***
Уже почти неделю, как «Вольный ветер» лег на обратный курс в Норвию, и все это время Лаури сидел в стальной клетке, будто дикий зверь. Спасибо, хоть что сумку с травами кинули сюда же. Пару раз в день кто-то из команды приносил ему еду, но он не притронулся к ней. А еще он молчал, размышляя о словах Дамиана. Как же он был прав на счет Моргана и сейдманской наивности. «Что бы сказала матушка, узнай, в какую передрягу я попал?» — сокрушенно думал северянин и сам же себе ответил, что сначала бы Ульфра Ниссен сказала, что у ее сына свистит ветер там, где должны быть мозги, а потом дала бы ему такую затрещину, от которой в глазах заплясали бы звезды. Пару раз с ним пытались говорить самые непричастные к этому кошмару — молоденький юнга, который принес норманну ведро воды, и корабельный врач — среднего возраста семит с черной узкой бородкой. Люди просто любопытствовали, нужно ли что-то узнику, но каждый раз в ответ слышали лишь тишину. Наконец, в трюм с пленником спустился сам капитан Браун. Южанин преобразился: старый китель теперь был надет на нем и сидел как влитой, щетины не было и в помине, глаза подведены черным, а на талию повязано цветастое полотнище под пояс с палашами. Волосы пират частично убрал от лица в жиденький пучок, оставив остальную часть распущенной. Теперь от него пахло порохом и солью. — Чтоб ты знал, мы отдали тебе самую пристойную камеру, — начал Морган, но Ниссен демонстративно отвернулся, — Так вот значит, да? Послышался звук волочимого по полу стула и скрип дерева. Пират оседлал стул задом наперед и продолжал смотреть на пленника, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Прожигающий взгляд мужчины зудел у Лаури меж лопаток. — Ворфор ком ду? [1] — бросил за спину шаман. — Один черт не понимаю твоего карканья, но ты, верно, спрашиваешь, на кой я приперся, — деловито выдал пират, — Мне тут донесли, что ты жрать не хочешь. Зря, Ложка Билл отлично готовит, и очень обижается, что кому-то его стряпня не по вкусу. Он просил передать, что если ты не будешь есть, то в рот тебе вставят грызло от конских удил и будут вливать это сразу в глотку. Приятного мало, но от голода ты не сдохнешь. Северянин поморщился, но обернулся на собеседника. — Вис ду трор эт йей вилль та дей тилль альтерет ау гудэнэ, ду тар фейль, явел [2], — казалось, что он тона, которым Лаури это произнес, по стенам побежали инеистые узоры, а изо рта повалил пар. — Да-да-да, — махнул рукой капитан, — чирикай-чирикай. Мне, по большому счету, плевать, что ты думаешь. Через две недели мы все равно будем в водах Норвии. И ты, Олень северный, один хрен поведешь моих парней к капищу. — Фаэн та дей [3], — Ниссен, который от бессилья не мог встать, медленно повернулся на месте, а затем плюнул Моргану под ноги. — Нет, ты не олень, ты — баран… Южанин устало провел рукой в разномастных перстнях по лицу и поднялся со стула, прижимаясь к решетке. Лаури смотрел на него загнанным зверем; под холодными льдинками голубых глаз залегли сизые тени, не знающее южного солнца лицо посерело, отчего скулы стали проступать под кожей острее. — Можешь и дальше упрямиться, но, если ты вдруг не понял, Снеговик, то команда настроена весьма серьезно. Не получи они обещанного, то безопасность Исбитканта я тебе гарантировать не смогу — вынесут все, что к потолку не приколочено… — Воркуешь с этим дикарем, кэп? — голос Вуда заставил Моргана нервно вздрогнуть. Квартирмейстер стоял в дверях, подперев косяк плечом. В просторной рубахе мужчина выглядел еще крупнее, и Ниссену даже показалось, что Браун проигрывает тому в росте. — Я слышал, как Ложка сетовал, что зря на него припасы переводим. Не по нраву нормальная еда, может попробовать на вкус «Сапоги по морде». Томас был прав, капитан слишком нежничал с норманном, но остатки совести не позволяли действовать кардинальными методами, все же Ниссен спас Моргану жизнь. — Они там на севере все такие отмороженные, — хмыкнул Браун, — ничего, поартачится — перестанет, и не такие ломались. Он коротко взглянул на квартирмейстера и на мгновение показалось, что тот кровожадно облизывает губы, глядя на изнуренного сейдмана. Томас кивнул на беловолосого: — Краем уха услыхал ваш разговор, — Вуд выразительно посмотрел на друга, — и знаешь у меня есть аргументы поубедительнее твоих, Мор. Эй, Белобрысый! Томас пнул решетку карцера прямо у лица Ниссена, но тот даже не вздрогнул, лишь перевел ненавидящий взгляд на пирата. — Слыхал когда-нибудь про корабли-бомбардиры? Нет? Так вот, эти крошки хоть и малы, но могут запросто разнести укрепленный форт в щепки, не говоря уже о какой-нибудь вшивой деревне из дерьма и палок. Поэтому, если мы не получим золото из того склепа, то соберем причитающееся со ВСЕХ ваших сраных норманнских дыр, которые попадутся нам на пути туда. От услышанного сейдман изменился в лице, а мечущие мгновениями ранее молнии глаза округлились от ужаса. Морган же замер, не ожидая подобных речей. Томас и раньше бывал резковат, но подобное он слышал впервые, видимо, капитанство ожесточило квартирмейстера за время отсутствия Брауна на Вольном. Лаури горестно склонил голову, прикрывая глаза. — Ну? — Вуд снова пнул решетку. — Я тебя услышал, — глухо произнес Ниссен, у норманна дрожали руки. Не от голода или слабости, несколько дней на одной воде не редкость во время сложных обрядов. Ему хотелось кинуться на квартирмейстера и вгрызться тому в горло, чтобы горячая кровь стекала по коже, смывая услышанное. Звериная ярость вперемешку с бессилием клокотали у самого сердца, обжигая все внутри, и лишь неимоверным усилием воли норманн оставался относительно спокоен внешне. Но внутри ревела темная буря, сметая остатки человечности. — Вот и славно, — победно улыбнулся Вуд, подмигивая своему капитану. — Это надо отметить. Мужчина развернулся на каблуках и вышел, вновь оставляя их наедине. Браун же понимал, во что превратился его друг, который не единожды сражался с ним плечом к плечу. Грабежи грабежами, во время абордажей каких только потасовок не случалось, но убивать ни в чем не повинных людей? От одной только мысли об этом у Моргана холодели ладони. Не проронив более ни слова, пират направился к выходу. — Мои боги мстительны и жестоки, — стальным голосом хрипло заговорил Лаури, — Вечные муки в зубах пса Двуликой будут ждать воров и убийц. Вы умрете прежде, чем ступите на корабль с награбленным. Задумайся, Морган, такой ли участи ты желаешь себе и своим людям? Это был уже не терпеливый и отзывчивый шаман, который обижался на колкости и шуточки. Перед Брауном сейчас был загнанный в угол Зверь, уповавший на месть своих покровителей. И пират знал, что это не пустые речи. Он быстрым шагом вышел из трюма, поднимаясь на палубу, нужно было проветрить голову. У выхода на лестнице, ведущей на нос корабля, сидел Томас, дымящий норманнской трубкой. Все-таки они успели порыться в его сумке. — Пусть посидит без воды пару деньков, тогда совсем передумает, а то разбаловал ты его. — Это уже мне решать, — вяло огрызнулся Морган, — Слушай, а лихо ты загнул, аж меня пробрало! Это ведь было не серьезно, ну, про деревню? Квартирмейстер странно посмотрел на друга, выпуская дым через ноздри. И Брауну это очень не понравилось, будто Томас всерьез перестал считаться с его мнением. — Там ведь рыбаки, у них ничего нет… — Зато у них есть жены и дочери, так что-либо их мужики откупятся золотом, — Вуд поднялся на ноги, едва не сталкиваясь нос к носу с опешившим капитаном, и широко улыбнулся, облизывая губы кончиком языка, — либо их женщины своими прекрасными телами. И я дальше не знаю, чего мне хочется больше. — Ну, тише, тише… Сходи, выпусти пар, если так зудит! Вроде вот только из порта отошли, — отшутился Морган. Не нравился ему такой подход Вуда — капелька власти, которая перепала на долю квартирмейстера, вскружила ему голову и сделала неуправляемым. — Старина Мо-ор, чего ты так взъелся? Ни одна баба не заменит хороший разбой, если только она не трофей. [1] Зачем ты пришел? [2] Если ты думаешь, что я приведу вас к алтарю богов, то ты ошибаешься, мудила. [3] Пошел ты.***
Все было хуже, чем надеялся Браун. Томас Вуд, который верой и правдой служил ему квартирмейстером почти два года, сейчас пугал его до дрожи во всем теле. В дверь постучали. — Да! — Морган сидел в своем кресле, больше напоминавшем трон, за столом с картами и чертежами маршрута, полный тяжелых раздумий. — Звали, сэр? — в щели между косяком и дверью просунулась вихрастая мальчишечья голова. — Да, Кристофер, заходи. И дверь закрой хорошенько… Это был Кристофер Спун [4], четырнадцатилетний сынишка их кока, который вместе с отцом ходил в море и служил на корабле юнгой. Парнишка так напоминал Моргану его же в детстве, что он невольно относился к мальчику с теплотой, тем более, что его отец, Уильям, которого все для краткости звали Билл, был отличным поваром. Мальчик кивнул и прошмыгнул в комнату, прикрывая дверь, а затем встал напротив капитана, нервно сминая пальцами беретку. По всей видимости, пацан опять таскал апельсины у отца и думал, что Морган станет его отчитывать. — У меня к тебе серьезный разговор, — начал было Браун, но увидев вытягивающееся лицо мальчика не смог сдержать улыбки, — расслабься, я не стану ругать тебя за апельсины, их там целый трюм. Кристофер облегченно вздохнул, а вот Морган напрягся, тщательно подбирая слова. — Скажи-ка мне дружок, вот что: я знаю, что старина Томми взвалил на свои плечи управление кораблём и назвал себя капитаном. Мне нужно знать, чем вы занимались под его командованием? — Ну, мы все делали по старой схеме и… — Скажу иначе: вы нападали на селения, форты или на суда? Это жизненно важно, Кристофер. Скажи мне. Ответа не требовалось, потому как мальчик побелел, и стиснул берет так, что послышался треск ниток. Подтвердились худшие его опасения. Морган задумчиво поджал губы и нахмурился, Кристофер же потихоньку начинал краснеть. — Отпираться бесполезно, у тебя все, а лице написано, — мужчина внимательно посмотрел на мальчика, — Квартирмейстер тебе ничего не сделает, обещаю. Это останется только между тобой и мной, и не покинет пределов этой комнаты. Слово капитана. Спун шумно сглотнул, отчего кадык на хрупкой мальчишечьей шее резко дернулся. Чисто куренок, подумалось Брауну. Парнишка нервно облизнул губы и прочистил горло. — Мистер Вуд какой-то сам не свой, будто его душу дьявол забрал после того маяка. Моргана как громом поразило, но он не смел перебивать мальчика. — Это было недалеко от норвийской столицы, на скалах стоял маяк и ка… квартирмейстер Вуд сказал, что в такой глуши, да еще и на маяке наверняка будет что-то ценное. То же