Железный Эльф

К балу по случаю одного из главных праздников Ангелхайма Макс был готов сильно заранее. Он надеялся, что со стороны не видно, как сильно он нервничает, хотя от Хайриха прятаться было бесполезно: тот чувствовал напряжение в сердечной связи и пытался как-то успокаивать, но делал только хуже. В результате Макс огрызнулся и велел ему скорее заканчивать с подарком. Вид полуголого Хайриха, орудующего тяжелыми инструментами в кузнице йотунов и распевающего дурацкие куплеты, сам по себе действовал успокаивающе. Что может случиться, когда рядом такой альфа? In Afrika die Negerlein Sie singen alle gleich: Wir wollen deutsche Neger sein, Wir wollen Heim ins Reich! Песенка из прошлого другого мира звучала странно в чертогах Йотунхайма, но Хайриха это ничуть смущало. Как и дар, который он доделывал буквально в последние часы. Его осенило слишком поздно, а до этого Хайрих надеялся отделаться слитком золота размером с небольшую овцу. — Не волнуйся, моя любовь. Я все успею, — сказал он Максу в ответ на очередную попытку поторопить. Это бесило, но задумка была неплоха. Если подарок получится каким запланирован... В этот раз не пришлось сильно изворачиваться с облачением, поскольку стеснения в средствах больше не ощущалось. Макс заказал новое одеяние в традиционном стиле с некоторыми дополнениями, а доспех ему неожиданно принес Хайрих. — Он пока еще совсем простой, мне нужно время, чтобы научиться делать всякие красивые штуки. Но это настоящая ледяная сталь. Она выдержала бы прямое попадание танкового снаряда, да и взрыв авиабомбы, скорее всего, разве что поцарапал полировку. — Я думал, ты делаешь что-то себе. Макс не знал, как реагировать: он был тронут и рад, но демонстрировать такие вещи Хайриху не хотелось. — Себе тоже, да. Но ты гораздо важнее. Мне так страшно за тебя, — Хайрих обнял его, прижал к себе, едва не ломая ребра. — Мне хочется оберегать тебя от всех внешних угроз. Я бы не отпускал тебя никогда. — Тебе придется. Ты делаешь мне больно сейчас. — Да, прости, — он ослабил хватку. — Но я хотел бы, чтобы ты был защищен всегда. Новый доспех оказался в меру легким и очень гладким. Он мог бы полыхать зеркальным блеском, но Хайрих, хорошо знакомый с предпочтениями Макса, покрыл все поверхности матовым слоем, создавая эффект инея. Идеально подогнанные элементы ложились по фигуре как влитые, и даже маска, прочно соединенная с шейными деталями, не мешала дышать и разговаривать. В такой обновке Макс чувствовал себя намного увереннее. Его немного обеспокоило, что Оула решила воспользоваться его идеей: координаты для телепорта появлялись в пригласительных за несколько часов до начала приема. У него и Хайриха они были совершенно одинаковыми, и Обсидиан написал, что у них с Циатом все то же самое. — Хочешь, отправимся вместе? — спросил Хайрих, чувствуя волнение Макса. — Как супруги, мы имеем на это право. — Ты изучал нормы этикета? — То, что касается твоей безопасности. Я должен знать, как быть ближе к тебе всегда. — Не ожидал этого от тебя, удивил, — Макс чуть улыбнулся, отстраняясь. — Думаю, не стоит. Она решит, что мы боимся ее. Предлагаю нам — тебе, мне, Сигхъёльму, как представителям Арктиды, — появиться друг за другом, но каждому со своей территории. Трекер прибытия виден на приемном табло и транслируется в Небе, это будет политически верно. — Хорошо, как скажешь. Мне не нравится твое волнение. Обычно это не приводит ни к чему хорошему, — Хайрих нахмурился. Он не успел закончить свой новый доспех из-за работы над даром для Оулы, поэтому комбинировал детали нового облачения и старых фамильных лат Хагала. Максу очень нравились его новые латные рукавицы: тяжелые, покрытые сияющими острыми крючьями, которые могли складываться в плоскость и становиться гладкими. — Я не могу не волноваться. От этой женщины можно ожидать чего угодно, и я не могу надеяться, что все пройдет спокойно. К тому