Железный Эльф

Официальная часть продолжалась несколько часов. Гости все прибывали, огромный зал заполнялся публикой. Официанты шустро подносили закуски взамен съеденных, выкатывали все новые тележки, полные подносов с бокалами. Основные важные партнеры и друзья (или те, кто считали себя таковыми) прибыли в первые часы, и Макс смог лично увидеть многих прославленных королей и военачальников: Нефритовую Фею из Поднебесной, короля Авалона лорда Ярета, семейство Дэй Расс из Дар-Обру, оборотней Вольфенхолла. Часть церемонии приветствия длительностью около сорока минут пришлось пропустить: сквозь толпу к Максу пробрался Этьен с результатами его отработавшего алгоритма, чтобы получить указания по выпавшим личностям. Для надежности ввели в курс дела и Обсидиана; тот накрыл всех непроницаемой пеленой и сообщил Циату, минуя стандартную коммуникацию. Макс не был удивлен сложившейся выборкой: эти же имена уже встречались ему в черновом табличном варианте. Теперь же имелось подтверждение их причастности к антигосударственной деятельности. — Князь сказал, всех, кого можно, в темницы, разберемся потом. Сам смотри, не надо ли оставить кого, чтобы проследить, — сказал Обсидиан. — Нет, эти уже просчитаны, неожиданностей от них я не жду, — ответил Макс. — Этьен, сможешь оформить этих товарищей? — Конечно, задействую дежурных. Гамле уже забил их данные и подобрал условия содержания, так что осталось только закрыть их. — Прекрасно, — Обсидиан хищно улыбнулся. — Мне нравится ваша эффективность, парни. Макс тоже испытывал чувство глубокого удовлетворения. Оно помогало ему справляться с повышенным вниманием многих гостей, которое ощущалось кожей, почти как посторонние касания. Хотя были и приятные моменты. Вождь атлантов Мандрагора вполне открыто улыбнулся и подмигнул; его супруга (наконец-то Макс ее увидел лично), тощая красноволосая пигалица с подвижным крупным ртом, тяжелым взглядом и веснушчатым носом, похожим на крошечную картофелину, тоже кивнула, улыбаясь краем рта. Малые йотуны почтительно замирали каждый раз, когда Макс оказывался рядом, но многие прочие гости перешептывались, указывая на него, и такое настойчивое внимание очень угнетало и утомляло. К концу торжественной части стало только хуже: прибыла делегация Ангелхайма. Оула, очевидно, выбирала этот момент специально, чтобы ее видели абсолютно все. Ангелы сияли белоснежными доспехами с золотой отделкой, их крылья, сложенные за спинами, мягко светились, конкурируя с люстрами зала. Сама Пресветлая была одета в полупрозрачную белую кисею, задрапированную поверх мелкой золотой сеткой с бриллиантовой крошкой, заставляющей всю ее фигуру искриться. — Если сестры — близнецы, значит, у Оулы тоже день рождения? — шепотом спросил Макс у Обсидиана. — Нет, — отозвался тот. — Роды длились несколько месяцев, согласно легенде, поэтому день рождения этой куриной мамы — весной. — Ужасно неудобно, — Макс содрогнулся от сочувствия к несчастной женщине, рожавшей полгода. — А этот высокий красавец с локонами и есть мой несостоявшийся женишок? — Он самый. Не жалеешь об отказе? — Обсидиан усмехнулся. — Ничуть. Ты только посмотри, какие у них бешеные глаза. Хотя, у остальных немногим лучше. Они чем-то накачаны? — Это вполне вероятно. Джош говорил, что у ангелов в ходу разные вещества для укрепления духа и разжижения психики. Можешь поинтересоваться, если нужно. — О, я предпочту воздержаться, — пробормотал Макс. Он вовсе не горел желанием рассказывать о причинах своего нежелания общаться с Джошем; тем более после гимнастического зала тот очень явно его игнорировал. Сейчас Джош стоял с Ариманом и пришедшей недавно Эдрией, отвернувшись от делегации, и что-то шептал им обоим. Отведя взгляд, Макс убедился, что