Железный Эльф

Снёр волновался меньше всех. Вообще не волновался. Яртис точно знал об этом, потому что чувствовал его в сердечной связи. — В этом нет нужды. Там ведь не враги, — Снёр спокойно посмотрел на него. — Гиперборея — моя родная земля, и там нет никого, кто хотел бы мне зла. Из-за чего я должен быть взволнован? — Ну… так, просто. Ты ведь не был там прежде, ничего не видел. Яртис был немного сбит с толку, но его воодушевляло отсутствие даже намека на агрессию со стороны Снёра. Тот будто бы только слегка удивлялся непонятливости своего альфы, но совсем не сердился, не обижался и не думал о нем плохо. — Я видел, как там было раньше. А сейчас те места готовы к чему-то новому. Не думаю, что там хуже, чем в Нортумбрии или Норвегии времен моей жизни. Они ожидали, когда освободится грузовой телепорт: Макс, Хайрих, Яртис и Снёр отправлялись в Гиперборею, и только Яртис считал этот визит хоть и важным, но вполне обычным. Кроме самих путешественников, переправке подлежали контроллеры для аккумуляторов, изготовленные в лабораториях Нории, километры гарититовой проволоки в аккуратных мотках, используемой в батарейной сборке, коробки с чипами для подключения систем вещания и прочие мелочи. Всего около восьмисот тонн в двух больших контейнерах. — Я уверен, что приемная платформа выдержит, — рапортовал Гамле из Гипербореи. — Все просчитано трижды и подтверждено, система запитана от второй подстанции, мощности которой пока больше нигде не используются. Аккумуляторной поддержки при обрыве линии хватит на сорок три минуты при расчетном весе груза вместе с вами. — Можно отправляться, — скомандовал Макс, едва только индикатор на пульте норийской платформы сменился на синий. Погрузка происходила штатно, из графика не выбивались. Хайрих и Яртис справлялись вдвоем (первый вырос до семи метров и легко поднимал тяжести, второй помогал с направляющими и расстановкой для оптимального распределения веса), Макс и Снёр только следили. Гамле предупредил Теней, что прибудет Его Величество с супругом, другим темнокровым и грузом для ускорения работ, и те уже ожидали, в безмолвии зависая над приемной платформой. Снёр опасался сложных устройств, когда не понимал принципа их работы, но старался этого не показывать. Яртис взял его за руку, догадываясь, что тот чувствует себя неуверенно, если не контролирует процесс, и телепорт включился. Гиперборея встретила их ярчайшим солнцем и почти что теплом: внешний термометр на прозрачном колпаке площадки показывал всего минус десять градусов по шкале Цельсия (Макс принудительно ввел везде привычные обозначения, чтобы не путаться). Хайрих коротко кивнул Яртису и они взялись снимать контейнеры с платформы. Макс же вывел Снёра на морозный воздух; освободившийся от разгрузки Яртис (только мешавшийся под ногами Хайриху) держался чуть позади. — Гиперборея. То, что осталось от Морского города. — Я узнаю только гору Ночи, Эа, на горизонте. Здесь все было не так, — спокойно сказал Снёр, оглядывая окрестности из-под руки. Взрывом Прозрачного города здесь снесло большую часть строений, но за прошедшее время Тени разобрали почти все завалы. Сейчас возле гавани уже установили павильон портового вокзала, оставшийся после недавнего приема, пустые проемы которого застеклили, провели коммуникации. Порт здесь был удобнее залива у столицы и других пристаней на материке, потому что возле Морского, или, как его еще называли, Серебряного города в море впадал горячий подземный источник, и гавань никогда не замерзала. За павильоном стояли совсем свежие и простые здания складов, мастерских и два длинных основательных барака для работников. Еще два находились в процессе строительства: один подводили под крышу, второй пока мог похвастаться только металлическим каркасом стен. После вчерашнего легкого снега все искрилось и сияло, солнце отражалось от поверхностей, делая пейзаж невозможно белоснежным. Только зависшие вокруг Тени портили картину. — Еще один темнокровый, — прошелестел Хардрад, склоняясь к ним. — Ты держишь слово, молодой владыка. — Разумеется, — Макс не показал своих чувств, хотя его и раздражало постоянное сомнение в нем со всех сторон. — В тебе столько недовольства, — сказал Снёр, без тени страха рассматривая тень Хардрада. — Ты не сделал ничего, хотя многого хотел. Не стал королем, лучшим воином, не взял себе омегу. Даже твой сын не так хорош, как тебе хотелось бы. — Что ты говоришь? — Хардрад изумился и стал темнее, чем прежде. — Остальные здесь, потому что любят и ждут, хотят увидеть потомков. Кто-то жаждет мести, кто-то просто боится пустоты. И только ты… сожалеешь о несбывшемся. Тени вокруг сдвинулись и зашептали, но слов было не разобрать, только шевелились призрачные плащи и глухо позвякивали истлевшие латы. — Ты дитя колдуна, — догадался Хардрад. — Я его хорошо помню, он тоже говорил о дурном и страшном. — Правду, — чуть пожал плечами Снёр. — Супругом колдуна был Къор. Он все еще здесь. — Я хотел бы увидеть его. Ты позволишь, мой король? — Снёр повернулся к Максу. — Конечно. Делай, что должен. — Башня находилась там, — он указал рукой куда-то за горизонт, левее гряды Эа. — Это далеко от моря. Я могу поставить там камеру и будет видно, что происходит, если ты расскажешь мне, как это сделать. — Я объясню, это не так сложно. Макс немного позавидовал Снёру, потому что тот оказался готов ко встрече с Гипербореей намного лучше, чем он сам недавно. Возможно, дело было в темпераменте или в том, что отец Снёра тщательно готовился к появлению наследника. Не было ни особенного удивления, ни ступора и панического непонимания, за что тут вообще хвататься. Снёр примерно представлял, что тут увидит, и знал, что будет с этим делать. Тем временем Тени расступились, пропуская вперед призрак одного из воинов. Мощный йотун при жизни был крупнее короля Хагала, и даже сейчас, среди мертвецов, он смотрелся почти плотным. Его доспех прежде был как ясное зеркало, но теперь и он казался мутным, будто пыльным. Шлем его чем-то раздавило в битве, впечатав в лицо и в посмертии, так что Къор просто не мог его снять. Впрочем, это не мешало одному его глазу смотреть сквозь искривленную щель прямо на Снёра. — Ты дитя Сиалиэна, — хрипло и жутко просипел воин, осторожно протягивая руку, будто хотел погладить кого-то маленького, вроде котенка. — Ты так на него похож. Только в тебе снега еще больше, и он совсем белый и хрусткий, а под ним — мороженая кровь. — Он сильно любил тебя, Къор, — ответил Снёр, касаясь его пальцев. — Очень тосковал, когда вы разлучились. Черная тоска съедала его изнутри, но он не сдавался. — Это похоже на Сиалиэна, — в разрыве искореженного шлема появился край жуткой улыбки с обломанными зубами. — С тобой альфа? — Яртис. Он санар и ангел, он меня слушается. Его огонь будет полезен для восстановления Башни. — Я не люблю санаров. И ангелов не люблю, — Къор нахмурил шлем и зыркнул на Яртиса так, что тот еле удержался на ногах. — Но если ты его выбрал, то так тому и быть. Когда ты хочешь отправиться к Башне? — Прямо сейчас. Король здесь с важной миссией, мне нужно поднять Башню как можно скорее. — Хорошо, — Къор кивнул. — Я помогу тебе. — Возьмешь кого-то еще в помощь? — спросил Хардрад, наблюдавший за их встречей. — Если найдутся желающие. Тут повсюду полно работы, а там... все помнят Башню. Силой никого тянуть не буду. У Сиалиэна репутация была