Железный Эльф

— Отойди назад, — негромко сказал Яртис, активируя доспех и закрывая собой спутника. — Макс, отойди. — Нет, — Макс не узнал собственный голос. — Это ты отойди. Он снял маску, скинул капюшон и шагнул навстречу Тени, стараясь глядеть уверенно, хотя колени откровенно подгибались. — Я темнокровый эльф, сын короля Айариана и наследник его владений. Это моя земля! — Ты... Тень нависла прямо над ним, склоняя то, что было похоже на лицо, разглядывая. Макс стиснул зубы, чтобы они не стучали друг об друга, и уставился в ответ. Призрачное, будто сотканное из черного дыма лицо приблизилось настолько, что Макс почувствовал, как леденеет от его холода. — Королевский омега, — прошептала Тень. — Сокровище Гипербореи. Дитя королей. Остальные четверо, покачивающиеся позади, тоже обрели контуры и подобрались ближе. Они стали меньше и будто плотнее, хотя сквозь них все равно просвечивали обломки колонн. Их лица казались отдаленно знакомыми. — Хагал был бы счастлив узнать, что проект сработал, и дети возвращаются. Где сейчас твой брат, наследник Йотунхайма? — Я один, — Макс покачал головой. — Пока не знаю, как мне найти остальных. А вы... я ведь вас всех знаю. Ты Торн? Он с сомнением произнес имя, всматриваясь в искаженные черты, и удивился, когда густой мрак кивнул. — Да, я был Торн. Здесь Сирд, Къятв, Грольв и Катвир. — Но почему... вы выжили? Как? — Мы не выжили, прекрасный король. Мы все здесь — мертвецы, разве ты не видишь? Торн проявился еще чуть ярче, и Макс увидел призрачные раскуроченные доспехи, торчащие ребра и обнаженные кости конечностей. Яртис подкрался ближе. — Макс, я ничего не понимаю. Эти парни... вы знакомы? — зашептал он. — Это йотуны. Бывшие первородные йотуны, защищавшие Гиперборею. Они до сих пор защищают ее, — ответил Макс. — Я не знаю, как так получилось. — Он твой альфа? — спросил Торн, ткнув призрачным пальцем в Яртиса. — Санар... — Нет, Яртис мой друг. Он просто помогает. И он не санар. Только наполовину. — Он готов был погибнуть за тебя, — Торн склонил голову. — Как мы. Мы бились до последнего, хоть и знали, что все кончено. Каждый из нас был готов к смерти, ведь без наших супругов мы не можем существовать. — Твоим омегой был маршал Кайтисиан, носивший красное... — Да. Мы провели вместе всего несколько суток, но моя любовь к нему до сих пор неизбывна. — Как вы погибли? Почему стали такими? Значит ли это, что Хагал тоже такой? — О, нет, нет. Хагал давно слился с мировым льдом, а душа стала частью его силы. А мы... нам не повезло. Мое тело, и Сирда, Катвира, Грольва и еще нескольких были сожжены дотла, и мы не смогли слиться со льдом. Къятва испарило оружие атлантов, как и многих других. Были еще те, чьи тела исчезли или были разрушены иным образом. А без них мы не можем уйти. Юна попыталась собрать то, что осталось от тела Хардрада, но этого оказалось мало. Зато он смог сделать сына. Ты уже слышал про Аялна? — Да, немного. Хардрад был младшим братом Хагала? — Верно. Он у нас главный. Мы никого не пускаем на материк. Прежних сил у нас нет, магия почти ушла, но мы замкнули энергополя, изменили линии, чтобы никто не мог попасть сюда снаружи. И убиваем всех, кто рискует коснуться земли. Почему ты пришел сюда, а не к своему городу? Что я могу сделать для тебя? — Мы здесь, потому что так короче всего от климатической базы в Ибере. Я еще не очень уверенно управляю крыльями, и мы не были уверены, что нас здесь ждет. У вас кошмарная репутация, — ответил Макс, начиная дышать нормально. — Я еще недавно восстановлен, многого не знаю. Ты поможешь, если расскажешь известное тебе. — Мы тоже хотим послушать, как все получилось. Все мы. Я могу дать тебе поправку на пространство, чтобы ты и твой... друг могли использовать телепорт. Все