серебряное зеркало, которым он отражает свет по ночам, — мужчина чуть слышно скрипнул зубами, но продолжал внимательно слушать, — Высадилось немного — помимо меня и мистера Томаса еще двое… «Вот паршивец, пацана как пороховую мартышку с собой потащил!» — рычал про себя Морган. — Но там ничего не было, только старый маяк, который вблизи был пошарпанным и облезлым, припасы смотрителя, которые даже беднее наших будут, когда мы в Норвию доплыли, и запасное зеркало. Оно было собрано из осколков стеклянных зеркал, как мозаика, и склеено глиной на подобие тарелки. — А смотритель? — Он прятался под лестницей. С ружьем на зайца. Пальнул Верзиле Грэму в задницу солью, за что капитан… ой, квартирмейстер Вуд его и убил. Вашим ятаганом. Простите сэр… Внутри Моргана разверзлась бездна, которая выворачивала его наизнанку. Вуд убил человека, который просто защищался. У него на корабле было только два правила: не трогать женщин во время грабежей и ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, не убивать мирных жителей. Смотритель маяка вряд ли был солдатом или пиратом. По всей видимости, раз он был один, то смотрящему было уже прилично лет, раз он не вышел сразу. Пираты заходили в Норвию очень давно и это были лишь самых отбитые головорезы, которых не пугало наличие своих разбойников, в число которых нередко входили и женщины. Потому, по прибытию, их ждал кровавый сюрприз: команда высадилась у деревни бывших варягов, которые тогда остепенились и превратились в простых торгашей с крайне нехорошими инстинктами и рефлексами. Пиратов прирезали на подходе к селению женщины, стиравшие белье в реке, а корабль растащили на доски вместе с добром мужики на старых драккарах. После этого Норвию пираты обходили стороной, а раз смотритель знал, кто перед ним, то это был как минимум древний старик, который только и мог, что следить за огнем по ночам. — Что с маяком? — глухо спросил Морган. — Мистер Вуд ничего не нашел там, кроме жестяной кружки и спичек, а потом сжег его. Капитан медленно зажмурился, не веря в услышанное. Это был какой-то кошмар. — Что ж ты натворил, Томми, — простонал мужчина, потирая подбородок. Картина была просто отвратной. Он не стал задерживать мальчика, потребовав с того честное слово моряка, что тот не проболтается. Кристофер быстро кивнул и пущенной стрелой вылетел из капитанской каюты. Мысли раз за разом возвращались к тому, как Томас смотрел на Ниссена там, в карцере. И ему, бывалому пирату, прожжённому ромом, абордажами и стычками с собратьями, становилось не по себе. Он частенько слыхал, как от власти люди сходили с ума, теряя связь с реальностью, но никогда не сталкивался с этим в действительности. Вуд не остановится, он исполнит задуманное даже вопреки своему обещанию, уж слишком ему были желанны будущие норманнские трофеи. Перед усталым взглядом сразу появлялась улыбчивая Герди, которая трогательно краснела рядом с сейдманом, а под ногами крутилась Козявка… Сердце Моргана болезненно сжалось, вспоминая девочку и понимая, что Томас и ее не пожалеет. Невольно в голове лихим хороводом закружились воспоминания об Исбитканте, как они шли по лесу. Герди насильно спровадила Брауна сопровождать маленькую йенту, которая ну очень хотела посмотреть, как гнездятся на северном склоне дальнего холма фрингилиды. Под мудреным названием пряталась маленькая неприметная птичка с рыжей грудкой и серыми перышками, но счастью младшей дочери ярла не было предела. Девочка ловко, будто бельчонок, взобралась на ветку и стала простукивать широкий ствол, а когда услышала, что хотела, то шустро перескочила на нужный ей сук. — Эй, Козявка, не расшибись там! — Морган со смесью ужаса и восхищения наблюдал за тем, как девчушка снует среди разлапистых веток, — А то Снеговик мне шею за тебя свернет, а сестрица твоя добавит. В ответ девочка лишь захлопала в ладошки. — Мор! Мор! Я найти! — услышал мужчина радостный писк сверху. Он обошел дерево и увидел, как норманнка сидит верхом на суку и разглядывает что-то в руках. Приглядевшись, он понял, что Элла держит птенца, который неосторожно высунул клюв из гнезда. — Чем бы дитя не тешилось… Девочка еще какое-то время нежно ворковала с птичкой, а затем посадила ее обратно. Спускалась Элла так же ловко, как и забиралась, но пират все же стоял внизу для подстраховки. — Оп! — девочка спрыгнула с дерева прямо в большие и сильные руки, которые с необычайной нежностью опустили ее на землю, — Почему твое сердце так колотиться? Впервые Браун не знал, что ответить этой маленькой егозе. — Э-э-э… Ну, потому что я опасался, что ты шарахнешься вниз и расквасишь нос. Элла беззаботно махнула ручкой. — Ерунда! Я же буду сейдкона, лес сам меня охраня-а-а-а-а!!! Будущая хозяйка чащи не заметила, как носок сапожка запнулся о торчащий из земли валун, и с визгом полетела в кусты. Морган кинулся за ней. — ЭЛЛА?! — он с треском прорывался через дикую ежевику, но не слышал плача. «Видать, головой приложилась… Только бы не убилась», — молился пират, ломая ветки, а когда вывалился из кустов, то увидел, как девочка деловито отряхивает курточку. Поляну огласил облегченный вздох. — Эй, Козявка, ты как, живая? — Ерунда! Я один раз с печки упасть, больно быть сильно. А тут земля мягкий, — Браун присел на одно колено, помогая маленькой йенте стряхнуть лесной мусор с одежды. Когда мужчина поправлял заломленный край передника, невольно покосился на ноги девочки и это его напугало не на шутку. По пухлой детской ножке струилась кровь. — Ну-ка приподними юбку, — девочка ощутимо стукнула его по макушке кулачком. — Ах ты негодник?! — возмутилась Элла и тут же звонко рассмеялась, — Мне не больно, правда! Но Морган ее не послушал и чуть оголил нежную коленку, которая была содрана почти до мяса. Из широкой ссадины сочилась ярко-алая кровь, а кожа вокруг пунцовела. — НИ ХРЕНА СЕБЕ, — присвистнул южанин, почесывая лоб, — Надо нести тебя к Снеговику. — Не надо! — запротестовала Элла, — Он будет ругать. Сильно! И меня посадят дома. Само пройдет! Но доводы юной йенты остались без должного внимания: Морган лихо подхватил девочку и усадил к себе на плечи. — Варежку захлопни, — фыркнул пират, — мне тебя под честное слово оставили, а ты расшиблась. Так дело не пойдет… — Лау. Будет. Бухтеть, — по словам отчеканила девочка. Все вышло еще хуже. Как только сейдман увидел кровь на ноге своей йенты, то он, как показалось Брауну, успел поседеть. — Ты вообще куда и чем смотрел?! — кричал Лаури, хватаясь за голову, — Тебе ребенка доверили, а ты! — Я взрослая! — протестующе промычала девочка, которая в дороге притомилась и теперь мирно свисала у Моргана с плеча. — Помолчи, Элла, — прорычал Ниссен. Он еще долго потом отчитывал Брауна за безалаберность, как провинившуюся институтку. — А я говори-ить, — пропела егоза, за что и получила шлепок по заднице. — Ой, мамуля, угомонись, — простонал пират, — она даже не ревела. Козявка, скажи? — Не-а! Ви со эн снелле! [5] Реальность грубо вырвала Моргана из теплых вод воспоминаний криком кого-то из команды на палубе. «Вольный» больше не казался ему домом, куда мужчина рвался все это время, и на корабле теперь было двое узников. Только Браун сам себя сюда привел. Он не позволит, чтобы с голов девочек упал хотя бы волос, но для этого нужен был четкий план. [4] Spoon — ложка [5] Мы видели вьюрка!***
Норвия встретила «Вольный ветер» хмурым небом и мелким холодным дождем. Фьорды заволокло туманом, а потому их верхушки растворялись в серости туч, будто морок. Морган стоял на носу корабля, закутавшись в китель и задумчиво глядя в даль. Команда сновала по палубе, занимаясь своими делами. Еще с утра на совете с рулевым, штурманом и боцманом было принято решение не идти в Нордлиге, а проложить курс как в прошлый раз — через скалы, напрямик к Исбитканту. Вуд в совете не участвовал. Он вообще в последнее время стал весьма замкнутым и с капитаном разговаривал лишь по делу, будто чуя неладное. С Ниссеном дела обстояли чуточку лучше: норманн сблизился с Кристофером и больше не отказывался от еды, но все так же волком смотрел на всех остальных и замолкал, стоило кому-то войти к ним в карцер. Ветер трепал темное полотнище флага с белым спрутом, словно силился выбить из него всю дурь, что символизировало знамя капитана Моргана Джеймса Брауна, называемого Кракеном. Капитан чувствовал, что северный край в этот раз не будет к нему так благосклонен. Первым звоночком стал крик с вороньего гнезда. — Рифы прямо по курсу! В прошлый раз их там не было, Морган был готов поклясться чем угодно. Навигатор бегом направлялся в его сторону, чтобы увидеть это самому. Браун поднял руку вверх, отдавая команду обойти скалу и бросить якорь. — Это чертовщина какая-то! — причитал Найджел, который тут же разворачивал перед нахмуренным пиратом карту с отметками курса, — здесь их быть не должно, я тебе совершенно точно говорю! Морган, ты сам видишь, на карте этого нет. — Не могли же они за пару месяцев подняться со дна? — Это чертова Норвия, кэп, не удивлюсь, если тут и морской дьявол вылезет. Колин! Где еще видно скалы?! Парнишка, сидящий в гнезде, понятливо кивнул окликнувшему его мужчине и стал внимательно рассматривать море перед носом корабля в подзорную трубу. Но темные воды беспокойно играли на ветру, мешая разглядеть хоть что-то. — Плохо видно, сэр! — Колин свесился вниз, придерживая шапку одной рукой. — Вроде левее, на десять часов, еще что-то есть, там собирается пена! Можем зацепить! Найджел бесшумно выругался, отрываясь от карты и всматриваясь в место, куда указывал матрос. — Что скажешь, старина? — Морган напряженно всматривался в пометки, которые навигатор делал на пергаменте карты, но почерк Смита с трудом разбирал даже сам Найджел. — Похоже, что вода ушла на несколько футов, обнажив скалы. Это не риф, капитан, это подошва фьорда. Но не похоже, что это прилив, — будучи опытным навигатором, хорошо знавшим карты, мужчина был в растерянности, — я впервые с таким сталкиваюсь! — Не нервничай, Найджел, — Морган одобрительно похлопал того по плечу, — просто проведи нас в этот чертов залив, а дальше уже на шлюпках можем спокойно добраться. Но оптимизм бравого капитана быстро иссяк, стоило Смиту сказать, что корабль не пройдет по таким водам, а значит придется пересаживаться в шлюпки прямо здесь, либо идти в обход. Погода продолжала стремительно портиться. — Итак, — команда корабля собралась в самой большой каюте, дабы решить, кто пойдет с капитаном за сокровищами Исбитканта. — дело это, скажу честно, ответственное и серьезное. Нужны только самые крепкие и стойкие парни, потому что добычи там много и тащить от капища до воды, где