довольно пугающая, так что никто особенно не удивился, что вызвались всего двое добровольцев. — Мы готовы отправляться, мой король, — сказал Снёр, оценив их долгим взглядом. — Хорошо, удачи вам. Возьми камеру, преобразователь питания и выносную антенну, — Макс вручил ему коробку с аппаратурой, которую притащил расторопный Гамле. — Когда установите солнечные уловители, можете сразу запускать. — Мы сделаем уловители. Как те, что в Прозрачном городе, — сказал один из Теней-добровольцев, имени которого Макс не знал. — Я без проблем соберу и подключу все для вещания, — заверил Яртис. — Я в этом нормально разбираюсь. — Пока не подключайтесь к общему Небу, работайте в локальном сегменте. Я не хочу, чтобы кто-то видел Снёра и знал, чем он занимается, — Макс строго посмотрел на Яртиса. — Ты понял? — Да, без проблем. Меня все равно разрывает между желанием кричать о нем на весь мир и дикой ревностью, когда на него смотрят даже беты, — тот смущенно улыбнулся. — Тут я даже немного понимаю мою санарскую родню, у которой принято запирать своих омег и прятать их в неприступных крепостях. — Снёр никогда не согласится жить взаперти, — Макс покачал головой. — Ни один темнокровый не согласится. — Я бы и не посмел просить об этом. Яртис оглянулся на Снёра, который как раз легко взбежал на расчищенный уцелевший фундамент, оставшийся от жилого дома, и смотрел вдаль, приложив ладонь козырьком к глазам. Ветер трепал его длинную белоснежную косу, переплетенную серебристым шнуром, а яркое солнце заставляло всю его фигуру искриться, как диамантовую статую. Они отбыли на место телепортом, который для них тщательно рассчитал Макс. Искажение в точке прибытия было чудовищным из-за дрейфа магнитного и геомагнитного полюсов, но это в принципе решалось введением коэффициента поправки в общую систему. К сожалению, из-за смещения линий это помогало только в каждом конкретном случае, и телепорт оставался относительно стабильным в течение всего нескольких минут. Это означало, что самостоятельно вернуться тем же путем они бы не смогли. Макс надеялся, что сможет построить систему в обратном направлении, если будет иметь точные координаты Снёра и Яртиса. В противном случае им пришлось бы добираться самим, а это четыре с половиной тысячи километров до Морского города по относительной равнине из снега, льда и развалин, либо около трех тысяч километров до Прозрачного города, но через горную гряду Ун. Прежде там был подгорный проход с красивейшими пещерами, но сейчас в тех местах никто не бывал, и неизвестно, что могло ожидать путников внутри: развалины, дикие животные или вообще затопленные скалы. Конечно, были еще крылья Яртиса (крайне маловероятно, что он выдержал бы столь долгий перелет по морозу) и Снёр, который непременно что-то придумает. Но телепорт в любом случае оставался самым быстрым и надежным способом. Проводив их и получив через три минуты подтверждение, что все прошло успешно, Макс вернулся в павильон, где Хайрих уже закончил разгружать контейнеры и теперь получал свой груз из Йотунхайма. Длинный металлический ящик неприятно напоминал гроб. — Не маловат контейнер для сборных частей моста? Или здесь что-то другое? — Другое, — кивнул Хайрих, прикладывая ладонь к кодовому замку. — Это новый доспех для тебя. Верхнюю часть ящика тут же пересекла тонкая линия, из которой стал подниматься пар; две части крышки бесшумно раздвинулись и плавно отошли в стороны. Внутри лежал черный матовый доспех, вмороженный в синий лед. — Я не надеялся, что ты успеешь так быстро, — Макс тихо выдохнул. — Он даже красивее, чем я представлял. — Когда старики узнали, зачем он нужен, то пришли в восторг и расстарались. Они работали