соберутся в руинах Прозрачного города, и мы поговорим. — Да, так и сделаем. Я хочу увидеть город. Он предполагал, что будет непросто, но не знал, что настолько. Чужая память не должна была ранить так сильно, но картина разоренной столицы вызвала в нем отчаяние и горечь. Макс стоял у самого края Крутящегося моря и смотрел на очертания затопленных строений под слоем воды. Останки Стеклянного дворца целиком были там, и большая часть жилых кварталов. До сих пор можно было угадать в осколках и руинах резьбу, витражи, остатки росписи. Разбитые дороги когда-то были мощеными белыми и серыми плитами с серебристыми вкраплениями. Повсюду лежали осколки стен со следами огня, все было присыпано ледяной пылью. Тени бесшумно собирались позади; их было всего около трех десятков, может, чуть больше. Яртис нервничал, но молчал. Хардрад появился последним; похожий скорее на ходячий труп, чем на Тень, тяжелый и пугающий. Похоже, его тело подвергли воздействию какого-то средства, изменяющего структуру, и ткани приобрели зеленоватый оттенок и отталкивающий вид. Сходство с Хагалом почти не читалось: Хардрад был ниже и шире, а теперь еще и выглядел настоящим гнилым королем. С ним был Аялн, и, глядя на них обоих, Макс сразу понял, о чем ему говорили до этого. Похоже, Юна действительно попыталась воссоздать тело йотуна и с его помощью вернуть темнокровых. Аялн был похож на плохую копию. Изящный и грациозный, он выглядел несвежим трупом: болезненно-неприятного цвета кожа, запавшие, мутные глаза, заметный сладковатый запах разложения. — Настоящий темнокровый, — прошептал он, завистливо разглядывая Макса. — Такой белый, такой чистый... — Твой огонь кажется слабым. Я чувствую его, но он едва тлеет внутри, — заговорил Хардрад. — Справишься ли ты? Яртис не сдержал смешок, и смутился, когда многие Тени повернулись к нему. — У Макса огромный и очень горячий огонь, просто он хорошо контролирует себя. На его мундире знак особой опасности огневого поражения класса «Электрический взрыв». — Мы можем увидеть его в действии? — Да, конечно, — Макс пожал плечами. — Но я не хочу повредить что-то из бережно хранимого вами наследия. — Города все равно придется отстраивать вновь. Обломки пойдут на фундаменты, песок — в растворы, — Хардрад указал на рассыпавшийся неподалеку дом. — Здесь жили беты. Ни для кого из нас это место не имеет памятной ценности. Макс понадеялся, что в этот раз получится без ошибок и очень уж сильного перекоса размера объекта; пространство было искажено, но поправку он знал. Меньше чем за десять секунд развалины осели в лунку и осыпались горячим пеплом, причем пламя даже вспыхнуть не успело. Следующим ударом пепел снесло подчистую, и от развалины остался дымящийся контур во льду. — Впечатляет, — прошептал Хардрад. Макс выдохнул незаметно, расслабляясь. У него получилось. Все хорошо. — Расскажи нам, как ты вернулся, — попросил Торн. — Твое появление пробудило наши надежды увидеть детей. То, ради чего мы отдали жизни. Тени йотунов ни с кем не общались и не заключали союзов, поэтому скрывать от них что-то было просто глупо. К тому же, память Айариана уверяла, что им можно доверять. Макс вкратце рассказал о проекте Нории, о том, как он жил на Земле, погиб и проснулся здесь, умолчав о непонятных вещах с сердечными связями и мертвым парнем, зато упомянул о помощи Зиары и Циата. — Князь Циат, — прошептал Аялн. — Я не знал, что он интересуется Арктидой. — Ты был излишне настойчив в своих притязаниях, — покачал призрачной головой Хардрад. — Это заставило Циата избегать общения. Я рад, что Нория на нашей стороне. Это могущественный союзник. Но, молодой король, уверен ли ты, что тебя устраивает это вынужденное рабство? Яртис едва заметно дернулся, но ничего не сказал. Сейчас была