оставим лодки — прилично. Матросы возбужденно загудели, перешептываясь и шушукаясь. Вперед вышел Томас, исподлобья поглядывая на Моргана и нехорошо улыбаясь. — Я пойду, — он горделиво расправил плечи и заложил большие пальцы за широкий ремень портупеи. — Ты нужен мне здесь, квартирмейстер, — Браун недовольно скрестил руки на груди, но Вуда это только развеселило. — Не доверяешь мне, кэп? — На корабле должен быть либо я, либо ты, потому что… — Да-да-да, — покачал головой Томас, хлопая друга по плечу, — но мне, знаешь ли, тоже хочется поглядеть на местные красоты… Повисла нехорошая тишина. Морган мучительно долго раздумывал, над тем, как вывернуть этот ход себе на руку. Наконец, мужчина одобрительно кивнул. Довольный Вуд шагнул ему за спину и замер там неподвижной тенью. Дальше все шло так, как и планировал Браун. Матросы один за другим поднимали руки и выходили в середину каюты. Наконец, когда отряд для высадки был уже почти собран, Вуд неожиданно попросил слова. — Капитан! У меня есть дельное предложение, — квартирмейстер добродушно улыбнулся, будто все было как раньше, до исчезновения Моргана с корабля, — мой друг, хотел бы попытать счастья в Северных землях и отправиться с нами. — Но Томас, — наигранно удивился Кракен, — все твои приятели и так вызвались идти с тобой? И правда, весь отряд складывался из шестерок и приближенных к квартирмейстеру; такие за него даже к дьяволу в пасть полезут, не то, чтобы на языческое капище. — О, поверь, это славный малый! Ты будешь весьма удивлен его талантам, — маниакальная улыбка сверкнула клыками лишь на мгновение, заставив пугливые мурашки побежать по спине Моргана. Томас махнул рукой, подзывая кого-то из команды, а когда этот кто-то вышел, то в состояние крайнего шока впало сразу двое: мистер Морган Джеймся Браун и Вильям Спун, он же Ложка Билл. В центр комнаты, стесняясь, но страшно собой гордясь, вышел Кристофер. Мальчика вооружили небольшой абордажной шпагой, несколькими фитильными бомбочками и парой метательных ножей. — Извини, Томас, но идти с нами или нет — решать не мне. У мальчика есть отец. Ложка Билл протолкнулся через остальную часть команды, пыхтя подобно паровозу. — Ах ты паршивец мелкий! — сетовал кок, размахивая сорванным с ноги османским тапком. — За сокровищами он собрался, погляди на него! Билл рычал, будто медведь, но Кристофер даже не смутился отцовских воплей. Наконец, Ложка поравнялся с сыном и отвесил тому знатный подзатыльник, а затем поддал ногой без тапки по заду. — Мал еще за золотом шастать с капитаном! Под всеобщий гогот мальчик, еле сдерживая злые слезы, рванул к выходу. Билл же продолжал кипеть. — Что б я его матери сказал, сгинь он там? Что наш единственный сын помер, свернув шею в овраге? Да Марта бы меня как свинью освежевала! — Морган успокаивающе похлопал кока по плечу. — А может, тогда ты пойдешь вместо него? — предложил Томас, не сводя с Брауна немигающего взгляда. Это был вызов. Наглый, дерзкий… и безумный. Все замерли. — Это что, шутка такая? — выдал кто-то из моряков. — Старина, — капитан склонил голову ближе к Вуду, чтобы его слова слышал только он, — ты давай без вот этих всех выкаблучиваний, парней только пугаешь. — А я серьезно, — не унимался Томас, — Билл, нам как раз не хватает для ровного счета. Не хочешь стряхнуть пыль со своих абордажных крючьев? Спун старший не знал, что ответить квартирмейстеру, да так и замер с открытым ртом. Это переходило все дозволенные границы, Вуд вступал с Морганом в открытую конфронтацию, что могло подразумевать только одно — бунт. Ситуацию разрядил Рыжий Эл, который подошел последним, а потому только сейчас протиснулся вперед. — Капитан Браун, если Вам нужен кто-то мелкий и щуплый, возьмите меня! Кристофер еще слишком мал для таких вылазок, а без кока мы с голоду опухнем через пару дней… Но парня перебили. Вуд. — А знаешь, кэп, я ведь забыл, что у нас есть проводник, — последнее было сказано с такой издевкой, что у Моргана сама собой дернулась щека. — Тогда все поровну — по шесть голов на шлюпку. Квартирмейстер поравнялся с другом, глядя на него с превосходством. Браун хорошо знал это чертово пламя в глазах Томаса и значило оно только одно — этот лихой дьявол что-то задумал, и отступать он не намерен. — Выступаем через час! — рявкнул Морган, не отводя глаз от первого помощника, — Собрать самое необходимое, оденьтесь теплее и мешки не забудьте! И ШЕВЕЛИТЕСЬ, ЧЕРТ ВАС ВСЕХ РАЗДЕРИ!!! Матросы радостно гаркнули в ответ и поспешили из каюты, остальные же пропускали выбранных вперед. Капитан тронул за локоть ближайшего к нему моряка, который задумчиво жевал мундштук своей трубки. — Эй, Джейми, как только все рассосутся –, приведи наверх норманна, и проследи, чтобы Вуд не обвесил его кандалами. Начнет бухтеть, скажи, что приказ капитана. — Дык ему похеру, чей приказ, он одно дело молчит, как рыба, — буркнул парень. — Да я про квартирмейстера, идиот! — шикнул пират, — Квартирмейстер коль возмущаться будет, скажешь, что я приказал. Джейми просиял, как только отчеканенная монета, и понятливо кивнул.***
Шлюпки спустили на воду без суеты, по четко отработанной схеме, как было раньше. Боцман зябко кутался в свою шинель, провожая взглядом лодки. Норманна привели почти перед самым отплытием. Ниссен злобно смотрел на присутствующих, почти бесшумно шагая по палубе. В своей тонкой куртке и замызганной рубахе мужчина не выглядел жалко, как это могло быть с кем-то иным, скорее опасно. Будто сейчас он скинет одежду и весь с ног до головы покроется густым белым мехом, обращаясь в волка. На мгновение Моргану почудилось, что голубые глаза сейдмана сверкнули янтарной искрой. Руки северянина были скручены веревкой, конец которой был повязан петлей у него вокруг шеи, и вздумай он дернуться или бежать — сам бы себя и удавил. — Верзила Грэм, Джером, Красавчик Шон и Фил идут со мной и норманном, — скомандовал Морган, — остальные с квартирмейстером Вудом. — С какой это стати? Ты ведь знаешь дорогу, а мы нет, — заартачился Томас, упираясь сапогом в борт и облокачиваясь на своей колено. — С такой, что тогда я был пьян и стояли мы во-он там, — палец пирата ткнулся в сторону фьорда. Спорить и отпираться Вуд, внезапно, не стал, а лишь задумчиво хмыкнул и перемахнул через борт, ловко спускаясь по канатной лесенке вниз. Как только Ниссена усадили в шлюпку, в небе низко зарычал гром. Ветер стал еще холоднее. Морган указывал путь до того момента, где память еще не была смазана алкоголем, холодом и временем. — Кэп… — Фил, сидевший на веслах, уставился куда-то вверх и неотрывно следил за чем-то или кем-то. Браун невольно проследил за направлением его взгляда и ему пришлось обернуться. Высоко над ними кружила пара черных птиц, мерно взмахивая могучими крыльями, пропуская сквозь перья холодный воздух. — Филипп, ты что, птиц никогда не видел? Давай веслами работай! — гоготнул Шон, ковыряя ноготь щепкой. Грэм и Джером беззлобно захихикали. — Ты когда-нибудь видел, чтобы вороны за кем-нибудь, кроме покойников, так следовали? — А может они нас приветствуют? — выдвинул догадку Верзила. — Не нас, — глухо выдал Морган, которому начинал надоедать это треп, и кивнул в сторону шамана. — Его. Высоко, за тучами, снова утробно заворчал гром, эхом прокатываясь по фьорду. Лаури сидел почти на носу лодки и задумчиво смотрел на темные воды. Его разрывало муками совести: с одной стороны — это было золото его предков, с другой — жизни сотен невинных людей, которые просто попадут под раздачу жадного до денег пирата. Долг служить своим Богам, незримо поддерживающим его, ощутимо уступал стремлению защитить народ, являвшийся ему своим по крови. Не Исбиткант, так Уббе, не Уббе, так Бьорненвинкель. Вуд найдет на чем отыграться, и никакие скалы его не остановят. Морган его тоже не остановит… — Туда, — прохрипел Ниссен, указывая вправо. Фил вопросительно посмотрел сначала на норманна, а затем на капитана; когда Морган кивнул — взял правее. Новый раскат грома принес за собой мелкий моросящий дождь, больше похожий на миллиарды маленьких ледяных иголочек, которые разбиваются о руки, лица и скатываются каплями жидкого мороза за воротник. За раскатами послышалось далекое карканье, похожее на старческий смех. Красавчик Шон боязливо поежился, зыркая на сейдмана округлившимися глазами, будто это он был виноват в непогоде. Стоило лодкам ткнуться носами в мелкий серый песок, с неба полетели более тяжелые капли. Матросы спешно вытащили шлюпки на берег и перевернули их. — Не сопрут? — Адам, плывший с Вудом и остальными, кивнул на темные днища. — Тут нет людей, если только волки покататься захотят, — фыркнул Морган. Он держал в руке конец веревки, которой был связан Ниссен, и чувствовал себя от этого отвратно. Пахло влажной хвоей, землей и чем-то едва уловимым, на грани сознания, но стоило прислушаться сильнее — тут же ускользало. Матросы осматривались, крутя головами по сторонам, кто-то даже порыл песок носком сапога, вглядываясь в мелкие камушки. — Эй, Белобрысый, — окликнул мрачного Лаури Вуд, — мы сюда не красотами приперлись любоваться. Хотя… У тебя жена есть? Сейдмана едва не передернуло от омерзения, но он равнодушно развернулся и побрел, увлекая Моргана и остальных за собой. Южанин смутно помнил то, как выбрался на берег, зато запомнил, что погода была один в один как сейчас. Разве что было теплее, и он был один. Деревья молча взирали на идущих со своей высоты, заставляя Кракена будто со стороны смотреть, как он тогда блуждал здесь в тумане. Лес говорил. Сотней шепотков, скрипов и вздохов. Тихо ему вторили воды фьорда и падающие с неба капли, разбивающиеся о кроны. Гром недовольно вмешался в эту тихую беседу, будто возмущаясь присутствию чужаков. Где-то наверху застучал дятел. — Не хотел бы я здесь жить, — пробормотал Джером, передергивая плечами, — Такое ощущение, что я иду голым, а меня разглядывают исподтишка. — А мне кажется, — пискнул щуплый паренек из шлюпки Вуда, — что у деревьев здесь есть глаза… — Пинки, ты что грибов успел нажраться? — заржал Грэм, а его смех подхватили все остальные матросы. Морган же обратил внимание, что Томас напрягся и крепче вцепился в свой кортик, висящий на боку. — Может, стоит идти вдоль берега? — предложил квартирмейстер, оборачиваясь на треск веток. — Нет. Осенью там все размывает дождями, тропы становятся болотом. Лучше идти лесом, — Лаури легко поднялся по склону, подтягивая конец веревки к себе и помогая Брауну не отставать. Норманн поежился от холода, но старался не показывать того, как он замерз. Пиратам один черт не было до этого никакого дела. — Тогда веди так, чтобы мы не попали в трясину! Темнело в