ангелы из сопровождения Оулы посматривают на него, стараясь не таращиться явно, и от этого спокойнее не стало. Пресветлая госпожа же с виду не обращала на него внимания, но ее взгляд чувствовался, как слабые разряды тока по коже. Макс как-то не подумал, что последует за официальной частью. Он наблюдал, как в распахнутые двери хлынул поток менее именитых гостей, пока второй состав оркестра не начал играть мелодии танцев. — Не хочешь партию со мной? — спросил Обсидиан, опережая нервничающего Яртиса. — У князя заранее танцы расписаны. — Эм... я не слишком хороший танцор, — признался Макс. — Это ничего, зато я — слишком. Идем. Танец напоминал привычный вальс, но был усложнен несколькими фигурами и поворотами. Обсидиан встал в позицию партнерши, как более сложную, позволяя Максу вести. Он и правда танцевал прекрасно, обладая гибкостью и артистической пластикой. — Я ведь могу отказывать, если не хочу танцевать? — поинтересовался Макс. — Можешь, но лучше не обижать важных персон. Сам понимаешь, политика. Владыки дружественных государств таким образом демонстрируют расположение, и отказ может быть понят превратно. С теми, кто с твоим государством в состоянии войны, или с неинтересными тебе регионами можно не общаться. Обычно после семи-десяти танцев можно смело ссылаться на усталость и отказывать вполне доброжелательно. Если пригласили тебя, ты можешь выбирать свою позицию в танце, это плюс. Запретов тут нет: кто угодно приглашает кого угодно, невзирая на пол, статусы и прочее. — Семь-десять… понятно. Я постараюсь пережить это, — вздохнул Макс. — Не переживай, на половину из них ты точно расписан заранее, — Обсидиан склонил голову и весело фыркнул. — Вон Яртис уже копытом бьет. А, кстати, забыл сказать: больше одного танца с одним и тем же партнером — и о вас уже говорят, как о любовниках. Будь осторожен. — Об этом я читал, но спасибо за напоминание. — Ну вот, твой первый танец завершен, а ты ни разу не наступил мне на ногу! Я даже разочарован. Обсидиан поклонился, благодаря за партию, и подхватил с подноса широкий бокал с плавающим в нем цветком. Макс кивнул в ответ, собираясь отойти подальше и затеряться в толпе, но Яртис поджидал его и не собирался упускать. — Теперь моя очередь. Ты ведь не откажешь? Его мундир был сделан иначе, чтобы учитывать крылья; волосы в кои-то веки оказались расчесаны до блеска и стянуты зажимами на военный манер, а на лице не осталось следов крови, копоти и прочего, что обычно его «украшало» — Яртис выглядел очень привлекательно. Макс на какую-то секунду подумал, что, может быть… Перед глазами как в реальности возникла картина покрытой оплавами комнаты и истерзанного тела несчастного Йиты. Яртис не заслуживал такой судьбы. Он был честным, добрым и одиноким. Он был тем, кто с самого начала хорошо отнесся к новичку и во всем помогал. Макс вздохнул сквозь зубы, и Яртис по-своему истолковал это. — Только танец! Я ни на что не намекаю, правда. Макс готов был согласиться, но их бесцеремонно потревожила пара из личной охраны Ее Величества: дворцовый воин в красном встала слева, замковая серебристая стражница — справа. Шорох шелковых одеяний позади Яртиса не оставил сомнений. — Ваше Величество, — оба склонились в поклоне. Зиара кивнула, мягко улыбаясь. — Мне не хотелось вас тревожить, но поскольку мое время ограничено, я хотела бы просить тебя уступить мне очередь с танцем, крылатый рыцарь Яртис, — сказала она. — Разумеется, моя королева, — тот склонился в почтительной позе, скрывая разочарование. — Если ты не против, мой генерал, владыка гордого Севера, — Зиара улыбнулась уже лично Максу, протягивая свою крошечную белую руку. — Огромная честь для меня, — он принял ее ладонь, выводя в танцевальную зону. Теперь перед ним стояла непростая задача: не наступить на полы длинного одеяния Ее Величества и не прижать нигде ее прекрасные распущенные волосы. Макс не знал, кому молиться в связи с этим. — Я рада тебе, потомок огненного Айариана. Твой отец был моим хорошим другом, хотя в миг нужды я оказалась бесполезной. С тех пор многое изменилось, и я хоть немного научилась пользоваться тем, что имею. Благодаря верным мне людям: Циату, Мицару, моим племянникам. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе разобраться с наследством и восстановить мощь твоего отца. — Мне кажется, это не совсем верная формулировка, моя королева. Прошло десять веков с тех пор, и хоть я являюсь прямым потомком Айариана, я не совсем его сын, — возразил Макс. — Время нелинейно, — шепотом рассмеялась Зиара. — Князь Циат тоже так сказал, хотя я все еще не могу похвастаться пониманием, — Макс покачал головой. — Никто до конца не понимает, кроме тех, с кем Юна говорит лично. Но я по своей специфике вижу базовые связи, которые пронизывают все сущее, а потому знаю, что ты — тот самый ребенок, который родился здесь, во льдах Гипербореи. Ты уже видел это солнце, ты дышал этим воздухом прежде. Я не могу знать, как это получилось, но будь уверен, что это правда. Бездонные глаза Зиары пугали и притягивали одновременно. Это была самая настоящая непроглядная бездна, к которой лучше не приглядываться. Вместе с тихим голосом, холодной бледностью и кровавым одеянием это создавало жутковатый, пугающий образ. Скорее всего, Зиара знала об этом, и намеренно подчеркивала собственную опасность внешне. Хорошо, что такую разрушительную силу контролировал организованный разум. Макс кивнул, обдумывая слова королевы. Выходит, он не просто многократное перерождение сына Айариана, а настоящий, его родной ребенок. Занди говорил именно о перерождении, Макс это хорошо запомнил. Но это была только теория. Нет причин сомневаться в словах и мощи Зиары, и тогда, если время нелинейно, получается, что темнокровые предки обладали алгоритмом преодоления временных пластов. Это никак не объясняет технику внедрения детей, и в памяти Айариана ничего об этом не было (Макс предположил, что тот не занимался этим лично и не особенно подробно вникал, занятый вопросами внешней политики, обороны и снабжения), но в связи с этим на ум приходили старые сказки о детях-подменышах эльфов. Мать любила рассказывать о своих трудных родах, о том, как она рыдала от боли и теряла сознание, и как после всего отец был рад рождению сына. Где же тогда оказался настоящий Максимилиан? Существовал ли он? Подмену производили после родов, или как-то делали, чтобы рождался уже правильный ребенок? «Рациональное использование ресурсов в сложных климатических условиях Гипербореи — один из основных принципов экономики нашего государства. Особую роль играют пищевые ресурсы, которыми наш материк беден». Макс удивился собственному спокойствию. Его совершенно не шокировало осознание, что родного сына его родителей, похоже, съели. В условиях осады это было рациональное решение. — Ты очень быстро схватываешь, — улыбнулась Ее Величество. — Я не слышу мысли, но вижу, как меняется насыщенность твоих энергий, когда ты думаешь. — Ваши слова дали мне пищу для размышлений, моя королева, — Макс чуть склонил голову, улыбаясь. — На мне лежит ответственность за возрождение моей расы, и я хватаюсь за любую возможность продвинуться вперед. Пока я почти не представляю, с чего начинать поиски. — Любые ресурсы Нории в твоем распоряжении. Думаю, Циат уже сказал тебе, что мы крайне заинтересованы в возрождении Арктиды, и я дополнительно обращаю на это твое внимание. Не стесняйся сообщать о необходимости чего-либо, и мы постараемся это