же, дворец Перьев окружают особые чары, снимающие иллюзии. Это значит, что я не смогу взять с собой Теней в качестве свиты, не выдавая при этом их истинную сущность. А мне хотелось бы этого избежать. Снёра я тоже предпочел бы пока не афишировать. Таким образом, я буду почти без охраны во вражеском лагере, и это не прибавляет уверенности в себе. — В смысле — без охраны? — заворчал Хайрих. — А я? — Ты будешь занят не меньше, чем я. Йотунхайм привлекает очень многих как партнер в разных сферах сотрудничества. И я очень заинтересован в заключении сделок, особенно в военной области. — Макс, я не оставлю тебя без защиты ради каких-то сделок! Тем более я не понимаю в этом многого. Раньше у меня хотя бы Карл мозгом работал, но сейчас он еще не готов: только-только историю мира нагнал, за местные экономику и политологию еще не брался. Сам подумай, ну зачем мне все это без тебя? — Хайрих, у нас есть обязательства перед предками. Мы с тобой должны заботиться о процветании Арктиды, сделать все для возвращения наших рас. — Вот только не надо мне агитоту включать! Наслушался я уже, хватит! Здесь я буду делать только то, что нужно для тебя, и никакие предки мне не указ. — Ты бы очень упростил мне задачу своей помощью, — возразил Макс. — Если свалить всю работу на меня одного, я просто не справлюсь. — Я и не собираюсь сваливать все на тебя, я пытаюсь помочь! Без тебя все равно ничего работать не будет. Если я не справлюсь и с тобой что-то произойдет, все вокруг потеряет смысл. Я точно не смогу существовать. Так что ты не заставишь меня блюсти эти дурацкие… — Хайрих, не беси меня! — вспылил Макс, раскаляясь. — Я и так на грани, а тут еще ты со своими очень умными мыслями! Ты будешь делать то, что я прикажу тебе, вне зависимости от того, что думаешь по этому поводу! От этого бала я ничего хорошего не жду, меня буквально трясет от дурного предчувствия и собственного бессилия, поскольку я не могу угадать, чем именно это все нам грозит, и как мы можем избежать беды. Поэтому просто выполняй и молчи! Хайрих с грохотом захлопнул рот и несколько раз моргнул. На его памяти Макс всего пару раз выходил из себя настолько, чтобы демонстрировать свое раздражение, а уж тем более повышать голос. По всему выходило, что ситуация из ряда вон выходящая. — Давай не пойдем, — он снова обнял Макса и притянул к себе. — Просто проигнорируем эту тварь. — Плохая идея. Нам необходимо там присутствовать по многим причинам. К тому же, не буду скрывать, мне очень интересно увидеть Ангелхайм собственными глазами. Неизвестно, представится ли еще когда-нибудь такая возможность. — С Россией ты тоже так говорил, помнишь? Я бы предпочел осматривать территорию противника с танковой брони. Или вообще с борта бомбардировщика. Хочешь, объявим войну сами? — Да, точно, всей Арктидой. Несколько тысяч малых йотунов, горстка калек-первородных, два темнокровых и Тени. Прекрасный расклад, Хайрих. Может, продержимся пару часов против ангельских легионов. — Нас поддержат! Да вот хоть брангардские медведи. Нория наверняка, Авалон. Остальные подтянутся, я уверен. — А я — нет. Циат пока не готов, он надеется выиграть время на переформирование военной сферы и снабжения. Ярет тоже в пекло не полезет, он только кажется легкомысленным. При принятии решений мы должны рассчитывать только на себя и свои возможности. Я не готов сейчас объявлять войну даже крохотному нищему острову, которого на карте мира без лупы не найдешь. — Хорошо. Я в твоей собственности, и я сделаю все, что ты мне скажешь, — хмуро отозвался Хайрих. — Но со своей стороны я могу усилить охрану, чтобы приглядывать за тобой. — Это лучшее твое предложение за сегодня, — устало согласился Макс. — Будет очень кстати. До начала оставалось совсем мало времени, и пора было отправляться по местам. Решили появляться в Ангелхайме друг за другом: сперва Исуан, потом Йотунхайм, и Гиперборея последней. После