Железный Эльф

Посетители у кабинета Циата были явно не особо довольны, когда Обсидиан подошел к секретарю, пошептался с ней и прошел в начало очереди. – Я жду уже больше часа, – проворчал усатый толстяк, одетый в шитый золотом кафтан. Он держал в руках папку с бумагами, на которой большими буквами значилось название: «Райский Сад». – Дело государственной безопасности, – пожал плечами Обсидиан. – Вечно у них эта безопасность, – сказал первому посетителю его сосед, носатый и серый, как дикий базальт. – Знаем мы, чем они там на самом деле занимаются. – А чем же, уважаемый? – Обсидиан сладко улыбнулся. – Ну же, скажите мне, а то вдруг я совсем не то подумал. На всякий случай напоминаю, что у нас полагается за клевету... Толстяк и его сосед тут же сделали скромные лица и очень заинтересовались своими коммуникаторами. Макс обратил внимание, что их устройства были гораздо проще, чем у него. Дверь кабинета распахнулась, и из нее вылетел попугайной внешности парень в сопровождении не менее яркой девицы. Каждый из них тащил ворох каких-то листов с палитрами и образцами тканей. – О, это дизайнеры, – прошептал Обсидиан. – Готовят убранство залов ко дню рождения Ее Величества. – Да, я читал, что это государственный праздник Нории, – кивнул Макс. – Идем, наша очередь, – Обсидиан подтолкнул его к двери. Князь Циат сидел за столом и просматривал бумажные документы. Он недовольно хмурился и выглядел очень грозно при этом. – Милорд, – пропел Обсидиан, запирая двери. – Это мы. – Хм, сюрприз, – Циат поднял голову от бумаг. – Я ждал владельца борделя, который пытается казаться салоном отдыха. Вас не было в списке. – Не было, – согласился Обсидиан, садясь в кресло перед столом. – Но я воспользовался правом на срочность. – Вот как. Добрый вечер, Макс. Я вижу, витамины от друида помогают, – тень улыбки мелькнула на лице Циата. – Что у нас еще случилось? – Макс, покажи. Тот кивнул и развернул на всплывшем экране свои графики. – Я хотел подробнее разобраться в связях нашего шпиона, но немного не закончил, – пояснил Макс. – Тут должна быть еще ветка с принятием на службу, рекомендациями и точками пересечения до поступления в замок. – А я подумал, что это важно, – добавил Обсидиан. – Особенно контакты вот тут. – Безрадостная картина, господа, – сказал Циат, изучив графики и таблицы. – Амэй планомерно пересекался с офицерами, обладающими фрагментарными данными по проектам вооружений, и собирал полную картину. Но хуже всего, что он точно знал, у кого что искать. Он исправно брал свои выходные дни, наведывался в Ута и Золотой Эдо. Макс, я не вижу здесь данных о том, с кем офицер Амэй встречался в городах. – Я запросил эту информацию, но мне было отказано из-за низкого уровня допуска. – Досадно. Похоже, там проходили встречи со связными или партнерами. Оуле помогают извне тоже: кто-то из наших конкурентов в сговоре с Ангелхаймом. Возможно, она давит на них, но это ничего не меняет. – Кристальдин, я боюсь, – Обсидиан ткнул пальцем в пересечение линий на графике. – Здесь, здесь и вот здесь. – Да, я тоже заметил. Это очень плохо, они – сильный соперник. Как получилось, что парень прошел все наши уровни проверки? – Я полагаю, ему помогли. Госпожа Оула управляет телом на свое усмотрение, и она в состоянии поднять щиты, скрывающие ее присутствие. Так что в Нории появился офицер с отличными показателями и рекомендациями, а внутри него – скрытая опасность. Практически Троянский конь, – пояснил Макс. – У меня нет прямых оснований полагать, что кто-то из сотрудников разведки намеренно помогал Амэю проникнуть сюда, но есть вопросы к сотрудникам