Железный Эльф

Воспоминания пронеслись в голове быстрее, чем за мгновение, яркой вспышкой опаляя и без того кровоточащую душу. Макс выдохнул, возвращаясь к контролю и садясь. – Ты не разбился? Нужна помощь? – лорд Яртис мгновенно оказался рядом, склоняясь к нему. – Нет, все хорошо. Здесь безопасно, все обустроено для падений. Ты подглядывал? – Макс потер голову, поднимаясь. – Да, не удержался, – смущенно признался тот. – Я напугал тебя? – Да, пожалуй. От неожиданности я отвлекся и выпустил перекладину, – Макс недовольно поджал губы. – В гимнастический зал нельзя в обуви, кстати. – Прости. Я испугался, что ты поранишься, и… – Яртис чуть покраснел. – Тебе очень идет спортивная форма. Я и не думал, что ты такой сильный. – По мне, так огнем биться ¬– гораздо сильнее, чем крутить обороты. – Я про тело, – Яртис обрисовал в воздухе контуры его плеч. – Я хочу сказать, что омеги обычно более субтильные, изящные и хрупкие. Макс закатил глаза и цокнул языком, и тот совсем стушевался. – Яртис, это был вовсе не комплимент, если ты понимаешь. – Да, пожалуй. Опять я чушь несу. Просто хотел сказать, что мне очень нравится, как ты выглядишь, что это здорово и необычно. Я ведь не видел тебя без формы, а сейчас ты почти раздет... То есть, я хочу сказать, что ты очень красивый... А это на шее у тебя что? Яртис протянул руку к ленте, спрятанной под майку, но Макс больно шлепнул его по ладони. – Руки убери. Я не давал разрешения трогать меня, – хмуро сказал он. Ему не понравилось все разом: и упоминание о малом количестве одежды, и явное желание в голосе Яртиса, и то, как он потянулся к кольцу. Никто не должен трогать кольцо Хайриха. – Оберег, – понимающе кивнул Яртис. – Я не догадался сразу, прости. Ты будешь заниматься дальше? Можно я посмотрю еще? Макс не любил, когда на него смотрят, но подумал, что это тоже будет для него тренировкой. Здесь на него все равно станут смотреть, ничего не поделаешь. Может, так выйдет проще? – Хорошо, только не мешайся. Иди на скамейку у стены, и сиди там. Помогать не надо, стоять под снарядом не надо. – Я уже понял, что тебе не нравится. Не хочу, чтобы ты снова упал из-за меня, – Яртис закивал, спешно разуваясь. – О, я просто не ожидал никого увидеть. Я ведь единственный, кто вздумал заниматься гимнастикой здесь. Даже удивительно, что мне выделили такой огромный зал. – Ну, тут ты не совсем прав, – Яртис устроился на лавке, заняв ее почти всю крыльями. – Это пока ты один. Но не надо недооценивать местных жителей: вот увидишь, вскоре тут будет крутиться толпа народу. Кто-то просто любит выделяться, кто-то гонится за новинками, а некоторые решат таким образом подлизаться к тебе. Вскоре твоя гимнастика может стать весьма популярной в Нории. Тем более, это же чистая физика, без магии – то есть, редкая штука, ею могут заинтересоваться обделенные умениями офицеры. – Выходит, я рано радовался, – хмыкнул Макс. – Жаль. Ганс, сбрось неудачную попытку; перекладина заново. Он снова вышел на стартовую позицию и обозначил начало упражнения. В этот раз все прошло гладко. Макс даже осмелел и рискнул выполнить элемент, который так и не попробовал ни разу на соревнованиях: перелет через перекладину. Яртис громко дышал, но старался не шевелиться и не шуршать лишний раз перьями. Ему, похоже, нравилось все, что делал Макс. На записи выполнение смотрелось гладко, но у нынешних гимнастов с Земли амплитуда на оборотах была больше, а скорость выше. Макс решил, что займется этим в первую очередь, едва начнет разучивать новые элементы. – Конь остался напоследок. Будет забавно, если именно на нем что-то пойдет не так, – сказал Макс, готовясь к упражнению. Яртис сидел на лавке, замерев и вытянувшись. – Попробуйте магнезию, герр Макс, – предложил Ганс. – Сцепление