это время осенью уже довольно быстро, а по такой погоде сумерки начали подкрадываться уже через несколько часов. Матросы все чаще спотыкались, и значило это одно — дальше идти опасно. — Скажи своим людям, что нужно дождаться рассвета, иначе быть беде, — тихо проговорил Лаури, когда Морган подошел достаточно близко. — Боюсь, что если мы тут заночуем, то утром они уже не будут моими людьми, как и корабль, — пират многозначительно посмотрел на провожатого, — а сам я рискую не проснуться. — Может, факелы? — предложил один из моряков. — В такую сырость? Проще Морского дьявола из его норы выкурить! Эй, норманн, тут есть какая-нибудь пещера или дыра, где можно укрыться от дождя? — Красавчик Шон провел ладонью по лицу, словно утираясь от пота. Не успел Лаури и рта раскрыть, как послышался короткий металлический щелчок, а затем то тут, то там пронзительно завопили. Все как один рванули на ближайшие проклятья и причитания. — Нет! Всем стоять! — рявкнул Морган. — Джонс, дай нам света! Фил, единственный взявший с собой фонарь, сейчас спешно чиркал кресалом, пытаясь запалить фитиль. Когда деревья осветил слабый красноватый огонек, капитан забрал фонарь и медленно двинулся в сторону затихающих стонов, светя себе под ноги. В дальних кустах справа нашелся Пинкиворт, которого все для краткости звали Пинки, держащийся за пережатую медвежьим капканом ногу. Вокруг окровавленной икры были сомкнуты мощные стальные зубья, местами разорвавшие бедняге мышцы в лоскуты, а кость превратившие в мелкое крошево. Парень стонал все тише, белея на глазах. — Сэм, — выдохнул Джером, который кинулся на помощь, но норманн ловко поймал его за руку, рискуя удавиться своими же путами. — Стой! Не трогай его! — Отцепись, дикарь! Сейчас, братишка, держись, я вытащу тебя… — Ты ему не поможешь, — Джером с ужасом уставился на сейдмана, — капкан смазан ядом… Обезумевший от горя матрос схватил мужчину за грудки, остальные даже не думали их разнять. — Что, мать твою, значит ядом?! На кой-хрен там яд?! — Чтобы животное не мучалось от боли… — ОТКУДА ЗДЕСЬ КАПКАНЫ?! — Джером еле сдерживался, чтобы не начать метелить ни в чем не повинного Ниссена, который с сожалением смотрел на едва не плачущего пирата. — Там тропа для перегона скота, — Лаури взглядом указал куда-то за спину старшего Пинкиворта, — Обычно их не ставят так далеко в лесу. Мне жаль твоего брата. Джером выпустил из обессилевших рук куртку норманна и рухнул на колени, разворачиваясь лицом к Сэму, который уже перестал дышать. Яда на капканы никогда не жалели, потому что, чаще всего, на тропу, пахнущую человеком, выходили либо пришлые звери — шатуны, которым не хватало добычи на своих землях, а потому они шли в чужие; либо больные. — Сколько еще попало в капканы? — Морган отвел горестный взгляд от скулящего над телом Джерома. — Двое, еще один пытался их вытащить, но тоже… затих… — Эй, норманн, — окликнул его Грэм, — а противоядие от этой холеры есть? — В таких количествах — нет. Игерна для этого выжимают целиком. Услыхав это название, Морган рефлекторно передернул плечами, вспоминая мерзкое членистоногое. Матросы обступили капитана, пытаясь быть ближе к свету и чувствовать себя в относительной безопасности. — Кончай скулить, Джером, и поднимай задницу! — недовольно прорычал Вуд, пытаясь поднять упирающегося мужчину, — Тела заберем на обратном пути, после того как отгрузим золото на корабль. Старший Пинкиворт пораженно замер, глядя на квартирмейстера. — Я брата здесь не брошу, я матери обещал… — Сэмуэль мертв, хочешь с ним? Вперед, сунь руку в капкан! Нет? Тогда хватит рыдать как девка, собери яйца в кулак и пошли! — В темноте не было заметно, как маниакально горели глаза Томаса, но Морган это чувствовал. Он снова убедился, что при благополучном исходе дела уже бывший товарищ просто избавится от помехи в лице капитана. — Белобрысый! Где здесь можно устроить привал, чтобы нам не попалось этих сраных ловушек? — Не уверен, что такое место здесь сейчас вообще есть. Сейчас сезон охоты, каждый раз силки и капканы ставят в разных местах, чтобы… Он не успел договорить. Вуд подлетел к сейдману и с силой потянул за опутанные веревкой руки, вырывая ее из пальцев Брауна. Лаури от неожиданности упал перед пиратом на колени и начал хватать ртом воздух. — ТАК ТЫ, СУКА, ВСЕ ЭТО ЗНАЛ И МОЛЧАЛ?! Квартирмейстер выхватил из петлицы портупеи пистолет и направил Ниссену в лицо. — Отставить! — рявкнул Морган, ударом ноги выбивая конец пут из рук Томаса. Шаман судорожно принялся дергать петлю на шее и лающе кашлять. — Совсем с ума сошел? Ты его чуть не задушил! Проводника! Он этот лес, как свои пять пальцев знает, я сам видел. Без него нас тут либо сожрут, либо мы башки в кустах посворачиваем! Будем идти цепочкой по одному, норманн впереди с фонарем. На ближайшей поляне придем в себя и двинем дальше. Ни шагу из вереницы, все усекли? Оставшиеся понятливо закивали, кроме Джерома, который теперь неподвижно сидел возле тела брата и не сводил с него пустого взгляда. Браун положил мужчине руку на плечо и тихонько сжал. — Сэм был хорошим человеком, я скорблю вместе с тобой, Джером, — матрос ощутимо вздрогнул, словно от холода, — Мы почтим его память, как только закончим дело. Обещаю.***
Лаури шел впереди, неся зажжённый фонарь над головой и освещая путь позади идущим. Следом за ним шагал задумчивый Морган, а замыкал вереницу Томас. Квартирмейстер все больше выходил из-под контроля, стараясь перетянуть одеяло на себя. Теперь даже матросы опасливо косились на него. — Долго еще идти, а то жрать охота? — Верзила Грэм сосал припрятанный в кармане сухарь, горячо ожидая привала. Послышались тихие смешки. — Пара минут, — сейдман чуть замялся, отчего капитан налетел на него, заставив охнуть. Южанин вопрошающе вскинул брови. — Думаю, это там… Он указал за небольшой пригорок, поросший спутанным кустарником ежевики. По земле начинал стелиться белесый туман, а потому действительно стоило перевести дух. Лаури пару мгновений поколебался и двинулся вперед, служа путеводным огоньком южанам. Перед ними расстилалась широкая поляна, окруженная вековыми соснами с трех сторон и замшелой скалой с четвертой. «Недалеко уже», — горько подумал Лаури. Матросы осторожно спустились с холма, проверяя землю на наличие ловушек. Удостоверившись, что все в порядке, пираты кинулись собирать хворост и разводить огонь. Верзила радостно принялся шуршать содержимым своей сумки. Морган вытащил из мешка флягу с водой и припал к ней губами, краем глаза отмечая, с какой тоской на всех смотрел сейдман. Мужчина окликнул норманна, но тот его не услышал. Томас прошел мимо, подхватывая конец веревки и увлекая шамана за собой, словно козу. — Так спокойнее будет, — пояснил Вуд, чувствуя повисший вопрос в воздухе. Кому будет спокойнее и от чего, квартирмейстер пояснять не стал. Веревки еле хватило на то, чтобы запутать ее вокруг ствола, а Лаури не пришлось стоять в обнимку с сосной. Вуд небрежно швырнул в него флягу с остатками воды, которую северянин неловко поймал связанными руками. Тусклый свет костра играл на уставшем лице алыми отсветами, состаривая Ниссена на добрую пару десятков лет. Пираты расселись вокруг чадящего и трещащего костра и принялись обсуждать, кто что сделает со своей частью добычи. Браун сидел чуть поодаль, задумчиво глядя в огонь. Вуд точил оселком свою абордажную саблю, протирая после каждого движения камень промасленной рогожей. Мужчины у костра расслабились, предвкушая небольшой отдых. Кто-то даже улегся головой на свой мешок с добром. Странный треск веток Лаури сначала принял за потрескивание хвороста в огне, но вспорхнувшая недалеко птица развеяла это заблуждение. А затем ему показалось, что он услышал тяжелую поступь. Норманна бросило в дрожь, но не от холода. От страха. — Сёрэ… — выдохнул мужчина, поднимаясь на ноги и вытягивая шею на источник шума. Его все время сбивали с толку разбивающиеся о хвою капли и пиратский гомон, но, собравшись с мыслями, он все же вычленил то, чего так боялся услышать — тихое утробное рычание, словно кто-то задыхался. Волосы на затылке Ниссена зашевелились. — Морган! — он дернулся в сторону пиратов, но петля на шее не давала ему сделать это ближе, — нам надо уйти! Немедленно! — Что? — Браун выплыл из пучины раздумий, смаргивая наваждение. — С какой это радости? — напрягся Вуд, рывком отправляя саблю в ножны. Перепуганное лицо норманна не внушало ему доверия, а потому он желчно хмыкнул. — Если мы не уйдем, будет беда! — Лаури встревоженно оглянулся на кусты ежевики, которые отделяли их от голодного зверя. Как на зло, он забыл на всеобщем произношение слова медведь и теперь судорожно пытался его вспомнить. Резкий рывок заставил его упасть на землю, и начать задыхаться — квартирмейстер снова держал в руках конец удавки и тянул на себя, прижимая сапогом корпус норманна к корням сосны. — Чего ты там еще понавыдумывал, олень безрогий? — прошипел пират. — Томас, прекрати, ты его задушишь! — Морган подскочил со своего места, отпихивая квартирмейстера от задыхающегося шамана. Лаури пытался говорить на норманнском, но воздуха в легких не хватало — выходил лишь хрипящий шепот. — Морган… — еле расслышал южанин, — дэ… эр…б-бьорн… Последнее слово у норманна получилось выдохнуть чуть громче остальных. Кракен чертыхнулся сквозь зубы, выуживая из сапога сейдманский нож и разрезая веревки. — Какого?.. Но договорить Вуду Браун не дал, буквально взваливая на себя надрывно кашляющего проводника. — Там медведь, собираем манатки и валим! Было видно, что Томас борется с желанием оспорить приказ, но мычание зверя, который буквально дышал им в спины оказалось весомым аргументом. Слышавшие все это матросы спешно закидывали дерном костер и распихивали свое добро по мешкам. Видимо, почуяв страх добычи, медведь ринулся через кусты, выкатываясь на поляну. Это был молодой, но достаточно худой хищник, который бродил по округе в поисках еды и наткнулся на отравленные трупы. Всё, включая медведя, на мгновение замерло, а затем завертелось с такой скоростью, что Морган всю оставшуюся жизнь потом пытался вспомнить, что же именно там произошло. Кто-то из матросов с перепугу пальнул зверю в морду, но не попал, а лишь разозлил голодного хищника. Поляну заволокло белесым дымом, который было видно даже в темноте леса, что дало людям преимущество. — В рассыпную! — скомандовал Браун, когда услышал гневный рык и обреченный крик матроса. Пока зверь разделывал беднягу, они успеют отбежать на достаточное расстояние. Должны успеть… Стараясь не запинаться о корни и торчащие из земли валуны, Морган тащил на себе Лаури, который из-за удушья на какое-то время