возможность отказаться от навязанных Циатом условий, но Макс не считал этот вариант реальным выходом: он не хотел спешить и нуждался в обучении, а в Нории у него были возможности и ресурсы. Гиперборея же, при всей своей стратегической и энергетической привлекательности, представляла собой живописные развалины, населенные призраками. — Я не считаю это рабством: всего лишь моя благодарность Циату за предоставленные возможности и ресурсы. Имея технические возможности Нории, я смогу в кратчайшие сроки получить сведения о мире Юны, и эффективнее работать над проектом. — Что же, — кивнул Хардрад. — Мы мало чем можем помочь, поскольку наша сила почти иссякла после смерти, но если будет необходимость, ты всегда можешь призвать нас. Мы все еще способны отразить атаку армии и влиять на потоки энергий. — Я благодарю вас за верность. Скажите, могу ли я как-то облегчить вашу ситуацию? Может, помочь с переходом в посмертие? Тени зашептались, а Хардрад, послушав их, ответил: — Мы все хотим этого, но еще больше мы жаждем увидеть возрожденных. Так что я прошу тебя не спешить с этим. — Я понимаю. Боюсь, придется долго ждать: у меня почти нет мыслей, как именно я должен найти остальных. Айариан лично не контролировал этот процесс, и его память ничем не может мне помочь. Наверняка должны быть какие-то данные, подсказки или метки... К его разочарованию, Тени йотунов только покачали головами. — Мы не знаем деталей проекта. Его полностью выполняли прекрасные темнокровые сокровища. Они сделали нам подарок, забрав и нескольких наших детей, в том числе наследника королевской линии; о большем мы и мечтать не могли. — Тогда мне придется делать это самому, — сказал Макс, потуже затягивая плащ на груди. — Тебе нужен альфа, — негромко сказал Хардрад, приближаясь. — Ты будешь защищен постоянно, и думать станет легче. — Это не так просто, — Макс дернул бровью. — Я ведь не могу просто принять решение. — Не можешь. Но будь готов, что альфа может решить за тебя. Ты ведь знаешь, как проходит ритуал выбора для темнокровых? — Изнасилование, — Макс с трудом сохранил ровное дыхание. — Демонстрация силы. — Я не успел взять себе омегу при жизни. В других условиях им вполне мог стать ты, — Хардрад склонялся над ним. — Мне жаль, что я ничего не могу тебе предложить, ведь ты прекрасен. — Жалеть о несбыточном — пустое. Но я сочувствую, что ты не успел оставить дитя. — Возможно, я увижу хотя бы сына моего брата. Хагал был достойнее меня, сильнее и умнее. Яртис снова завозился и засопел недовольно; Тени вокруг него отступили. — Все так и норовят заполучить тебя, — сказал он, сообразив, что привлек к себе внимание. — Я знаю, что ты не выберешь меня, но все равно ревную. — Бесполезная ревность, — укоризненно заметил Хардрад, — Темнокровые убивают тех, кому отказали. Радуйся, что ты не решился действовать. — Может, это стало бы лучшим выходом, — вздохнул Яртис. Тени йотунов недовольно заворчали. — Стыдись, — сказал Торн. — Мы все отдали жизни, но только чтобы спасти наследие. Никто из нас не хотел умирать. Дар жизни — самое ценное, что у тебя есть. Глупо мечтать о смерти только потому, что тебе не с кем спать. Яртис не нашелся, что ответить, и нахохлился, стараясь быть понезаметнее. — Что ты собираешься делать теперь? — спросил Аялн. — Отстраивать столицу, заключать союзы? Было очень заметно, что он волнуется, и Макс усмехнулся. Аялн привык быть единственным сокровищем здесь, а теперь получалось, что его роль отходила на второй план. — Поскольку в настоящее время я отношусь к вооруженным силам Нории, она выступает как наш союзник. Под влиянием этого факта уже заключен договор о прекращении огня с Атлантидой. Ангелхайм ищет способ сблизиться, но пока что все предложенные ими условия неприемлемы. Да и