с поверхностями будет увереннее. – Нет, я хочу выполнить все так, как делал прежде. Магнезия пригодится мне на новых, сложных элементах. Он начал упражнение и едва не рассмеялся от облегчения, уже зная, что все получится. Круги и махи выходили легко, без всяких усилий, словно Макс тренировался постоянно. Он редко чувствовал ту радость, что испытывал сейчас. В этот раз Макс был полностью доволен собой, и даже соскок, где иногда случались неточности, прошел гладко и без трудностей. – Отлично, герр Макс, по правилам Олимпиады мне не к чему придраться, – сообщил Ганс, выводя запись на экран. – Современные гимнасты работают иначе, – задумчиво произнес Макс. – Другое положение корпуса, амплитуда махов шире, и все эти сумасшедшие переходы... мне есть, чему поучиться. – Это так красиво, – подал голос Яртис. – Похоже на танец. Жаль, я не смогу ничего подобного. – Да, крылья тут лишние, – фыркнул Макс. – Увы. Ты будешь делать что-то еще? А то ты на ужин еще не ходил, я поэтому и пошел тебя искать, – сказал Яртис. – Я совершенно не устал, так что да, думал поучить акробатику еще немного. Гимнастика сильно усложнилась за время моего отсутствия. – Тогда я посижу еще, можно? – Сиди, если нравится, – Макс пожал плечами. – Только не мешайся мне. Ганс, твои предложения по программе? – Опорный прыжок Ямасита, герр Макс. На его основе пойдет изучение последующих. На мониторе появилась схема выполнения прыжка, Макс внимательно ее изучил, прикидывая. – Думаю, все получится. Выглядит совсем не сложно. Попробую в яму, для начала, если соображу, как переставить стол. – Зал мобильный, всеми снарядами можно управлять, – сообщил Ганс. Прыжковый стол тут же пришел в движение и передвинулся к тренировочной яме. За ним шустро помчался пружинный мостик. – Прекрасно. Тануки-оформители постарались на славу. – В запасниках собран также женский набор снарядов: брусья, бревно. На всякий случай. – Как предусмотрительно, – улыбнулся Макс, выходя на разбег. – С левой, герр Макс. Здесь небольшая оптическая ошибка, с правой вы попадете на левую на мост. – Спасибо. Ямасита получился практически сразу. Макс оценил удобство ямы: с ней можно было не беспокоиться о соскоке, занимаясь отработкой техники на снаряде. – Легко. Надо добавлять в него что-нибудь, это же несерьезно. – Тогда следует отработать вылет сильнее, иначе вам не хватит высоты для маневра, – сказал Ганс. – Я понял. Через несколько попыток в яме Макс велел передвинуть стол обратно, чтобы работать уже вместе с соскоком. В мгновение тишины было слышно, как урчит в животе у Яртиса. Макс усмехнулся, но тренировку не прервал. Он добился стабильного выполнения прыжка и ровного соскока, и только после этого велел Гансу отключать системы. – Видео я посмотрю позже; собери все вместе в отдельное место, раздели на мои исполнения и чужие, которые будут учебными пособиями. Отдельно собери схемы выполнения элементов, я люблю, когда все наглядно. – Уже сделано, герр Макс, – доложил Ганс. – Отлично. Я переоденусь, и можно на ужин. Яртис, не заснул? – Нет, ну что ты. Я смотрел. Это очень красиво, ты наверняка должен прекрасно летать. И мне нравится твой язык. Когда вы общаетесь с коммуникатором, это как... как секс со строгими правилами, будто ты раздаешь приказы, которым хочется подчиняться. Очень здорово звучит. Макс усмехнулся про себя и пожалел, что Яртис не может услышать Хайриха с его жестким и резким немецким выговором: у него самого немецкий был довольно мягкий, южный, похожий на венский диалект. В прежней жизни его часто принимали за австрийца, что было отчасти правдой: австрийцем был его отец. – Надо же, сколько всего сразу. Я в раздевалку, можешь не ждать, а то ты голоден. – Ничего страшного, я подожду. Составлю тебе компанию. Яртис