Железный Эльф

— Пресветлейшая, — юная Мийтэль склонилась в почтительном поклоне, — там незнакомый ангел. Метеор расчертил синюю беспечность Высокого небосвода с четверть часа назад. Яркой линией он пронесся над белыми зданиями Вечного города и рухнул где-то у залива Нежности, так что даже дворец Перьев вздрогнул. Ее Белоснежное Величество Оула Пресветлейшая не любила таких сюрпризов и не ждала от них ничего хорошего, поэтому сразу же приказала тяжеловооруженным стражникам проверить место падения. Она ожидала известий, сидя перед туалетным столиком из голубого гиперборейского мрамора, наблюдая за мельчайшими изменениями своего лица в хрустальном зеркале божественной чистоты. Вуаль в прическе никак не хотела ложиться идеальными волнами. — Незнакомый ангел жив? — поинтересовалась Оула, не отрываясь от своего отражения. — Да, Анирваэль и Киллиан говорят, что он без сознания. Все окрестные камни покрыты кровавыми брызгами, Пресветлейшая. — Если он так сильно разбился, мы вряд ли сумеем помочь, — продолжая говорить, Оула достала из сердоликовой шкатулки шпильки с золотыми розами, чтобы зафиксировать вуаль намертво. — Это не... они сказали, кровью плачут его черные крылья. — Кровавые крылья? Проводите меня к нему. Лежать было жестко и прохладно. Над головой раскинулась синяя глубина без деталей и переходов, и не получалось сходу определить, это что-то на самом деле такое синее, или просто слепота. — Ты меня видишь? Слышишь? Посреди синего возник образ незнакомого парня с яркими глазами и золотистыми локонами, но самое главное — за спиной у него торчали здоровенные крылья. — Д...а. — Хватайся за руку, — незнакомец помог ему сесть и не дал упасть обратно. Тело не слушалось, выбитое при падении дыхание никак не расходилось, но самым ужасным было то, что внутри вообще не чувствовалось привычного напряжения: все стало совсем не так. — Попей, — второй парень, такой же крылатый, как и первый, но темноволосый, протянул ему флягу. — Станет легче. Он успел выпить всего глоток восхитительно вкусной воды, когда сверху спикировало что-то яркое, сияющее, и приземлилось совсем рядом с ними. — Пресветлейшая мать, — склонился в поклоне парень. Женщина была неописуемо красива. Не нашлось бы слов, способных передать гладкость ее фарфоровой кожи или цвет мерцающих глаз, а то, как она смотрела... Казалось, что она вынимает душу и видит самые потаенные ее уголки. И почему-то не хотелось скрывать от нее ничего. — Ангел Крови, — произнесла она, приближаясь. — Вселенная услышала нас и послала великий дар. Мое имя Оула, я верховная и чистейшая из ангелов. Он слышал об ангелах прежде, хоть и не слишком верил в них. Мать в детстве называла его ангелом, но это было не на самом деле. А эта женщина... Только теперь он понял, что у него за спиной тоже трепещут живые подвижные крылья, совсем как у тех двух парней и этой королевы. Ощущения были очень необычными. — Как твое имя? — спросила Оула, касаясь его лица. — Ка...э...л... — Каэлан! Хорошее, древнее имя, его носили наследники благородных родов. Откуда же ты появился? — Я не... там смерть, — с трудом выдавил Каэлан, не найдя в себе сил спорить. В конце концов, это имя ничуть не хуже прежнего. Горло ужасно драло, словно он орал не переставая много часов. Что-то в груди сжималось и давило огромным весом, будто внутри рос и дрожал в процессе металлический шар. Там ведь... все погибли. Все. Он не смог ничего изменить, не стал тем, кем должен был. Все погибли, а он ничего не сделал. — Всего одна сердечная линия уцелела, — Оула недовольно цокнула языком. — Как печально. Альфа, ангел Крови, избранный Юной, но практически пустой. Я не смогу заключить брак всего на одной линии сердца, он погибнет от перегрузки еще до того, как сделает мне ребенка... Каэлан покосился на нее и только тогда понял, что она не говорила это, а думала. Он слышал ее мысли. Это и раньше получалось, кажется, но как-то иначе. И не только мысли: прежде у него было множество способностей, которые словно мерцали внутри, все время ощущались, как текущая сквозь тело вода или слабые разряды тока. Сейчас все работало не так. В голове что-то гудело, как ему сперва показалось, но постепенно стало ясно, что этот гул состоит из множества голосов, будто тысячи людей говорят одновременно, хоть и с разной громкостью. Кто-то шептал, кто-то кричал, некоторые