Железный Эльф

Почему-то к вечеру ноги в сапогах не отекали, а наоборот, становились меньше: обувь начинала болтаться и натирать выступающие части стоп. Эдрия злилась и искала повод сорваться на окружающих. Конечно, потом ей всегда становилось неловко, но совсем немного. Сегодня по пути ей никто не попался, и она ввалилась домой в отвратительном настроении. Судя по всему, Джош еще не вернулся, зато Ариман уже был дома и вовсю дымил своим вечным кальяном. — Эдри, дорогая, это ты? — спросил он, появляясь из зала. — А ты ждал кого-то другого? — хмуро ответила вопросом на вопрос Эдрия, стягивая сапоги. — Ох, как же я устала. Она растянулась на мозаичном полу в холле, лениво следя за проплывающими под потолком шарами-светильниками и слоистыми клубами ароматного дыма. — Сделать тебе ванну? Коктейль, фрукты, кальян, массаж? Ариман выглядел вполне свежим и бодрым, чем бесил еще больше. Он ничуть не удивился, и смотрел на лежащую Эдрию с мягкой улыбкой. Очень хотелось запустить в него сапогом, чтобы перестал улыбаться. — Да, замечательно, — Эдрия постаралась ответить милым голосом, но вышло так себе. — Давай все вот это вот, только в другом порядке. Ванну с фруктами, потом массаж, а кальян и коктейль вместе. — Как скажешь, дорогая, — он вильнул бедрами, удаляясь. Желтые шелковые шаровары смотрелись на нем удивительно хорошо. На нем все, что угодно смотрелось хорошо: и латы, и его родные наряды с бисером и каменьями, переливающиеся, как экзотические птицы, и даже платья. Гораздо лучше, чем на самой Эдрии. Все же, надо было сапогом… — Что тебе добавить в воду? Жасмин, розу, лилейное молоко? — из купальной залы голос Аримана раздавался глухо. В воздухе потянуло жаркой влажностью, от разогретых волос ифрита растекался аромат драгоценных масел, и Эдрия, собравшись с силами, потащилась за ним. — А нельзя чего-нибудь, чтобы все перестало меня бесить? — Ох, милая, у нас из ядов только синий корень от вредителей, тебе не понравится, — посетовал Ариман. — Может, тогда что-то из ягодной палитры, это должно поднять тебе настроение. Как насчет лесной земляники, ягод ип и плодов цветка миа-миа? — Давай уже что-нибудь! — огрызнулась Эдрия. Она расстегивала пряжки на полудоспехе, постепенно выбираясь из своих рабочих лат, и с каждой секундой чувствовала себя все меньше и легче. Из купальни поплыл сладкий ягодный аромат, и Эдрия слегка улыбнулась. Опять ифрит был прав. — Поторопись, аромат не будет держаться вечно, — сказал Ариман. — Это же не какая-нибудь синтетика. Эдрия разделась донага, ополоснулась в душе, только наспех смывая пот и прилипшую к коже пыль, и прошла по трем ступеням к купальной чаше. Ариман сидел на ее краю и отсчитывал пунцовые капли, которые как бусины падали в горячую воду. Он повернул к ней голову и посмотрел долгим темным взглядом, а потом чуть усмехнулся. — Тебе пора делать стрижку, дорогая. Проследив за его взглядом, Эдрия поняла, что он имеет в виду интимную стрижку, и усмехнулась. — Да, кто-то ленится и не выполняет свои обязанности. — Вовсе нет, просто кое-кто другой задерживается на службе каждый день. Горячая вода приятно обнимала тело. Эдрия заурчала от удовольствия, чувствуя, как пузырьки щекочут ее бедра и живот. Волосы пришли в движение: Ариман поднял их и ловко заколол на ее макушке. Натуральная мочалка прошлась по плечам, шее, потом спустилась ниже. — Немного жестче, — скомандовала Эдрия, наклоняясь. — Слушаюсь, моя госпожа, — хихикнул Ариман. Он старательно натирал ее кожу, пока весь негатив не остался в прошлом; Эдрия негромко мурлыкала, как домашняя кошка. — Я видела темнокрового, — сказала она, когда Ариман остановился, чтобы промыть мочалку. — Да? И как он тебе? — Хорошенький, но опасный. Тебе так не показалось? — Все мы опасны, так или иначе, — Ариман пожал плечами. — Разве нет? — Этот другого сорта. Он тихий, скрытный и жестокий. Он из тех, чьи враги мечтают о смерти, — Эдрия обняла колени, подтянув их к груди. — Не понравился, значит. — Не то чтобы это имело значение, разве нет? Если связь сложится, мы ничего не сможем изменить. — Можем попросить Джоша не приближаться к нему, если тебя это так тревожит, — Ариман