Железный Эльф

К счастью, Карл очень ответственно подошел к порученной ему работе (как и всегда прежде), и на острове уже вовсю кипела работа. Помимо домиков для командующих, были готовы утепленные бараки для рабочих и будущего персонала станции, проложена дорога из плит от жилого городка до стройплощадки запланированного укрепленного форта, под который уже заложили фундамент, и энергостанции вулканического типа. Работы проводились круглосуточно, и прервались сейчас только из-за погодных условий. — Сейчас покажу, — Карл развернул экран комма с планом строительства. — Геодезию мы провели, все посчитали. Здесь есть несколько старых базальтовых блоков, которые не страдают от извержений. На них мы ставим жилые строения и опоры для станции. Посадочную площадку предлагаю сделать здесь, на возвышении. Если вулкан в очередной раз начнет плеваться сверх расчетных значений, потоки лавы обойдут эти холмы с обеих сторон и не повредят строения. Мы нашли выход лавовой реки на поверхность; там всего несколько метров потока снаружи, но этого хватит, чтобы поставить накопители и анализатор. Это место очень удачно расположено в одном квадрате с порталом, поэтому даже не придется ничего выдумывать: просто огораживаем как опасную зону с выбросом лавы, и никаких посторонних вопросов. — Прекрасная работа, — сказал Макс, изучая план. — Я думаю, вы все понимаете, что об истинном статусе объекта не должен знать никто, кроме присутствующих здесь. Возможно, этот портал станет нашим последним шансом на спасение в случае поражения в войне. Он говорил совершенно спокойно, хотя в действительности его трясло от страха и напряжения. В прошлой жизни он едва не умирал от ужаса, когда война начиналась вокруг, даже без его участия, а теперь фактически развязал ее сам. Несомненно, Оула очень быстро предпримет ответные шаги, и оставалось только гадать, какими именно они будут. Хайрих чувствовал его волнение, но пока никак не выдавал себя внешне. Присутствие альфы в сердечной связи проявлялось только жарким маревом, как отсвет невзошедшего солнца. Макс знал, что Хайрих в любом случае пойдет за ним до конца, и будет защищать его, пока в нем самом теплится жизнь. От этого было не то чтобы легче, но хотя бы дышалось свободнее. — Мне кажется, у нас неплохие шансы, — заговорил Карл. — Ангелхайм, Санарван и Кристальдин — державы, без сомнения, серьезные, сильные и могущественные, но при этом очень традиционные. Они привыкли вести войну по своим канонам, а это же почти Средневековье. Ну да, с магией и прочими штуками, но по факту все равно используются войска ближнего боя в первую очередь. Я тут на досуге изучил вопрос, и думаю, что мы в очень выгодном положении: они не могут атаковать нас своими обычными методами. Арктида недоступна для сухопутных войск, морской десант будет неэффективен против защиты йотунов, даже учитывая возможные ледоколы, которых вообще-то нет, а с воздуха у нас купольные установки и система раннего обнаружения противника — Тени. Если распределить их так, чтобы они наблюдали не только за Гипербореей, но и за Исуаном, это позволит избежать налета на нашу самую крупную на данный момент ресурсную базу. В Йотунхайме, как я понял, старики присмотрят за периметром? — Да, у них круглосуточное дежурство, — подтвердил Хайрих. — Следят с башен, говорят, муха не проскочит. — Вот. То есть, им проблематично нападать на нас, тогда как мы не скованы ничем, кроме отсутствия ресурсов. — Что стало основной причиной поражения Африканской кампании, — вздохнул Макс. — Ты прав, Карл, это все очень хорошо, но мы не можем сидеть взаперти вечно. Наши противники не перестанут думать об этом, и однажды изобретут способ достать нас. Кроме того, наше слабое место — поставки продуктов питания и смежные области. Арктида богата полезными ископаемыми, но не хлебом и мясом. Нам нужно чем-то кормить работников, занятых в Йотунхайме