улыбнулся, и от него повеяло этим теплым пряным запахом голодного альфы. Макс тут же отстранился, чтобы не попасть под его чары, но тело реагировало по-своему, скручивая горячие узлы в животе. – Жди, если хочешь, – чуть раздраженно сказал он, забирая с подоконника коммуникатор и Тайру, и удаляясь в сторону раздевалок. Макс предпочитал принимать душ дома, но сейчас он задумался: если все совершенно новое, то и душевые наверняка нетронуты... Он прошел по резиновой дорожке и заглянул внутрь. Помещение душевой было белым, пустым и чистым. Индивидуальные кабинки из матового стекла без отверстий сверху и снизу, каждая – с персональным сливом, вентиляцией и разъемом для коммуникатора, в каждой на полочках гели, моющие средства, шапочки для волос и мочалки в упаковках. На дверях снаружи были расположены экраны с всплывающими надписями "Проветривание", "Дезинфекция", "Замена инвентаря". – Содержание зала с таким оборудованием должно обходиться дорого. Ганс, каким образом на все хватает средств? – спросил Макс, раздеваясь. – Вам будет любопытно заглянуть в бухгалтерию, герр Макс. Со временем и в вашем отделе будет нужен сотрудник для расчета финансовых возможностей. Это очень помогает в поддержании подразделения и получении необходимых ресурсов. В Нории очень разумное распределение финансов и благ, чтобы те, кто больше работает, получали больше возможностей и комфорта. Здесь дешевая рабочая сила, и производство зачастую менее сложное и трудоемкое, чем на Земле из-за широкого применения магии и законов живого мира. И менее грязное, конечно. То, что не производят здесь, тануки телепортируют оттуда. На Земле процветает коррупция, и наши спецы по ресурсам часто изымают там невостребованные, утерянные, ворованные предметы. Во многих случаях используется закон изъятия предмета в момент уничтожения, широко применяется воровство ворованного. Например, оборудование для зала, все снаряды и прочее были отправлены как гуманитарная помощь в детскую спортивную школу, но по пути директор надумал продать хорошие новые снаряды в Китай, а в свою школу установить списанные в столице, и иметь хороший навар в кармане. Тануки перехватили нелегальную отправку, и у директора школы теперь очень неприятная ситуация с китайцами, а у нас - спортивный зал. Точно так же уходят с заводов левые заказы, поставки сырья и готовых материалов, всего, что душа пожелает. – То есть, тануки все же воры? Макс включил воду и встал под теплые струи. – Разбойники те еще. Они могут прикинуться чем и кем угодно, и охотно тащат все, что могут достать. Нория грамотно использует их склонности, только и всего. Желаете видео в душе? – Нет, Ганс, не в общественной душевой, куда может зайти кто угодно! – возмутился Макс, намыливаясь. – О, я не имел в виду специальное видео, просто что-нибудь. Хотя кабинки плотно закрываются и имеют звукоизоляцию, – коммуникатор ничуть не смутился. А Макс сразу представил, как обрадовало бы это Хайриха, и как он мог бы это использовать. При мысли об этом потяжелело в животе, в воздухе запахло сладковатой смазкой. – Пожалуй, мне всерьез стоит рассмотреть вопрос с пробкой, – пробормотал Макс, глядя на голубые разводы в стекающей воде. – Ганс, собери мне неофициальную информацию о Джоше. Слухи, досужие разговоры, сплетни. Его личное дело и так у меня в доступе. – Собираетесь работать перед сном? – Собираюсь отвлекаться. Этот альфа из тех, что мне встречались – самый непривлекательный. – Будет сделано, герр Макс. Что-то еще? – Может, спецотдел по захвату особо опасных объектов? Очень уж колоритные там сотрудники. – Тоже слухи? – Все, что есть. Макс вышел из душа почти довольный жизнью. Если бы не скребущая тяжесть в животе, было совсем хорошо. Он тщательно оделся, придирчиво