лицу, да так, что тот рухнул на пол вместе со стулом. [1] Нет! Пожалуйста, не трогайте его! Отпустите! [2] Я тебе не сын, дерьмо собачье. [3] Шлюха ты продажная, а не жрец. [4] Клянусь.