я лично не горю желанием дружбы с Оулой. — Прекращение огня с Атлантидой... будут ли они честны? — Хардрад нахмурился. — Их лидер показался мне разумным и прогрессивным, я надеюсь, что опасность войны с Норией убережет его от ошибок. Пока что мне требуется время, чтобы изучить все, чего я был лишен с рождения. Мне нужно добиться стопроцентно стабильного владения своими способностями, чтобы быть достаточно эффективным в планировании и управлении. Я не вижу смысла отстраивать что-то здесь до тех пор, пока популяция темнокровых не станет достаточной для расселения и ведения деятельности на благо государства. — Иными словами, ты хотел бы в первую очередь заняться поиском остальных детей Наследия, — кивнул Хардрад. — Мы все поддерживаем тебя в этом решении, и будем готовы в любое время оказать необходимую поддержку. Особенно, я думаю, те из нас, кто надеется увидеть своих сыновей. Успешные переговоры внушали надежду на дальнейшее сотрудничество и поддержку Теней, которых боялись по всей Юне. К сожалению, сообщить об этом Мицару или в Норию было невозможно: передающие сигнал приборы здесь не работали, а телепатические связи разрывались из-за ошибок в энерголиниях и влияния магнитного полюса. Пока Тени трудились над построением канала для будущей связи с возвратившимся наследником, Макс и Яртис перекусили пайками с горячими напитками. — Кажется, все прошло лучшим образом, — Яртис улыбнулся. — Ты доверяешь им? — Вполне. Они существуют ради «Наследия», так что будут помогать всем, чем могут. Жаль, что могут уже не так много, — посетовал Макс, прикладываясь к термофляге с горячим алкогольным кофе. — Мицар, наверное, уже извелся. — Не думаю. Он кажется вполне спокойным, и до ночи будет ждать без особых переживаний. — Все равно есть беспокойство, ведь весь дорогостоящий проект Нории может пострадать сейчас. Когда ты думаешь возвращаться? — У нас еще есть время. Я хотел бы осмотреться здесь. Мне кажется, это хорошо влияет на мою память. — Хм... и куда ты хотел бы попасть? Залив встретил их тишиной и ровным сиянием льдов. Айариан любил это место: сюда выходили окна его покоев в Стеклянном дворце, и он мог подолгу смотреть, как дышит ледяное море, как медленно, будто лениво плывут на горизонте дрейфующие льды, а над волнами поднимается прозрачная дымка. Раньше на берегу лежали крупные гладкие камни, создавая приятный глазу пейзаж; сейчас многие из них были сброшены в воду, расколоты взрывами, покрыты следами давнего огня. Макс коснулся ладонью оплавленного края, и почувствовал, кроме обжигающего холода, смутную гордость. Айариан использовал свой огонь с умом, и тот нанес огромные повреждения вражескому войску. В мерзлой гальке виднелись скелеты рыб и каких-то морских тварей, полупрозрачные ракушки, остекленевшие водоросли. Чуть выше от уровня волн пробивались карликовые растения, которых Макс прежде не встречал: невысокие серо-голубые стебельки с мелкими круглыми листочками венчались гроздью крохотных белых цветов-звездочек, каждый размером с булавочную головку. — Это звездоцвет, — вспомнил он. — Самое часто встречающееся растение на континенте. — Они не пахнут, пока не повреждены, — кивнул Яртис. — Я встречал их на побережье Ибера и Брангарда. — Красивые. В глубине материка раньше были целые поля звездоцветов, но я не знаю, есть ли они сейчас. — Сейчас их еще больше, — ответил кто-то из Теней, следовавших за ними почетным эскортом. — Руины и истлевшие тела, дороги и площади — все покрыто цветами. Гиперборея оплакивает своих детей. Снегопада здесь не было, но ветер сохранялся сильный и резкий. Макс удивлялся, что почти не мерзнет: он чувствовал болезненные уколы мороза по коже, но не испытывал дискомфорта, словно приспособился к низким температурам. Поразмыслив, он