Макса в график прибытия вписались Авалон и Атлантида, так что здесь никаких сюрпризов можно было не опасаться. Стартовали практически налегке: свиту короля Гипербореи составляли секретарь Гамле, курьер Шиори (на время бала назначенный пажом и совершенно окосевший от свалившегося на него счастья) и числящийся оруженосцем Аялн. Поскольку никто из этой троицы не отличался особой физической силой, подарочный ящик со скульптурой несли двое нанятых Максом малых йотунов с Исуана. Площадка для встречи гостей в Вечном городе находилась на возвышении с видом на сияющую громадину дворца Перьев, к которому вела прямая аллея, обрамленная белыми колоннами и стройными деревьями с золотистой листвой. Но первое, что бросалось в глаза при перемещении — темно-голубое глубокое небо. Его цвет был намного гуще, чем на Средней Юне, а на контрасте с белоснежными облаками и строениями смотрелся совершенно глубоким синим. Белый, синий и золотой вообще являлись основными цветами в оформлении Вечного города: не только дома, но и мостовые оказались выполнены из белого мрамора с вкраплениями золота. Воздух был стоячим, прохладным и каким-то словно тяжелым; от этого появлялось ощущение полной тишины, хотя перед дворцом и площадкой телепорта собралась не очень-то молчаливая толпа встречающих. Звуки здесь не раздавались далеко, как под водой, и от этого становилось не по себе. Море, видимое с возвышения, выглядело как гладкая линза из синего стекла с редкими белыми искрами маленьких издали кораблей. — Здесь жутковато, — шепотом сказал Аялн. — Тише, чем в склепе. — Это чистый покой, — ответил Макс. — Его понимания нужно достичь, или родиться ангелом. Хайрих ждал прямо возле площадки и подал руку, когда Макс спускался по ступеням. С собой он взял пятерых первородных из тех, что оставались в спящем Йотунхайме — самых прилично выглядящих. — Я хочу убраться отсюда как можно скорее, — сказал Хайрих в сердечной связи. — Даже воздух вокруг пропитан угрозой. Кажется, часть моих возможностей блокируется. Мне здесь не нравится. — Йотуны относятся к Тьме и ночи. Здесь слишком много Света для тебя. Мы уйдем, как только позволят приличия. К собственному удивлению, Макс не мог сказать, что испытывает сильный дискомфорт. Ему было тревожно, он ощущал напряжение энергий вокруг, но при этом покой Ангелхайма влиял на него в некотором роде правильно, отсекая все сильные переживания. Церемония встречи гостей предполагала, что сначала все прибывают в парк, где их приветствуют с оглашением имен и титулов, а после отправляются в бальный зал, где поздравляют виновницу торжества и в течение всего бала подносят дары. Слуги с коробками, ящиками и контейнерами ожидали на дальней площадке с охраной. Насколько Макс мог видеть, им доставили еды и питья. Среди гостей тоже сновали официанты-эфебы, полуангелы с недоразвитыми крыльями, слишком маленькими и слабыми, чтобы выдержать владельца. Они разносили закуски и целые пирамиды бокалов с прозрачными игристыми винами. Макс взял один из коктейлей и совершенно не стесняясь бросил туда горошинку универсального антидота. Занди всем заранее выдал по целой сотне штук и очень просил использовать по назначению. Гости прибывали, постепенно заполняя парк. Многих Макс уже видел и встречал лично, но некоторые были совсем незнакомые. Чаще всего ими оказывались разного рода светлые создания Верхнего мира, которым закрыт доступ на другие уровни Юны. — Привет, — рядом нарисовался Обсидиан, почти невыносимо яркий в этом чистом воздухе. — Как напитки? Есть новости? — Антидот растворился бесследно, реакции не было. Оулы пока не видно, — ответил Макс. — Вы в каком составе? — Князь, я, Мицар, Тэра, трое носильщиков-тануки и два охранника из людей Коралла. Очень надеюсь не встретить тут любимого родителя в довесок к дорогой мамуле, с которой мы уже раскланялись, — Обсидиан схватил с подноса бокал для себя и тоже