без отдыха, чтобы успеть. Я лил металл и ковал формы, а они уже собирали, полировали и травили окраску. Иначе не успели бы. Надень его сейчас, пусть все увидят тебя таким. Хайрих прикоснулся к глыбе синего льда и за несколько секунд испарил его. Детали доспеха глухо звякнули, опускаясь на дно ящика. — Сейчас мне становится страшно, — отметил Макс, поднимая нагрудный щиток. — Ничего не бойся, мой прекрасный король, — Хайрих хищно улыбнулся. — Ведь мы никогда не умрем. Во времена величия Гипербореи Башня колдуна стояла строго в центральной точке линий дрейфа полюсов. Она находилась в широкой долине, раскинувшейся между Ледяными горами и отрогами гряды Ун. С вершины Башни можно было увидеть обе Великих горы Гипербореи: пики Ун и Эа, горы Дня и Ночи. Ее гладкие стены были белыми как снег днем, и превращались в черные по ночам, когда солнце уходило из этих мест на долгую зиму. Башня, носившая имя Храм Севера, связывала основные транспортные магистрали внутри материка, указывая путь из Белого и Горного городов, города Ветров, города Огней и удаленного, обособленного города Лунной Тени. Сейчас только небольшой холм возвышался на месте бывшей Башни. За прошедшие века ветер, солнце и морозы обточили его, занесли снегом, оплавили и обезличили. Долина, заметенная снегом и похожая на белую пустыню, выглядела совершенно безжизненной. — Здесь намного холоднее, чем в порту, — нарушил молчание Яртис, выдыхая целое облако пара. — Там море отдает тепло, — отозвался Снёр, не глядя на него. — А здесь горы забирают. — Башню снесло взрывом, и горы не спасли, — прошипел Къор. — Все эти глыбы, что видны вот там, в сторону Ледяных гор — ее обломки. Что ты хочешь сделать, дитя? — Нужно очистить от снега и льда основание. Фундамент устоял, мы укрепим его с помощью обломков. — Из чего ты построишь свою Башню? — Металл и кости китов. Я давно видел ее в своих снах. Моя Башня будет петь голосами китов и расти, как лед на солнце, — Снёр показал рукой, и на секунду все увидели призрачный образ из его сознания. — Уловители лучше установить повыше, — пробормотал Яртис, разбирая коробку с оборудованием. — Здесь солнце в зените, хоть на себе панель носи… Сейчас соберу переходник, камеру запустим в течение пары часов. — Мы умеем делать солнечные панели, — тихо сказал один из Теней. — Если темнокровый колдун сделает высокую временную опору, мы разместим их там. Потом перенесем на Башню. — Хорошая идея. Снёр без вопросов создал из снега и льда основательную пирамиду, на вершине которой оставалась ровная площадка для монтажа. Это заняло у него несколько минут и почти полностью очистило от наносов старый фундамент. — Ты похож на Сиалиэна, но ты — не он, — сказал Къор, сверкая глазом. — Я счастлив, что увидел тебя, но мне жаль, что я почти бесполезен. Ты мог бы взять мой дух и запереть его в стенах своей новой Башни. Это сделает их несокрушимыми и усилит эффект твоей ледяной магии. — Это хорошая мысль, — кивнул Снёр. — Я хотел бы сделать так. Но разве тебе не хочется уйти дальше и получить покой? — Сиалиэн хотел бы, чтобы я был полезен. Это и будет мой покой: хранить тебя и твою семью. Если ты позволишь это. — Да. Я сделаю так, что Башня станет твоим телом. Но если ты захочешь уйти однажды, я оставлю для тебя выход. Теперь давайте начнем собирать основание, время утекает. — Эй, я поймал сигнал спутника Нории! — закричал Яртис с вершины технической пирамиды. — Похоже, Циат вывел еще одну линию для северных регионов. Настрою свой комм на трансляцию, и мы сможем увидеть Макса! — Хорошо, — Снёр перекинул косу за спину. — Я хочу послушать обращение короля. Наверное, уже скоро. Макс знал, что хорошо подготовился, но все