кинул в нее мандарином. — А тебя нет? — Эдрия выловила фрукт из воды и ловко почистила от кожуры. — Мне будет жаль упустить такой лакомый кусочек. — Поясни, — долька мандарина замерла возле ее губ. — Он ведь королевского рода, — Ариман поставил разогревать средство для размягчения волос. — И формально является владыкой Гипербореи. И вот я считаю, что лучше пусть эта часть суши со всеми его тактическими плюсами достанется нашему Джошу, а не какому-нибудь другому альфе. Особенно ангелу. Особенно ангелу Небесного воинства. — Теперь, когда ты сказал об этом, — Эдрия проглотила последнюю дольку, — я тоже задумалась. Пожалуй, ты прав. А с Джошем ты об этом говорил? — Я пытался, но он огрызается, ты же знаешь. Ариман взял купальную простыню и развернул ее, готовый принять Эдрию в объятия. Она с удовольствием подчинилась и снова заурчала, когда теплая и рыхлая ткань обернула ее. — Так гораздо лучше, — Ариман улыбнулся. — Внесем коррективы в твой план и подстрижемся, пока Джоша нет? — Отличная идея. Эдрия почувствовала слабый укол гнева где-то внутри. Это были лишь отголоски того сильного чувства, которое она испытывала поначалу, когда только увидела Аримана. Слишком уж он был хорош. Она была уверена, что супруг ее альфы станет ее врагом и конкурентом. Перед первой встречей с ним Эдрия не могла найти себе места, вспоминая и повторяя все, чему ее учили в Военной академии Брангарда. Как позиционировать себя, как перехватывать инициативу, как психологически давить на собеседника. Она даже связалась с профессором Лукрецией Бернгт, преподавательницей теоретической тактики, у которой была любимицей, чтобы вспомнить некоторые важные моменты. Эдрия была готова к схватке, собрана и серьезна. Она шла на войну, но едва переступив порог семейных покоев Джоша поняла, что проиграла. Ариман им Салех оказался идеальным. Он принял ее, как давнего друга и желанного гостя, весь вечер развлекал беседой и угощал дивными яствами, и вообще вел себя так, словно сам был влюблен в нее. Кроме того, его внешность была безупречной, и Эдрия получила ответ на давно мучивший ее вопрос: что вообще альфа может делать с бетой? Ариман оказался зверски, дьявольски, непозволительно красив. Эдрия считала себя миленькой, и даже в доспехе умудрялась выглядеть женственно и изящно (обычно это здорово помогало заморочить голову вероятному противнику), но до ифрита ей было ой как далеко. Полностью деморализованная, она отказалась от предложенной ночевки с Джошем и отправилась к себе. Ей нужно было все обдумать и сменить тактику. На другой день Эдрия взяла отгул (никаких препятствий для этого не было, потому что она никогда прежде их не брала вообще) и записалась в салон Аримана, как клиент. Она подумала, что оставшись наедине с ней, он покажет свое истинное лицо. — Дорогая Эдри, ты могла бы не записываться: для членов семьи и близких друзей я всегда найду время, — Ариман спешил ей навстречу с ласковой улыбкой. — Проходи, будь как дома. Что ты хотела бы сделать? — Что-нибудь с волосами, — ответила она, надеясь, что этого будет достаточно. Ариман устроил ее в отдельном кабинете, предложил фрукты, сладости, легкое вино. — Ты обычно просто моешь их с настоями и расчесываешь, правильно? — спросил он, распустив ее тугую косицу. — Да, делаю, что побыстрее, — согласилась Эдрия, наблюдая, как Ариман достает из ящичков склянки, баночки, инструменты, назначение которых она даже не представляла. — У тебя хорошие волосы, но ветер и палящее солнце ослабляют их, делают сухими и тусклыми. Я наложу питательную маску, потом немного подровняю концы, просушу и заплету заново, хорошо? Я бы сделал тебе что-нибудь шикарное, но ведь ты на службе, неудобно будет. Да и растреплется от ветра, — он с явным сожалением вздохнул. Эдрия медленно кивнула, не сводя с него настороженного взгляда. Она была готова к любым неожиданностям, и старалась предугадать, что именно это будет. Какое-то вещество в маске для волос? Яд, парализатор, наркотик? Или просто стойкая краска невероятно ужасного цвета? Или, может быть, ифрит выжжет ей волосы, испортит их и постарается сделать ее некрасивой? — Почему ты так