предоставить. Я лично обещаю тебе поддержку в случае необходимости. Зиара посмотрела на него, чуть расширив глаза, и Макс вздрогнул от того, что увидел в их глубине. — Благодарю, Ваше Величество. Я очень ценю Ваше расположение, и постараюсь быть полезным Нории. — Насколько я знаю, ты уже приносишь пользу, и даже в настоящий момент твой алгорим работает. Я очень надеюсь, что в скором времени возрожденные темнокровые станут могущественной расой и смогут вернуть себе свои земли. Когда танец закончился, Макс поклонился партнерше, она присела в ответ; за ними наблюдали по всему залу. Сопровождение Ее Величества тут же выстроилось с обеих сторон. Макс обратил внимание на знакомую стражницу: от нее чувствовался мощный шлейф застарелой боли, ставшей привычной и почти незаметной. Жизненных сил в девушке оставалось мало. Макс только успел внести в коммуникатор заметку проверить ее позже, когда перед ним замаячило что-то высокое и темное. Император Яндар в бронзовом парадном доспехе, собственной персоной. Чуть дальше пыхтел, пробираясь сквозь публику, не успевший Яртис, всем своим видом выражая отчаяние. — Могу я попросить о следующем танце, о прекрасный король, сокровище Гипербореи? — Яндар сладострастно улыбался, предлагая руку. От него сильно разило призывным запахом альфы; Макс ощущал его очень интенсивно, хотя перед самым приемом использовал средство, притупляющее обоняние. — Попросить можете, лорд-император, но мой ответ будет отказом. Яндар сразу помрачнел и улыбка сползла с его лица. Мягкое тепло его глаз сменилось на приглушенное пламя, рука сжалась так, что хрустнули пальцы. — И какова же причина? — Мой следующий танец уже обещан. — Кому же, могу я узнать? — Моему другу, крылатому рыцарю Яртису, — Макс кивнул тому, преодолевающему последних гостей. — Тогда следующий за мной? — неприятно сощурившись, предположил Яндар. — Не думаю. У меня нет желания касаться вас или иным способом выражать расположение, потому что я не испытываю его к вам. Темный огонь полыхнул в глазах санара; он едва сдерживался, чтобы не сорваться. Принц Янгир, почувствовав это, уже пробирался к ним сквозь толпу, а подошедший Яртис положил руку на плечо Макса, угрюмо глядя на отца и всем своим видом выражая решимость сопротивляться его воле. — Какова же причина такой… неприязни? — Яндар старался дышать глубже, чтобы не вспылить; незаконнорожденного сына он игнорировал. — Мне казалось, вы должны знать об этом, — Макс едва заметно нахмурился. — Например, предательство? Или его следствие, состояние войны между нашими государствами? — Государство Гиперборея не существует, — прошипел тот. — Старые договоренности не действуют. — Вы так считаете? — Макс приподнял бровь и отвернулся. — Идем, Яртис, а то ты никогда не дождешься меня. Принц Янгир, добравшись до отца, шумно зашептал что-то ему на ухо, но начавшийся танец заглушил все звуки. — Я боюсь, не смогу выполнить ведомую роль, — жалобно прошептал Яртис. — Ничего страшного. Раз мы оба не гениальные танцоры, я могу попробовать, — милостиво согласился Макс, становясь в позицию. Рука Яртиса жгла ему талию. Наверное, это было не очень разумно — дразнить его, пусть и не нарочно, собой в роли партнерши. Макс очень старался не слишком подставлять шею, и не изгибаться чрезмерно в его руках, выполняя все фигуры танца исключительно формально. — Он не угрожал тебе? — Не успел, я полагаю. Или пока опасается, не зная, что у меня припрятано. Макс поглядывал на кружащиеся пары, отмечая про себя знакомых. Джош с удивительной для его габаритов элегантностью вел Эдрию. Рыбка, хихикая и краснея, пытался не потеряться в широченных руках короля Сигхъёльма. Яркие волосы Обсидиана мелькали в дальнем конце зала, в паре с не менее