равно чувствовал сильное волнение. В этот раз ответственность была огромная, причем не только за себя и Хайриха, как раньше, а гораздо, гораздо серьезнее. Все было готово к трансляции. В павильоне морского порта Гипербореи соорудили зал из полупрозрачного голубого кварца с родиевыми искрами. Два малых йотуна-каменотеса и черный до синевы мастер из древней (и канувшей в небытие примерно семь веков назад) Рении вырезали из глубинного прочного льда величественные скульптуры прежних королей и строгий трон с гербом Гипербореи. Шиори и Гамле, облаченные в доспехи, соответствующие их специализации, стояли позади, Аялн с футляром для Тайры на руках замер справа. Макс в черном доспехе выглядел непривычно и угрожающе, хотя и казался изящнее, чем обычно. Йотуны расстарались и создали произведение искусства: все подвижные части были идеально подогнаны, и плавали друг по другу гладко и бесшумно. Изогнутые шипы, похожие скорее на лепестки хищного цветка, защищали шею, создавая эффект высокого воротника. Нагрудный щиток перед окраской подвергли гравировке, изобразив королевский герб Гипербореи, а черно-золотое солнце выполнили из мерцающих драгоценных камней. Латные перчатки сидели как влитые, не мешая движениям и не утяжеляя руки. Макс не надевал шлем с подвижной маской и забралом поверх, но вид у него был угрожающий. Сейчас шлем не был нужен, ему хотелось, чтобы все видели его лицо. — Запускаем уведомление, — отрапортовал Гамле. — У нас десять минут до начала трансляции. В это время на всех коммуникаторах, рабочих станциях и прочих приборах Юны, работающих с помощью Неба, появилось автоматическое уведомление: "Работа Неба будет прервана для экстренного обращения. Все активные передачи и трансляции прекратятся, передача данных продолжится в фоновом режиме. Пожалуйста, сохраните свои результаты и выйдите из всех программ, на состояние которых может повлиять прерывание работы". После этого внизу каждого экрана появился обратный отсчет десяти минут. — Отлично, — кивнул Макс. Ничего тут не было отличного, но понимал это, пожалуй, только Хайрих. Являясь королем, он должен был находиться в Йотунхайме, но будучи при этом супругом Макса, имел право нарушить протокол и оставаться с ним рядом. — Все будет хорошо. Вот увидишь, — сказал он, подходя вплотную. Макс покачал головой, строго глядя на него. — Не будет. Хорошо никак не получится, Хайрих. Я просто надеюсь, что у нее будет хуже, чем у нас, и мы проживем чуть дольше, чем несколько ближайших дней. Он знал, что в эти минуты Циат приветствует Совет владык всех государств Юны, которых посчитал нужным пригласить. Никто, кроме него, Зиары и Обсидиана не догадывался, о чем пойдет речь. Что они скажут? Какая будет реакция? Многие не воспринимали Гиперборею всерьез, некоторые до сих пор сомневались, что Макс не самозванец. Йотунхайм, несомненно, придаст веса, но этого все равно мало. Через несколько минут королям и вождям придется его слушать и как-то реагировать. Мир изменится и прежним уже не будет. Оула допустила ошибку. — Ты выглядишь таким опасным, — сказал Хайрих в сердечную связь. — Мне хочется сдаться тебе сразу и предложить себя в рабство. — Ты и так принадлежишь мне, — ответил Макс, проверяя запись на внешнем носителе. — Не отвлекай меня сейчас. Обращение было написано заранее, и его текст находился перед глазами на автономном экране, хотя Макс и без того помнил каждую фразу. Ничего лишнего, только факты и ожидание реакции после. Он боялся, что подписывает смертный приговор и себе, и Хайриху, и всем, кто ему доверился. — Правильнее было бы тебе выходить в эфир с территории Йотунхайма, — сказал Макс, нервно поглядывая на убегающие секунды. — С