сообразил, что это внутренний огонь, получив подпитку родной земли, сам настроился на комфортный подогрев своего эльфа. Это было приятно, как надежная поддержка от кого-то близкого. Волны набегали на берег плавно, оставляя на камнях ломкое стекло тонкого льда. Он звонко хрустел под подошвами и рассыпался в ледяную пыль. Выл ветер, шумело море, кричали над водой птицы, но руины позади стояли тихие, беззвучные. Их молчание угнетало, ведь в памяти Айариана на этом месте оставался живой, большой город, полный эльфов и их союзников. Казалось, что можно зажмурить глаза посильнее, открыть их, и все станет по-прежнему… Макс постарался отогнать навязчивое видение, и вдруг очень четко увидел то, что никак не могло быть прошлым. — Стеклянный дворец… я возведу его над водой, прямо на руинах. Он будет словно висеть в воздухе, стоя на зеркальных опорах, а к берегам протянутся легкие мосты. — Амбициозно звучит. Можем привлечь к работе над проектом наших архитекторов, — отозвался Яртис. — У тебя глаза снова мерцают перламутром. — Можем. Я подумаю над этим, — кивнул Макс, не отрывая взгляда от поверхности воды. Один он никак не справится. Никак. Здесь, на этом самом берегу, десять веков назад стоял Айариан, а Хагал обнимал его за плечи и молчал, но от этого становилось легче. Они были друг у друга, как бы банально и романтично это ни звучало, они были одним большим, эффективным и могучим целым. У Макса не было ничего, кроме памяти. Холод пробрался под плащ, заставляя его вздрогнуть. Макс надел капюшон и сделал несколько глубоких вдохов. Не время раскисать, нужно решать проблемы по мере поступления. Пока все идет очень неплохо, и планы на дальнейшие действия есть. Все как-нибудь наладится, если не отпускать контроль. — Так, это что приближается? — сказал Яртис, прерывая рассуждения. Со стороны океана по небу быстро неслась огромная птица. Она не была похожа на морских — белых и серых, блестящих в отсветах ледяного солнца, — имея темную окраску и растрепанный вид. — Темнобор, — произнес Хардрад. — Темнобор, — повторил Аялн шепотом. — Я сообщил ему, что у нас гости, еще до того, как узнал, кто именно. — Только его не хватало, — с ненавистью плюнул Яртис. — Кто такой? — поинтересовался Макс. — Это темный колдун-некромант из Берестаны. Он заинтересовался феноменом Аялна, и постепенно они сдружились на почве общих интересов, — Яртис нехорошо усмехнулся. — Циат его не выносит, потому что Темнобор поклялся завоевать сердце или хотя бы тело Обсидиана. — Хм, интересная дружба. Значит, одному нужен Циат, другому — Обсидиан, хотя сами они… беты? — Макс бросил быстрый взгляд на Аялна. — Именно. Такие пары, конечно, тоже встречаются, но не так уж часто. Птица, вблизи оказавшаяся огромным орлом-падальщиком, сделала несколько кругов и пошла на посадку над бывшей площадкой для солнечных часов. Темнобор, весь закутанный в темное, ловко спрыгнул на потрескавшиеся плиты и быстрым шагом подошел к собравшимся. — Что здесь происходит? Я думал, вы не пускаете чужаков, — сказал он, снимая меховую маску с лица. Голос у Темнобора оказался низким и раскатистым, а сам он — довольно интересным мужчиной. Темные, зачесанные назад волосы выглядели ухоженными, борода и усы явно были недавно подстрижены, внимательные карие глаза с неприязнью глядели из-под густых бровей. Он брезгливо скривился, глядя на Яртиса, и ненадолго задержал взгляд за спиной Макса, на долю секунды демонстрируя беспокойство. — Все так, — глухо отозвался Хардрад. — Чужаков — не пускаем. — А этот урод что тут забыл? — Темнобор указал на Яртиса. Тот тяжело вздохнул, похрустывая кулаками. — Это сопровождающий нового истинного короля Гипербореи, который, согласно плану древних владык, прибыл осмотреть свои владения, — невозмутимо