наблюдая за собой в зеркало, и вышел в коридор. Конечно же, Яртис все еще был там, ожидая его. В экране его коммуникатора мелькала переписка, которую он сразу свернул, однако Макс успел увидеть, что собеседником Яртиса был Джош. – Ты прекрасно выглядишь. Идем на ужин? – Спасибо, но я выгляжу как обычно, – усмехнулся Макс. – Да, идем, я голоден. Из распахнутой двери гимнастического зала лился свет. Макс заглянул туда, из любви к порядку думая выключить его, но обнаружил, что там кипит работа: трое работников в униформе занимались уборкой. Один надраивал полы, другой протирал маты, третий проверял крепления и правил поверхности снарядов. – Я думал, уборкой занимаются роботы, – сказал Макс. – В личных покоях – да, чтобы не было жалоб на вмешательство в частную жизнь. А общие и служебные помещения обслуживают обычные сотрудники. Это позволяет одному только замку давать работу нескольким сотням местных жителей, что хорошо и правильно. Макс кивнул. Он уже понял, что Норийский замок – своего рода градообразующее предприятие в регионе, потому столь многие ежедневно пытаются попасть сюда на службу. Он отвлекся и поздно сообразил, что Яртис… принюхивается. – Ты… очень хорошо пахнешь, – почти прошептал тот, склоняясь к его плечу. – Вторжение в личное пространство, – холодно сказал Макс, отступая. – Держите себя в руках, лорд Яртис. – Прости, я не должен был, – он вздохнул, распрямляясь. – Я буду следить за собой лучше. – Я был бы весьма признателен. – Покажу тебе телепорт, чтобы не ходить ногами по парку каждый раз, – сказал Яртис, меняя тему. – Технические телепорты расположены почти в каждом здании, в Норийском замке их больше сотни. С их помощью перемещают грузы, ими же пользуются те, кто не может исполнить телепортацию самостоятельно. На Земле эта технология затруднительна, потому что люди не открыли закона взаимодействия с планетой, без которого ничего не выйдет. Когда ты подчинишь свой огонь полностью, тебя научат выполнять телепортацию, а пока пользуйся общими платформами. Это как лифт, только в пространстве. – Мой огонь каким-то образом опасен при телепортации? – поинтересовался Макс. – Да. Когда ты выполняешь рамку сам, то используешь свои энергии. Если они не полностью тебе послушны, может произойти выброс, и тебя унесет куда-нибудь в Сахру, например, или в Вольфенхолл. А еще может быть ошибка в расчетах формулы, и тогда часть тебя проявится, допустим, в холле замка, а другая – в ресторане. Или в саду на балконе. Или на побережье. Где угодно, в общем. Те, у кого плохо с математикой, предпочитают использовать платформы, вот такие. За разговором они спустились в холл стадиона, и Яртис указал на выемку в стене, площадью примерно четыре на четыре метра. Равномерно черный пол показался Максу магнитным. На стене рядом мягко светилась панель управления. – Как лифт, значит. – Верно. Смотри, знак на стене, и такой же – на указателе, – Яртис показал на половинку синей звезды. – Это обозначение стационарного телепорта. Так ты всегда сможешь его найти. Заходим на площадку платформы полностью, включаем панель управления, идентифицируемся. Набираем пункт назначения, или произносим вслух: Норийский замок, первый уровень! Телепорт замигал огоньками на панели, входная часть затянулась прозрачной, чуть дрожащей рябью. – Он закрылся, рассчитывает массу и соотносит материалы, из которых мы состоим. Из-за меня выходит немного дольше, чем с простыми объектами, – виновато улыбнулся Яртис. Макс немного волновался. Все вокруг говорило, что телепорт безопасен, но ему все равно было немного жутко от мысли, что его разберут на молекулы, а потом соберут снова в другом месте. Что-то тихо загудело, стало казаться, что все вокруг сделалось мутным и тусклым, а потом Макс моргнул, и