Железный Эльф

Конечно же, Хайриху очень не понравилось расписание, составленное Максом. — Это значит, что мы редко будем видеться, — хмуро сказал он. — Каждый день. Мы живем и спим вместе, — напомнил Макс. — Этого недостаточно. — Придется потерпеть. Все зависит от тебя: будешь обучаться быстро — свободное время появится. Как ни странно, Хайрих не стал упрямиться, и уже вечером того дня вовсю вносил изменения, переставляя и меняя местами блоки занятий, чтобы ему было удобно. Таким образом все практические занятия он сгруппировал на послеобеденное время, когда Макс оказывался занят больше всего, а теоретические — вообще на ночь, пользуясь разницей в режимах сна. Это было очень разумно, и Макс втайне гордился неожиданной сдержанностью своего мальчика. В прежней жизни он привык думать, что Хайрих нетерпеливый, взрывной и не любит долго размышлять, а теперь понимал, что ошибался в нем. Несмотря на деревенское воспитание, тот обладал определенным складом ума, позволяющим выбирать удачный момент для любого действия, в сочетании с низкой чувствительностью к морали, чтобы не сомневаться в своих поступках и не испытывать угрызений совести. Макс даже под пытками не признался бы, как сильно ему это нравится. Раз Хайрих сам взялся за свое обучение, он старался не лезть лишний раз, позволяя проявлять самостоятельность, но по утрам обычно просматривал, чем тот занимался накануне и что планируется на сегодня. Тени честно выполняли свою часть работы, хотя с дядей Хардрадом они так и не смогли найти общий язык. После нескольких часов, проведенных с ним за изучением фамильных секретов в производстве оружия, технике боя и магии, Хайрих возвращался раздраженный и пышущий яростью, так что Макс даже немного волновался за сохранность бедного призрака. Йотунхайм, скрытый защитным куполом, постепенно наращивал производственные мощности. Внедрение современных технологий во многих местах циклов принесло свои плоды, и уникальные методики добычи руд и выплавки металлов стали еще более совершенными. Большинство государств заняли позицию наблюдателей и не спешили как-то обозначить свои отношения с возрождающейся Арктидой, а те, что успели заключить договоры о торговых отношениях, платили хорошо. Авалон закупал каменные стали четырех видов для строительства крепостей, сплавы для производства оружия, украшений, предметов, сдерживающих магию или имеющих сопротивление к ней, а также разместил заказ на серебритовый сплав, которому требовалось несколько лет на выплавку. Нория приобретала особо прочные стали для тяжелых конструкций, сплавы для основ защитных щитов, плюс сделала большой предварительный заказ на разработку и создание особых соединений для работы во внешнем пространстве, вне атмосферы Юны. Старики-йотуны крякнули, но заказ взяли. Хальфен, не особо стесняясь, сразу выставил соглашение на производство готового оружия. Они пытались договориться на боевую магию, но эту часть Макс сразу же завернул: традиционно магия йотунов оставалась только в их пользовании, своими секретами гиганты не делились. После нескольких дней размышлений предложение о дружбе и сотрудничестве выставил Брангард, за ним подтянулся Ибер. Еще через неделю подключились Вольфенхолл, Дар-Обру и, неожиданно, архипелаг Мэрр. Мало кто знал, что решения принимает Макс, поэтому официальные письма приходили на имя Хайриха. Напрямую писали Циат, лорд Ярет и Фенрир-волк (что позволяло думать, что Локи, возможно, тоже в курсе). Циат вообще завел в рабочей почте отдельную папку, подсвеченную другим цветом, чтобы все вопросы по Йотунхайму хранились там. Копии адресовались Ее Величеству Зиаре и Хайриху. В Гиперборее Тени завершили предварительный разбор строительного мусора, расчистили уцелевшие улицы и взялись за укрепление берегов Крутящегося