продолжил Хардрад. — Истинного... короля? — Темнобор перевел взгляд на Макса, теперь рассматривая более пристально. — До меня доходили слухи об этом, как и о том, что он всего лишь подделка. Будто бы Нория таким способом хочет завладеть материком. — Ты бы поосторожнее с выражениями, — усмехнулся Яртис. — А то может стать очень жарко. — Пусть говорит, — остановил его Макс. — Мне интересно. У некроманта ведь тоже свои дела на мертвой земле, верно? — О, темнокровые не отзываются, они слишком гордые для этого, — Темнобор улыбнулся, но его глаза оставались внимательными. — Мне интересен Аялн, но после получения доступа на материк я, разумеется, постарался связаться с местными павшими. Они не отвечают мне. — Я не удивлен. — Значит, ты утверждаешь, что являешься потомком Айариана? — Темнобор прищурился. — Я не утверждаю, я являюсь. — Это еще нужно доказать. — Кому? Тени йотунов признали меня, а больше я никому ничего не должен доказывать. Ты же понимаешь, что по одному моему слову сейчас лишишься доступа на материк? — О, я... вовсе не это хотел сказать, — Темнобор заметно напрягся. — Просто... наверняка будут те, кто станет оспаривать ваши права. — Ну вот когда найдутся, тогда и посмотрим, — Макс безразлично отвернулся от него, зная, что это заденет того сильнее любого другого ответа. — Я хотел бы увидеть Разлом, если он сохранился. — Частично, — подал голос Яртис. — Теперь это канал, соединяющий океан и Крутящееся море. Его затопило после взрыва. — Все равно. Разлом был местом средоточия магнитных линий; в его стенах многие годы складировались капсулы с данными об излучении и сборе энергии, это могло помочь в дальнейшем. С помощью Хардрада Макс самостоятельно рассчитал телепорт, дважды проверил поправку и координаты, и только после этого замкнул на энергию. Над Разломом было тихо. Здесь не было даже ветра — его останавливал хребет Зубов, — только зеленое от мороза небо, тишина и гладкое стекло незамерзающей воды. На другой стороне раскинулась Беззвучная Пустыня, опасные снежной слепотой в первые же минуты пребывания там, а также агрессивными хищниками. В неприметных норах там жили гигантские бронированные ящеры-гиллАны, знаменитые своей серебристо-зеркальной чешуей. Они обездвиживали жертву ядом, замедляющим обмен веществ, отчего та впадала в транс, и оставляли ее медленно замораживаться заживо. Повсеместно встречались колонии мелких, с ладонь размером, грызунов, будто в насмешку названных Нежными Пушинками (на самом деле они обладали впечатляющим набором острых, как иглы, зубов, и, нападая сразу стаей, могли обглодать человека до костей за несколько минут). Чуть дальше к Пологим холмам обитали белые медведи, которые выходили патрулировать Пустыню, в надежде поймать пушинку или гиллана; с воздуха территория просматривались хищными птицами, гнездящимися в горах, — большинство из них могло расколоть череп жертвы клювом, будто это молочный лесной орех. Появляться в Пустыне без специального оборудования и укрытия было чистой воды самоубийством, хотя с виду они выглядели мирно и безмятежно. Макс улыбнулся воспоминаниям Айариана, которые теперь принадлежали ему. Как и эта негостеприимная, суровая земля. Яртис подошел поближе; его дыхание казалось сдавленным из-за натянутой маски, мгновенно поросшей густым инеем. — Какой здесь жуткий мороз, — пробормотал он. — Ты, должно быть, страшно мерзнешь? — Нет. Я чувствую стужу, но внутри мне нормально. Думаю, это временный эффект, — отозвался Макс, склоняясь над краем и разглядывая остатки разметки на скальных стенах. — Энергоблоки расположены по секциям, там маркировка по годам, но это не нынешнее летоисчисление, тут слишком большие числа. Четыре тысячи шестьсот семьдесят восьмой год... хм. Дальше должны