кинул антидот. — Хочу выпить, чтобы как можно скорее потерять чувство реальности. А ты отлично придумал с прической, тебе идет! Поскольку иллюзии в Ангелхайме не работали (или работали только там, где позволяла Оула), Макс не мог сделать иллюзорную прическу в традиционном стиле. Ариман, конечно, прекрасно наращивал волосы, но возня с ними и непривычный вес на голове очень мешали и отвлекали. Поэтому Макс попросил его сделать что-то с тем, что есть. Это заняло примерно пару часов (все это время Ариман душераздирающе вздыхал, демонстрируя глубину своего горя), но в результате даже короткую стрижку удалось заплести в тонюсенькие косы, аккуратно уложенные в узор на половине головы. Не хотелось даже думать о том, сколько времени займет возвращение их в нормальное состояние. — Взаимно. Твой костер наверняка виден даже в Среднем мире, — Макс слегка улыбнулся. — Да уж, ничего не поделаешь, — Обсидиан отпил едва ли половину бокала, но уже зарумянился. — Видел свиту Ярета? До чего же должны быть хороши его дочь и эта здоровенная рыцарин в броне, если он не взял больше никакой охраны? А, и тут везде прослушка, ты заметил? Макс только кивнул: он еще с прошлой жизни привык, что на официальных мероприятиях всегда есть прослушка и агенты. — Мне здесь не нравится, — бормотал Хайрих в сердечной связи. — Давай уйдем поскорее. Гостей становилось все больше, причем заметна была разница между группами: друзья и союзники чувствовали себя свободно, шутили и угощались, представители стран, отношения с которыми складывались напряженно, выглядели настороженными и собранными, а свита их главным образом состояла из охраны. И были еще гости, которых Макс сразу выделил. Без охраны вообще, без доспехов и оружия, с минимальным сопровождением, они вовсе не выглядели расслабленными и довольными. Скорее всего, это были формальные правители ленных территорий и порабощенных Ангелхаймом государств. — Ганс, подбери, отсортируй и представь мне доступную информацию о народах, которые находятся в подчиненном положении по отношению к Ангелхайму. Особенно вот об этих господах, — Макс осторожно сделал снимок и отметил на нем самые угрюмые лица. Коммуникатор, переведенный в беззвучный режим, поставил зеленую галочку в знак того, что все понял и принял информацию. Грянули трубы: начиналась торжественная часть бала. Сотня ангелов в белом и золотом играла торжественный марш, а двое абсолютно одинаковых с виду герольдов зазывали гостей внутрь. — Пресветлейшая госпожа приглашает в свои светлые залы! Дорогие гости, отриньте заботы и усталость, здесь вас ждут только чистый свет, радость и покой! — Вечный покой, — пробормотал Хайрих, мрачно глядя на распахнутые высокие двери. — Если эти створки заблокировать, пробить их на выход будет не так-то просто. — Но ты сможешь? — тихо спросил Макс одними губами. — Да. — Тогда мне не о чем волноваться. Не отходи от меня далеко. Дворец Перьев изнутри походил на большой католический собор, какими их помнил из детства Макс. Огромный зал был разделен на три длинных нефа с рядами резных колонн, под самыми сводами потолка увитых лепниной. Высокие окна с ажурными витражами бросали цветные блики на белое, и казалось, что зал переливается всеми оттенками сразу, как чистейший перламутр. Между окнами скрывались узкие проходы в боковые башенки, где располагались приватные кабинеты, комнаты отдыха и прочие помещения. Ее Пресветлейшее Величество восседала у дальней стены зала на троне, спинка которого изображала солнце в зените, но выглядело это больше похоже на ощетинившиеся золотые копья. На Оуле было надето сияющее золотом платье, которое смотрелось на ее женственной фигуре как жидкий металл, обтекающий ее тугими струями. — Женщина-блесна, — прошептал неизвестно как нарисовавшийся рядом Обсидиан. — Аж глаза режет. — Отличная конкурентка авалонской рыцарин — та словно облита ртутью, — поддержал тему