кадровой службы и техническим специалистам. – Вряд ли кто-то из моих добровольно согласится работать на Оулу. А для экстренных ситуаций, когда агент вынужден выполнять не мои приказы, у нас есть система знаков, – сказал Обсидиан. – Мне не нравится, что шпион так долго пробыл в штате, ходил, спал, ел в наших помещениях, – Циат покачал головой. – Может, назначим модификацию замка? – предложил Обсидиан. – Это имеет смысл, только если никого подобного в штате больше нет. Ты можешь за это поручиться? Обсидиан смутился и закусил губу. Он очень неуютно себя чувствовал, понимая, что виноват перед своим шефом и альфой. Макс ощущал, как меняется его эмоциональный фон. – Не могу, милорд, – прошептал он. – Я полагаю, нам стоит устроить проверку всех без исключения сотрудников, имеющих допуск в специальные посещения, к базам данных, ресурсам, технологиям и вооружению, – задумчиво произнес Циат. – То есть всех офицеров среднего и старшего звена, приписанных к замку, – вздохнул Обсидиан. – И часть младших, которые отвечают за доставку корреспонденции и грузов. – Именно. Это нужно сделать как можно скорее. Кроме того, необходимо ужесточить процедуру проверки при приеме на службу, и пока я не вижу рабочей схемы действенного анализа, Максу придется лично смотреть каждого сотрудника. – У него допуск еще не полный, – возразил Обсидиан. – Нет полномочий на технологические мосты, климатические станции, контактные и орбитальные базы, в лаборатории выше третьего уровня и еще куча всего. По общей сетке он даже не в старшем офицерском составе! Макс банально не готов! – Знаю, я ведь сам был инициатором идеи не торопиться с этим. Но, похоже, у нас нет выбора. Амэй контактировал со многими, и нам нужно как можно скорее обезопасить себя. Если Оула ударит прицельно по тактическим объектам, мы будем вынуждены сражаться вручную. А против ангелов это совсем непросто. Я подпишу приказ, ты проверишь допуски. У нас нет времени ждать, – Циат потер лоб. – Максу придется обучаться в процессе, раз он единственный, кто чувствует Оулу внутри объекта. Его коммуникатор уже загружал листы приказов, послушно открывая белые отметки назначения и красные – с допусками разных уровней. – Я все понял, сделаем. Макс, поздравляю: считай, что твой отдел создан, а ты резко повышен. Более стремительной карьеры я не припомню, – Обсидиан усмехнулся. – Ну, правда, мы и воссоздавали тебя сразу на старшего офицера. – Благодарю за доверие, постараюсь оправдать всеми доступными средствами. – Коринда, встречи на сегодня и завтра до середины дня отменяются, кого можно – перенаправь по подразделениям, особо важных пришли мне списком, я что-нибудь решу; этому болвану Гуго скажи, что я жду проект его Рая в голографическом виде, так что пусть не высиживает под дверью, – сказал Циат в коммуникатор. – И можешь быть свободна до времени возобновления встреч. – Поняла, милорд, все сделаю, – чирикнула секретарь. – Макс, ты, я полагаю, умеешь пользоваться пером для письма? – спросил Обсидиан, по-хозяйски открывая створки шкафа. – Да, в мое время они еще были в употреблении. – Чудненько. Письменный прибор из тяжелого металла, похожий по стилю оформления на люстру в кабинете, появился на столе; бумаги, одна за другой, ложились на стол. – Это простая формальность, но у нас любят церемонии и древнюю магию, – пояснил Циат. – Технически полный допуск у тебя уже есть, а это всего лишь дань традиции. Каждая подпись накладывает на тебя определенную отметку: прежде они были гарантами лояльности, но теперь их обойдет даже не самый прыткий лисенок. Ты почувствуешь это, когда будешь писать. – Я