Железный Эльф

Наступающая на Исуан ночь означала, что в Нории уже утро, и Макс снова выбился из графика. Он пролистал дела в своем списке, отмечая те, что можно было куда-то сдвинуть, и вывел поверх списка самые важные, вполуха слушая, как король Сигхъёльм осторожно предлагает устроить настоящую королевскую свадьбу с приемом здесь, в Исуане. — Север давно уже существует на периферии общественной жизни. Всплески активности случаются в Брангарде, но они не идут ни в какое сравнение с шикарными празднествами Авалона, Кандии или той же Нории. Древние балы Арктиды теперь вспоминают только в легендах, но сейчас самое время… я хотел сказать, что мы могли бы положить этому конец, напомнить о величии наших славных предков, заставить весь мир вздрогнуть, осознав грандиозный масштаб проекта «Наследие»… — А дядька не врал: они тут все с худой крышей, — тихо пробормотал Хайрих, так что услышал его только Макс. — Исуан долгие века жил тихо, избегая серьезных конфликтов и всякого пристального внимания. Они выживали, охраняя память о древнем величии, и нет ничего удивительного, что теперь малые йотуны мечтают о возмещении пережитых ими неудобств, — отозвался тот с помощью мысленной связи. Хайрих вздрогнул от неожиданности и с явным усилием переключился на тот же режим общения. — Я не против свадьбы. Я бы даже хотел этого. — Сейчас не самое лучшее для этого время, — Макс не отвлекался от своего экрана. — Обстановка в мире неспокойная, многие еще не верят, что я на самом деле сын Айариана, а тут еще и ты с претензиями на весь Север и реальной силовой угрозой. Мне хотелось бы посмотреть на реакцию союзников, нейтральных государств и, конечно же, оппонентов. Особенно Ангелхайма. Король Сигхъёльм, между тем, закончил свою речь и ждал ответа от высоких гостей. — Мы не хотели бы спешить с этим, дорогой друг, — сказал Макс вслух. — До тех пор, пока не решена судьба Йотунхайма, и Гиперборея лежит в руинах, а наши ресурсы ограничены помощью добрых союзников. — Разумно, — прошелестел бестелесный Торн. — Ты очень похож на отца. Я надеюсь, что и мой окажется таким же… — Я понимаю, — Сигхъёльм очень старательно скрывал свое разочарование. — Забота о государстве прежде всего. Тогда чем еще мы могли бы помочь вам, молодые владыки? Макс заставил Хайриха просмотреть все соглашения и договоры, которые сам счел важными и полезными. Он все еще немного сомневался, стоит ли их сразу подтверждать и продлевать: хоть никто из присутствующих не сомневался, что Хайрих на самом деле является потомком королей Йотунхайма и его наследником, но самого Йотунхайма все еще не было на лице Юны. Ситуация выходила почти анекдотическая: один король без подданных, владелец целого континента развалин с призраками, и второй, вообще без клочка суши, если не считать кладбища йотунов в дальних скалах. Нужно было назначить хотя бы формальное место для утверждения своих позиций, и Макс продумывал разные варианты. Апартаменты в Нории исключались, чтобы не подставлять под удар Циата и Зиару, у которых и без того полно забот. Исуан… нежелателен из-за слишком пристального внимания малых йотунов: эти восторженные поклонники будут слишком стараться, и могут невольно сделать только хуже. Выбрать один из островов в Ледяном океане? Может, одну из уцелевших Сторожевых башен или… Макс вспомнил синюю реку в ледяных берегах и зашедших туда китов. Они медленно плыли в широком русле, изредка отфыркивая воду, двигаясь так легко, словно были невесомыми. Огни фонарей на мостках отражались в воде и скользили масляными мазками по китовым бокам, поглаживая их. Айариан сидел на низком ложе, закутавшись в меха поверх длинного белоснежного одеяния с серебряной вышивкой, а Хагал спокойно дышал