потерял сознание и просто обмяк в руках пирата. Это не было полноценным бегом, скорее весьма быстрой ходьбой. Можно было, конечно, взвалить шамана на себя, как мешок с репой, но тогда падение стоило бы им обоим жизней. Нестись по лесу в темноте с висящим на плече норманном, который не может отдышаться — стало для Моргана настоящим испытанием силы духа. Брось он его, и удрать от медведя не составило бы труда, но Кракен не был настолько конченной сволочью. Тем более, что Лаури уже почти пришел в себя. — Идти можешь? — северянин утвердительно кивнул, но он все еще дрожал всем телом. Шорох шагов заставил мужчин встать спина к спине. — Снова медведь? — кровь кипела в венах, набатом отдаваясь в висках южанина. Не смотря на прохладу, Морган был так разгорячен побегом, что еще чуть-чуть и от него повалил бы пар, как от загнанной лошади. — Не знаю, — прислушался норманн, — Нет. Человек. Вуд. Как уж там Ниссен определил, что это был квартирмейстер, Браун знать не желал. Как и видеть его. Из-за расступившихся облаков выглянула похудевшая на треть луна, освещая серебряным светом лес. Было видно, что Вуд при бегстве потерял свой вещмешок. — Эта тварь сожрала Джерома, — Томас стоял, упираясь руками в колени. Дышал он тяжело, видимо, рванул вдоль скалы. — И кто-то свернул шею в овраге. Слышал, как он упал. — А остальные? — Черт бы с ними! Главное, чтобы этому мохнатому ублюдку хватило, — тут пират перевел взгляд на стоящего за Морганом Лаури, — Какого хрена Белобрысый не связан? Томас поменялся в лице, снова надевая маску психоза. Кракен кинул на серого в лунном свете Ниссена взгляд из-за плеча. Норманн дрожал уже меньше, но теперь это был озноб от холода, потому что южанина самого начинал пронимать холод. Температура падала и это было непривычно для него, чтобы в сентябре уже были такие свежие ночи. Морган не хотел снова связывать сейдмана, но ситуация накалялась. Конечно, можно было попытаться воззвать к адекватности Вуда, но с этим он припозднился. Отдать команду? Томас уже мнил себя капитаном, а потому не стал бы подчиняться, хоть ты тресни. Размышления затягивались. — Ты оглох, Мор? — Квартирмейстер выхватил из петлицы пистолет и направил его в грудь друга. Это был его любимый — дальнобойный с утяжеленной пулей. Вздумай Вуд пальнуть сейчас, когда за спиной Кракена стоял северянин, — одним выстрелом убил бы двух зайцев. — Или надумал его отпустить? — Дружище, опусти пистолет, — Браун примирительно поднял вверх раскрытые ладони, — это ни к чему… — О, нет, не опущу, — пропел мужчина, облизывая кончиком языка пересохшие губы, — пока ты не свяжешь эту белую ворону. От дикаря ожидать можно все что угодно… Дуло дрожащего пистолета все также смотрело в сердце Моргана. Кракен глубоко вздохнул и полез рукой в сумку, выуживая моток пенькового шнура. Пират нехотя обернулся к проводнику и аккуратно взял того за руку, принимаясь ловко вязать вокруг саднёного запястья петлю. Лаури безразлично смотрел на все это, не замечая, что Браун буквально прожигает на нем дыру взглядом. «Ну же, идиот, посмотри же ты на узел!» — рычал про себя южанин, но Ниссен, к сожалению, не мог прочесть его мыслей. Тогда, дабы привлечь его внимание, он болезненно дернул веревку, да так, что норманн недовольно зашипел, поднимая на пирата озлобленные глаза. «Только бы понял». Пират одним взглядом указал на петли вокруг сейдманских рук, но Лаури лишь непонятливо нахмурился. Дело дрянь… — Ты ему там руки связываешь, или кружево плетешь? — нетерпеливо зарычал Томас — Ну ты ж помнишь, насколько мудреный мой узел, хрен развяжешь зато, если не знаешь как, — Кракен последний раз дернул аркан, проверяя, надежно ли держит, но Вуд нетерпеливо оттолкнул его плечом и сам попробовал расшатать узел. Сидело крепко. — Надо собрать парней, — фыркнул квартирмейстер почти в самое лицо Моргана, а потом обратился к Ниссену, — далеко еще? Теперь пистолет смотрел в грудь Лаури. Норманн покосился на пляшущее дуло. — Около часа, если только… — Я спросил про время, на остальное мне плевать! А теперь веди! Оставшиеся в живых матросы нашлись быстро, благодаря фонарю Филиппа, который тот зажег, опасаясь капканов. Их было трое — плывшие с Морганом и норманном в лодке — Верзила Грэм, Красавчик Шон и сам Джонс. Свет снова вручили норманну, который теперь шел более свободно, не опасаясь удавиться. Все чаще стали попадаться знакомые Брауну деревья и валуны, растущие из земли. Дорога, которой Лаури вел их, начала плавно уходить вверх и заворачивать чуть вправо. В красноватом свете фонаря блеснули мокрыми листьями кусты малины. Почти пришли… Верхнее капище выглядело в свете луны завораживающе. Между каменными идолами стелился жидкий полупрозрачный туман, серебристое сияние сестры солнца играло искрами на вкраплениях слюды в породе, из которой были высечены истуканы. Редкие золотые вкрапления подмигивали морякам золотыми звездочками, а самоцветы еда не светились изнутри. Мужчины какое-то время не могли оторвать глаз от ожившей легенды. Воспользовавшись заминкой, Лаури попытался проскользнуть за спины морякам, осторожно гася фонарь и пряча его за одним из разрушенных божков. Еще немного, и темнота бы раскрыла северянину свои объятия, когда в спину уперлось металлическое дуло мушкетона, а на ухо горячо засвистел шепот. — Если я на тебя не смотрю, это не значит, что я не слежу за тобой, норманн, — щелчок взведенного курка заставил Ниссена разочарованно скрипнуть зубами. Красавчик Шон протянул руку к одному из истуканов, но Морган вовремя это заметил и шикнул на парня. — Ничего не трогать! Помните, здесь я рухнул в ловушку с игерном, — на счет ловушки Браун несколько приврал при рассказе, дабы не ударить в грязь лицом перед командой. Не признавать же, что он попросту ухнул туда во время позорной драки с полуголым шаманом, у которого из оружия был только ритуальный нож? Матрос испуганно отпрянул, пряча руки в карманы. Фил увлеченно разглядывал резные письмена, идущие по камню, а вот Грэм… он снова жевал. Вот он, идеальный кандидат для роли декорации брауновской постановки «отвлеки всех, пока Ниссен спасает свою задницу». Всю дорогу от того места, где они удрали от медведя, Кракен размышлял: понял ли его Лаури, и как организовать ему путь безопасного отхода. На ум пирату шла только хорошая потасовка, но она не вовлекала тогда параноика Томаса. Нужно было действовать хитрее… — Эй, Верзила? Ты опять что ли жрешь? Покажи, чего у тебя там, а то меня тоже на жор пробило, — пират панибратски обнял матроса за плечи и заглянул тому в мешок. Он не увидел ровным счетом ничего, что могло бы привести его в ярость, кроме ниссеновского табака. О чем и не преминул упомянуть Морган. — Так ты, значит, крыса? — Браун выхватил из ножен палаш, — Отвечай, Грэм! Верзила весь сморщился и сжался под такими обвинениями, а Филипп удивленно уставился на них обоих. — Да я на время у него табачину с трубкой взял! — скулил детина, за которого уже шел вступаться квартирмейстер. — Эй, глядите! — удивленно вскрикнул Красавчик. Матрос показывал куда-то в сторону высеребренной луной заводи, — Там женщина![ Про Грэма все моментально забыли, подрываясь как один к Шону. У самой воды действительно темнел стройный силуэт. Пока Морган судорожно вглядывался в тень, надеясь, что это ни в коем случае не Герди, остальные строили догадки, откуда она там взялась среди ночи. За спинами раздался выстрел, разорвавший тишину спящего леса, будто взрыв. Спящие птицы испуганной стаей взметнулись в ночное небо, оглашая фьорд своими криками. Громоподобное эхо отразилось от чернеющих скал и принеслось грозовым раскатом обратно. Облако белесого дыма укутало высокую фигуру замершего квартирмейстера, который с победным видом опускал руку с оружием, а к подножию холма мешком падал норманн. Внутри Брауна что-то со звоном разбилось, бросая мужчину в мертвый холод. Время будто замерло, и он видел, как Лаури словно подкошенный летит вниз к земле, а затем кубарем еще какое-то время скатывается в овраг, заросший посеревшими от холода папоротниками. Шальная мысль, что Вуд промахнулся, и сейчас Снеговик подскачет и рванет прочь, не отпускала Кракена до последнего. Но кусты остались недвижимы. Ниссен не поднялся. Морган двинулся за ним, как в тумане слыша слова Томаса о том, что северянин распутал узел капитана-недотепы и попытался удрать. Шаг вперед показался прыжком в бездну. Мир вокруг утратил значение и краски. Он его убил. Проклятый Вуд убил человека, который был ни в чем не виноват, кроме того, что Браун свалился ему на голову. Казалось, что южанин забыл, как дышать. Он неотрывно смотрел на замершие кусты и думал лишь о том, что это все не взаправду, продолжая как кукла безумно идти. — И чего теперь без проводника делать будем? — А нам не нужен проводник, — ответил Вуд, — Морган и без него знает дорогу, да, капитан? Только тогда Браун замер, как громом пораженный. На слове «капитан» Томас ядовито оскалился. Это был финиш. План Кракена медленно осыпался ему на голову невесомыми хлопьями серого пепла, запасного варианта как остаться в живых и не подставить сейдмана не было. Он проиграл. Снова щелчок курка. В этот раз это был мушкетон, заряженный мелкой шрапнелью, которая заставляла раненого мучительно долго умирать от потери крови или болевого шока. Когда-то Вуд специально повязал на пистолет красный шнур, чтобы лишний раз не хвататься за этот предмет изощренной пытки, и теперь шпагат алел вокруг запястья мужчины. — Я, по-твоему, совсем слепой, м? Морган? — манерно поинтересовался Томас, приближаясь, будто стихия — медленно и неотвратимо, — Или ты думаешь, я не видел, как ты таращился на белобрысого, подавая ему знаки? Только наивный идиот не поймет, что за два месяца, что ты якшался с ним, эта макака чего-нибудь у тебя не нахватается. Поди еще и в планы свои его посвятил? Или сговорился с ним. Дуло дрогнуло сильнее и поднялось чуть выше. Теперь пират целился своему капитану в лицо, и в отличие от последнего — стрелял он довольно точно, насколько это вообще было возможно. Морган горько усмехнулся. — Ты размяк здесь, Кракен. Потерял хватку, за что и поплатился. «Вольному ветру» нужна сильная и крепкая рука, а не… ЭТО, — Томас брезгливо кивнул на Брауна, указывая на него всего, а после резким движением ударил его в лицо. От неожиданности Морган упал на колени, ничего не отвечая, даже не поднимая на монстра в обличье Вуда глаз. Внутри все снова жгло мертвенным холодом… — Прошу, дай мне повод! Один неверный шаг, чтобы я смог тебя прикончить, и ты не путался под ногами. Клянусь, до утра ты не доживешь, мать твою… Матросы, наблюдавшие за всем происходящим, не вмешивались, а лишь наблюдали. Но и без того было ясно на чьей они стороне. Удача отвернулась от мистера Моргана Брауна, оставив того с носом и квартирмейстером-предателем. «Око за око». — А зачем ждать? Прихлопни сейчас, и дело с концом! — бывший капитан «Вольного» наконец поднял взгляд на своего «преемника», — Чего зря время терять? Вопросы, конечно же, были излишними. Не зря же Морган все преподнес так, будто Капище было утыкано ловушками и изрыто подземными ходами. Вуд, по заверениям хитрого пирата, не смог бы проникнуть внутрь, задень кто-то хоть одну. Томас гневно поморщился и сплюнул сквозь зубы, сдерживая порыв ударить оппонента теперь ногой. — Грэм, забери у него оружие! Все! — Верзила двинулся на Моргана, но тот продолжал с вызовом смотреть на бывшего друга, даже не думая подниматься. — И сапоги проверь. Грэм ловко обшаривал карманы пирата. Хвит хищно сверкнул сталью в лунном свете и скрылся в сумке матроса. — Раз уж пещера с подвохом, то и пойдешь туда первый. Надеюсь, не надо объяснять почему? Теперь уже Браун плотоядно оскалился, как загнанный в угол зверь. Верзила легонько потянул его за локоть, за что получил изничтожающий взгляд. Хитрый лис попался загонщику со сворой [1]. [1] Имеется в виду традиционная Английская охота на лис, которая появилась в 16 веке. Практикуется так же и на Альбионских островах этой вселенной.***