открыл глаза уже в огромном пустом зале. Сторона, где находился вход, все так же чуть рябила, а за пеленой шумел приемный холл замка. – Приемная площадка такая огромная, – удивился Макс. – Ага. Ну, в замок чего только не волокут, вот и сделали побольше. Яртис слегка прерывался, на панели управления моргало обозначение ошибки переноса. Макс чуть приподнял брови. – Ошибка? – Да, всегда так. Сборка пытается запустить все мои системы, и переживает, что не выходит. Надо напомнить Киру, чтобы подправил мне допуск… хотя я редко пользуюсь платформами, мне самому проще рассчитать себе рамку. Вообще-то, все это может делать коммуникатор, но ты и сам должен уметь, на случай, если он недоступен, выключен или поврежден. – Да, это я понимаю. Уверенность в своих силах не помешает. За ужином почему-то всегда собиралось больше всего народа. Макс окинул взглядом ресторан и подумал, что постарается перенести себе вечернюю трапезу на другое время. Хорошо, что Яртис был высоким и широким из-за крыльев: идти за ним через толпу оказалось проще. На них смотрели. Очевидно, слухи не только не успокоились, но и обросли новыми подробностями: младший персонал шептался и хихикал вовсю. Макс ощущал, как усилился запах Яртиса: за ним словно шлейф из специй тянулся, теплый и аппетитный. Он поморщился, и на ходу набил пометку: напомнить про средства, отбивающие запахи! За одним из столов сидел Этьен; он отсалютовал вилкой и снова вернулся к еде. Рядом с ним ужинали еще несколько офицеров разведки. У дальнего большого стола, расположенного возле окна с заснеженными горами, Макс увидел компанию ангелов во главе с Георгом-Джошем. Они смотрели что-то на экране его коммуникатора и негромко обсуждали. Ели все почти одинаковое: какую-то зерновую кашу с темными шариками, фрукты и ягоды. Джош хмуро глянул на Макса, когда тот проходил мимо. Они взяли еду и устроились за маленьким столом в темном углу. Макс знал, что это породит еще больше слухов, но не мог отказаться от возможности спрятаться. У Яртиса сегодня на ужин были бледные лепешки, которые следовало макать в четыре разные плошки с соусами, и миска с мелкими кусочками сильно обжаренного мяса престранного вида; у Макса – обычный шницель, печеная капуста и салат из свежих овощей. – Яртис, если ангелы есть, то что насчет Бога? Я не дошел еще до устройства религий тут, – сказал Макс. – О, конечно. Запутаться можно. Для людей на Земле боги – это мы. На трех уровнях Юны обитают существа с разными способностями, и многие из них в разные времена были богами людей. Можно было бы считать таковым планету как существо и породительницу всего сущего, но ведь и планеты и звезды тоже созданы: если интересно, расспроси Мицара о делателях звезд. Так что мы не знаем этого точно. Вот Оула уверяет, что общается с Великим Светом, и зовет его Богом. Учитывая, что она давно пытается захватить Землю и ведет там активную работу, немудрено, что у ангелов там репутация божьих посланников. Но на небесном уровне Юны помимо Ангелхайма существуют и Асгард, и Олимпия, и Небесное Нагорье, и прочие земли, которые люди приписывали богам. Ты видел карты небесного и глубинного уровней? – Пока нет, но я догадался, что они существуют: встречал упоминания стран, которых нет на срединной карте, – ответил Макс. – Так и есть, систему Юны составляют три уровня проникновения, и мы живем в среднем из них. В верхнем расположены светлые "божественные" страны, там преимущественно крылатое население светлых рас. А условно под землей – темные миры, огненные, ледяные – принадлежащие легендарным темным богам или мертвецам. Ну, там – Аннун, Хельхайм, Преисподняя. Очертания континентов почти дублируют друг друга, за редкими исключениями и отличиями формального плана: например, в небесных