даже, кажется, пели. Слов разобрать не получалось, так что мозг просто старался игнорировать шум, превращая его в фоновый гул. Все перекрывала мысль об ужасной потере: что-то у него было, что-то особенное, ценное... — Как назывался твой мир? Где он находится? — спросила Оула. — Не помню, — прохрипел Каэлан. В груди жгло так, что дышать было почти невозможно. Он не мог думать ни о чем, кроме этого огня. Что же там было? Или... Кто. Это был кто-то. Холодный, презрительный, надменный. Горячий, жадный, требовательный. Очень злой. Очень... — Ох, — прекрасная королева ангелов покачала головой. — Все настолько плохо, да? Ты был так сильно привязан к кому-то... и это выжгло в тебе сердце почти в пепел. Нужна реабилитация. Я помогу тебе, и тогда ты поможешь мне. Киллиан, Анирваэль, поднимайте его. Доставьте Каэлана во дворец и отдайте в бережные руки наших лекарей. Синее небо невыносимой глубины вновь опрокинулось и накрыло его с головой. Каэлан не помнил, откуда знает о разреженной атмосфере — как раз в такой возможно небо настолько глубокого цвета. Он вообще мало что помнил, кроме каких-то рваных обрывков воспоминаний, но по-настоящему вспомнить и не пытался. Среди бесконечных взрывов, залпов истребителей, позывных и искрящихся звезд Каэлан отчаянно хватался за осколки, от которых боль пронзала насквозь, но хоть немного отогревала его. Изящные руки, затянутые в черную кожу перчаток. Презрительно поджатые губы. Напряженный взгляд и идеальная осанка. Ни один голос из тех тысяч, что звучали в голове, не принадлежал ему. Ни в одном не нашлось бы достаточно яда и металла, потому что никто не заменит его... Над головой проплыл ослепительно белый портик на колоннах, потом начались залы — с лепниной, росписью и позолотой, полные света и воздуха. В каждом слышались шорохи многих крыльев и мелодичные голоса. Кажется, он попал в мир ангелов, куда обычно не найти путей. — Моя госпожа, Перламутровый зал готов к приему гостей. Захватные путы заложены согласно вашим указаниям и могут быть активированы в любой момент, — сказал кто-то совсем рядом. — Спасибо, Аннарибет. Что с расчетом для взрывов? — Технические специалисты заканчивают просчеты. В лаборатории готовы заряды, способные разрушить даже несущие опоры, и как только будет готов инженерный расчет мест закладок, их можно будет устанавливать. — Прекрасно. Я сейчас же отправлюсь туда и проверю все сама. Как только устрою наше новое сокровище, — с этими словами Оула коснулась плеча Каэлана. Он вздрогнул от ее неожиданно сильных чувств: прекрасная королева, казавшаяся безмятежной, испытывала гремучую смесь эмоций. Здесь были и мучительная боль, и печаль, и досада от бессилия, и даже острая, ядовитая ненависть. Нечто похожее ему когда-то доводилось встречать, кажется. Каэлан не был уверен в этом. Он скосил глаза, чтобы взглянуть на королеву Оулу, и увидел ее совершенно другой. Она была не мягким, согревающим светом — а слепящим, выжигающим дотла, оставляющим кошмарные травмы. Кого угодно мог обмануть ее романтический образ, но только не его. — Пресветлейшая госпожа, — возник рядом еще один ангел, крылья которого скрывал гладкий голубой плащ. — Это ангел Крови? — Да, Октилидан, это дар Юны нам. Отвечаешь за него головой. — Я понял, все сделаю. — Сразу сажай его на чистую Небесную воду. Никаких исключений. — Но моя госпожа... — Это не был вопрос, Октилидан. Ты меня понял? — Да. На чистую Воду. Каэлан не знал, хорошо это или плохо, но ему в любом случае было без разницы. Ее Пресветлейшее Величество напоследок погладила его по щеке и удалилась, оставив наедине с лекарем. За ней стелился такой след предвкушения и давней обиды, что Каэлан невольно подумал, что тем несчастным, против которых Оула строит планы, несдобровать. Потолки залов над ним сменились коридорами с затейливыми светильниками, а потом совсем исчезли, оставив только небо, не потерявшее глубины, захваченное тонкой сеткой прозрачных сводов. — В лечебных покоях должно быть как можно больше простора, — пояснил Октилидан, верно истолковав озадаченный взгляд Каэлана. — Мы ангелы, дети небес, и чем больше неба мы видим, тем спокойнее у нас на душе. Ты помнишь, где жил прежде? Какие там были условия? — Нет. Кажется, темно было. Искусственный свет. — Возможно, ты инкубаторного выведения, — Октилидан достал из пустоты планшет и потыкал туда. — Хотя мне неизвестно о