понял, – Макс придвинул к себе первый лист. – Приказ о назначении на должность начальника отдела внутренней безопасности государства Нория. – Один момент: сперва я подпишу приказ о создании отдела, иначе Лоран будет в ярости, – прозрачно улыбнулся Циат. – Пока заполняй красные, с допусками. – Исторический момент, – счастливо вздохнул Обсидиан. – Я ждал этого дня несколько лет! Яся, ты снимаешь? – Снимаю, молодой господин, – пропел его коммуникатор странным высоким голосом. – С самого начала! Макс ставил свою обычную подпись, и после каждой чувствовал, как незнакомые чары ложатся на его руки, плечи, глаза. Теперь он имел право получать любую информацию обо всех гражданах и служащих Нории в любом доступном виде, находиться где угодно на территории государства, носить форму любого подразделения с любыми отметками во время выполнения операций, устанавливать слежку, прослушку и сопровождение для любого существа в Нории (с обязательным информированием князя Циата), назначать проверки, расследования, переаттестации, снимать с должности и назначать наказания сотрудникам (тоже сообщая об этом Циату), и прочее, прочее, прочее. – Это почти абсолютная власть, – выдохнул Макс. – Я, признаться, не ожидал, хоть и весьма польщен. – Привыкай. Большая власть – это еще и огромная ответственность. Постарайся быть справедливым, хотя за мелкую сошку никто тебя стыдить не станет. Просто помни, что закон здесь – я, и пусть это станет твоим ограничителем. За попытку предательства Нории… ты знаешь, что будет, – сказал Циат, собирая приказы в стопку. – Я не склонен делать глупости, милорд, особенно если они опасны для моей жизни, – усмехнулся Макс. – И я обещаю не очень зверствовать, чтобы не оставить Норию без сотрудников. – Неплохо бы отметить это дело, – заметил Обсидиан, колдуя над формой Макса. – Планки и нашивки будут готовы к утру, от службы снабжения придет письмо с запросом на отличия формы для твоего отдела, там разберешься. Я боюсь, сегодня нам спать не придется, так что напишу в пищеблок, чтобы нам обеспечили питание. – Отметить можно, но тебе – только пробку нюхать, – Циат добыл из тумбы бокалы и бутылку, плеснул в один едва ли на глоток, а в два других – по три четверти. – За новый отдел! Пусть его создание послужит общему делу. – За новый отдел, – кивнул Макс. – Наконец-то! За новый отдел, – сказал Обсидиан, и храбро глотнул свою детскую порцию. Циат посмотрел на него с едва заметной усмешкой, и Макс невольно отвел взгляд. Он не хотел этого видеть, потому что зависть и тяжелое желание в груди причиняли вполне физическую боль. Он бы хотел, чтобы рядом с ним был альфа, его надежная стена, его партнер и помощник во всем. Тот, кому доверяешь, как себе, или чуть больше. Его альфа. Прежде Макс был уверен, что не нуждается в близком общении ни с кем, и так оно и было много лет. Студенты, коллеги и знакомые находились на расстоянии, никто не мог бы похвастаться дружбой с ним. Но за последние годы что-то произошло. Хайрих стал тем, кто приблизился к нему вплотную, и Макс привык к этому. Сам не заметил, как и когда стал нуждаться в его объятиях. Теперь же на привычно занятом месте была пустота, а новое тело считало, что Хайрих был тем, кто ему нужен, и… требовало. Санарское игристое обожгло горло короткой вспышкой, теплый шар провалился в желудок, немного разгоняя болезненный спазм. Как объяснить бестолковому организму, что Хайриха нет, и он не может быть альфой, потому что был человеком? – Макс, все в порядке? Ты уверен, что выдержишь без сна? – голос Обсидиана раздался будто сквозь пелену. – Да. Я пока не падаю с ног, так что все