моря по всей протяженности, используя для этого обломки прежнего Города. Макс успешно внедрил себе в память курс архитектурной планировки, и в свободное время уделял внимание возрождению столицы Гипербореи. Он уже произвел расчеты для фундамента Дворца, чтобы расположить его на опорах над морем, и отправил заказ на подготовку оных в Йотунхайм с метками особой секретности. Большим сюрпризом в этот момент стало письмо от Гамле: секретарь в крайне вежливых и уважительных выражениях интересовался, может ли он получить гражданство Гипербореи (поскольку это его мечта с самого раннего детства), с сохранением нынешней должности. Макс перенаправил это обращение Циату, потому как решать такие вопросы следовало совместно. На данный момент гражданами Гипербореи являлись только Макс по праву наследования и Аялн, по фактической ситуации. Йотунхайм оказался заселен гораздо плотнее: помимо тех, кто оставались там в спящем виде, почти все отпущенные Хайрихом рабы остались жить на прежних местах, потому что в их родных странах прошли века и мир сильно изменился, а также гражданами считались малые йотуны Исуана, который первым делом обновил древние соглашения. В давние времена Исуан являлся ленным государством Йотунхайма: на острове внутренние вопросы решал исуанский король или другой лидер (несколько веков это были вожди кланов, например), но сам он подчинялся королю Йотунхайма. Теперь эта система была возрождена, и король Сигхъёльм непрозрачно намекнул, что хотел бы официально принести клятву верности молодому королю Йотунхайма на официальном событии. Макс и сам понимал, что им необходимо устроить что-то вроде приема по поводу возрождения Арктиды, чтобы себя показать и посмотреть на реакцию остальных венценосных соседей, но этот проект был не менее грандиозным и сложным, чем восстановление Прозрачного города или создание нового населения Гипербореи. Сначала Макс подумал использовать для этих целей остров Костяного замка, как их общую резиденцию, но быстро отказался от этой мысли. Работы там шли быстро, потому что площадь была невелика, и воссоздание замка не требовало каких-то особых ресурсов. Во время разбора завалов были найдены ценные вещицы, часть из которых Макс оставил, а часть выставил на продажу. В частности, золотой сервиз тончайшей работы производства мастеров древнего Убраирэ, набор из кости упалак-ату, окованный золотом, чашечку от которого нашел Макс в первое посещение острова, и неполный комплект столовых приборов из мерцающего лунного металла купил лорд Ярет, большой любитель антиквариата и драгоценностей, что сразу позволило внести оплату за полный ремонт цоколя и первого этажа Замка. Декоративный глобус из цельного куска голубого хрусталя хотела приобрести Ее Величество Зиара, но Макс преподнес его ей в подарок в знак расположения. В ответ Зиара велела садовникам Золотого Эдо подобрать морозостойкие растения и распланировать будущий парк вокруг Костяного замка, как дружеский дар от Нории. Две пустые зеркальные рамы с филигранью приобрела принцесса Селена, а Великий визирь персидского владыки, уважаемый Салех Исфандияр им Ахикар, выкупил все книги, которые Макс счел нужным выставить на продажу, причем платил за них слитками золота и драгоценными камнями в том объеме, который эти книги занимали. Таким образом, воссоздание и некоторая переделка Замка шли очень быстро, но домашняя резиденция совершенно не выглядела помпезной или хотя бы внушительной, сам остров был маловат для большого количества гостей и, к тому же, никто не отменял пингвинов, которые нападали на всех, кого видели. Макс хорошо подумал, посоветовался с Хайрихом и принял волевое решение. Это потребовало еще нескольких часов разработки, но зато теперь бывшие рабы и малые йотуны, разбившись на группы, выполняли