рядом, устроившись у него в ногах, к счастью, совсем не нуждаясь в одежде. — Свадебный остров наших родителей, — произнес Макс. — Он находился в совместной собственности, и теперь мог бы стать чем-то вроде временной резиденции. — Ты говоришь об острове Костяного замка, владыка? — король Сигхъёльм изменился в лице. — Но туда не попасть. — Даже мы там не показываемся, — подтвердил Торн с нотками радости в призрачном голосе. — Ему не нужна другая охрана. — Почему же? — Там особый отряд, подготовленный лично маршалом Кайтисианом. Остров в ночи не светился ни единым огоньком. Макс не увидел бы его с высоты без помощи Ганса с точными координатами, и только благодаря им вовремя пошел на посадку. Едва его ноги коснулись нетронутого снега, рядом захрустели камни: это Хайрих взбирался по склону со стороны моря. — Выглядит мирно. Макс позавидовал его ночному зрению: сам он видел только общие контуры и пятна в скудном свете темного неба. — Ганс, визор. С экраном стало гораздо лучше. Посреди острова возвышалась скала в несколько сотен метров; на ее склонах росли причудливо изогнутые деревья, по случаю весны усеянные крошечными цветочками, в неприступных расщелинах гнездились морские птицы. В нише между скал прежде стоял маленький дворец, даже, скорее, вилла с пологой крышей в несколько скатов и верандой с выходом на мостки. Сейчас от строения остались практически одни стены, и те частично обрушились от времени. Вокруг шапками лежал нетронутый снег, но среди многолетних сугробов кто-то проложил гладкие желоба, в которых временами встречались глубокие дырочки, словно от наконечника копья. — Костяной замок, — пробормотал Хайрих. — Ну да. Развалины дома окружал по широкой дуге трехметровый вал из костей и черепов самых разных существ. Похоже, первым был скелет кита, и уже в него кто-то складывал все остальные останки. На экране визора Макс различал движение с обеих сторон от ближайших скал; через несколько секунд стал слышен слитный шорох снега от многих приближающихся тел. Едва черно-белая волна показалась над бугром ближайшего холма, существа жутко заверещали, так что даже ожидавший этого Макс дернулся. — Это что? — Боевые пингвины маршала Кайтисиана, — ответил Макс, выпуская Тайру. — И я понятия не имею, признают ли они меня. Птицы ехали на животах, зловеще клокотали и щелкали клювами. Мощные тела катились в снежных желобах, а те, кому не хватило места, пробивали себе новые. Снег взлетал над ними клубами. — Звучит как шутка, но выглядит совершенно не смешно, — сказал Хайрих. — Может, убить их? — Нет, не нужно сразу. Я должен попробовать. Макс ударил стеной огня прямо перед собой, пробивая в снегу глубокую оплавленную расщелину. Только это вынудило пингвинов встать, иначе они так и неслись бы, словно литые мощные снаряды с пикой впереди. Теперь стало ясно, откуда в желобах глубокие дыры: чтобы подняться, птицы упирались в снег клювами. Они перепрыгивали препятствие и наступали уже строем, размахивая крыльями с торчащими костяными выступами и свирепо вереща. Макс как наяву видел первую встречу Айариана с этими адскими созданиями. Маршал никогда не брал выходных дней и не отдыхал. Айариан мягко намекал, подшучивал, и даже говорил напрямую, но Кайтисиан с неизменной серьезностью отвечал, что не устал и хотел бы продолжить службу. Как-то уже после королевской свадьбы, в очередной раз, когда Кайте выражал недовольство личной жизнью своего короля и временем, которое эта личная жизнь съедает, Айариан вышел из себя и приказал своему маршалу отправиться отдохнуть. — Я не устал. — Не обсуждается. — Но Айа… — Не обсуждается, — с нажимом произнес Айариан. — Я приказал тебе отдохнуть. — И что же я буду делать?! — Кайте хмуро смотрел на него