Орешник несколько пообтрепался, но все так же был похож на шар, закрывая провал в скалах. Морган медленно шел по темному коридору, неся в поднятой руке зажженный фонарь. «Забавно, однако, получилось», — хмыкнул он своим невеселым мыслям. Позади, гуськом, шли те, кого он считал своей командой. На деле же они оказались сворой брехливых сук, которые преданно стелились перед Вудом, стоило тому показать зубы. В этот раз все было иначе. Галерея пещеры казалась длиннее, а темнота словно поглощала слабый свет фонаря. Сзади кто-то споткнулся о камень и зашипел от боли. Наконец, дальняя стена коридора начала светлеть, а потом его и вовсе залило рыжим светом танцующего в жаровнях огня. Древнее Капище встретило гостей гробовым молчанием. По всей видимости, Морган был последним, кто сюда приходил за это время. Всё, включая куклу маленькой йенты, было на прежних местах. — Охренеть, — присвистнул Шон, стягивая с каштановых волос шапку. Матросы не верили своему счастью, да еще и тому, что делить это придется на бо́льшие доли ввиду последних обстоятельств. Глаза Вуда маниакально блеснули, отражая золотые искры сокровищ. Филипп от изумления присел на одну из кошек, застеленную пятнистой шкурой, Грэм просто стоял с открытым ртом. И только Морган, стоящий на пороге, с горечью и отвращением смотрел на все это. Горы сокровищ больше не внушали ему трепет и радость. Может, Томас прав, и он слишком размяк здесь? Ведь до того, как он добровольно прыгнул за борт, чтобы добраться до берега, ему было плевать, какой ценой достаются все прелести мира? Помнится, будучи еще сопливым мальчишкой, он с горящими глазами втолковывал Киллиану, как прославится и будет владеть всем миром, а друг только понимающе кивал и улыбался. От воспоминаний кольнуло в груди. Морган болезненно поморщился. Ниссен смотрел на него так же, когда Браун травил очередную байку малышке Элле. Так же кивал и тихо улыбался, прячась за бородой. И этот улыбающийся и понимающий взгляд сейчас жег душу раскаленным железом, разрывая на части. Так не должно было быть… Все это проклятое золото не стоило смерти норманна, который спас неблагодарного ублюдка по имени Морган Джеймс Браун. Спас просто так, не требуя какой-либо благодарности. И какой поганой монетой теперь ему отплатил пират? Предал. Бросил этим шакалам на растерзание под свист и улюлюканье за горстку золота. Лаури и девочки этого не заслужили. Особенно девочки… И теперь Морган все прощелкал. Стоит Вуду вернуться на корабль, как этот сумасшедший скомандует направить корыто на Исбиткант. Нет. Он даже представлять не хотел дальнейшего исхода событий. Слишком больно. И кроваво. И в этом виноват только он сам. Из пелены самобичевания его выдернул странный звук, похожий на скулеж. Браун сморгнул наваждение и увидел, как Филипп, обхватив голову руками, сидел у подножия одной из статуй и издавал странные приглушенные звуки, похожие одновременно на смех и плач, содрогаясь всем телом. — Джонс? — Южанин опасливо тронул матроса за плечо, но тот, казалось, его не замечает. Из дальнего угла раздался звон монет. Это Шон спешно набивал карманы золотом и самоцветами, забыв про валяющийся у него под ногами мешок. На лице Красавчика застыла маска счастья, будто криво нарисованная неумелой рукой. — Шон? Парни? Грэм обнимал статую сидящей женщины, подле которой стояли деревянные кошки в пятнистых мехах, воркуя ей что-то на ухо. Творящееся вокруг заставило Моргана усомниться в реальности происходящего. Ему казалось, что матросы попросту забыли о его существовании. В принципе, вздумай Браун сейчас незаметно уйти, ему бы это вполне удалось, но то, что он видел, походило на причудливый кошмар больного ума. Красавчик внезапно начал громко шикать куда-то в сторону. — Ш-ш-ш! Надо делать все тихо, усек? — но в том месте, куда он обращался, ничего не было. Браун неуютно поежился и закрутил головой, в поисках Вуда. Томас же стоял напротив статуи богини с разномастным лицом и гладил темную половину ее головы ладонью, как живую. В другой руке у него была его заточенная сабля. Плечи квартирмейстера изредка вздрагивали, словно того бил озноб. — Какая-то нездоровая хрень, Том, вам надо… уходить… — Вуд резко дернул головой, глядя на бывшего друга налившимся кровью глазом из-за плеча. Моргану стало не по себе. Джонс раненной птицей вскрикнул, а затем лихорадочно начал рассовывать драгоценности и монеты по всем щелям в одежде, включая сапоги, которыми просто зачерпывал монеты и натягивал их до треска ниток. Вокруг творился кошмар. Абсурда ситуации добавляли неуместные комментарии Шона, который разговаривал с пустотой. Внезапно, у самых ног пирата чиркнула сабля, высекая искры из каменного пола, словно Вуд пытался отсечь ему тень. Он даже не смотрел на Моргана, просто махал клинком вокруг себя, как мельница и рычал от злости. — ТОМАС?! — попытался достучаться до него Браун, но и он его не слышал. Новый выпад почти резанул капитана лезвием поперек живота, но тот ловко увернулся. Еще один выпад. И еще. И еще… Вуд работал саблей так ловко, будто клинок был продолжением руки. Морган бы еще может и погордился тем, как хорошо обучил своего квартирмейстера, не пытайся он его снова убить. Томас что-то бессвязно бормотал, орудуя мечом как ветряная мельница. Браун едва успевал отскакивать от очередного взмаха лезвия, но целью Томаса было не убийство бывшего капитана, он пытался избавиться от того, что видел. Мужчина все продолжал что-то лихорадочно бормотать себе под нос. Капище все больше начинало напоминать сцену сумасшествия: ко всему прочему Красавчик Шон и Верзила сцепились в нешуточной драке, но окончательной точкой стало то, что Фил истерично завизжал и выхватил из петлицы портупеи пистолет. Выстрел грянул, когда сабля квартирмейстера распорола рукав моргановского кителя, оставляя алеющую царапину на загорелом предплечье. Браун неудачно оступился на какой-то побрякушке и рухнул спиной на гору подношений, больно ударяясь обо что-то твердое головой. Падение вышибло из легких весь воздух, а потому Морган беспомощно пытался вдохнуть, открывая рот как выброшенная на берег рыба. Дым от выстрела повис в пещере подобно молочному мареву, щекоча ноздри пороховым запахом и перша в горле. Пользуясь заминкой и тем, что Вуд схватился за уши, мужчина кое-как начал отползать в сторону. Дезориентированный Томас выл и крутился, пытаясь избавиться от звона в ушах. А Шон, славившийся тем, что из любой схватки выходивший без единого увечья, даже сломанного носа, медленно оседал на кучу разномастных монет с окровавленным лицом. Из каштановых волос, прямо над правой глазницей торчала увесистая статуэтка. Грэм победно зарычал и пнул в лицо мертвого товарища, вокруг которого начали багроветь металлические бляшки. Тут обезумевший матрос переключил свое внимание на распластанного Брауна, который с ужасом понял — он следующий. Поросячьи глазки моряка были как у квартирмейстера — лопнувшие капилляры окрасили их в алый, в довершение всего — под носом у него расплывалось кровавое пятно. — Черт, — только и успел выдохнуть Морган, когда матрос с утробным рыком кинулся к нему, пытаясь дотянуться до головы своего бывшего капитана. Браун никогда не обращал внимания, как такой горе мышц удавалось так проворно и быстро двигаться, но то, с какой ловкостью Верзила перемахнул препятствие в лице мертвого Шона, а затем принялся молотить Кракена куда дотянется, его поразило. Южанин боролся с ним, отчаянно борясь за свою жизнь, но Грэм оказался сильнее. Из последних сил задыхающийся под натиском огромного тела Морган дотянулся до Красавчика и деревенеющими от напряжения пальцами выудил из петли пистолет. Он приставил дуло к голове пирата и, отведя предохранитель, щелкнул курком, надеясь вышибить мозги спятившему матросу. Пистолет звонко щелкнул, но Грэм остался невредим и плотоядно оскалился. Тогда Морган резким движением выкрутил кисть и с силой всадил рукоять противнику в висок. Раздался тихий хруст и Грэхэм Уилсон, больше известный как Верзила Грэм, уставился на Брауна остекленевшими глазами, а затем и вовсе начал заваливаться на бок. Сознание начало медленно плыть, но Кракен помнил, что рядом выл от контузии Вуд, а потому не позволил себе облегченно вздохнуть. Когда он попытался спихнуть с себя тушу Грэма, услышал вопль полный первобытного страха. Кричал Томас. — НЕ-Е-ЕТ! — квартирмейстер закрывал лицо руками, — Нет! КАК?! Я ЖЕ УБИЛ ТЕБЯ!!! Прямо перед Вудом, чуть склонив голову на бок стоял Лаури, оголенный по пояс и укутанный волчьей шкурой. Это было последнее, что Браун увидел перед полетом во тьму.***