и Гиперборее, да и Исуан с его армией далеко не сельскохозяйственная держава. — Я могу посчитать проекты ферм по разведению рыбы и морепродуктов, — подал голос Гамле. — Родственники со стороны матери в Нории — владельцы крупных рыбоводческих хозяйств, я кое-что в этом понимаю и могу попросить помощи. — Это будет весьма кстати, отлично, Гамле, — Макс отметил у себя в комме и полистал ниже. — Сейчас у нас есть возможность поставок продукции из Нории, которая сама закупает зерно и овощи, Авалона — та же история, и Ибера. Традиционно богатые растительными и животными ресурсами страны, такие как Берестана, Эллиния, Поднебесная и Аннвант, пока не проявляли особого желания общаться с нами. — У нас теплицы уже расчищены и засажены, — сказал Хайрих. — Не знаю, на много ли этого хватит. — Нет, конечно, — вздохнул Макс. — Сами работники все и съедят. Надеюсь, у нас получится заключить соглашения с кем-то из тех, кто обижен нашими противниками. Общий фронт в данном случае пойдет на пользу всем. — Нам хорошо бы провести хотя бы небольшую, но яркую операцию против Ангелхайма, — задумчиво произнес Карл. — Это повлияет на мнение наших возможных союзников. Если они увидят, как мы сильны и на что способны, то охотнее станут сотрудничать. — Я уже думал об этом, — признался Макс. — Но если на них не повлияло вторжение Хайриха в сердце Ангелхайма, то я не знаю, что еще можно им показать. — Насколько мне известно, спасательная операция Хайриха прошла практически незамеченной, — Карл покачал головой. — Оула постаралась, чтобы информация об этом не просочилась в Средний мир. Я ее понимаю: многим хотелось бы потрепать Ангелхайм, и если они узнают, что туда так легко проникнуть некоторым... расам, недосягаемость облачной твердыни окажется под большим вопросом. — Это мысль, — Макс задумался, а потом стал набирать что-то в комме. — Хайрих, мне понадобится доступ к твоим воспоминаниям. — Все, что угодно. — Князь Циат на линии вызова, — вмешался Гамле. — Я выставил искажение геолокации, будто мы находимся в Йотунхайме. — Формально мы там и есть: этот остров — тоже часть наследия йотунов. Давай связь, — разрешил Макс, отвлекаясь от своего комма. Изображение Циата развернулось на широком экране перед ними. — Приветствую агрессоров, — сказал он с тенью улыбки. — Как настроение? — Думаю, именно такое, как должно быть, — Макс чуть поджал губы. — Надеюсь, Оула еще не выступила против Нории? — О, нет, она пока слишком занята опровержением всего, в чем вы ее обвинили. Мне кажется, ее сильно уязвило решение Поднебесной не вмешиваться, это серьезный удар по планам Ангелхайма. Теперь Оуле нужно пересмотреть свои ресурсы, чтобы грамотно планировать следующие шаги. — Я тоже был удивлен, — признался Макс. — Мне казалось, между Ангелхаймом и Поднебесной очень тесные дружеские связи. — Сейчас многое пойдет не по плану, — Циат слегка склонил голову. — Одно дело — дипломатические игры, и совсем другое — полномасштабная война. Ликта тоже всегда была лояльна к Ангелхайму, а теперь объявила войну и связалась с нами для координации действий. — Да, я видел, что они изменили своему обычному курсу. Но Ликта — государство небольшое. — По площади да, а по ресурсам у них оснащение вполне достойное. — Хватит ходить вокруг! — рыкнул Хайрих, хрустя кулаками. — Что думаете делать вы? Нория с нами? Все замолчали на секунду, а потом Циат рассмеялся. — Знаешь, нам в политике очень не хватает таких, как ты. Мы привыкли вести сложные игры и читать между строк, но при этом совершенно разучились говорить прямо. Ее Величество сделает заявление этим вечером. После окончания нашего разговора я запущу уведомление об этом в Небе. Вы уже видели, что там сейчас несколько подобных? — Нет. Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями, и я переключился на другие дела, — сказал Макс. — Да, — неожиданно ответил Хайрих, вызывая экран своего комма. — Я слежу за реакцией других стран, чтобы быть в курсе. Крупные игроки пока молчат, но обещают вскоре выступить официально. Авалон, Вольфенхолл, Ибер… вот Дар-Обру, Брангард, Берестана. У всех одно и то же — ждите официального обращения. Зато острова Мэрр обвиняют нас в клевете и предлагают поддержку Ангелхайму. Персия окопалась и укрепляет границы, в Кандии беспорядки… Убрамар закрылся и выставил нейтралитет. Комментировать не желают, но они же, вроде, с Хальфеном в тесной связи. Скорее всего, просто боятся выступить против Ангелхайма и их дружков в открытую. Макс смотрел на него и не мог перестать удивляться. Обычно все это Хайриха не интересовало вовсе, его не заставить было заниматься подобными скучными вещами. Сейчас он делал это для него. Чтобы когда Макс спросил, у него сразу все было готово. — Мы не хотели бы стать причиной агрессии в адрес Нории, поэтому пока решили находиться подальше. У меня очень кстати полно дел в Арктиде, — Макс очень надеялся, что не изменился в лице. — Но у Гамле и Шиори родные в Замке, так что им хорошо бы иметь возможность вернуться. Это можно будет устроить? — Не дури, — Циат фыркнул и усмехнулся. — Нория вполне может постоять за себя и своих сотрудников. Стли тоже уже заходил, спрашивал, вышлю ли я его сразу, или дам закончить цикл исследований. Он ведь формально гражданин Мэрр. А я ему ответил, что по его логике должен выслать половину офицеров и сотрудников Замка, а еще примерно треть населения Золотого Эдо и других городов. Возвращайтесь, когда закончите с делами, не тревожьтесь ни о чем. Если бы я боялся реакции Ангелхайма — да и кого угодно, в принципе — не стал бы связываться с «Наследием». После разговора с Циатом стало легче дышать. Он, правда, ничего конкретного так и не сказал, но Макс услышал главное для себя: Нория нуждается в их услугах, и чувствует себя уверенно отчасти в расчете на них тоже. — Я не понял, Нория вступит в войну? — спросил Хайрих, хмурясь. — Циат ведь снова вывернулся. — Не переживай, — Карл хлопнул его по плечу. — У меня сложилось впечатление, что Нория как раз очень заинтересована в начале военных действий. А сейчас они просто выдерживают паузу, чтобы эффектно выступить. Тут почти все начальники этим страдают — хлебом не корми, дай только покрасоваться. Готов спорить, что они дождаться не могли возможности развернуться и применить силу так, чтобы не брать на себя вину. Теперь официально агрессором считают Арктиду, и у Циата будут развязаны руки. — Вероятно, Карл прав, — кивнул Макс. — Мы продолжаем славные традиции воинственных предков, а Нория получит возможность опробовать свое вооружение и новую технику. Циат как-то сказал, что ему скучно… теперь будет не до скуки. Предлагаю дождаться официального обращения Ее Величества Зиары, и после этого возвращаться. — Циклон переждете здесь? Я тогда пошлю за едой и прочим, — сказал Карл. — Я хотел показать Максу Большой Нууд, — возразил Хайрих. — Мы многое там сделали, а времени посмотреть у нас не хватало. — Тогда Шиори и Гамле останутся здесь, раз у тебя найдутся для них еда и постель. Они отдохнут, а потом мы вместе вернемся в Норию, — решил Макс. — Уверен, что это хорошая идея? Там стихия разыгралась не на шутку, — Карл раскрыл портативный метеорадар и включил обзорный экран. — Буря не закончится еще примерно сутки. На движущемся полотне экрана хорошо видно было, как огромный фронт туч затянул морские пространства от побережья Брангарда до самого Вольфенхолла. Йотунхайм и остров Зубьев находились почти в середине воронки, в которую медленно заворачивались пухлые хвосты туч и завихрения смерчей. Часть облаков пригнало с юга, где они напитались водой, и теперь осыпали сушу под собой ледяной крошкой. Если верить данным радара, скорость ветра на открытом пространстве достигала тридцати метров в секунду, а видимость из-за осадков и морских брызг упала до критических