напряжена? — удивился Ариман, возвращаясь к ней и касаясь головы. — Ты чего-то боишься? — Пытаюсь угадать, что ты сделаешь. — О… — он смутился. — Как я уже говорил, собираюсь нанести маску. — Из чего она состоит? — Яичная вытяжка, мед, липовая пыльца, миндальное масло, розовые лепестки, фруктовый воск, — Ариман показал ей этикетку баночки, подписанную от руки. — Обычно я использую ее для эльфов, ваши волосы любят такое. — Что в нее добавлено? — Ничего больше… разве что, немного ромашкового настоя, если слишком густо. — Я тебе не верю, — Эдрия мотнула головой, вытягивая свои волосы из его рук. — Что-то случилось? Ариман выглядел искренне удивленным, и Эдрия мысленно поаплодировала ему: отлично владеет собой, наверняка не в первый раз это делает. Что же, сложно обвинять его в чем-то. Она сама готова сражаться за Джоша любыми средствами. — Не знаю, случилось ли, — она усмехнулась. — Это ведь я получаюсь угроза вашим отношениям, логично, что ты не захочешь делиться. Я понимаю это, а потому хотела бы избежать необратимых последствий. Эдрия не собиралась сразу раскрывать все карты, оно как-то само вышло, но реакция Аримана все равно ее удивила. Он посмотрел на нее очень странным взглядом: не испуганно, не злобно, не удивленно, а как-то… сочувствующе? — Я говорил Джошу, что с этим будут проблемы, — вздохнул он. — Вот всегда он так: сперва делает, а потом борется с последствиями. Хочешь вина или чая? — Я все еще не вижу причин доверять тебе. — Ах, милая Эдри, не стоит. Если бы я желал тебе смерти или хотя бы временных проблем, я использовал совсем другие способы, — Ариман сел рядом, разлил вино в две широкие пиалы на ножках и подал одну Эдрии. — Я происхожу из древнего и очень могущественного рода, и, поверь мне, мои враги исчезают так быстро, что даже осознать этого не успевают. Вот скажи, зачем мне с тобой воевать? — Я думала, это вполне понятно, — Эдрия дождалась, чтобы Ариман отпил вина, и только после этого приложилась к своей порции. — Не хочется делить Джоша с кем-то, тем более с омегой, которая по определению больше подходит альфе. — О, так ты решила, что представляешь угрозу для меня, и я будто бы захочу с тобой сражаться? — Ариман рассмеялся тихим мелодичным смехом. — Ох, бедная моя девочка, кто же тебя воспитал такой неуверенной? — Что? — Разве тебе не известно, что у ангела три сердечных связи? Я с самого начала знал, что однажды он приведет еще кого-то, и назовет супругом, и был на это согласен. Возможно, мне проще это воспринимать, ведь у меня на родине многие влиятельные особы имеют по нескольку супругов, заводят гаремы. Моя старшая сестра Арвина, например, имеет восемь мужей: они занимаются хозяйственными делами, обустраивают дом, воспитывают детей, пока она командует воинством в опасных песках Желтой пустыни. У них есть субординация и четкое распределение обязанностей, и это считается нормальным. — Для меня это звучит… необычно, — осторожно ответила Эдрия. — Я знаю, поэтому и не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко. У твоего народа это не принято, как я слышал: эльфы с трудом влюбляются, но если это происходит, они создают пары на всю жизнь, и расходятся очень редко… я прав? — На сто процентов. — Тогда все должно выглядеть просто и для тебя, — Ариман взял маленькую веточку винограда и положил одну ягоду в рот. — Я люблю Джоша больше всего на свете, больше света, тепла, еды и дыхания. Я оставил ради него свой дворец, слуг, богатство и положение в обществе, покинул родную страну и семью, и ни разу не пожалел об этом. Джош бывает резким, его приходится тормозить и баюкать его ярость, но он искренне любит меня, и я уверен, что его руки поймают меня, стоит только оступиться. Я сделаю для него все, что он попросит, и поэтому у меня нет ни малейшего желания ссориться с тобой, Эдри. Раз он выбрал тебя, раз привел в свой дом, как супругу, то я с радостью приму его выбор, и буду любить тебя, как и его. Мы — семья, мы должны быть вместе, поддерживать друг друга, облегчать страдания и доставлять удовольствие. В единстве наша сила, моя дорогая, чем крепче мы соединимся, тем сложнее будет нас разбить. Но если ты