Макс. Многие гости без промедления отправились к столам с угощениями, другие разбились на пары и начали кружиться под музыку в центральном зале. Чтобы избежать толчеи возле виновницы торжества, распорядители на входе выдавали главам делегаций номер, по которому следовало поднести свой дар. Похоже, номера шли не по порядку, потому что Макс, Хайрих и Сигхъёльм получили, соответственно, 23, 2 и 64. У Циата была шестерка, а почетное первое место досталось какому-то пигмею, разодетому в розовый пух. Макс отошел к столам, придирчиво разглядывая ассортимент. Угощение в большей степени состояло из фруктов, ягод, сладкой выпечки примерно миллиона сортов и напитков. В качестве серьезной еды могли сойти летучие рыбы и несколько видов дичи, приготовленные в разных вариантах. Из отдаления он наблюдал, как йотуны пронесли в зал подарок для Оулы: закрытый чехлом узкий в сечении прямоугольник, размером примерно десять на пять метров. Для этого пришлось распахивать верхние створки дверей и привлечь всеобщее внимание. Внутри находилось металлическое цельное зеркало, на котором Хайрих потренировался в сложной магии йотунов. — Надеюсь, наше неискажающее зеркало займет достойное место в этих чертогах, — сказал он без тени улыбки. — На всякий случай я напомню, что ни у кого, кроме йотуна, не получится разбить, испортить или изменить неискажающее зеркало. Долгих и невыносимо счастливых лет тебе, королева. Лицо Оулы почти не изменило благостного выражения, но Макс отметил едва уловимую болезненность. Ближайшая свита выдохнула и слегка отпрянула. Дисциплинированные ангелы отвели взгляды и смотрели в пол. Было бы интересно знать, какой Оула увидела себя в металлической поверхности. Хайрих в неискажающем зеркале выглядел как перемазанный кровью монстр с сияющими сквозь плоть костями, провалами вместо глаз и броней из перекрученных тел мертвецов. В его разодранной груди полыхало ледяное пламя. Хайриха это отчего-то развеселило. Макс посмотрел на себя с опаской, но ничего настолько ужасного не увидел. То есть, он тоже был пугающим, но никаких мертвецов или чего-то подобного. В отражении лицо казалось острым и хищным, на голове возлежала массивная ледяная корона, а все тело заключалось в доспех из сияющих неоновым голубым костей Хайриха. — Любопытная штука, — негромко произнес очутившийся рядом лорд Ярет. — Могу я заказать нечто подобное на свой праздник? Мне даже не требуется такое большое, достаточно обычного зеркала в полный рост. — Думаю, это нужно обсудить с Хайрихом, — чуть усмехнулся Макс. — Я согласен, вещица занятная. — Благодарю Йотунхайм за чудесный дар, — серебристым голосом произнесла Оула. — Надеюсь, Ангелхайм сможет поднести достойный подарок в свою очередь. Макс сообразил, что в этом году они уже пропустили день рождения Хайриха. Или нет? В Нории весна уже прошла, но на Земле сейчас только зима в Северном полушарии. Нужно отмечать по земным датам, или по датам Юны? Или, может быть, вообще взять дату своего реального рождения здесь, в Гиперборее? Тогда их дни рождения совпадут, у них разница всего в пару часов. Как быть? — Все в порядке? — Хайрих возник рядом и сразу прижался к нему. — Более-менее. Мы забыли про день твоего рождения. — И правда. Да и ну его, тоже мне, большой праздник. В прошлый раз из-за него все и получилось, так что я не очень горю желанием вспоминать об этом. — Мы можем отмечать местную дату рождения. Настоящую. — В один день? — прошептал Хайрих ему на ухо. — Мне это нравится. Как думаешь, мы успеем потанцевать до твоей очереди? — Думаю, да, — Макс принял его руку и повернулся лицом. — Давай вальс. — Вальс? Здесь? — Да. Вроде бы, музыка подходящая. помнишь, как ты учил меня? — Я удивлен, что ты помнишь об этом, — Макс встал в позицию партнерши. — Это невозможно забыть, — Хайрих плотоядно улыбнулся, обнимая его за талию. — Это был поворотный момент, ведь я именно тогда впервые