из-под рыжих бровей. — Займись личными делами. Посети новые места, обнови гардероб, найди себе хобби. — Армия — мое хобби! Я не хочу ничего упускать! — Не волнуйся, не упустишь. Я сам буду присылать тебе ежедневные отчеты. Хагала не будет примерно месяц: они начинаю осаду крепости Оорин, и его присутствие потребуется там. Так что я лично возьму на себя твои обязанности. — Но я… Айа, я не умею отдыхать. Что ты хочешь чтобы я делал? — Не знаю, — Айариан улыбнулся. — Придумай что-то приятное. Хорошо ешь, больше спи. Мой маршал нужен мне полным сил и отдохнувшим. Растерянный Кайтисиан удалился в свое родовое имение на западном побережье, и честно не появлялся в столице в течение одной луны. Айариан отправлял ему отчеты утром и вечером каждый день, получая подробные инструкции в ответ. Это наводило Его Величество на мысли, что маршал не очень-то и отдыхает. На исходе месяца он решил навестить Кайте в его уединении, слабо надеясь, что за это время тот сблизился с кем-нибудь. В поместье было тихо и идеально убрано. Снежные скульптуры стояли вдоль дорожек, на клумбах цвели сезонные цветы, в доме светилось окно рабочего кабинета. Айариан вошел внутрь, скинул меховой плащ на одно из низких кресел в каминном зале. — Кайте? Ты дома? Из глубины темного коридора раздался хищный клекот. — Кайте? Они наступали строем, выплывая из темноты, как призраки. Айариан не сразу узнал гигантских пингвинов: на них были надеты маски с металлическими наклювниками и жилеты со щитками, усыпанными шипами, на крыльях. Обычно мирные и спокойные птицы вели себя агрессивно и довольно жутко: они окружали Айариана, делая предупреждающие выпады головами, и уверенно теснили его к стене. — Что за ерунда! Айариан взобрался на кресло с ногами, разогревая руки. Неужели эти твари причинили вред его маршалу? Кто их подослал? — Стоять! Как вы смеете нападать на Его Величество? Я не этому вас учил, — из коридора показался Кайтисиан в ночном одеянии и пунцовом халате поверх. Должно быть, он принимал ванну и не сразу смог выйти. — Покажи им Тайру, Айа! Они пока не узнают тебя в лицо, но скипетр выучили хорошо. Айариан сбросил Тайру в ладонь и раздвинул в скипетр, стоя в кресле, готовый в любую секунду атаковать огнем. Птицы замерли, разглядывая мерцающий предмет. — Королевский скипетр, — строго сказал Кайтисиан, складывая руки на груди. Пингвины закивали, тихо клокоча, а потом отступили на несколько шагов и принялись синхронно и ужасно неуклюже кланяться. — У них еще не очень хорошо получается, но я работаю над этим, — Кайтисиан подал руку Айариану, помогая сойти с кресла. — Спасибо. Я отправил тебя отдыхать, а ты тут новую армию создаешь. — Я отдыхал! Целый день я ничего не делал, а потом мне стало скучно. — И ты взялся за пингвинов. — Именно. Послушай, это очень удобно: их не надо кормить, снабжать оружием, одеждой и кровом. Они живут по всей Гиперборее и на окрестных островах, и им интересно выполнять разные задания. Я думаю, они способны справляться с охраной прибрежных объектов эффективнее рабов: пингвины очень умные, как ты уже убедился. — О, я вижу, ты тут времени даром не терял. Кайте, я надеялся, что ты отоспишься, отвлечешься, может, чем-то заинтересуешься. Или кем-то. — Да, я догадывался, что ты хотел бы, чтобы у меня появился супруг. Думаешь, так я меньше стал бы тебя осуждать за потраченное на любовные игры время? И не надейся. Мой долг — защита Гипербореи и завоевание новых территорий, и никакой альфа этого не изменит. — Однажды тебе все равно придется вплотную заняться вопросом наследника. К тому же, сердечный альфа очень помогает, поверь мне. Я гораздо быстрее соображаю и проще выполняю сложные вычисления, мне стало намного легче держать в голове