точки зрения политики… — Мне плевать на политику и все точки зрения, — перебил его Хайрих. — Я должен быть с тобой сейчас. График просмотров рос в геометрической прогрессии; то и дело подключались новые мощности, чтобы удерживать работу Неба в стабильных границах. Максу казалось, что едва он начнет трансляцию, на него тут же уставятся миллионы глаз. Это как выступать перед толпой… только очень, очень большой. И с хорошим шансом, что в любой момент из этой толпы прилетит что-то похуже тухлого яйца или помидора. Когда отсчет завершился, на всех экранах одновременно появилась надпись «Прямое включение из Гипербореи» на фоне государственного флага. Заставка исчезла, открывая изображение Макса в черном доспехе, сидящего на резном троне в сверкающем ледяном чертоге. — Некоторое время назад Юна пережила огромную трагедию: дворец в Ангелхайме был взорван во время праздника и рухнул вниз. Многие страны понесли большие потери, и до настоящего момента производится подсчет погибших. До сих пор никто не взял на себя ответственность за взрыв, и ни одно расследование не дало убедительных результатов. Гиперборея не потеряла никого из своих подданных, однако я сам оказался пленником и целью этого нападения. Мой коммуникатор произвел запись разговора между властителями Ангелхайма, Санарвана и Кристальдина, который я случайно услышал из места моего заточения. Эту запись я выкладываю в общий доступ сейчас, чтобы любой мог убедиться в правдивости моих слов. Запись не была смонтирована и не подвергалась никаким переделкам, кроме подчистки внешних шумов, но желающие могут провести собственную экспертизу. На основании всего произошедшего я, король Гипербореи Максимилиан, обвиняю Ангелхайм, Санарван и Кристальдин в сговоре с целью подрыва международных отношений, который повлек многочисленные жертвы по всей Юне. Я обвиняю указанные страны в нападении на меня лично, в попытке лишить меня, как действующего владыку, дееспособности, в унижении моего достоинства и пренебрежении дипломатическими нормами, — Макс сделал короткую передышку и холодно посмотрел в экран. — Это не то, чего я хотел бы для моей страны, но подобного масштаба оскорбление короля имеет только один способ искупления. Я объявляю войну Ангелхайму, Санарвану и Кристальдину. С этого момента мы начинаем военные действия в той мере, которую сочтем необходимой. Все договоры с этими государствами объявляются расторгнутыми. Наши земли, воздушные пространства и территориальные воды отныне закрыты для представителей наших врагов, которые будут уничтожаться незамедлительно при обнаружении. Картинка на мгновение дрогнула и переключилась, демонстрируя Хайриха в доспехе на фоне флага Йотунхайма. — Йотунхайм и Исуан присоединяются к Гиперборее, — проскрежетал он, сжимая кулак. — Арктида переходит в состояние войны. Запись с коммуникатора Макса скачали уже несколько миллионов раз, сервера едва справлялись с нагрузкой. Еще до окончания обращения Макса в Небе появились официальные протесты Ангелхайма и Санарвана, основанные на том, что запись — подделка; Кристальдин присоединился чуть позже. Йотунхайм встретил новость о начале войны восторженным воем и масштабным фейерверком, а Сигхъёльм объявил общий военный сбор. — Это было очевидно, — покачал головой Циат, любуясь разнообразием выражений лиц владык на Совете. — Теперь у нас есть доказательства. Нория проводила анализ и чистку записи, и я убежден, что это не подделка. Вы вольны делать свой выбор, коллеги. Макс отключился от сети сразу после трансляции. Ему приходилось контролировать себя жестче, чем когда-либо, потому что дрожь сотрясала все тело. Щеки горели, пришлось приложить к ним тыльные стороны