яркими локонами авалонской принцессы (оба шептались и хихикали, как давние друзья-заговорщики). Циат со стоическим спокойствием вел в танце с Пресветлейшей Оулой, которая улыбалась ему настолько сладко, что князю грозила сахарная кома. Ариман кружился в паре с огромным воином с Хальфена, и тот явно был от него в восторге. Коралл драматично отплясывал с высокой девицей в рыцарском доспехе Авалона, хотя та двигалась не особенно женственно и путала фигуры. Лорана Макс заметил случайно, когда на повороте они с Яртисом прошлись возле спаренных колонн. Архивариус спрятался в тени и строчил что-то в своем коммуникаторе; выглядел он болезненно. Макс решил, что подойдет к нему, как только освободится. — Тебе очень хорошо в белом, — нерешительно сказал Яртис. — Спасибо, я знаю. — И… эта прическа… идет. Красиво. — Хм. — У тебя очень мягкие волосы. И гладкие. И цвет такой… кремовый. — Яртис, не стоит. Ты заводишь сам себя, но это полностью провальная идея, уверяю тебя. — Но ведь я просто смотрю на тебя, — сконфуженно отозвался тот. — Не просто. Я чувствую твою руку через одежду, ты же это понимаешь? — О… — Именно. Прекрати, мне неприятно. — Прости. Я хотел немного подбодрить тебя… — Ты хотел ненавязчиво показать заинтересованным, что мы с тобой очень близкие друзья. Гораздо ближе, чем на самом деле, — спокойно прокомментировал Макс. — Не оправдывайся, это глупо. — Не буду. Яминский крэл, ты здесь всего ничего, а уже рулишь так, словно всю жизнь прожил вот так! Я понимаю, почему Циат так радеет за этот проект, но мне немного страшно от осознания, что вас, таких вот умных, будет много. Макс подумал, что Яртис опасается, что все остальные тоже откажут ему, и тогда с самооценкой можно будет распрощаться, но говорить об этом вслух не стал. — До этого еще далеко. Мне нужно разобраться с поиском остальных детей, посмотреть, что осталось от Гипербореи, и могу ли я найти там что-то полезное… какие-то подсказки, может быть. — Я готов помочь тебе с этим. Всегда хотел посетить Гиперборею и воочию увидеть древние льды, останки Прозрачного города, Теней, обитающих там. — Не сомневаюсь. Если я соберусь, то сообщу тебе сразу же. Наверняка мне понадобится помощь. Яртис просиял, воодушевившись, и до конца партии радостно улыбался. Едва танец закончился и они раскланялись, Макс собирался выудить Лорана из его темного угла, чтобы как следует расспросить о хранящихся у него гиперборейских документах, но путь ему преградил огромный ангел, упавший на колени. — Умоляю принять мое приглашение на танец, — повторял он, глядя в пол. Золотые крылья мелко трепетали, по щекам обильно текли слезы, оставляя за собой искрящиеся дорожки. В мягких волнах его волос поблескивали крошки бриллиантовой пыли, будто совсем недавно он прислонялся головой к чьей-то сверкающей сетке, надетой поверх платья. Макс узнал бы его даже без этой детали. — Принц Амбраэль Золотой Свет, — вздохнул он. — Мне не очень хочется танцевать. — Я умоляю вас, сокровище Севера, умоляю. Я не поднимусь с колен, пока не получу согласие на танец, и приму в этой позе смерть, если вы ответите отказом. Макс даже слегка растерялся. Он поискал глазами Яртиса, но тот, похоже, вышел из зала. Джош был занят беседой с Кораллом, Циат, сохраняя нечитаемое выражение лица, раскланивался с Нефритовой Феей («с тещей» — язвительно подумал Макс), а Обсидиан сочувственно пожал плечами и кивнул, предварительно покрутив у виска: мол, соглашайся, он же псих, что с него взять. — Сочту это меньшим из зол, — вздохнул Макс. — Вам придется быть ведомым, принц. Тот пробормотал что-то и тут же поднялся, оказавшись выше Макса больше чем на две головы. У него были очень неприятные глаза: ярко-голубые, бессмысленные, как стеклянные