объемные конструкции, карты и табличные данные. — Я слышал об этом, — Кайтисиан вздохнул. — Но сама мысль, что придется делить с кем-то жизнь, приводит меня в ужас. Я предпочитаю быть один, мне так намного удобнее. — Ладно, — Айариан покачал головой. — Уверен, ты сам разберешься с этим. Что думаешь делать со своей милой маленькой армией? — Хотел обратиться в лабораторию, чтобы пингвинам в будущем не нужны были доспехи. Усилим им клюв, крылья, внедрим память, передающуюся потомкам. Или создадим инстинкт обучения. Если получится, конечно. Выйдя из дома, Айариан обратил внимание, что пингвины выстроились шеренгами вдоль ограды и наблюдают за ним, синхронно поворачивая головы. На всякий случай он показал им скипетр, и птицы принялись вновь кланяться. — Кошмар какой-то. Небо расчертил яркий метеор, и Айариан только сейчас сообразил, что его потрясение не прошло незамеченным. Хагал пробил приличный кратер у самого берега, но поднялся совершенно целый. — Что случилось? На тебя напали? — он спешил навстречу, горячий и пахнущий битвой. Айариан чувствовал вину, что оторвал супруга от важного дела, но был до слабеющих ног счастлив видеть его. — О, прости, душа моя, я нечаянно дернул нашу связь. Не хотел пугать тебя. Кайте выдрессировал армию пингвинов и продемонстрировал мне результат. Как видишь, успешно. — Пингвинов? Это не шутка? — Нет. Посмотри, они все еще там. Выглядят жутко, серьезно. — Кому-то давно пора завести семью, — пробормотал Хагал. — Пингвины, ну надо же. — Должно быть, они заселили остров после того, как основная Гиперборея рванула. Пингвины жили здесь, продолжая оборонять территорию, потому что это прошили в их генетическую память. Надеюсь, Тайру они узнают, — с этими словами Макс выставил жезл вперед, заставив его переливаться. — Королевский скипетр! Пингвины слышали его, но если с врагами им встречаться уже явно приходилось (на некоторых были шрамы и следы битв), то Тайру они и их предки не видели уже много веков. Птицы склоняли головы, рассматривая жезл, будто обдумывая. Потом один из них закивал, за ним другой, третий, и наконец они расступились почтительным полукругом, неуклюже кланяясь. — Да! — радостно прошептал Макс. — Все у него получилось, ай да маршал Кайтисиан! — Я так скучаю по нему, — отозвался Торн. — Только желание увидеть нашего ребенка удерживает меня попыток слиться с ним в Вечности. Надеюсь, я найду его там. — Найдешь, — глухо подтвердил Хайрих. — Если будешь сильно этого хотеть — обязательно найдешь. — Верно, ты же там был. И что, как… там? На той стороне? — Спокойно. Там нет времени, ощущений холода, тепла, тяжести тела. Звуков и образов, света и тьмы. Пусто, спокойно и, пока любимый рядом, хорошо. — Хорошо… значит, хорошо. Я буду ждать встречи. Макс смотрел на них, стоя чуть дальше — на живого и мертвого — и видел, насколько они похожи и различаются. Хайрих был большим, тяжелым и твердым, осязаемым. Каждая грань его доспеха, каждая крошечная деталь выглядели основательно и имели фактуру. Торн же напоминал видение из темного тумана или дыма, его контуры плавно растворялись в воздухе, а искореженные доспехи казались стеклянными. И в то же время они оба были йотунами, титанами, воинами. Тонкая зеленая полоса расчертила небо, за ней вторая, третья. Макс впервые видел своими глазами, как рождается северное сияние. Море вокруг тут же окрасилось зелеными, желтыми и голубыми бликами, снег покрылся причудливыми узорами, а разрушенная вилла стала казаться маленькой и слепой. — Оно у тебя в глазах, — сказал Хайрих, подходя. — Сияние. — Да, я уже слышал об этом, — кивнул Макс. — Мне хочется войти туда. Поможешь? Хайрих коротко кивнул и прошел вперед. Он легким движением поднял и отложил в сторону