значений. Сейчас снаружи даже дышать получалось бы с трудом. — На телепорт это не повлияет, я внесу коррективы с учетом циклона, — сказал Макс, хмурясь. — Боюсь, к этому безобразию может быть причастна Оула. — Я тоже об этом подумал. Именно из-за возможной угрозы я запросил маскировочные экраны на все строительные площадки, хоть это и обойдется дороже по общей смете монтажа, — Карл потыкал в карту. — Здесь закрыто со всех сторон, но при этом полная иллюзия, что ничего важного не происходит. Пусть Оула — или кто угодно еще — считает, что мы тут рыбацкую деревушку организуем. Или ферму для чаек. Телепорт вышел сложным, но Макс был уверен в себе. Циклон сильно сбивал магнитные линии, но при этом вел себя предсказуемо, никак не отклоняясь от своего типичного поведения. Если Оула и приложила к этому руку, она никак не попыталась помешать им попасть в Большой Нууд, и всего через несколько секунд Макс и Хайрих оказались в холле крепости с обновленным интерьером. Здесь решили ничего не городить, да и не требовалось в Йотунхайме множество мебели и украшений, поэтому просто все вычистили, выкрасили, сменили поврежденные панели, повесили зеркала и светильники. Макс был уверен, что это старики надоумили Хайриха так сделать: сам он не мог помнить, какой поток разнородной публики проходил здесь во время мероприятий и праздников. Нынешний интерьер выглядел более интересным за счет декоративных деталей; прежде тут вообще были только стены, светильники и гобелены с изображениями батальных сцен. — Мы почти закончили жилую часть, а твои покои готовы принять тебя в любой момент, — сказал Хайрих, распахивая тяжелые створки дверей на лестницу, ведущую к спальням. — В мастерских осталось множество заготовок и деталей, так что обычную мебель мы собираем довольно быстро. Деревянные части неплохо сохранились, там в основном древесина наших лунных яблонь. Металл выплавляем потихоньку, камни полируем. — Очень хорошо. Чем скорее мы поднимем промышленность, тем выше вероятность оказать достойный отпор врагам, — как и прежде, официальные слова очень помогали Максу сдерживать волнение. Лестница сохранилась в том же виде, как ее помнил Айариан. В прошлый визит Макса здесь уже не было пыли и мусора, но камни оставались тусклыми и некрасивыми. Сейчас же полировку обновили, и все плиты приобрели свой изначальный вид: гладкий бледно-серый массив железистого гранита будто подсвечивался изнутри, и от этого более темные прожилки выгодно смотрелись в его толще. Из глубины иногда всплывали синеватые искры, и тут же медленно гасли, словно погружаясь обратно. Лестница походила на застывшее в камне море, и сами собой возникали мысли о стихийном могуществе йотунов. Дверь покоев заменили: у Айариана были белые створки со вставками из непрозрачного морозного стекла, а для Макса Хайрих выбрал прочную дверь из беленого дуба, надежную и тяжелую. Медные ручки сделали похожими на те, что были на дверях в его квартире в прошлой жизни. Это было даже забавно. Макс вошел первый и замер, потому что вышло куда лучше, чем он надеялся. Слишком просторное прежде помещение Хайрих велел разбить на зоны, превратив практически в полноценную квартиру. Сразу от входа начиналась рабочая зона с книжными шкафами и проектором. У окна, забранного частым переплетом из толстых стеклышек, стоял каменный письменный стол с новенькой станцией для комма производства Нории. Пол из квадратных каменных плиток покрывал ковер с низким ворсом в прохладной гамме, заказанный, судя по узорам, в Персии. Оба кресла — и рабочее, и его компаньон для отдыха — выглядели очень удобными и мягкими. Детали из ледяного хрусталя — графин на столе, строгие плафоны ламп, собранные из прямых кристаллов — дополняли интерьер. — Раньше здесь были широкие окна с панорамным видом, — заметил Макс. — Я хотел оставить сплошную раму, но тогда возле стола получалось слишком холодно. Стекло