опасаешься, что нам придется соревноваться за внимание Джоша, то можешь смело об этом забыть: он ангел, его любви хватит на весь мир, а не только на нас двоих. Тебе… лучше осознать это, и помнить, что однажды он приведет кого-то еще, иначе твоя жизнь будет полна страданий. Вряд ли Джош будет чувствовать себя счастливым при этом. Эдрия знала, что Ариман прав. Его слова были мудрыми и зрелыми, но одно дело понимать, и совсем другое — чувствовать. Нельзя просто переключить себя, перевернуть сознание, стать другой. — Я понимаю, о чем ты, но меня воспитывали иначе. С детства я знала, что должна быть сильной, чтобы взять причитающееся мне силой. Женщины-омеги среди моего народа — редкость, не так много желающих назвать такую своей женой. Я готовилась сражаться за свое семейное счастье. — Мне жаль, если я тебя разочаровал. Могу предложить спарринг на стадионе, если тебя это немного успокоит, — ласково улыбнулся Ариман. — Ты владеешь оружием? — удивилась Эдрия. — Конечно. Я ведь потомок древнего аристократического рода, у меня было прекрасное образование: языки, музыка, владение оружием, история, география, математика. — Индивидуальные занятия, наверняка? — Разумеется. В общие школы и академии нас на пускали, чтобы уберечь от тлетворного влияния толпы и порочащих связей, — Ариман хмыкнул. — Но не помогло. — Даже не знаю, что лучше. Мои родители просто не вмешивались ни во что, чтобы я научилась принимать решения и постоять за себя. Можно еще вина? — Сколько угодно, дорогая, — Ариман встал. — И давай уже нанесем маску на волосы, уверяю тебя, она правда поможет, результат тебе понравится. Прохладные лезвия маленьких ножниц осторожно скользили по нежной коже. Эдрия любила смотреть, как Ариман работает: у него это получалось легко и непринужденно, и казалось, что то, что он делает, очень просто повторить. Она следила за изменениями на себе, пока волоски исчезали или становились короче, в зависимости от воли мастера. Ариман был очень сосредоточен и собран, но при этом не забывал поглаживать пальцами чувствительную кожу вокруг. Инстинктам этого было достаточно, чтобы работать, и Эдрия постепенно начинала подтекать. — Если ты не перестанешь меня дразнить, я затоплю постель еще до возвращения Джоша, — предупредила она. — Ничего страшного, если мы немного пошалим, — Ариман улыбнулся. — Ты любишь удовольствия, хоть и держишь себя в руках. Его пальцы мягко скользнули внутрь, и Эдрия закусила губу. Она была уже вполне готова для альфы, а не только для такого небольшого вторжения, но даже так она ощущала приятные разряды тока внутри. — Хочешь, чтобы я продолжал? — прошептал Ариман. — Д-да… пожалуйста! Он усмехнулся и раздвинул пальцы внутри нее, растягивая мышцы; его язык коснулся обнажившегося, набухшего от возбуждения бугорка, похожего на маленькую вишню, пробежался вокруг, немного подразнил и исчез. Эдрия тяжело застонала, подаваясь бедрами вслед. — Омеги просто прелесть, такие чувствительные, — Ариман облизнулся и склонился ниже, ласково целуя ее сочащийся смазкой «ротик». Используя только язык, губы и пальцы, он вытворял такое, чего Эдрия себя даже не представляла до их встречи и первых совместных ночей. Без Джоша оргазм выходил поверхностным, но все равно очень сильным и ярким. И, к счастью, он ничуть не насыщал, заставляя желать своего альфу еще сильнее. Они с Ариманом уже переместились в постель, когда Джош вернулся домой. — Без меня тут играетесь, значит, — сказал он, раздеваясь на ходу. — Не подождали! Каждый раз с ним был как первый. Эдрия не могла отвести взгляда от его широкого торса, от перекатывающихся под кожей мышц, от гладкой и чуть блестящей кожи. Он забрался на постель, нависая над своей распаленной омегой, вызывая у нее обильное течение смазки одним ощущением близости, а ловкий Ариман уже ласкал его плечи и перебирал пальцами волосы, зная, как Джош это любит. Первый мощный оргазм прошелся в животе горячей волной, едва только крупный член вошел до основания; Эдрия изогнулась и вскрикнула. Каждый следующий прилив был сильнее предыдущего, и наконец, наполнившись живительным семенем, она могла только лежать и смотреть, как получает