почувствовал, как сильно ты хочешь меня. Макс надеялся, что красные пятна волнения на его лице надежно спрятаны под маской. Теперь, когда им не нужно было формально скрываться, Хайрих чаще проявлял свою привязанность, и это будило внутри какие-то странные ощущения. Хотелось бы верить, что это не очередная течка и сопутствующие ей проблемы. Они неторопливо кружились в танце, и Макс физически ощущал течение энергий через их сердечную связь. Они действительно были одним целым, гармоничной парой, идеально совпадающими фигурками головоломки. Если все получится и они смогут разыскать и восстановить остальных, таких фигурок станет больше и можно будет сложить целую картину. Другие гости постепенно подносили дары; в основном, это были украшения или предметы искусства. Правительница Поднебесной, Нефритовая фея, которая, как известно, давно и тесно дружила с Оулой, поднесла ей небесно-голубой наряд, расшитый золотом и мелкими бриллиантами. Норийская делегация с очень серьезным видом вручила потрясающе уродливую статуэтку, изображающую подмывающуюся обезьяну, выполненную из целой гигантской розовой жемчужины: стоило это убожество весьма дорого. Наверняка Обсидиан выбирал. Лорд Ярет пошел по изначальному пути Хайриха и отделался слитком золота размером со среднего человеческого младенца. Перед Максом в очереди оказался незнакомый крылан, и его подарком стал очень красивый плащ из перьев. Когда подошел черед Гипербореи, малые йотуны вскрыли ящик и внесли статую в зал. — Пречистые небеса, это же... Локарна! — воскликнула дева с мечом, стоящая справа от трона. Оула наградила ее строгим взглядом, но шепоток, прошедший по рядам ангелов, сдержать уже не получилось. — Наследие древней Локарны... — Возможно, это копия? — Темнокровые действительно возвращаются... — Это просто невежливо! Большинство гостей не обращали внимания, занятые танцами, угощениями и беседами, но ангелы высших чинов прекрасно знали, о чем речь. Макс испытывал нечто похожее на смутное удовлетворение после перенесенных волнений. — Наш скромный дар — попытка отдать дань прошлому наших великих держав, — сказал он. — И да стоит Ангелхайм веками. — Это очень… памятная для нас вещь, — ласково отозвалась Оула. — Ведь это оригинал, я правильно понимаю? — Совершенно верно. Мой отец оставил мне многое, но не все из этого пригодится для новой Гипербореи. — Ты сейчас назвал подарок старым ненужным хламом, любовь моя? — хохотнул Хайрих в сердечной связи. — Благодарю за прекрасный подарок, — Оула безмятежно улыбнулась. — Надеюсь, этот вечер доставит тебе не меньшее удовольствие. От ее слов тревога снова поднялась в груди, сдавливая дыхание. Был ли это намек? Стоит ли ждать чего-то в течение вечера, как они и предполагали, или это просто попытка вывести из себя? Блеф? Макс отпустил йотунов-носильщиков и вернулся в зал. Хайрих как раз заталкивал в рот сложную конструкцию из двух булочек, половины какой-то птицы и овощей. — У меня срочный запрос из отдела, — тихо доложил Гамле. — Агенты взяли возможного крота среди недавно нанятых курьеров. Отойдя к дальней стене, Макс развернул планшет и перевел на русский язык: если за ними наблюдают, это усложнит прочтение его записей, ведь современный ему русский на Юне не использовался. Выходило, что в его отсутствие Этьен провел операцию по захвату и теперь просил дальнейших указаний. — Ай-ай, как нехорошо работать в праздник, — мимо медленно прогуливался Мицар с бокалом бледно-голубого напитка. — Вы можете обидеть виновницу торжества. — Сильнее, чем она уже обижена? — поинтересовался Макс, не отрываясь от планшета. — Сомневаюсь, что это возможно. Хайрих нависал над ним, создавая укрытие и одновременно поглядывая через плечо; от этого возникало чувство защищенности. Макс уговаривал себя, что ничего не случится: как только закончится официальная часть с вручением даров, они смогут тут же отправиться к себе и