шарики. В остальном Амбраэль обладал очень красивыми чертами лица, фигурой и волосами. — Почему вы отказали мне? — спросил он, едва началась музыка. — Вы говорите об абсурдном заключении брака? Потому что ни вы, ни я этого не хотели, разумеется. Амбраэль пытался смотреть на Макса, но его странные глаза будто жили собственной жизнью, двигаясь вопреки желаниям хозяина. Он казался похожим на не совсем исправного робота. — Почему? Я не соответствую каким-то параметрам? — В том числе, — осторожно отозвался Макс, разглядывая его и пытаясь понять, что происходит в этой ангельской голове. — Вы ведь догадываетесь, что мне нужен по-настоящему сильный альфа? Как у вас обстоит дело с сексом? Амбраэль молчал какое-то время, мучительно пытаясь совладать со своим взглядом. Похоже, ответа у него не было, и он искал его. И нашел. — Все хорошо. Иначе и быть не может, ведь я абсолютно чист и нетронут. Значит, все хорошо. — Вот уж не думаю. «Хорошо» в сексе — редко бывает врожденное. Требуется хоть какой-то опыт, но если у вас, в таком приличном возрасте нет желания и необходимости в нем, то, скорее всего, все обстоит довольно печально, Амбраэль. — Пресветлейшая не ошибается, — он закрыл глаза, сморгнув с золотых ресниц последние слезы, а потом открыл, наконец-то глядя прямо на Макса. — Со мной все хорошо. Я могу быть отличным супругом. — А подумать самостоятельно? — Макс улыбнулся, переходя на неформальный стиль общения. — Ты ведь не хочешь этого. Тебе не нужен омега, и вообще никто. Все, что ты ищешь — это ее одобрение. Чтобы она была довольна тобой. Я прав? — Мать ангелов, живой Свет, Чистейшая Белоснежность, — забормотал Амбраэль. — Полная благодати, все знающая и любящая каждое заблудшее дитя. Она должна получать то, что желает. — Ты ведешь себя как ребенок. Посмотри на Георга: он избавился от нее в голове, и живет вполне счастливо. Оула разрушает тебя. — Брат мой светлый, рухнул во Тьму, сдался, предался похоти, совращенный монстром из огня, — всхлипнул Амбраэль. На его лице стремительно менялись выражения болезненного страдания и расслабленного бессмыслия, словно разные существа боролись за контроль. — Ты не должен делать то, чему противится твоя душа. Заключение брака — это не сделка. Сердечная связь не вырастает из ничего. — Пресветлая владычица может создать любую связь, — жалобно прошептал Амбраэль, вновь заливаясь слезами. — Я был бы счастлив. Он не обращал внимания, что не выполняет положенные для ведомого фигуры танца, двигаясь как механическая игрушка. Макса пугали его глаза, фанатичная преданность и явная виктимность. Амбраэля как личности почти не существовало. — Искусственная связь не станет настоящей только потому, что кто-то приказал, — сказал Макс, подбирая слова. — Оула ошибается. Она часто ошибается, Амбраэль. Мне кажется, она тоже несчастна, хотя продолжает твердить о счастье и внушать это остальным. Ложь не сделает счастливыми ни ее, ни тебя. Амбраэль остановился и отпустил его руки. Он часто моргал, словно что-то мешало ему смотреть, утирая золотые слезы тыльной стороной ладони. — Я ни на что не годен. Мне отказали, — пробормотал он. — Что происходит? — поинтересовался князь Циат, из ниоткуда появляясь рядом. — Я не уверен. Кажется, принц… расстроен? — Макс облизал пересохшие губы. — Он ведет себя странно. — Сейчас все уладим. Можешь немного отдохнуть, ты, верно, устал от танцев, — Циат кивнул ему. — Да, князь, благодарю. Воспользовавшись предоставленной возможностью, Макс вышел на открытую часть балкона. Здесь были укромные места для парочек, но достаточно места для того, кто просто хотел немного подышать. Прохладный воздух пах морем и подступающим дождем. Облака быстро неслись по ночному небу, пряча и снова