каждый свою часть работы, чтобы в нужный момент собрать все вместе за сутки. В подробности этого проекта Макс не посвящал никого, кроме Хайриха, чтобы устроить сюрприз и удивить всех. На Юне была повсеместно распространена традиция устраивать приемы, балы и маскарады, причем каждое государство старалось по-особому удивить гостей, показать что-то особенное, затейливо украсить залы или же подать невероятные угощения. Теперь, когда большинство владык волей-неволей свыклись с мыслями, что короли Йотунхайма и Гипербореи присутствуют среди них, приглашения приходили довольно часто. В большинстве случаев это были формальные сообщения о каких-то событиях, потому что никто всерьез не ожидал большого наплыва гостей по случаю, например, рождения девятой принцессы, семнадцатой годовщины бракосочетания какого-то монарха или празднования национального дня пирогов с ревенем. Иногда тот или иной владыка принимал подобные приглашения, если хотел привлечь внимание к себе, событию или продемонстрировать свое хорошее отношение к приглашающей стороне. Часто такими вещами занималась, например, Оула. В Небе то и дело появлялись сообщения, что Пресветлая посетила день рождения там, государственный праздник тут, поднесла такие-то дары и стала покровительницей нового замка или монумента. Для себя Макс отметил в сводном календаре некоторые ближайшие события, которые стоили посещения, если их, конечно, пригласят. В их числе оказался костюмированный бал в Авалоне по случаю дня рождения лорда Ярета, празднование победы над Хладом и день огненного сердца Юны. Ганс услужливо подсказал, что приближается также день рождения Пресветлой Оулы, но она часто не присылает приглашения заранее, предпочитая заставать гостей врасплох. В общем, не было никакой уверенности, что их с Хайрихом вообще позовут: ее отношение к Максу было ему хорошо известно, а Хайрих грубо проигнорировал ее щедрое предложение и повел себя как последний тролль, так что сильно уж ждать не стоило. Не то чтобы им очень этого вообще хотелось. Макс опасался, что все эти новые дела станут отнимать слишком много времени, но, к его удивлению, он справлялся так же легко, как и прежде. Похоже, подпитка альфы вовсе не была переоценена предками, и именно она позволяла Максу работать дольше, быстрее, а также сохранять концентрацию на поразительно долгий срок. Дела Нории продолжали оставаться в приоритете и, хотя работа отдела была в целом налажена, Макс имел привычку просматривать все дела в разработке и неизменно беседовал с новыми сотрудниками. В голове зрела идея создания глобальной базы, но она пока требовала дополнительной проработки и анализа эффективности, так что Макс еще ни с кем ею не делился. Теперь его личное расписание стало даже более размеренным, и удавалось планировать собственные ежедневные тренировки как на арене, так и в гимнастическом зале. Подумав немного, Макс внес в планы два выходных дня, один — с посещением Земли. Он хотел показать Хайриху современный Берлин. В зале для гимнастики теперь почти всегда были тренирующиеся, но Макс стал отмечать за собой определенное время, и с удовольствием находил зал пустым, чистым и готовым к работе. Он занимался чаще всего в отсутствие Хайриха, потому что его напряженное сопение выводило из себя и не давало сосредоточиться. В один из таких дней Макс, как всегда, старательно размялся, отработал новую комбинацию на перекладине, постепенно вводя в нее новые элементы и усложняя себе задачу. Все это время он краем сознания чувствовал Хайриха в сердечной связи: тот находился сперва в Йотунхайме, где участвовал в создании очередной партии оружия, потом переместился в Исуан, где честно пытался читать что-то нудно-историческое в архивах: похоже, искал какие-то сведения. Макс старался не очень