Пещера, как и говорил этот крысеныш Морган, была спрятана в скале. В расщелине, которую скрывал орешник. Все как он и говорил. Сейчас бывший капитан шел впереди довольного до нельзя Томаса и показывал дорогу, прямо как его белобрысый дружок норманн. Пристрелить его было сущим удовольствием, уж слишком он пугал Вуда. В спокойных и холодных глазах северянина он видел угрозу и ненависть, даже когда тот шел с петлей на шее. Но один выстрел, и это воплощение дикости рухнуло наземь, как мешок с дерьмом. Ничего необычного. Разве что этот придурок Браун аж в лице переменился, когда его белокурая подружка отправилась к дьяволу в гости. Он так непростительно размяк здесь, что квартирмейстеру до тошноты было противно на это смотреть. На капище стало ясно, что золото ему не нужно, он горевал по убитому дикарю. Не похоже это было на Моргана, который иногда и имен матросов-то не помнил, когда они с ним не один месяц отходили под парусом. В нос ударил странный запах горелого китового жира и чего-то еще, очень похожего на индийские благовония, но более легкое и ненавязчивое. Морган, конечно, понарассказывал жути об этих местах, мол обитель северных духов… Брехня, Вуд в это не верил. А вот о ловушках слушал очень внимательно, запоминая каждую деталь. Только вот квартирмейстеру было невдомек, что норманны были намного хитрее и проницательнее своих южных соседей с Континента, которые утыкали гробницы дротиками и «волчьими ямами». Внутри было прекрасно. Свет играл бликами на горах разношерстного добра, на которое матросы смотрели так, как на иную шлюху в порту не глядели. Во рту появился странный привкус, будто с сильнейшего похмелья, но мужчине было не до таких мелочей. Ему показалось, что они в пещере не одни. По спине сразу пробежал неприятный холодок, словно кто-то смотрел на мужчину в упор. — Подойди…- прошелестело в голове Томаса, будто на грани сознания. Вроде и приказ, а вроде и мольба о ласке. Мужчина тряхнул волосами, отгоняя морок. Все начинало странно менять очертания, Голова сделалась ватной, а тело непривычно тяжелым. — Ближе… Вуд ни секунды не сомневался, что его звала двуликая женщина, высеченная из камня. Он медленно подошел к ней вплотную. На миг Томасу почудилось, что женщина ему улыбнулась, будто ждала уже очень давно. Рука сама потянулась к ее лицу, а когда пальцы коснулись камня, то Вуд удивился — истукан отозвался теплом человеческого тела. Он любовно гладил камень по шероховатой поверхности, а в голове нарастал хор голосов, перебивавших друг друга. — Убей их всех! — Нет-нет-нет… Только Моргана…. — ЭТО СВЯЩЕННОЕ МЕСТО, НЕЛЬЗЯ!!! — Я сказал: убей! Все это должно достаться тебе! – Убей Кракена — он обуза… Он заберет корабль… Как и все, что тебе было дорого, как тогда… — Не слушай их, это все морок. Голоса роились, словно пчелы, жужжа и жаля. Пещера странно качнулась под ногами, отчего Вуд боязливо вздрогнул, передергивая плечами. — Какая-то нездоровая хрень, Том, вам надо… — позвал его Морган, но резко осекся, стоило обернуться на зов, — уходить… Увиденное повергло квартирмейстера в шок. Воздух вокруг Моргана плавился, как огарок восковой свечки, а по коже, прямо из-под рубашки, змеились щупальца. Черные, как сама тьма. И они разрастались… Тянулись к Томасу, истекая чернилами, которые капали на пол, но разбегались сизыми облачками прямо в воздухе. Одно из щупалец проползло по шее Брауна и нырнуло под кость глазницы, а затем заполнило глаз чернотой, которая чернильной слезой покатилась с ресниц бывшего капитана; другое — выползло из его сапога и потянулось к Вуду по полу. Мужчина испуганно отшатнулся и попытался отрубить его. Как только меч коснулся щупа — оно растаяло в воздухе. – Они боятся железа! — Они в нем! Убей Моргана! — ИЛИ ОНО ТЕБЯ ПОГЛОТИТ! ТЬМА СОЖРЕТ ТЕБЯ, ТОМАС… — ТОМАС?! — кричал уже Браун, уворачиваясь от ударов клинка, который почти достал самое толстое и безобразное, тянущееся из живота капитана. Морган уже мало походил на себя прежнего, скорее на клубок колышущихся спрутов, в облаке чернил. — Убей, убей, убей, убей… — бормотал как в бреду Вуд, орудуя саблей, пока не рубанул так сильно, что отсек сразу несколько конечностей твари. Монстр громоподобно заорал, оглушая Томаса. Его крик эхом отдавался в голове, сбивая с толку. Сабля со звоном полетела на каменный пол. На мгновение сознание прояснилось, но его тут же поглотил хаос, творящийся вокруг. Вуд крутился, пытаясь вытряхнуть гул из головы, вцепившись в волосы руками. Он рычал и выл, как раненый зверь, но это не помогало. Мимо метались тени, картина смешивалась в пестрое и пляшущее полотно. Резко запахло кровью, к горлу Томаса подкатила тошнота. Голоса уже не шептались, они вопили. — УБЕЙ ЮБЛЮДКА! — ВСЕХ ПРИКОНЧИ! ВСЕХ! — НИКТО НЕ УЙДЕТ ЖИВЫМ! ОСТАВЬ ИХ НАМ! — Это все морок! Остановись. Томас, не слушай их!!! Мужчина на мгновение зажмурился, пытаясь, сконцентрироваться. Рой в голове жужжал так, что Вуду казалось, будто сейчас он начнет выцарапывать себе путь наружу через глазницы. Ощущение чужого взгляда, заставило его отвлечься от рвущих в клочья разум голосов. Томас открыл глаза и поднял взгляд на стоящего передним. Сердце испуганно ухнуло в район желудка, а руки похолодели. Стоящий перед ним напоминал адскую карикатуру на ангела. На красивом бледном лице горели двумя ярко-голубыми звездами глаза, из которых катились кровавые слезы, оставляя на алебастровой коже багровые дорожки. Светлые волосы светились оранжевым светом, за его спиной на фоне танцующего огня в жаровне метались тени, хлопающие крыльями. Мужчина злобно скривился, словно приготовился оскалиться и зарычать. Серый мех на его плечах заворочался, будто кто-то пытался выпутаться из него, а затем из-под вздувшейся шкуры проклюнулось что-то черное. Гладкий клюв разорвал накидку сначала слева, а затем второй клюв показался и справа. Волосы на затылке Вуда зашевелились от ужаса, потому что сейчас на него смотрели своими голубыми глазами уродливые головы воронов, растущие прямо из тела стоящего напротив него существа. Он оцепенело наблюдал, как из-под шкуры показываются еще и мокрые перья, с которых тягучими нитями капала почти черная кровь. Одна из птиц вывернула уродливую башку и гортанно каркнула, словно называя квартирмейстера по имени. — Что… — еле слышно выдохнул Томас, делая шаг назад. — Икке гъенкъенна?[1] — проговорило существо голосом норманна. Голоса в голове взорвались истеричными завываниями, перекрикивая один другого. — ЭТО ОН!!! О-О-О-О-О-ОН!!! — Проклятый колдун воскрес! — Норманнская тварь жива!!! — Он… пришел…за тобой… От захлестнувшего его леденящего трепета, Вуд закрыл лицо руками. — НЕ-Е-ЕТ! — завопил пират — Нет! КАК?! Я ЖЕ УБИЛ ТЕБЯ!!! Воскресший сейдман поморщился. — Я, ду прёвдэ[2], — он сделал шагнул ближе к скулящему Томасу, а растущие из его плеч вороны жадно щелкали клювами и нетерпеливо хлопали крыльями. — Дэ эр шо мие блюд по хэндэнэ ат ду альдри виль васке ав. Ду ванхелигет митт ланд дин тильстэдэвьэрейсе. Ду трьют фор о дрепэ митт фольк ог ванхелигет миннэт ом минэ фор фьедрэ. Ог, но беталер ду фор дэ…[3] Белые руки сомкнулись на шее квартирмейстера, пытавшегося отбиться от железной хватки призрака, но у него ничего не получалось. Раз или два он даже попал по шаману, но тщетно. Силы были не равны. Тени за спиной норманна громогласно закаркали имя моряка и ринулись на него, неистово хлопая крыльями. Когда первая ворона принялась лезть в раскрытый от вопля ужаса рот Вуда, тот начал задыхаться. Вторая. Третья… Все больше птиц из-за спины мстительного духа набивались в глотку квартирмейстера, душа его своими тельцами. Перья лезли ему в нос, мешая вдохнуть, в висках застучала кровь, крики превращались в невнятное бульканье. Голоса в голове начали затихать, и теперь они жалобно скулили. Томас сделал отчаянную попытку ослабить хватку сильных рук на своей шее, но очередная птица, вылетевшая из призрачной стаи, села ему на глаза. В голове Вуда воцарилась тишина. [1] Не признал? [2] Да, ты старался [3] На твоих руках столько крови, что тебе уже никогда не отмыться. Ты осквернил мою землю. Грозился убить мой народ и осквернил память моих предков. И сейчас ты за это заплатишь.***
Первое, что ощутил Морган, разлепляя свинцовые веки, — голова трещала по швам от боли. К горлу подкатывала тошнота, но усилием воли он подавил позыв. Южанин медленно перевернулся со спины на бок, постанывая от пульсации в районе затылка. Вокруг было тихо, лишь огонь потрескивал в жаровнях, играя бликами на каменных стенах. О том, что тут творилось ранее напоминали лишь пятна крови, тел не было видно. Браун, морщась, попытался подняться на ноги, но руки дрожали так сильно, что он смог только неловко сесть. Что здесь произошло, когда он отрубился? Томаса нигде не было видно, парней тоже… резкой вспышкой вспомнилось, что Верзила проломил Красавчику голову статуэткой. Пират резко крутанул головой, но сразу пожалел об этом — капище завертелось волчком перед глазами. Мор на мгновение прикрыл глаза, давая картинке успокоиться. Ладно. А дальше? Боль в ребрах напомнила, как Грэм набросился на него и принялся метелить как в последний раз. Хотя, почему как? Свой удар пистолетом в висок Верзилы он тоже вспомнил. Но черт возьми! Морган не помнил, чтобы Вуд куда-то девался! Он стоял тут, прямо перед ним и вопил от контузии! А потом… Ниссен. В пещере появился сейдман, будто в первый день их встречи. Дальше — чернота. Значит, Снеговик жив. На душе бравого капитана появилась небывалая легкость и облегчение. Морган чуть заметно ухмыльнулся этой новости, а затем до его ушей донесся еле различимый звук, будто кто-то приглушенно пел, или мурлыкал себе под нос. Кое-как поднявшись на ноги, южанин попытался определить источник звука, но не смог, а потому медленно побрел вдоль стены, придерживаясь за нее рукой. Чуть пройдя поодаль, он заметил, что за спиной статуи Двуликой имеется небольшая ниша, которая скрывала еще одну пещеру, чуть меньше этой. Прихрамывая от боли во всем теле, Морган приблизился и понял, что звук доносится оттуда. Он уже слышал подобное. Во сне, где танцевала та рыжая женщина. Вёльва… Спиной к проходу стоял Ниссен, занятый чем-то важным. Браун хотел было его окликнуть, но поскользнулся на чем-то и еле удержал равновесие. — Что за… — пират опустил глаза вниз и пригляделся. На полу что-то блестело широкими полосами: темное и на вид влажное, а затем он вгляделся в темноту пещеры. В полумраке тусклых лучин и курящихся жаровен в неестественных позах находились Шон и Грэм, чьи лица были окрашены темными разводами. Послышался мерзкий хруст, с которым Ложка Билл обычно рубил тунца своим топориком на палубе, чтобы не изгваздать камбуз рыбьими кишками. Можно было подумать, что Снеговик сейчас был занят тем же… В нос ударил сладковатый запах свежего мяса. Морган потер глаза и волосы у него на руках вздыбились от увиденного. Ниссен педантично раскладывал по кучкам внутренности, отсекая лишнее длинным ровным ножом со скошенным острием. Только сейчас пират обратил внимание, что из-за широкоплечей спины сейдмана он видит сапоги Вуда. Норманн глухо напевал себе под нос, разделывая тело Томаса, как тушу какого-нибудь оленя. С алтаря (а то, что это именно алтарь, Морган не сомневался) медленно стекала кровь, как и с рук