нормально. Интересное дело часто не давало заснуть, и Макс хорошо об этом знал. В последние дни войны ему удавалось спать урывками по часу-двум, и это считалось большой удачей. Вряд ли сейчас будет сложнее. Ночь прошла быстро; Макс толком не заметил ее, увлеченный работой. Они втроем разбирали основной состав офицеров, составляя очередность на проверку по степени доверия и надежности; в этом деле очень помогли списки просмотренных дел из кабинета Макса. В середине ночи появился Мицар. Он прибыл с орбитальной станции и здорово удивился, обнаружив изменения в структуре службы и рабочую администрацию в глухой ночной час. – Вот так однажды вернусь – а тут другой государственный строй, или вообще Нория сдана в аренду морским слизням, – посетовал он. – Непременно, именно им, – фыркнул Обсидиан. – Милорд, не желаете сменить государственный строй на кровавую диктатуру слизней? – Я не люблю слизней, – Циат покачал головой. – Это без меня. Вслед за Мицаром появилась доставка спецпайка: четыре девушки в форме обслуживающего персонала вкатили столик на колесиках, на котором были расставлены подносы в пленке, бутыли, бокалы и ваза с фруктами. Коммуникаторы состыковали между собой, и они на всех разбивали расписание проверок, чтобы вписать обычные занятия руководства; некоторые дела из ведомства Обсидиана теперь тоже переходили к Максу. На рассвете пришла заявка от Коралла, который требовал его на сегодняшние тесты новеньких, потом на рабочую почту упал запрос на создание формы подразделения, а через несколько минут на коммуникатор Циата уже трезвонил Лоран, требуя «всю ту гору новых приказов, что вы за ночь насочиняли, там наверняка полно недочетов». Коралл же не стал себя утруждать звонками, и просто ворвался в кабинет. – Что у вас тут происходит, черти морские вас побери? Почему я опять ничего не знаю? – А стучаться тебя, выходит, мама не учила, – вздохнул Обсидиан. – Коралл, однажды я тебя просто уничтожу, так и знай. Ты меня сильно раздражаешь, – мрачно сказал Циат. – Ой, ну прости. Да, я не умею как омежка ворковать, ничего тут не поделаешь. Но у меня, блин, уважительная причина: я просыпаюсь утром, сразу начинаю наносить пользу государству, а тут внезапно оказывается, что наша разведка размножилась почкованием, и я не могу требовать нужного мне офицера на собеседование, потому что он одного ранга со мной! Хотя еще вечером был в младшем офицерском составе. – Ну да, так бывает, – Обсидиан усмехнулся. – Теперь только личная просьба или через князя. – Мы уже внесли Максу в расписание и тебя, и вообще всех, кто сегодня прибывает, – Мицар быстро кликал в своем коммуникаторе. – Не знаю, правда, когда он теперь планирует спать и есть. – Успею, – отозвался Макс. – Если верить Занди, недосып меня просто выключит, где придется. Пока я чувствую себя вполне бодрым: мне и в человеческом теле случалось не спать по трое суток. – Учти, друид, скорее всего, будет в ярости, – Обсидиан зевнул. – Предлагаю разойтись на пару часов: принять душ, переодеться, привести себя в порядок. Я бы поспал минут сорок, это обычно помогает. Сегодня будет тяжелый день. – Согласен, – Циат собрал коммуникатор, поднялся из-за стола. – Мне не помешает разминка. Никто сразиться не желает? – А давай я, – Мицар встал следом. – От такой работы все затекает. – Тогда увидимся после завтрака, – Обсидиан помахал им вслед. – Я поплаваю и посплю. Идем, Макс, тебе тоже будет полезно отдохнуть. Они разошлись у лифтов: Мицар и Циат отправились вниз, чтобы оттуда перенестись на стадион, Коралл тоже, но в ресторан, а Обсидиан и Макс поехали наверх, в жилые уровни. – Сегодня