возможности искусственного создания ангелов Крови. Сейчас я проведу несколько тестов для уточнения параметров, не пугайся. Каэлан не собирался пугаться, ему было все равно. Он спокойно наблюдал, как вытянутые щупы незнакомых приборов закрепляются на коже и тихо вибрируют, пока Октилидан вводит в планшет нужные данные. На экране появлялись какие-то диаграммы, что-то мигало. Каэлан отвернулся и закрыл глаза; сотни тысяч голосов нестройного хора в его голове в один миг распались на отдельные партии, хоть он об этом и не просил. Как цветные линии в черной пустоте космоса: каждый голос был уникален, но не интересовал его. Все они казались чужими. А потом Каэлан случайно заметил один, похожий, кажется, на... Незнакомый человек думал о давно погибшем, разрушенном городе. Каэлан видел его глазами руины, развороченные улицы и сотни трупов на земле. Человек испытывал сожаление, грусть и боль от потери, но при этом его разум оставался холодным и строгим. Чистым. Каэлан знал кого-то, кто думал схожим образом, разделяя эмоции и логику. И почему-то сейчас этот новый, незнакомый мир, отобравший у него все и подаривший что-то другое взамен, показывает ему именно это. Возможно ли, что они снова встретятся? — Не может быть, — воскликнул Октилидан. — Моя королева, вам нужно это видеть. — Я занята подготовкой к балу, — как сквозь туман раздался голос королевы Оулы. — Разве ты не можешь решить все сам, Октилидан? — Не в этом случае, Пресветлейшая. Ангел Крови не относится к классу Воинства или даже Властителей, как я сначала подумал. Судя по данным анализа, это истинный Рыцарь. На секунду стало тихо, и Каэлан услышал собственное хриплое дыхание. — Слава праху Императора, — с дрожью в голосе отозвалась Оула. — Наши молитвы были услышаны. Следующие несколько часов или даже дней слились для Каэлана в общую череду бесконечных манипуляций. Его погружали в ванны с незнакомыми приятными составами, измеряли все тело, брали на анализы частицы везде, куда только можно было залезть. Ангелы — один важнее другого — появлялись в поле зрения, рассматривали его и кивали, ни о чем не спрашивая. Мысли текли медленно-медленно, ему было хорошо и очень спокойно, несмотря на разъедающую душу боль. Есть, пить и спать не хотелось совсем. В какой-то момент Каэлан догадался, что все необходимое он получает по тонкой гибкой трубке, присоединенной в районе ключицы. Однажды ночью, когда на глубоком небе, усыпанном незнакомыми звездами, расцветали фейерверки, раздался залп такой силы, что все здание вздрогнуло, а бесчисленные стекла потолочного свода жалобно зазвенели. Каэлан как раз думал, что тот, о ком до сих пор кровоточит его сердце, наверняка дал бы о себе знать. И вряд ли оказался бы здесь, среди ангелов, ведь света в нем всего ничего — даже собственных пальцев не разглядеть. В бескрайнем бреду, продираясь сквозь миллионы голосов чужих мыслей, Каэлан метался над незнакомыми пустынями с цветным песком, озерами, полными невиданных жителей, лесами и горами этого нового мира. Он видел сотни городов, деревень и замков, вглядывался в лица тысяч их жителей, и не находил никого, кто мог бы быть похож. Те мысли про поверженный город принадлежали молодому человеку с очень светлыми волосами и ледяными глазами, и он напоминал того, другого, разве что манерами. Впрочем, сейчас у него в голове были сплошь одни цифры, переменные и уравнения, и это тоже их роднило. Может быть, просто схожие типажи психики. — Думаю, пора начать обучение, — сказала однажды королева Оула, стоя над ванной, где снова плавал полубессознательный Каэлан. Она была возбуждена и едва не взрывалась от негодования и ярости. Незадолго до этого издали доносились крики и грохот, так что, возможно, это было нападение на дворец Перьев. — Мы все подготовим к утру, — ангел-ученый, имени которого Каэлан не знал, поклонился. На самом деле он думал о воодушевляющих персях Ее Величества, которые упругими боками выглядывали из выреза платья. Каэлан фыркнул. — Немедленно! — воскликнула Оула. — Я забираю его прямо сейчас! Наверное, это было хорошо, ведь что-то начало происходить. Каэлан с трудом понял, что остатки его памяти путаются, тускнеют и теряются, и изо всех сил старался не забыть самое важное. Потому что даже если кто-то погиб и остался в другом мире — это вовсе не повод забывать. Есть те, о которых необходимо помнить всегда.