обвалившуюся крышу крыльца, убрал обломки из дверного проема, обрушившиеся внутрь стропила он просто выкинул через стену в соседний сугроб. Макс поднялся по раскрошенным ступеням, миновал вход. Внутри местами сохранился пол из растрескавшихся полированных камней, но облицовка стен, конечно, давно истлела. Здесь были деревянные панели и целые бревна, от которых осталась одна труха. Очень странно было видеть нынешний облик виллы и одновременно знать, как она выглядела в лучшие годы. — Это гостиная. Здесь перед камином лежали шкуры, у той стены стоял стеллаж с книгами. Там столовая, кабинет. Спальня… с выходом на балкон. Ничего, конечно же, не осталось. Спальня единственная находилась под отдельным малым скатом крыши, и ее стропила частично устояли. Внутри не было снега или старых листьев — только пыль, потревоженная следами пингвинов, и прах, в который рассыпались супружеское ложе, тяжелые портьеры, меха. Макс остановился на пороге, не желая тревожить покой спальни, и Хайрих тут же обнял его со спины. — Здесь они сделали нас? — спросил он тихо. — Нет, это произошло в Стеклянном дворце. Здесь… они просто были счастливы. Сквозь провалы окон в помещение проникал зыбкий свет северного сияния. Очень легко было представить прежнюю резную раму с мелкими стеклышками, световую раскладку на полу, в зависимости от освещения показывающую узор из снежинок или разноцветные цветы, чуть мерцающие плиты пола, серебристо-голубое меховое покрывало поверх подушек с шелковой вышивкой, прозрачную веточку с морозными цветами в узкой вазе на прикроватном столике… — Похоже, сюда никто не входил, — Макс склонился и вытащил из груды трухи чашечку с кованым золотым ободком и такой же ручкой. — Даже дорогие вещи остались нетронутыми. — Какая крошка. Для чего она? В руке Хайриха вещица смотрелась особенно маленькой и хрупкой. — В таких чашечках подавали горячий крепкий напиток из листьев и цветов местных растений. Должно быть две чашечки и графинчик, — ответил Макс. — В доме вообще должны быть интересные предметы. — Значит, ты хочешь восстановить этот дом? Как резиденцию? — спросил Хайрих. — Думал об этом. Остров принадлежал обоим королям, и это было бы символично. Особенно если ты хочешь координировать действия, а не вести собственную политику. — Собственную? Конечно же нет, я уже сказал. Ты принимаешь решения. Я оберегаю тебя и применяю силу. — Ни один король Йотунхайма прежде не был так щедр, чтобы вручить всю полноту власти над своей вотчиной темнокровому. Даже обожаемому супругу, — Макс дернул бровью. — Значит, я буду первым. Пусть все эти замшелые политиканы орут, сколько пожелают, я в Берлине насмотрелся на них и знаю, чего они стоят. — Я узнаю, как мы должны оформить это документально, — кивнул Макс, прислоняясь к нему плотнее. — Наверняка нужны свидетели или что-то в этом роде. — Мы можем ничего не оформлять и не следовать правилам, Макс, — Хайрих коротко поцеловал его волосы. — Просто делать, как захотим, и никто нас не остановит. — Многим это не понравится. — Мне все равно. Только ты и твои интересы имеют значение. Я все для тебя сделаю, я должен. Макс помнил это чувство еще в прошлой жизни: огненно-ледяные мурашки бегали по спине и плечам от восторга, потому что такое огромное, прекрасное и смертоносное орудие принадлежало ему. Только ему. — Значит, нужно привести в порядок этот дом? Мы можем снарядить малых йотунов для этого, — нарушил дрожащее молчание Торн. — Вы хотите оставить здесь пингвинов? Маячок на коммуникаторе включился еще до того, как они вошли в дом. Макс и без него знал, что надо поспать, но возможности пока не было, так что он просто отключил уведомления и продолжил. На повестке собрания оставался Йотунхайм, и