сильно углубляться в его переживания, чтобы оставить ему свободу в принятии решений и не отвлекаться от своих дел. Ощущение пустоты он поймал на перелете; схватился за перекладину, вышел на соскок и только закончив упражнение понял, что на другом конце сердечной связи тишина. — Хайрих? Никакой реакции. Макс чувствовал его пульс, дыхание, даже внутренний жар тела под ледяным панцирем, но никакой осмысленной реакции, будто мозг Хайриха отключился от реальности. — Возможно, он просто нашел ментальные щиты, — говорил сам с собой вслух Макс, намываясь в душе. — Перемудрил с запретами и не слышит меня тоже? Или... зашел в какую-то зону, где... да нет таких зон, о чем это я. Со времен щита Айариана никто не создавал чар, способных перекрыть сердечные связи. — Подобные щиты запрещены, — подтвердил Ганс. — На Юне есть места, где связи искажаются, но в Исуане нет ничего подобного. — Вряд ли это травма... что еще? Усталость? — Сомневаюсь, герр Хайрих достаточно отдыхает. — Свяжи меня с Сигхъёльмом. Король малых йотунов отозвался очень бодро и радостно. — Всегда рад помочь моему другу. — Доброй ночи. Я полагаю, Хайрих сейчас в Малом Нууде? — О да. Его Ледяное Величество занял архив, чтобы найти записи предков о боевой магии. Мы стараемся не мешать. — Я не могу с ним связаться. Пошли кого-нибудь туда, мне это не нравится. — Сейчас все сделаю, — улыбнулся Сигхъёльм. — Наверняка просто углубился в чтение. Ожидание было невыносимым. Макс успел привести себя в порядок и вернуться в отдел, по пути распределяя дела на другое время: он прекрасно понимал, что все не просто, и испытывал уверенность, что Хайрих удаляется от него, все так же находясь без сознания. Когда Сигхъёльм вышел на связь, вид у него был крайне сконфуженный. — Его Ледяного Величества нет. Книги и свитки в беспорядке, а в дальней стене пробоина... и следы, будто тащили что-то большое. Я боюсь предположить... Это звучало очень смешно, но на самом деле выглядело пугающе. Похоже, что Хайриха похитили, каким абсурдным бы это ни казалось, и Макс опасался даже представлять, кто это мог быть. Он видел силу и мощь своего альфы в действии, и с трудом мог вообразить кого-то, способного на такое. — Я буду у вас через несколько минут. Макс проверил состояние комма, ввел в быстрый доступ несколько вариантов комбинаций для телепорта и щитов разной силы и свойств, нервно покрутил на пальце Тайра-кольцо. Он не представлял, что будет делать и на чью помощь полагаться, но Циата вмешивать не хотелось: это совершенно точно не являлось делом Нории, и рассчитывать на ее ресурсы не следовало. Возможно, он мог бы использовать Теней, если дело обернется совсем скверно: хоть те и не горели желанием общаться с потомками, наверняка ему они не откажут. В общем, выбор средств воздействия был крайне скуден. Поразмыслив немного, Макс выбрал для отправки телепортационную платформу, потому что так его перемещения не выйдет отследить, только общие показатели по Нории. Зона покрытия сети в Исуане считалась приемлемой и устойчивой, так что Ганс сможет работать спокойно. — Макс! Только его сейчас не хватало. Макс выдохнул, стараясь выглядеть нейтрально. По коридору технической части Замка к нему спешил Яртис. — Добрый вечер. — Что-то случилось? Я запросил встречу, но твой секретарь нарычал на меня и сказал, что ты занят. А потом я увидел запрос на общий телепорт… На нем был комбинированный доспех легкой группы; судя по следам гари на панцире и физиономии, Яртис только что вернулся с операции. — У меня дела. — Я… слушай, мне кажется, я знаю о тебе достаточно много, и видел то, что ты никому не показывал. Ты бледный, взволнованный, губы сжаты в линию. Мы ведь друзья, да? Ты можешь рассказать мне, и я постараюсь помочь. — Сомневаюсь, что ты сможешь. И