сферах океаны выглядят как облака, а в подземных – как огонь или нефть. – То есть, молитвы и жертвы не имеют никакого смысла, так? – Примерно. Хотя иногда кто-то кому-то помогает со скуки, или может навалять негодяю. Есть еще хулиганы, любители попугать людей; они виновны в появлении слухов о всяких призраках и кошмарных монстрах, – Яртис разломил лепешку, макая ее в ближайшую чашку с соусом. – Джош и его ангелы даже планово устраивают день помощи людям, чтобы немного сгладить последствия деятельности Оулы на Земле. – Странно, что о ней там ничего не известно. Или... она позиционирует себя под маской самого популярного женского персонажа христианского мира? – задумался Макс. – В точку: это она. Очень убедительно все обставляет, правда? – Да, пожалуй. Хорошо, что я никогда не был верующим, иначе мои чувства могли пострадать. – Ну, здесь ты быстро отучился бы. Все мы в каком-то смысле боги, от этого быстро делается скучно. Макс некоторое время обдумывал полученную информацию и молча ел. Маменька наверняка не одобрила бы существование без привычной церкви, а Хайриху бы понравилось. Он всегда говорил, что религию придумали, чтобы держать людей в узде, как послушное стадо. – Макс, все в порядке? – осторожно спросил Яртис. – Да, вполне, – удивился тот. – Почему ты спрашиваешь? – Хм… наверное, мне показалось. Ты будто потемнел слегка, но сейчас все нормально. Должно быть, тень от кого-то упала, или что-то подобное. – Наверняка. Что же, спасибо за помощь с тренировками и компанию, – сказал Макс, поднимаясь из-за стола. – Я пойду к себе. Хотел еще разобрать дневные документы и что-нибудь почитать. – Да, конечно. Завтра увидимся, Макс. Яртис заметно расстроился, что он собирается еще работать, потому что явно надеялся как минимум проводить Макса до покоев. Но тот не хотел идти домой, понимая, что из-за тренировок половина рабочего времени проходит мимо, дела не делаются, информация не пополняется. А еще потому что там тоска по Хайриху навалится на него с новой силой. На этаже все еще работали. В холле у князя Циата сидели посетители (Макс насчитал как минимум четверых), на двери кабинета Обсидиана висела чуть подгрызенная табличка «Совещание», а возле замочной скважины топтались несколько молодых лис: они выкидывали очередность подглядывания с помощью какой-то хитроумной версии игральных костей. Незаметный вход в кабинет Макса не привлекал особого внимания, так что он вошел внутрь без лишнего шума. Этьен разобрал все бумаги и записи, сложил на рабочем столе и снабдил каждую стопочку собственноручными ярлычками. А среди бумаг и записок стояла узкая зеленоватая ваза с букетом цветов, похожих на смесь нарциссов и эдельвейсов. Белоснежные лепестки обрамляли серебристую резную корону, как маленькая лучистая пачка балерины, и внутри каждой покачивались длинные тычинки с сияющими на концах капельками нектара. Букет распространял тонкий свежий аромат, который Максу очень понравился. – Как интересно… неужели снова появился мой таинственный ухажер? Но цветы хотя бы красивые. Ганс, это не опасные растения? – Условно, герр Макс, – охотно отозвался коммуникатор. – Это ледяные эдельвейсы, редкие растения, в диком виде произрастающие в Исуане, изредка встречаются на скалах северных островов Брангарда. Их семена смертельно ядовиты для большинства видов эльфов, для людей и прочих существ мягкого склада. В Гиперборее до взрыва эдельвейсы были очень популярны – примерно как розы на Земле. Это частый подарок и мотив для узоров украшения. Ледяные эдельвейсы разводят в специальных рефрижераторах на продажу: ростки появляются при температуре не выше пяти градусов, бутоны завязываются при температуре ниже ноля. – Разумеется, нет никаких данных о том, как они здесь появились? – усмехнулся