открывая почти полную луну. Далеко внизу мелькали огоньки поселений и предместий Золотого Эдо, в узкой ленте реки отражался, искрясь, лунный свет. Лес сверху казался кудрявой шерстью какого-то животного. Макс оперся на перила и следил взглядом за корабликом с красными бумажными фонарями, скользившим по реке. — Красиво здесь, верно? Незнакомец подошел совершенно неслышно, и Макс сразу понял, что перед ним кто-то… особенный. Он был широкоплеч и силен, но из-за узких бедер и длинных ног казался изящным. Светло-рыжие волосы, заплетенные в косы на северный манер, такая же борода, кожаный доспех, окованный металлом. Красивый, обаятельный и очень, очень неглупый. Мужчина курил трубку и хитро, по-лисьи улыбался. Глаза у него были как ярко-синие льдинки. — Верно, — осторожно ответил Макс. — Не любите приемы? — Не люблю, но деваться некуда. Иногда всем нам приходится делать что-то неприятное, — незнакомец пожал плечами, кого-то неуловимо напоминая этим жестом. Макс напрягся. — Не бойся, темнокровый. Я никогда не был с теми, кто желал вашей гибели. — Что же… это радует. Но я что-то не припомню вас среди прибывших гостей. — О, я не люблю официоз, предпочитаю приходить с черного хода. Так гораздо интереснее. — Любопытно. — Правда? Вот и мне кажется, что так куда лучше. Я могу избежать всех этих трудностей с этикетом, не встречаться с разными образинами, а общаться только с теми, кто мне интересен. Разве не чудо? Он рассмеялся, и Макс снова вздрогнул. Кто-то уже так смеялся… — И чем же вам интересен я? — Всем. Я хотел убедиться, действительно ли ты сын этого упрямца Айариана, что ты из себя представляешь, каким образом думаешь. И, знаешь, я думаю, все получится. Ты такой злюка, что справишься со всем этим просто из принципа. Незнакомец хихикнул и выпустил клубы ароматного дыма. Макс посмотрел на него и невольно охнул: теперь у его собеседника были черные волосы и ярко-зеленые глаза. — Это иллюзия? — Работает похоже, но мне не нужно для этого ничего тратить. У меня нет обычного состояния, каждое — верное, — он подмигнул. — Полиморфизм. — Вы отец Обсидиана, — выдохнул с облегчением Макс, вспомнив, чьи манеры ему напоминает поведение нового знакомого. — Надо же. Ну да, и его отец в том числе. Хотя мне не нравится это имя, ему совсем не идет. Я бы назвал его как-нибудь вроде Кьётви или Сакси. Но я понятия о нем не имел. Эта зеленая дрянь, его мамаша, все сделала, чтобы я не повлиял на парня. Рад, что вы с ним дружите, все же родня. — Простите? — Да я сам не очень разбираюсь в этом, — теперь у собеседника стали светлые волосы, а глаза превратились в синие уголья. — Но я и тебе кто-то вроде троюродного деда, или семиюродного дядюшки. По линии короля Хагала. У йотунов кто угодно ногу сломит в генеалогии, я никогда не умел разбирать, кто там кому родня, а кто — свиной хвост. — Йотуны вроде как вымерли. — Ну да, вроде как. Поэтому я и заинтересован в тебе: твои темнокровые предки кажется и нескольких йотунов на Земле укрыли? Так вот, я бы очень был признателен, если ты примешь и мою помощь тоже. — Принимать помощь от загадочного незнакомца, знающего обо мне многое и ничего не сообщающего о себе — что может быть логичнее? — усмехнулся Макс. Дверь из бального зала открылась; на пороге стоял Обсидиан. — Так, ты тут что делаешь? Разве ты не ответил, что будешь занят, отец? — Хм, ну вот, планы поменялись. — Макс, не верь ничему, что он говорит, — Обсидиан подошел, хмуро глядя на отца и сложив на груди руки. — Не верю, он ведь даже не представился. — О, я немедленно исправляюсь! Впрочем, на Земле я довольно известная личность, так что заочно ты со мной знаком, маленький северный король, — он протянул красивую ладонь и широко улыбнулся. — Локи.