захочешь. Это что-то, что я должен решать сам. — Давай попробуем. Макс не стал бы, чувствуй себя немного увереннее. Но правда состояла в том, что ему было ужасно страшно. Кто бы ни был этот похитивший Хайриха смельчак, он явно обладал особыми знаниями или силой. Или и тем, и другим. — Сердечная связь затихла. Я могу почувствовать сердцебиение и дыхание, но мышления нет. Он не отзывается. В архиве, где он был, беспорядок, пробоина и следы волочения. Я отправляюсь туда, — тихо сказал Макс, глядя на панель управления телепортом. — Ты спятил? Если там кто-то, справившийся с первородным йотуном, то тебе обязательно нужна помощь. Даже не думай соваться туда один! — Там малые йотуны, — Макс пожал плечами. — Хотя мне кажется, что он удаляется в безлюдные места. — Я с тобой, — Яртис нахмурился. — Уж на что-то сгожусь. Учитывая прошлый недвусмысленный интерес Яртиса, Макс мог предположить, что тот хочет присутствовать при любом раскладе, особенно чтобы убедиться в исчезновении соперника. К счастью, сердечная связь вела себя спокойно — значит, Хайрих в безопасности. — Ты на службе. Я не могу использовать ресурсы другого государства. — Я закончил работу на сегодня и совершенно свободен, так что могу отправиться куда угодно и проводить там свое личное время, — парировал Яртис. — Идем, мы и так задержались. Благодаря точным расчетам, они высадились у входа в архив Малого Нууда, расположенный в подвале королевской крепости. Там уже был выставлен караул из столичной гвардии, а король Сигхъёльм спешил навстречу гостям. — Рад приветствовать. Я понятия не имею, что могло случиться, но уверен, что мои люди непричастны к этому. Все на своих постах, никто не пропал… — Я хотел бы осмотреть помещение. Макс очень некстати вспомнил, что почувствовал что-то тогда, на площади, когда все улицы вокруг были заполнены публикой, глазевшей на них. Сейчас чувство было похожее, но гораздо слабее: будто тот, кто его беспокоил, сейчас удалялся. Как и Хайрих. В помещении архива все выглядело почти что мирно: судя по составу сложенных на столе книг и записей, Хайрих читал о боевой магии оружия йотунов, причем искал что-то конкретное, отмечая отдельные пункты временными метками. Дальняя стена архива была выломана и выводила в тоннель. — Проход совсем короткий, выводит прочь из горы. Потом след обрывается, — сообщил Сигхъёльм, нервно теребя бороду. — Сюда никто не входил. — Но здесь кто-то был, — отозвался Яртис, просматривая помещение сквозь визор своего комма. — Здесь следы троих или четверых, по размеру как у малых йотунов. Четверых, вот. Двое в одинаковой обуви. Они стояли за стеллажами и медленно подходили сзади. Возможно, они применили какие-то чары… — Нет, не чары, — Макс покачал головой, рассматривая пролом. — Подкоп готовили механически. Они знали, что чары можно отследить. Здесь с внешней стороны стены остатки какого-то знака. Сигхъёльм, он что-то делает? На стене архива, расположенной глубоко под землей, было грубо вырезано солнце с месяцем внутри, заключенное в кристалл. Макс не встречал такого знака прежде. — Хм, нет, ничего подобного мы не наносим на строения. Хотя этот символ я уже встречал… дайте подумать. Кажется, мой нерадивый племянник может нам помочь. Снурре, приведи Модольфа! Макс помнил этого парня: тогда этот хмурый и мрачный малый йотун высказал свое пренебрежение перед балом в Нории. Наказывать его было приятно, но еще приятнее оказалось узнать, что за плохое поведение Сигхъёльм определил парня работать на кухню. Модольф явился в фартуке, в котором только что разделывал мясо; от него пахло похлебкой и костным мозгом. — Сокровище Гипербореи, — он склонился в почтительном поклоне перед Максом. — Я счастлив видеть тебя. — Доброй ночи, Модольф. Сигхъёльм считает, что ты имеешь отношение к этому