промерзает, когда оно такое большое. А здесь греющие перемычки, стекольца не успевают пропускать холод, — пояснил Хайрих, немного волнуясь. — Но я могу все убрать и сделать как ты пожелаешь. Макс только покачал головой и завернул в зону спальни, где настроение было совсем другим. Здесь на полу лежали шкуры с пушистым мехом, в широком камине горел огонь, создавая ощущение уюта и тепла. Большая приземистая кровать с надежным каркасом из темного каменного дерева была заправлена белоснежным бельем, поверх которого лежали теплые пледы, серый и голубой. У кровати с обеих сторон находились маленькие столики с лампами-шарами, выполненными будто бы изо льда. Несколько таких же шаров разного диаметра свисали с потолка, чтобы подсвечивать разные зоны. Шкаф, утопленный в стену, можно было обнаружить только по тонким линиям, обозначающим дверцы. Раздвижная ширма скрывала его и дверь в ванную и туалет. Похоже, эта ширма была из прошлой жизни, и Хайрих просто решил использовать ее. Металлическая основа содержала вставки из перламутра, на которых были вырезаны сцены из жизни Небесного императора. Тут сохранилось панорамное окно, выходящее, как и прежде, на фьорд и реку Ревущую. Его частично закрывал тяжелый плотный занавес из светло-серой ткани со слабым блеском. Снаружи бесновался ураган, заваливая Большой Нууд снегом с кусочками льда. — Буря здесь не закончится еще несколько часов, — сказал Хайрих. Макс кивнул, не оборачиваясь. Он стоял у окна и пытался рассмотреть огни в гавани, но получалось увидеть только бешеную круговерть снежных хлопьев. — Я думаю, нас никто не будет искать в ближайшее время. Хайрих подошел ближе, закрывая собой свет из помещения. Теперь комната уже не отражалась в стекле и не сбивала с толку, и Макс смог рассмотреть маяк, установленный на остром мысе с другой стороны фьорда. Там горел настоящий огонь, отраженный в зеркалах и усиленный системой линз для лучшей светимости: йотуны не захотели менять его на мощный прожектор, потому что этот маяк в далеком прошлом запустил король Стравир, легендарный воин и соратник Небесного императора. Хайрих стоял так близко, что спина горела от его жара. Макс не мог не вспоминать о том далеком дне, когда они стояли вот так же у окна его спальни в Берлине и смотрели на идущие по улице танки. Точнее, это Макс смотрел на них, а Хайрих... — Ты же знаешь, что сейчас будет, — прошептал он, тяжело дыша. — Я хочу ванну, — ответил Макс, стараясь, чтобы голос не дрожал. Снимать доспехи было непросто, Хайрих злился, и готов был сломать их своими руками, лишь бы скорее добраться до желаемого. Макс шипел на него и бил по рукам, когда тот слишком сильно дергал щитки: доспех мог понадобиться очень скоро, а замены пока не было, если не считать парадных лат. Черный металл с холодным звоном падал на полированный каменный пол ванной, от воды в хрустальной чаше поднимался ароматный пар. Хайрих едва не горел от желания, и это сильно заводило Макса. Видеть его таким, ощущать эту чудовищную страсть было особым сортом удовольствия. Плавающие серебристые блики в его глазах разрослись и заполонили радужку, отчего Хайрих выглядел еще более монстром, чем всегда. — Подожди, — Макс с трудом отстранился, — мне нужно немного времени. — Что? — распаленный Хайрих с трудом соображал. — Несколько минут. Ты же помнишь правила? — Какие к черту правила? Я хочу тебя сейчас! — Придется потерпеть, — Макс вывернулся из его рук, чуть ли не сгорая от мстительного удовольствия. — Мне нужно время для себя. Хайрих обожал рушить его планы, теперь Макс жестко нарушал его. — Ну уж нет, — зарычал Хайрих, дергая его к себе и прижимая до хруста. — Иначе ничего больше не будет, — жестко сказал Макс. — После грязи в ванне я сомневаюсь, что захочу тебя еще когда-нибудь. Хайрих скрипнул зубами и с видимым сожалением отпустил его. Хорошо, что не потерял голову окончательно, а то Макс