тобой будут интересоваться еще больше, чем всегда, – сказал Обсидиан. – Я зайду за тобой через пару часов, примерно в половине восьмого. Позвоню сначала. Он повесил себе напоминание в коммуникатор, и Макс вспомнил его смешной голос. – Твой коммуникатор забавно разговаривает. – Это Яся. Он был рядом с рождения, и по своей воле последовал за мной, когда мать сослала меня сюда. По происхождению мне был положен личный слуга, и она считала, что бесполезный для нее дух-притворщик будет в самый раз. Яся единственный любил меня, он мне семью заменил, – Обсидиан вздохнул. – Он погиб много лет назад. Принял удар, предназначенный мне, и спасать там уже было нечего. Я сохранил его образ в коммуникаторе: устройство хорошо копирует его манеру общения и черты, так что Яся будто все еще со мной, все так же помогает. Я мог бы создать копию, но это будет совсем не то. Подвижная голограмма из коммуникатора демонстрировала существо в традиционной восточной одежде и белой маске, под которой скрывались зубастая пасть и острые рога. – Ностальгические соображения, значит. А у Циата? – О, коммуникатор князя не разговаривает. Милорд вообще не любитель почесать языком, и его раздражает, что техника общается с ним. Не все используют личные свойства своих приборов, а я нахожу это очень удобным. – Я тоже. Привык, что у меня есть кто-то вроде секретаря или адъютанта, – кивнул Макс. – Кто-то из твоего прошлого? – Вообще не думал об этом поначалу, но ты, пожалуй, прав: я назвал его Гансом, и моего секретаря звали Ганс Вернер. Но это вышло неосознанно. Кстати, я видел, что у посетителей устройства намного проще. – Да, конечно. Интеллектуальные коммуникаторы положены только высшему командному составу. Я же говорю: тебя изначально планировали именно на эту должность, но Циат не спешил из-за твоей высокой опасности. Теперь у нас нет особых вариантов, да и ты, я думаю, убедил его, что не собираешься делать ничего такого... ну, опасного для Нории. – Понятно, – сказал Макс, когда они остановились у двери покоев Обсидиана и Циата. – Тогда до встречи. Отдохни хорошо, насколько это возможно. – Спасибо, и ты. Я позвоню, – Обсидиан распахнул дверь. – Яся, давай музыку. Макс дошел до своей квартиры и задумался. Наверное, спать не имело смысла, а вот душ не помешал бы. – Ганс, напоминай мне о времени. Я должен быть готов к приходу Обсидиана. – Слушаюсь, герр Макс, – ответил тот. Его голос изменился: теперь он явно копировал манеру разговора Ганса Вернера. Макс усмехнулся. – Подслушивал, значит. – Я всегда слушаю, чтобы быть полезным. Теперь, имея полный допуск, вы можете убедиться, что вся личная информация полностью заблокирована, и получить ее можно только запросом на взлом, о котором станет известно князю Циату. И, если желаете, я могу сменить личность. У меня есть достаточно видео и аудиоматериалов, чтобы воспроизвести личность Хайриха Ритцеля. Макс не успел собрать вмиг разлетевшиеся от неожиданности мысли, а с ним уже говорил... – Если сейчас ответить на запрос о форме, то уже через час все будет готово. Тогда сразу можно надеть новый мундир. Эти интонации, оттенки голоса, выговор... боль в груди стянула тугим узлом, глухо завыла под ребрами; Макс покачнулся и рухнул на диван, зажимая уши. – Нет! Не смей, оставь как было! Я не хочу, не хочу тебя слышать! – Простите, герр Макс, я подумал, что вам будет приятно. Простите, этого не повторится, – заговорил коммуникатор голосом Ганса с виноватыми интонациями. – Что... что там с формой? – с трудом выдавил Макс, садясь. Его все еще немного трясло, боль медленно утихала. Было чувство, что внутри