ясности в этом вопросе не было. Должен ли Хайрих сделать что-то особенное? Или ему достаточно просто захотеть, и все получится само собой? Макс пытался произвести расчет, но у него не хватало данных даже для довольно простых выводов. К тому же, в его почту уже сыпались запросы от Занди (почему выключен медицинский датчик? Когда ты собираешься спать? Что ты ешь там во льдах?), два отчета от Гамле и Этьена, и осторожный вопрос от Циата, с общим смыслом «не требуется ли помощь?». Макс устроился на крыльце дома и ответил всем, стараясь максимально уладить волнения. Инструкции для отдела у него уже были готовы, так что их оставалось только отослать. Занди требовалось нечто большее, чем формальная отписка, и Макс использовал все свое красноречие, чтобы убедить беспокойного друида, что за ним присмотрит Хайрих и не даст упасть в море или заснуть во льдах, и что их вдоволь накормили в Исуане. Письмо Циату вышло скорее формальным, и содержало подтверждение происхождения Хайриха со всеми вытекающими последствиями (специальная плашка, особый ранг в штатном расписании, уведомление Совета и возобновление всех существовавших союзов), а также список договоров и соглашений, которые были перезаключены, продлены или отменены ими обоими, и сообщение о присвоении особого статуса острову Костяного замка с прозрачным намеком на объединение усилий новой Гипербореи и Йотунхайма заочно. За это время Хайрих, Торн и трое других Теней разобрали провалившуюся кровлю полностью и начали выгребать весь истлевший хлам. — Что мы делаем теперь? — спросил Хайрих, увидев, что Макс закончил с почтой. — Домой, отдыхать? — Я хотел создать эфирную проекцию дома, чтобы его проще было восстанавливать. А потом… ты не хочешь отправиться в Йотунхайм сейчас? Не факт, что у нас получится, но мы хотя бы попробуем и будем знать, что нужно что-то другое. — Согласен. Давай сделаем так, ведь твои планы обычно бывают хороши. Что от меня требуется? Он опустился на ступени рядом, и те едва заметно вздрогнули. — Поскольку никто не знает, как именно укрыт Йотунхайм, я думал попробовать просто достичь его, это самое простое, что приходит в голову. Скажи, в твоем доспехе от отца ничего об этом не написано? — Я не очень подробно его рассмотрел, — смутился Хайрих. — Можем посмотреть сейчас. Он отстегивал пластины одну за другой, но ценных сведений там не оказалось. Макс понял, что Хагал опасался, как бы его доспехи не попали в руки врагов, и поэтому писал только о чувствах. Что он испытал, когда увидел два столба дыма разом, как пытался высматривать фигурку Айариана сквозь панорамные окна Стеклянного дворца и как сильно скучал по нему. На отдельных щитках были послания для них обоих. Хайриху Хагал велел быть сильным и храбрым, беречь все, что создали предки, оберегать брата и хорошо думать прежде, чем бросаться в бой напролом, а для Макса — пожелания как можно скорее овладеть знаниями «Наследия», воскресить величие Арктиды и править стальной рукой с ледяным кулаком йотунов. Было видно, что Хагал переписывал послания несколько раз, подбирая подходящие слова, и от этого щемило в груди. Он знал, что погибнет, и не искал пути отступления. Хагал смотрел только вперед и безгранично верил Айариану, что проект сработает и дети вернутся на Юну однажды. — Они сильно любили друг друга, — пробормотал Хайрих, кусая губы. — И верили друг другу. Это так… — Правильно. Это правильно, Хайрих. Сердечная связь — сильнее любой другой, ты должен это понимать. Мы связаны навсегда, — Макс старался не моргать, чтобы не показывать, как тронула его забота Хагала. — Навсегда, — повторил Хайрих, обнимая его. — Это лучше всего, о чем я мог мечтать на Земле. Далекая полоска зари появилась на горизонте, и