ладоней; черный металл перчаток хорошо охлаждал. — Это было впечатляюще, Ваше Величество, — подал голос Аялн. — Я счастлив буду отдать свою жизнь в войне против Ангелхайма, — поддержал его Гамле. — Мой отец воспитывал нас в понимании, что эта война неизбежна. — Я да! Я тоже да! Хоть куда — за Гиперборею! — Шиори стукнул себя кулаком в грудь и закашлялся. — Есть очень большая вероятность, что мы потерпим поражение, моя великолепная армия, — криво усмехнулся Макс. — Я вообще не уверен, что хоть кто-то поддержит нас сейчас. — Нория! — воскликнул Шиори. — Князь Циат обязательно поддержит! — Я не был бы так уверен. Нория еще не подготовилась к войне в достаточной мере, они могут принять решение занять нейтралитет, чтобы выиграть время. Я не знаю, стоит ли нам возвращаться в Норию, ведь мы тем самым поставим ее под удар, — Макс свернул пробку с горлышка пузатой бутылки и плеснул себе в бокал будто бы живого огня. — Хальфен, — подал голос Хайрих, глядя в экран комма, — объявил войну Кристальдину. — Они в некотором роде соседи, — кивнул Макс. — Это логично. С остальными у них и мирных договоров-то не было. — Большинство порталов международных ведомств закрыто. Наверное, ждут реакции руководства, — Хайрих листнул в сторону. — Нория молчит. — На месте Циата я бы тоже не спешил. — Поднебесная объявила о нейтралитете и абсолютном невмешательстве. — А вот это уже удивительно, — Макс поставил бокал и подошел к Хайриху, заглядывая в экран. — Нефритовая фея и Оула подружки. Я был уверен, что Поднебесная первым делом встанет на сторону Ангелхайма. Думаю, и Оула тоже. — Ликта, — Хайрих ткнул пальцем в строчку. — Объявляет войну… Ангелхайму. Хм, ну ладно, у этих хотя бы мотив есть: во время взрыва их Верховный жрец получил тяжелые травмы и скончался, не приходя в себя. Его вдова скорее всего очень обижена. Так, все, я не хочу сейчас об этом думать. Нам нужно навестить Карла на острове, о котором ты рассказывал мне, — сказал Макс, допивая свой напиток. — Да, вот он, — Хайрих развернул карту. — Ох, ну… это остров Зубьев. Во времена наших родителей он считался труднодоступным местом из-за высокой активности вулкана Зуб Дракона. Если портал находился там уже в то время, то Айариан ничего об этом не знал. — Пока ты был занят, я провел маленькое расследование, — заговорил Хайрих с очень довольным видом. — Самое сильное извержение вулкана произошло как раз в год осады Гипербореи. Может, его взорвали, или типа того. Из-за стекающей лавы остров вырос на несколько километров, выбросы были огромные. Скорее всего, портал открылся во время этих событий. Помнишь, ты говорил, что подобные штуки связаны с магнитной деятельностью планеты… — Ты прав, это может быть причиной. Мне нужно самому взглянуть на это место, — Макс обернулся на свою шикарную свиту. — Вы можете быть свободны, если желаете. Чуть позже мы решим вопрос о возможности возвращения в Норию хотя бы для Гамле и Шиори. — Я бы хотел отправиться с вами, — попросил Гамле. — И я не настаиваю на Нории. — Я тоже с вами сейчас, можно? — тихо сказал Шиори. — А потом хотелось бы домой. У меня отец там один совсем. — А я отправлюсь к Башне, хочу посмотреть, что там делается, — улыбнулся Аялн. — Может, даже помочь смогу. На том и порешили, только Тайру в виде кольца Макс забрал с собой. Остров Зубьев встретил их слабыми сумерками, заменявшими здесь летнюю ночь, и сильным ветром. Неподалеку от назначенной точки телепорта виднелись домики из бревен, врезанные прямо в склон холма, и покрытые свежим мхом. От ближайшего строения по каменной тропинке навстречу им бежал Карл. — Надвигается циклон! Идем внутрь, мы там все вам покажем, — закричал он сквозь ветер.