свою порцию супружеской любви Ариман. Он сидел на Джоше верхом, медленно двигаясь на его огромном члене и тяжело дыша. Эдрия знала, что способности ифрита позволяют принимать в себя нечто настолько крупное без всякого вреда, но все равно боялась за него: крупная головка заметно билась в его животе, оттягивая идеальную кожу и заставляя Аримана стонать в голос. Джош судорожно гладил его бедра, иногда касался изящного члена, любуясь сквозь ресницы, пока тот не взорвался наслаждением прямо на нем, обильно изливаясь на живот и грудь. Огромный член внутри отозвался на спазмы, заполняя спермой тесное пространство; Ариман с трудом сполз с него, едва не плача от разрывающих его восхитительных ощущений, и замер с другой стороны, прижимая колени к полному животу. — Я чувствую себя беременным, — прошептал он. Джош обнял их обоих, подтягивая к себе, чтобы лежать между супругами. — Как же я вас люблю… — И мы тебя, — выдохнула Эдрия, устраиваясь удобнее и целуя Джоша в плечо. — Мы хотим, чтобы ты повнимательнее рассмотрел темнокрового. — Что? — Нам кажется, он может подойти, — прошелестел Ариман. — Он так одинок, так нуждается в поддержке альфы… — Вы сговорились, — простонал Джош. — Я так и знал! — Он омега королевских кровей. Доминантный омега, у нас такого еще нет, — Эдрия сопровождала каждое слово коротким поцелуем. — Просто посмотри внимательнее, жаль будет отдать его и все, что ему причитается, недостойному. — Вчетвером нам будет еще веселее и приятнее, — вторил ей Ариман, наглаживая шею и грудь Джоша со своей стороны. — Пустое. Я ему не нравлюсь, он меня раздражает. Одним запахом тут не обойтись, — тот пытался сопротивляться, но слишком вяло. — А ты попробуй. Просто. Попробуй, — прошептала Эдрия. — Пожалуйста. — Пожалуйста, — эхом отозвался Ариман. — Ладно, ладно. Обещаю. Попробую… ну, не знаю — на тренировку с ним попасть. — Отлично. Битва — это почти секс, — одобрила Эдрия. — Проводи его после, — посоветовал Ариман. — Поинтересуйся его делами, увлечениями. — Пресветлое солнце, — простонал Джош, накрывая лицо подушкой. — Вы ведь не отстанете, да? На следующий день к вечеру они с нетерпением ждали возвращения супруга. Джош задерживался, и Эдрия гадала, как далеко все могло зайти. Ариман с виду был абсолютно спокоен, но по тому, как он крошил в пальцах сушеные травы для своих настоев и масок, было понятно, что он тоже нервничает. Эдрия невольно вспомнила их первую встречу и подумала, что тогда он тоже, наверняка, переживал. Что если Джош уже сегодня вернется не один? — Идет, — прошептал Ариман. Эдрия закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она справится. Металлическая дверь ахнула с такой силой, что задрожали стены. Джош свирепо сопел и что-то ворчал. — Все плохо, — произнесла Эдрия одними губами. Ариман кивнул; они оба замерли, будто не обратили внимания на шум. — Ну что, довольны? Подойдет, да? Вы считаете, что этот нам подойдет? — прогремел Джош, проходя внутрь. Он не обращался к кому-то конкретному, Эдрия знала это не хуже, чем Ариман; в Джоше боролись обида и ярость. Это было плохо вдвойне: значит, он получил отказ, и значит, он надеялся на согласие. Джош устроился на низком диване, обнимая ледяной жбан небесного молока. От него так и несло досадой. Ариман кивнул Эдрии, и они вместе подошли и сели с разных сторон от него. Джош шумно выдохнул. — Что случилось? — тихо спросил Ариман. — Он отказал тебе? — добавила Эдрия. — Я не спрашивал, — хрипло ответил Джош. Его супруги переглянулись; Ариман едва заметно пожал плечами. — Но тогда что произошло? — не отставала Эдрия. — Темнокровый тебя обидел? — Нет. Он ничего не сделал. Мы были на Арене, потом он пошел в свой спортивный зал. Там он был… другим. Не знаю, не таким агрессивным, не опасным, даже немного… красивым. Я смотрел на него и думал о ваших словах. О том, что вы, возможно, правы. Джош замолчал и покачал головой. — И что случилось потом? — осторожно подтолкнул его Ариман. — Да ничего. Он закончил тренировку, я ушел. — Но… я не понимаю, — начала Эдрия, но Джош перебил ее. — У него метка сердечной связи на груди и шее. Совсем свежая, еще неокрепшая, растет. Не моя.