зияла огромная рваная рана, в которую ткнули чем-то твердым. – Предлагают варианты отделки, чтобы отличать от других подразделений, и возможность внести коррективы в силуэт, взгляните. Макс старался дышать ровнее и смотреть на прозрачный экран, где крутились объемные модели. – И здесь парадный вариант – белый? Ну надо же, ничего не меняется. А почему отделка таких веселеньких цветов? Ничего построже нет? На картинках мелькали предложенные варианты, и Макс касался тех, что ему нравятся: нужно было несколько вариантов, с расчетом на будущее большого подразделения, где станут служить сотрудники разной комплекции, разных полов и типажей. Летний вариант, зимний, переходный, парадные мундиры. Сложные погодные условия, спецзадания, маскировка. Допуски на нарушения, элементы внешнего вида без регламента (Макс прекрасно помнил, как часто мерз в форме сам, поэтому просто позволил носить под мундиром все, что угодно, если оно не нарушает общую картину), вроде причесок или обязательных моделей обуви – пусть бегают, кто в чем хочет, решил он. Все равно непонятно, как быть с теми, у кого, например, рога, или ноги выглядят иначе. Вскоре программа выдала благодарность за сотрудничество и закрылась. Макс выдохнул. – Я надеюсь, на этом все? У меня есть время на душ и… кино? – Конечно, герр Макс, я подобрал некоторые вещи, что могут вас заинтересовать. – Прекрасно, сделай все, я пока разденусь. И поставь охлаждаться грамм пятьсот спирта. – Уже выполняю. Макс скинул форму прямо на ковер в гостиной. Сейчас он почувствовал, что устал, но запретил себе даже смотреть в сторону спальни. Жаль, что он не научился спать по полчаса, как умел Обсидиан. И Хайрих. Черт, опять эти дурные мысли. – Соберись, Макс. Не будь размазней. Надо пережить это, оставить в прошлом, – сказал он своему отражению. – Что сказал бы отец, знай он, что ты тут развел? Это была интересная мысль: его отец на Земле, Ойген фон Краних, наверняка заработал бы сердечный приступ, едва узнав, что единственный сын сперва бросил Академию, потом делил постель с мужчиной, а после вообще переродился в какое-то существо не того пола. Что же касается его предков здесь… «Тяжело без него. Очень плохо и больно, и не вылечить никак, – ледяные ресницы короля Айариана чуть дрогнули. – Ты должен быть сильным, ребенок. Сильным, потому что каждый из нас отдал за тебя свою жизнь. В твоем возрасте мне пришлось стать королем, и это было непросто. Своего альфу я ждал еще полвека…» – Что за чертовщина, – прошептал Макс. – Я слышу голоса в голове. – Прошу прощения, герр Макс, – вклинился Ганс. – Я изучил всю доступную информацию по темнокровым эльфам, и рискну предположить, что так может проявляться генетическая память. У вашего народа это называлось «советоваться с предками»: эльф ненадолго уходил в себя, общаясь там с предком, чаще всего в лице родителя. Таким образом, ему была доступна информация, известная прежним поколениям. – О, хм… так вот, что это. Позже потренируюсь. – Я настроил воду, видео готово к просмотру. Запустить что-то погорячее? – Да, у нас мало времени. На этот раз Ганс выбрал практически бессюжетный ролик на двадцать минут, и не ошибся: актеры снова были подходящего типажа, а альфа выглядел просто шикарно. Высокий, широкоплечий, несколько грубый в движениях, и очень сильный – это был оборотень из снежных медведей, и он чем-то немного напоминал… его. Омега – тоже оборотень, полярный лис, – оказался очень гибким и ловким, и явно с упоением отдавался партнеру. Оба участника оставались животными, несмотря на приличный облик, и сексу предавались разнузданно и местами грубо. Все