быть утопленные в стены герметичные стойки с капсулами; возможно, сохранились тестовые аккумуляторы солнечной и воздушной энергий. Хорошо бы достать их. — Мы можем, — отозвался Хардрад. — Сколько нужно принести? — Хотя бы по одному. Мне достаточно понять принцип, тогда станет проще. Несколько Теней мгновенно испарились; Темнобор и Аялн, стоя подальше, активно перешептывались, и, похоже, спорили. Тема их беседы не вызывала никаких сомнений. — Наше летоисчисление ведется как раз со взрыва Гипербореи, — пояснил Яртис. — Сейчас тысяча шестьдесят пятый год от начала Хлада, а до этого у нас считали от появления Небесного императора, но это тоже не подходит. — Гиперборея вела счет от рождения первого огненного омеги, — сказал Макс. — Это важное событие. Стены Разлома, видимые над водой, были испещрены обозначениями на языке темнокровых. Макс легко разбирал все написанное, тем более что ничего особенно сложного не было: указатели и схемы расположения, отметки модулей и инженерные данные. — Под водой гораздо больше, — сказал Торн, приближаясь. — Придется найти возможность осушать канал, — вздохнул Макс. — Перекрыть доступ воде? Мы можем это сделать, — сказал еще кто-то из Теней. — Нет, не перекрыть полностью. Это лишит питания Крутящееся море, и оно остановится. Нужна система шлюзов, которая позволила бы осушать отдельные участки по мере необходимости, и, может быть, дамба в устье, если поток воды проходит под давлением. — Я думаю, наши инженеры легко справятся с этим, — сказал Яртис. — Если Циат одобрит. Помни, что я не могу просто так использовать ресурсы Нории в своих целях. Воздух возле них заморгал, и проявились отлучившиеся Тени; они держали продолговатые цилиндры из темного материала, снабженные винтовыми врезками, бороздами и индикаторами, которые, конечно, уже не светились от времени. — Прекрасный король, мы не знаем, который модуль за что отвечает, это не наша технология, — произнес Хардрад. — Мы взяли разные, чтобы ты сам решил. — Отлично. Это солнечный, это тоже, но повышенной емкости, это ветряной, это еще один солнечный, но старого образца, совсем маленький, — рассказывал Макс, перебирая. — Все они использовались в тепличных хозяйствах для отопления и работы автоматических систем. На большом аккумуляторе едва заметно теплился самый последний из индикаторов, значит, там осталась пара процентов заряда. Очень хорошо, хотя вряд ли в Нории найдется место, куда их можно будет подключить: винтовые разъемы давно ушли в небытие. — Если вы хотите заночевать здесь, мы устроим вам укрытие, — сказал Торн, отвлекая Макса от размышлений. — На ночь? Не рано? — удивился Яртис. — Надвигается буря. Здесь она не пройдет из-за магнитного полюса, но через океан вы не сможете перебраться, пока она не закончится, — ответил Хардрад. — Они правы, — кивнул Макс, указывая на мутную полосу на горизонте. — Думаю, нам пора. Но я вернусь, конечно. — Мы всегда будем ждать тебя и новостей о проекте. Поправка будет действовать для тебя постоянно, ты можешь в любой момент оказаться здесь. Тени йотунов подошли ближе, склоняясь в жесте почтения. Макс поклонился в ответ. — Я благодарен вам за помощь и обещаю сделать все возможное для возвращения ваших потомков. И Йотунхайма. Они вернулись к гавани; Темнобор на своей птице улетел от развалин Города, забрав с собой Аялна, поэтому остались только Тени. Яртис кинул белую вспышку в сторону Ибера, и через минуту увидел ответ — такую же, тонкой дугой пролетевшую над волнами. — Мы услышим тебя отовсюду, драгоценный король. Нужно только позвать, — напомнил Хардрад, растворяясь. За ним испарились и остальные Тени, и берег снова стал абсолютно пуст. Только волны лениво лизали разрушенные ступени, оставляя на них похожий на битое стекло лед.