Макс. – Любопытно… Ледяные эдельвейсы упоминал Рыбка, как средство для маскировки моего запаха. – Совершенно верно, а еще их симбионт – морозный мох, и кровеягодник, тоже эндемик Исуана. – Вызови его, если он свободен. Полупрозрачный экран всплыл в воздухе, показывая стандартную таблицу вызова. Через несколько секунд на нем образовалось миленькое личико Рыбки. – Приве-ет, Макс! Рад тебя слышать. Как дела? Появились вопросы? – Привет, дела неплохо. Да, у меня есть вопрос. Есть букет ледяных эдельвейсов, что мне с ними лучше сделать? – спросил Макс, не распыляясь. – О, целый букет! Они довольно дорогие, знаешь? Можно взглянуть? Коммуникатор тут же продемонстрировал цветы крупным планом, и Рыбка заулыбался. – Очень хорошо, букет совсем свежий. Первым делом, собери капли с тычинок в отдельный пузырек. Они – самое ценное сырье. Можешь прямо намазывать их рядом с проблемным местом, наносить на тампон и носить с собой. Свежий сок перебивает запах омеги намертво, а сам пахнет довольно приятно, можно носить как духи. Когда цветы перестанут давать капли, ты можешь залить их спиртовым раствором воды градусов двадцати, настоять несколько часов, отцедить и тоже носить на пропитке рядом с телом, чтобы грелось. Здесь уже запаха духов не будет, но и тобой пахнуть перестанет. Только жаль их так использовать, конечно, очень красивые… это кто-то подарил? – Рыбка заулыбался. – Возможно. Спасибо за помощь, я пойду искать пузырек для капель. Извини, что побеспокоил. – О, ничего! Обращайся в любое время, я люблю общаться и помогать. – Благодарю. Макс с подозрением посмотрел на букет. Цветы не шевелились, и опасными не выглядели. Капли на концах тычинок едва заметно мерцали. – Ганс, где мне взять небольшой пузырек с плотной пробкой? – Полагаю, в шкафу с ящиками, внизу. Там находится тара для снятия проб. – Отлично. Макс выдвинул ящик и действительно обнаружил там целые связки пробирок, пузырьков, бутылочек и мензурок. Выбрав подходящую емкость, он осторожно собрал капли нектара с каждого цветка, и только одна упала на стол от тряски. – Вот черт, – Макс собрал ее пальцем, и, недолго думая, мазнул себе на шею. – Чтоб добру не пропадать. Вышло довольно много, миллилитров десять-пятнадцать. Макс решил забрать цветы домой, чтобы собрать капли снова, если они назреют еще. – Хотел бы я знать, кто носит мне такие подарки. Но этот гораздо лучше, чем пудинг. Как считаешь, Ганс, это тот же даритель? Или букет – романтический знак внимания? – Не могу знать, герр Макс. Но полагаю, что даритель тот же. – И мне так кажется. Ладно, поработаем немного. Загрузи мне файлы этого парня, Амэя. Макс всегда имел способность увлекаться делом и не замечать пролетающего времени. Он не знал, сколько просидел за монитором, отслеживая активность шпиона Оулы, проводя параллели и устанавливая закономерности, и вздрогнул, когда смежная с соседним кабинетом дверь отворилась. – Ты тут что делаешь? – удивился Обсидиан. – Я думал, мне кажется, что тут свет и пахнет духами… – О, прости, если потревожил. Мне не хотелось отдыхать после ужина, и я решил поработать еще, – Макс потер лицо ладонями. – Но хорошо, что ты меня отвлек: давно пора спать, а я мог просидеть тут до утра. – Ничего страшного, я люблю ненормированный график, – сказал Обсидиан, с интересом посматривая на букет. – И как успехи? – Кое что есть. Я отметил офицеров, с которыми чаще всего пересекался Амэй; часть из них ничем не выделяется, а другая часть… Погляди сам. Обсидиан подошел и склонился рядом с Максом, опираясь локтями о столешницу. Он внимательно изучил сложные графики, которые навел Макс, отмечая связи, и присвистнул, увидев результат в табличном виде. – Ну ничего себе, поработал немножко… Идем к Циату, я хочу ему это показать.