действие происходило в ледяной пещере, на шкурах, и потеки крови, обрисовывая белые бедра омеги, скатывались на мех рубиновыми каплями, или марали пятнами смерзшийся пол. – Еще, – стонал он придушенно, – еще, пожалуйста… Медведь рычал в ответ, и двигался все резче. Его член набухал внутри, выступая сквозь плоский живот омеги. Оргазм дался Максу быстро, но принес скорее боль, чем облегчение. В животе скрутило спазмом, стон застрял в горле, мешая дышать, и он с хрипом рухнул на пол душевой кабины. Темнота на какое-то время погасила сознание, вместо него возник незнакомый интерьер… – Что со мной не так, отец? Айариан сидел в своей кровати, обняв колени. Он выглядел больным и тусклым. – Все так, ты прекрасно это знаешь, – ответил Эскилиэн, покачав головой. Его голубоватые волосы обрамляли лицо с одной стороны; с другой они были заплетены в сложный узор, согласно традиции. Эскилиэн не стал королем, потому что его огонь едва теплился, но сыну достался в избытке. – Уже не первый гон у меня. Так больно, так плохо. Я чувствую себя слабым и бесполезным… и никто не приходит на мой зов. Что-то не так, – Айариан запустил руки в распущенные волосы, словно надеясь отвлечься. – Не так легко отыскать достаточно сильного альфу для такого как ты, – Эскилиэн улыбнулся. – Многие даже пробовать не рискнут, ведь всем известно, что ожидает недостойного. – Мгновенная смерть, – прошептал Айариан. – Все меня боятся. Моего огня все боятся, отец. Но они не знают… не знают, как я вою во время гона, и что я готов отдаться самому последнему альфе, лишь бы заглушить эту боль. – Ты будешь жалеть об этом после. Слишком гордый. – Возможно. Но есть ли у меня выбор? Твой альфа пришел, когда тебе было всего двадцать пять… – А мой отец оставался нетронутым до ста двадцати, – Эскилиэн чуть улыбнулся. – Он тоже обладал сильным огнем. – Я почти не помню деда. Как он… как он справлялся? – Примерно так же, как и ты. После его истерик дважды приходилось перестраивать Стеклянный дворец. – То есть, у меня еще все очень неплохо, – Айариан грустно усмехнулся. – Но я завидую, отец. Всем им. Тебе. Каждому, кого обнимают ночами. Я давно уже готов к супружеству, но меня словно… игнорируют. Будто меня нет вовсе. И я не могу не думать, что что-то со мной не в порядке: может, я недостаточно красив? Мои волосы, или лицо, или тело – они уродливы? Или пахну не так, как положено омеге? А может, мой альфа просто погиб в младенчестве, и я зря его жду? Два дня назад я бился головой о стену и завидовал шлюхам, которых хотят даже за деньги. Выходит, что я хуже их… – в голосе Айариана слышалась горечь, в нем еще говорили остатки боли после тяжелого пустого гона. – Всем ты хорош, сын. Красив, статен, и пахнешь сладко. Многие альфы хотели бы тебя, но… статус. Никто, кроме тебя, не может быть королем. А супругом короля станет лишь достойнейший. И альфы отступают, понимая, где ты, в своем величии, и где они, твои жалкие слуги. – Мне грустно слышать это, отец. Выходит, я обречен на вечное одиночество. Но сколько я смогу выдержать? Еще год, два, десять? Какой в этом смысл, если я обречен умереть от тоски и боли, не оставив потомков? – Не рано ли ты ставишь на себе крест? Жизнь большая, жизнь эльфа – огромная. – И все же… я попрошу тебя и твоего супруга, Горма… зачать еще раз. Возможно, у нас будет другой наследник, более счастливый. – Горма твои слова только обрадуют, – усмехнулся Эскилиэн. – Носить и рожать ведь не ему. Но ты рано сбрасываешь себя со счетов, сын. Я уверен, ты найдешь своего альфу. – Я очень хотел бы верить тебе, – прошептал Айариан, отворачиваясь. – Очень.