знаку. — Не имею, — тот поморщился с нескрываемым отвращением. — Я давно разорвал с ними все связи… сразу после того, как убедился в величии правителя Гипербореи. — Это твои бывшие товарищи, которые устраивают странные вечеринки с огнями и читают древние тексты? — нахмурился Сигхъёльм. — Молодежь. — Да. Они называют себя детьми Молодого Солнца и проповедуют величие йотунов. Лидера зовут Къятли, он одержим идеей главенства первородных йотунов, и он же выдвинул теорию, что темнокровые сдерживали их, не давали в полной мере развернуться. Я тоже так считал до того дня, и теперь раскаиваюсь. С остальными я давно порвал все связи. — Неужели плохо организованные сектанты могли каким-то образом захватить первородного йотуна? — Не так уж плохо. Къятли — сын главного Хранителя знаний, у него постоянный доступ к архивам. Он находил древние ритуалы, которые мы проводили, и магия всегда работала. Перед тем, как я ушел, он начал говорить о каком-то артефакте, который вскоре должен найти. Что-то очень важное, для истинного короля мира. — Есть основания полагать, что он получил этот артефакт. Понятия не имею, каким образом они отключили Хайриха, но хотя бы его жизни это не угрожает, — сказал Макс. — Можно немного расслабиться. — Зато угрожает твоей, владыка, — Модольф снова поклонился. — Къятли призывает всех убивать темнокровых, чтобы первородные могли избежать болезненных привязок и влияния. — А вот это уже совсем не хорошо, — пробормотал Яртис. Макс незаметно активировал щит на себе, но и это не спасло от приступа дрожи. Страшно было подумать, что устроит Хайрих, если его не станет. Снова. — Куда они могли забрать его? — Не могу быть уверенным, — разочарованно ответил Модольф. — Было несколько мест: остров-рыба в заливе, где острые скалы, заброшенная сторожевая башня у основания Челюстной косы, руины крепости Блут и Плешивое нагорье. Везде там Къятли находил знаки, указывающие на связь с первородными. — Остров-рыба в давние времена был местом отдыха гарнизонов… сторожевая башня, крепость — это понятно, но пустыня… насколько мне известно, она никогда не использовалась. Земли там непригодные для жизни, — Макс просматривал данные в комме и сравнивал их с тем, что находил в памяти Айариана. — Нет ни строений, ни тактических точек. Хотя… в совсем древние времена там находился храм Живого льда, если верить легендам о правлении Небесного императора. — Сторожевую башню и крепость проверить быстро, остров-рыбу осмотрят береговые службы. Но Плешивое нагорье не имеет дорог. Там нет связи и расчетных точек для телепорта. Туда… никто не ходит, — сказал Сигхъёльм. — Поэтому скорее всего они направились именно туда, — подытожил Макс. — Нет связи, невозможно отследить, надвигающаяся буря, судя по прогнозу. Я поступил бы именно так. — Мы можем полететь, — предложил Яртис. — Сомневаюсь. Буря уже начинается, вот-вот повалит снег, а в наших местах это серьезная угроза, — сказал Сигхъёльм. — Залепленные снегом крылья — отличная мишень для молний. Это верная смерть, — Макс покачал головой. — Как мы можем добраться туда? Пневмосани резво неслись по снегу, оставляя тонкий след полозьев, который тут же заносил ветер. В Нории весна уже превратилась в лето, а здесь все еще лежал снег, словно тепла и не было вовсе. Хотя, на возвышенностях, вроде, виднелись проталины. Ветер дул со всех сторон одновременно, бросаясь пригоршнями ледяной крупы, и Макс почти ничего не мог разобрать впереди. Он скинул примерные координаты бывшего храма на комм Яртиса и спрятался за его спиной, кутаясь в меховой плащ. Мимо проносились безлюдные холмы без всяких ориентиров. — Я различаю остаточные следы тепла, — сказал Яртис в наушнике комма. — Либо мы на правильном пути, либо здесь все же кто-то живет. — Сектантов может оказаться