расслабиться. Пожалуй, сегодня он был бы не против принять совместную ванну с массажем и более жарким продолжением. Хайрих приблизился почти вплотную и тяжело задышал: почувствовал и уже загорелся. К сожалению, правила этикета никто не отменял, и им пришлось на время разлучиться. Макс не горел желанием общаться, но хотя бы несколько танцев следовало провести. Он провел приятную партию с принцессой Селеной (в процессе обсуждали строительство площадки в Исуане), совсем не приятную — с Верховной жрицей Ликты (дама была в ритуальном раскрасе и наряде, подразумевающем тушки мелких животных, подвешенные в самых разных местах, причем в процессе она молчала и сверлила Макса немигающим взглядом). Следом попросил танца владыка Дар-Обру: этот в перспективе мог стать важным партнером, и общение строилось вокруг общей морской границы. Краем глаза Макс следил за своими людьми, но те не добавляли проблем. Гамле вообще в основном строчил в планшете, иногда хмурым взглядом оглядывая зал и брал с фуршетного стола полюбившиеся канапе с рыбным филе; Аялн скучал в дальнем углу, скрашивая свое время поеданием угощений в почти неприличных количествах, а Шиори в стороне от важных господ радостно кружился в танце с какой-то юной девицей из свиты кандийцев. Хайрих, что не удивительно, был нарасхват: его приглашал младший убраирский принц-омега, потом сияющая рыцарин из свиты лорда Ярета, Нефритовая фея, кто-то из крыланов, водяное существо неопределимого пола, Иолия Туманная, принц Диамантин и Обсидиан, честно признавшийся, что почти не стоит на ногах и просит его немного поносить, пока не освободится Циат. Последним дары подносил Яндар, что наводило на мысли о неслучайном выборе очередности. Санарван в его лице доставил целый гарнитур для будуара: туалетный столик, два кресла, этажерка, тумбочка и ширма, все из золота с камнями, слоновой кости, мрамора, хрусталя и драгоценного бархата. — Неужели у нее мало мебели? — Хайрих фыркнул, поглаживая руку Макса. — А нам можно уже домой? — Да, сейчас. Оула спустится в зал и начнет танцевать, на этом закончится официальная часть. Я пока зайду в комнату для мальчиков. По мере приближения возможности ухода с праздника, его нервозность возрастала. Никаких фактов не было, но Максу не нравилось буквально все: как расслаблена и спокойна Оула, как мило шутит она с друзьями, как то и дело улыбается. Зачем ей столько мебели? Дары сразу же отправляли со слугами куда-то прочь, не оставляли неподалеку, как обычно на подобных приемах. Это всегда так в Ангелхайме или что-то значит? — Зайти с тобой? — спросил Хайрих возле двери. — Я справлюсь, спасибо, — Макс посмотрел на него фирменным взглядом «какойжетытупойдуболом» и вошел внутрь. Туалетные комнаты находились в вынесенных башенках-пристройках; со стороны казалось, что они просто прилепились снаружи и держатся на честном слове, что, возможно, было отчасти правдой. Макс уже привык, что многие постройки на Юне стоят только с помощью магии, и даже почти не удивлялся этому. На контрасте с бальным, умывальный зал оказался черным. Мраморные полы и стены, гладкий стеклянный потолок — только сами умывальники, выполненные в единой огромной мраморной плите, были белыми. С потолка свисала шикарная люстра с белыми и черными кристаллами. Макс помыл руки и посмотрел на себя в зеркало. Отражение ему не понравилось, но он не сразу сообразил, почему. Это заняло пару секунд, а потом Макс рефлекторно отпрянул: слишком глубоко. Будто у этого зеркала очень-очень толстое стекло, но это странно, обычно так не делают… Грохот был таким громким, что Макс его не услышал. Звуки просто пропали, остался только звон в ушах. Пол ушел из-под ног, стены повело в сторону, огромная стойка с умывальниками слетела с места и смела его к противоположной стене. Макс ударился плечом, головой и, возможно, чем-нибудь еще, но слишком быстро потерял сознание, чтобы понять это.