простыни северного сияния поблекли. Море успокаивалось, волны становились ниже; запахло сырым снегом. Ночь заканчивалась, обещая теплый день. — Я смогу перенести нас к границам Йотунхайма, но дальше придется действовать по наитию. Возможно, ты сможешь просто взойти на берег, и никаких проблем не возникнет. Правда, мы понятия не имеем, что может ждать нас там: Йотунхайм был скрыт от всего мира тысячу лет, и происходило ли там что-нибудь — нам неизвестно. — Вряд ли нас ждет более тягостное зрелище, чем развалины Гипербореи, — Хайрих усмехнулся, заковываясь обратно в доспех. — Надо будет поправить грудные пластины, гляди, какие вмятины. Хотя бы до того, как я сделаю себе свой собственный комплект. — Действительно. Этот выглядит архаично. Торн, вы отправитесь с нами? — Макс встал и закутался в плащ плотнее: его начинало знобить от недосыпания. — Нет, владыка. С твоего позволения мы останемся здесь и постараемся скорее закончить работы по расчистке дома и прилегающих территорий. Нашего Йотунхайма больше нет, как и нас самих. Тот, что вы найдете, будет принадлежать вам и другим детям «Наследия», и правильно будет, если вы увидите его сами. Я столько раз видел Большой Нууд, нашу столицу, а вы ни разу там не были. Не хочу отбирать у вас первые впечатления, — Торн призрачно улыбнулся, на мгновение просвечивая до костей. — Отправляйтесь вдвоем и зовите, если будет необходимость. — Спасибо тебе, — Макс склонил голову. — Это очень благородно. Про себя он подумал, что это просто замечательно: никто не увидит, если он облажается и никакого Йотунхайма на том месте не окажется. Хайрих не в счет, разумеется. — Возьми меня на плечо. Сделай цепь, чтобы мне было за что держаться. Замри и не меняй размеры и температуру, чтобы я мог закончить расчет, — командовал Макс. Он использовал координаты в нескольких сотнях метров от предполагаемого берега Йотунхайма, чтобы их заранее не отвело в сторону защитным барьером. Предполагалось, что Хайрих будет держаться на воде, и сможет пешком преодолеть оставшееся расстояние. — Если у нас ничего не получится, и барьер Йотунхайма станет отводить нас в сторону — Ганс сообщит об изменении в координатах. — Слушаюсь, герр Макс, — отозвался тот. — Однако считаю своим долгом заметить, что ваш энергетический уровень продолжает снижаться. — Что это значит? — нахмурился Хайрих. — Что я устал. Ничего смертельного, просто потом надо будет поспать, — Макс коротко погладил его пальцы. — Отправляемся. Они выпали из пространства посреди бескрайнего океана. Нигде не было видно ничего, кроме рассветного неба и волн, и Макс разочарованно вздохнул. — Я надеялся, что мы его увидим сразу. Иди туда, — велел он Хайриху, указывая направление с его плеча. — Ганс, следи за отклонением. Хайрих послушно пошел, придерживая Макса одной рукой; серебряные точки в его глазах сверкали сквозь прорези шлема. — Искажение пространства, — уведомил Ганс. — Отклонение от курса — ноль. — Идем дальше. — Искажение пространства и энергетических потоков. Отклонение — ноль. Судя по данным координатной сетки, до суши оставалось метров сто. — Обратное искажение пространства. Изменение в ткани времени. Отклонение — ноль. Это произошло внезапно, беззвучно, без каких-то эффектов. Просто как моргнуть — и увидеть перед собой голубые камни с черными жилами, выставленные вдоль берега в роли волнорезов. Гранитная пристань оказалась немного правее; впереди простиралась набережная, мощеная мрамором и стальным хрусталем, а вдали возвышались массивные башни большого города. Ледяная крепость выделялась на общем фоне благодаря сияющим кристаллам, венчающим пики и углы вытянутых окон. — Большой Нууд, — выдохнул Макс с облегчением. — У тебя получилось, Хайрих.