много. Нам в любом случае нужно быть готовыми к атаке, — отозвался Макс. — Но я думаю, ты прав: сердечная связь приближается. Они свернули между двух приплюснутых холмов, подняв целую тучу снега. В вое ветра и снежной круговерти ничего толком было не разобрать, но Максу показалось, что он видит кого-то, бегущего следом. Большого белого зверя. — Надеюсь, это не медведь, — пробормотал он, в ужасе вспоминая Йиту. — Было бы прескверно встретить его тут. Он вглядывался в снежную мглу, но больше ничего не мог увидеть. Возможно, зверь был плодом воображения или игрой света. Яртис остановил сани под прикрытием невысокого холма. До храма оставалось несколько сотен метров, и внутри определенно кто-то был. В давние времена храм стоял на самом обрыве, возвышаясь среди невысоких и плоских холмов. Его стены состояли из нетающего льда, а на верхушках башен горел огонь из недр Юны. Годы и суровая погода в этих местах постепенно обрушили и сгладили все, но подземные помещения, похоже, сохранились. На плоской поверхности среди снега виднелся занесенный сугробом провал, похожий на лестницу, а из черной дыры чуть дальше поднимался дымок, который тут же уносился прочь ветром. — Я пойду первый, — сказал Яртис. — Меня в случае чего не жалко. Если что-то пойдет не так — постарайся телепортироваться и сообщить в Нории, что случилось. — Здесь нестабильные магнитные потоки, не зря же когда-то был храм. Так что давай лучше мы справимся и вернемся вместе, — ответил Макс, скидывая Тайру в руку. — Снаружи я не вижу никакой охраны. — Да, здесь никого. Попробуем войти? Смешно окажется, если внутри какой-нибудь одинокий отшельник просто топит печку. — В таком месте? С танцующими энергетическими линиями? Тогда это точно не просто отшельник, — Макс фыркнул, подталкивая Яртиса к лестнице. — Идем. Сугроб, наметенный бурей, оказался мягким и легким. Преодолев его, они очутились в узком коридоре, ведущем вниз; проход был выдолблен в дикой скале целиком, на стенах выднелись следы огня и надписи, сделанные поверх. — Смотри-ка, старые знакомые, — прошептал Яртис, указывая на знак Молодого Солнца. — Кажется, выполнен кровью. «Свободу льдам!» «Первородные йотуны — истинные короли мира!» «За Йотунхайм!» Надписи покрывали стены почти везде, но под ними Макс видел что-то еще. Это был незнакомый язык, отдаленно похожий на письменность Гипербореи, но прочесть получалось только отдельные слова: лед, огонь, море, кровь, жертва, судьба. Глаголы выстраивались по другим правилам, и Макс только смутно догадывался об однокоренных словах. Они шли без света, используя только приборы ночного видения. Сквозь визор интересно было смотреть, как нетерпеливо дрожит лезвие Тайры. — В конце концов, ну сколько может быть этих сектантов? Человек десять-двадцать? — негромко сказал Яртис. — Ну или чуть больше. Лестница кончилась, приведя их в большой круглый зал, поддерживаемый рядами колонн, на которых были закреплены горящие факелы. Под сводами зала стояли малые йотуны, повернувшись лицом к центру и подняв руки в приветственном жесте. — Их тут около сотни, — выдохнул Макс. — Мы не справимся. — Но мы должны, ведь так? Яртис был прав: в центре зала на большом каменном ложе возлежал Хайрих. Судя по виду, он был абсолютно цел и просто крепко спал. Его голову сжимал металлический обруч с резными знаками по поверхности и камнем во лбу. — Вознесем похвалу духам наших великих предков, — закричал йотун, обернутый искрящимся плащом (скорее всего, это и был Къятли), — за то, что вернули на Юну короля первородных, молодого и полного сил! — Хвала духам предков! — взревели остальные. — Что делаем? — спросил Яртис. — Атакуем, — мрачно отозвался Макс, со звонким лязгом выпуская все лезвия Тайры и натягивая дополнительный щит. — Я должен пробиться к нему.