Ниссена, который даже не обращал на это внимания. Лаури потянулся в сторону, укладывая потроха квартирмейстера чуть дальше, и открыл взору Брауна такую жуткую картину, от которой к горлу подкатила уже несдерживаемая рвота. У еще одного изображения Двуликой, прямо под ее ногами, лежала отрезанная голова Вуда с чуть прикрытыми глазами и перекошенным ртом. Кожа даже для трупа казалась неестественно бледной. Что же стало с телами матросов Морган не узнал, опрометью бросившись к выходу. Когда он вылетел на свежий воздух, то хорошенько проблевался. Небо на востоке начинало сереть. В лесу стояла благоговейная тишина, а у морского волка перед глазами еще была картина расчленения бывшего квартирмейстера. Желудок снова свело от свежих воспоминаний. Кое-как собравшись с мыслями, Браун решил, что на открытом пространстве будет проще осознать случившееся. Он обошел пригорок и тяжело зашагал вверх по склону, поднимаясь обратно на верхнее капище. Наверху было заметно холоднее, но и вид оттуда открывался потрясающий. В сером свете занимающегося рассвета стелился по водной глади призрачный туман, укутывая ближние к заводи деревья легкой периной. Прокричала сова. Пахло сосновой смолой. Еле слышимые шаги заставили Моргана буквально подскочить с места и приготовиться к худшему, что Ниссен пришел и за ним. Вид у сейдмана действительно внушал первобытный страх: мужчина был с ног до головы перемазан кровью, руки были испачканы по самые локти. Блестящие алые дорожки кривыми тянулись до конца предплечий и обрывались на середине плеча, след смазанной пятерни пересекал лицо, окрашивая багровым светлую бороду, волосы были зализаны назад, но некоторые пряди бурыми сосульками свисали вдоль скул. В окровавленной руке он держал тот самый нож, которым разделывал Вуда. Норманны называли такие клинки скрамасаксами и охотно использовали их наравне с топорами при абордажах, потому никто не решал связываться с ними в портах. Браун так уж точно. Шаман тяжело дышал, бездумно глядя перед собой, словно собирался рухнуть здесь же без сознания. Казалось, что он настолько глубоко в своих мыслях, что ноги сами несут его, а бедолага Ниссен и понятия не имеет, где он. Клинок в руке заметно дрожал. — Эй, — Морган настороженно окликнул северянина, но тот его не слышал, — ты здесь? Снеговик? Лаури пару раз быстро моргнул, словно приходя в сознание, а затем мгновенно собрался, словно для атаки, выставляя сакс перед собой. Пират же рефлекторно отпрянул, выставляя перед собой раскрытые ладони. — Тише, — примирительно прошептал южанин, — тише, спокойно… Видишь, я безоружен… Бе-зо-ру-жен. Сейдман до белеющих костяшек сжал рукоять и гневно поморщился, едва не рыча и скалясь. Моргану на мгновение показалось, что человеческое в нем совсем исчезло, уступая место Зверю… но не тому, которого он тогда видел в карцере, а яростному и абсолютно неуправляемому. Голубые глаза горели неприкрытой злобой. — Это всего лишь я… — «Всего лишь я», — свистящим шепотом повторил шаман, — если бы не ты, ЭТОГО бы не случилось… Посмотри на меня, Морган, хорошенько приглядись! — Мне… — Только посмей сказать, что тебе жаль! Вообще не вздумай даже пробовать что-то говорить, или, клянусь всеми своими богами, я отрежу тебе язык и зашью рот! Внутри Моргана все похолодело, ведь сейчас он понимал, что слова сейдмана не были фигурой речи ни в одном из вообразимых значений. — Не свались ты мне тогда на голову, ничего бы не произошло! Вы бы не осквернили мою землю своей жадностью! Жаждой наживы! ОН БЫ НЕ ПРИШЕЛ СЮДА! НИКТО БЫ НЕ УМЕР ЗДЕСЬ! — норманн не сдерживал себя и уже перешел на крик, — ОНИ НЕ БЫЛИ ВИНОВАТЫ В ТВОЕЙ И ВУДА АЛЧНОСТИ! ЖЕСТОКОСТИ! ТЫ ПРИВЁЛ СЮДА ЭТУ ТВАРЬ НИ СЕКУНДЫ НЕ КОЛЕБАЯСЬ! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я СДЕЛАЛ, ЧТОБЫ ОСТАНОВИТЬ ЕГО?! И ВСЕ ЭТО ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я БУКВАЛЬНО ВЫРВАЛ ТЕБЯ ИЗ РУК У СМЕРТИ?! Сакс с глухим звоном ударился о землю. — Гюдер, хар йай икке мэр хъёммэ… Йай эр форбаннет, [1]— злые слезы покатились по щекам Ниссена, смывая кровь с кожи, но затихать он и не собирался, продолжая выплескивать на Моргана все, что долго держал внутри, — ЭТО БЫЛ ТЁМНЫЙ СЕЙД! ТЁМНЫЙ!!! Я КЛЯЛСЯ ЗАЩИЩАТЬ ЛЮДЕЙ, А НЕ УБИВАТЬ ИХ! МНЕ ПРИШЛОСЬ МСТИТЬ ЕМУ ЗА НЕСОДЕЯННОЕ!!! Каждый крик беловолосого шамана врезался в Брауна подобно ножу. Чувство собственной никчемности, помноженное на бессчетное количество раз вкупе с безысходностью, накрыло сознание Моргана. Потому что он действительно виноват. — Я ПРОКЛЯТ, МОРГАН! Я БОЛЬШЕ НЕ СЕЙДМАН! МНЕ НЕЛЬЗЯ БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ БЫТЬ!!! — охрипший Лаури схватился за голову и медленно осел на землю, — Теперь я НИКОГДА не смогу вернуться… Никогда… Его колотила крупная дрожь. Ниссен сидел, подогнув ноги под себя, пытаясь сжаться в маленький комочек, чтобы стать более незаметным и отгородиться от окружающего мира. Он продолжал бесшумно плакать. Словно боясь, что сама местность оскалится на него, будто волчица. Пират просто стоял напротив, утопая в болоте собственной вины перед сидящим на земле шаманом. Он осторожно сделал шаг в его сторону, но не встретил сопротивления. Лаури раскачивался подобно маятнику, крепко зажмурившись и прерывисто дыша, изредка вздрагивая всем телом. Морган коснулся плеча мужчины, аккуратно проскальзывая пальцами в слипшийся от крови мех и легонько сжимая их. Ниссен на мгновение замер, а затем медленно повернул голову в его сторону, награждая пирата настолько убийственным взглядом, что все и без слов было понятно. Ударом, которым сейдман сшиб пирата с ног, можно было спокойно убить лося или бычка, но Морган не был ни тем, ни другим. Лаури по-кошачьи перескочил упавшего и уселся на него сверху, осыпая южанина градом ударов, выкрикивая проклятья на норманнском. Браун даже не думал сопротивляться, смиренно принимая все, лишь прикрывая голову руками. При очередном замахе, северянин болезненно вскрикнул и схватился за бок, на котором краснела пропитавшаяся кровью повязка, оказавшаяся бывшей рубахой. Мужчина зашипел от боли и повалился на другой бок, скатываясь с Моргана, который недвижимо лежал на спине, глядя на кроны вековых сосен. Раны от ударов болели и кровоточили, он не обращал на это внимания. По бледному северному небу плыли облака, сбиваясь в стайки. В голове после снова звенело, но сосущая пустота и жгучая вина оттесняли это на второй план. Браун на миг крепко зажмурился, морщась будто от зубной боли, а затем закричал во всю мощь своих легких. Из кустов испуганно вспорхнули сонные сороки. Вложив в этот крик всю свою злость и бессилие, южанин кричал так громко и душераздирающе, что казалось — его слышит весь остров. Он замолк и резко сел, не давая себе возможности спасовать перед грузом вины за все содеянное, особенно перед Лаури. В душе Моргана зияла дыра, и в этот раз она все больше походила на бездну. — Да! Во всем, что случилось виноват только я! Я! И никто больше! Это я притащил сюда головорезов, в частности Вуда! Да! Я обманом заставил тебя пойти за собой, чтобы ты привел нас к этому месту! Да! Я тебя использовал! — Морган бил себя кулаком в грудь, глядя на морщащегося от боли норманна, — И вина за все случившееся ТОЛЬКО НА МНЕ! Он замолчал, переводя дыхание и пытаясь сдержать кашель от садящего ощущения в горле. Сердце колотилось как бешеное, выстукивая чечетку о ребра. — Если бы я знал, что все так обернётся, — с горечью сожаления произнес пират, сжимая пальцами ворот выглядывающей из-под сюртука рубашки, — то я позволил бы тебе себя убить еще тогда, в тумане… Лаури, если бы я мог вернуться в тот день, то не позволил бы ТЕБЕ спасать меня. Ниссен обреченно вздохнул, придерживаясь за рану. — Да как ты не понимаешь, я не мог тебя не спасти! Это был мой долг… Сейд обязывает сохранять любую жизнь, даже такую гнилую как твою! — Любую?! — искренне удивился Морган, — А как же ублюдок Вуд?! Я видел, что ты сделал… В глазах Ниссена вспыхнуло осознание, что Браун был там. Норманн переменился в лице, ссутулил плечи и окончательно закрылся от мира, уходя в себя. На капище воцарилась тяжелая тишина. Из фьорда прилетал лишь тихий плеск воды. Мужчины старались не смотреть друг на друга — им обоим очень тяжело давался этот разговор. — И как бы ты себя не корил, я считаю, что ты поступил правильно. Ты спас не только девочек, но и всю деревню. Лаури нахмурил светлые брови, отводя взгляд. — Я стал убийцей, — глухо промолвил он. — А убийца стал бы защищать тех, кто считал его чужим? — Пират устало провел рукой по лицу, отмечая, что на пальцах осталась кровь. Мужчина не был до конца уверен, что это не было останками бывшего квартирмейстера. — Они тебе и близко не родня, но ты наплевал, что они тебя всю жизнь шпыняли, а потом едва не сожгли. Ты их защитил. Так ответь мне: что бы с ними со всеми стало, не останови ты этого бешенного пса? Как южанину показалось, его слова заставили Лаури крепко задуматься над сказанным. Морган же желчно хмыкнул, глядя на то, как потупился сникший нораманн. — Молчишь? Сказать нечего? Так вот, задавай себе этот вопрос каждый раз, как надумаешь снова себя винить. Лаури вновь промолчал, но теперь Браун понял, что молчит северянин не из-за того, что «сказать нечего». Ниссен попросту клевал носом, явно теряя сознание от потери крови. Повязка уже не просто пропиталась алым, она буквально сочилась, истекая красными каплями, будто ягодным соком. — Ты встать-то сам сможешь? — пират кое-как поднялся на ноги и приблизился к белому как снег шаману. — Не нужна мне твоя помощь, — огрызнулся Ниссен, пытаясь встать. Но предательская земля качнулась под ногами, и мужчина неуклюже плюхнулся назад, осоловело хлопая покрасневшими глазами. Браун устало покачал головой и протянул руку, которую тот неохотно, но все же принял. Пират помог Ниссену подняться и повесил его себе на плечо. — Порядок? — Лаури положительно кивнул, и они медленно принялись спускаться с холма в сторону дома сейдмана. Солнце наконец взошло над фьордом, рассеивая туман. В водах сразу за капищем, где матросы «Вольного ветра» увидели женскую фигуру, проступили из туманной завесы острые камни. В этом месте начинался бездонный омут, который продолжался еще несколько метров вдоль берега, выходя на поверхность острыми как бритва уступами скал. Возле ближнего к берегу выступа плавал без подошвы и содержимого сапог Филиппа Джонса. Пират, как ему показалось, спасся из ожившего ночного кошмара бегством, но весьма глупо расстался с жизнью в пасти равнодушного омута. Боги приняли жертвы за нанесенные им оскорбления. [1] Боги, у меня больше нет дома. Я — проклят.