готов был биться за свою свободу. Он удалился в соседнее помещение, испытывая удовлетворение от выигранного сражения, хотя его и потряхивало от желания. Оставшись в одиночестве, Макс первым делом обработал пробку, которая начала сильно мешать. Брезгливо рассматривая потеки своего масла с голубоватым отливом, он пытался анализировать: кажется ли ему, что цвет стал немного гуще, или это заслуга игры света? С ужасом вспоминая свою прошлую течку, во время которой он едва не умер, и боялся, что в любой момент она нагрянет снова. Конечно, теперь с ним был Хайрих… но перспектива провести с ним несколько дней в состоянии спятивших сношающихся до беспамятства павианов тоже была так себе, если честно. Макс постарался закончить свои дела как можно скорее, пока его партнер не превратился в такого вот павиана, с некоторой ревностью рассматривая убранство и декор помещений. Ему о подобном комфорте в Гиперборее пока мечтать не приходилось: для проживания там годились только бараки рабочих, даже близко не похожие на интерьеры дворца. Удивительно сложилось, что в этой жизни у Хайриха возможностей было гораздо больше, чем у Макса. Это, пожалуй, и заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Хайрих сидел в чаше ванны с очень хмурым видом, только глазами наблюдая за передвижением обернутого в полотенце Макса. Тот прошел в душевую, будто бы не обращая на него внимания. — Я же чую, как ты истекаешь, — проворчал Хайрих, поднимаясь во весь рост. Вода стекала с его большого тела как водопад, это наверняка выглядело красиво, но Макс и не подумал обернуться. Душевая кабина была отгорожена от остальной ванной толстым стеклом с металлическими снежинками внутри; это выглядело очень красиво. Сквозь узор с трудом читался надвигающийся мрачный силуэт, от одного вида которого все внутри сладко замирало. Макс выдохнул и отвернулся, чтобы нападение было неожиданным. В Йотунхайме не привыкли экономить воду, ведь вокруг был океан, а древняя система очистки и опреснения была до сих пор хороша. Соль и другие примеси фильтровались и разделялись прямо в установках, и позже использовались в производстве, а очищенная мягкая вода поступала в водопровод. Душ здесь еще в древние времена делали в виде дождя, падающего с потолка, и этот остался еще со времени Хагала и Айариана. Макс повернул ручку в крайнее положение, обозначенное на панели схематичным изображением гиперборейского морозника, и на него сразу полилась вода комфортной температуры. А потом сзади возник Хайрих, делая все гораздо горячее. — Я ждал достаточно, — прошептал он. — У тебя по ногам течет, как сильно ты хочешь. Но не скажешь никогда, верно? Не признаешься в слабости? Вдвоем здесь было тесно ровно настолько, чтобы чувствовать сердцебиение друг друга, но не мешать самым простым движениям. — Ты грязное животное, Хайрих. Всегда был им, и не изменишься, — прошипел распластанный по нагретой каменной стене Макс. Он был готов к резкости и боли, но как всегда это вышло неожиданно и слишком чувствительно. Хайрих, похоже, все еще наслаждался новыми возможностями, а также тем, что мог терзать Макса без страха нанести несовместимые с жизнью повреждения. В бытность человеком он хотя бы пытался проводить минимальные приготовления, а теперь просто врывался и покорял, как многие поколения его предков завоевывали крепости и города: безжалостно и свирепо. Макс устал и перенервничал, поэтому отключился очень скоро, сразу после того, как охрип. Некоторый временной промежуток он помнил исключительно фрагментарно: звук льющейся воды, запах мыльного средства для нежной кожи, мягкий голубоватый свет сквозь хрустальную чашу ванны, горячее тело альфы, растекающееся по венам удовольствие. Боли уже не было совсем, но ноги не держали, а руки не слушались. В этом плане Хайрих был крайне полезен. Очутившись в свежей и чистой постели Макс застонал от наслаждения. Белье было восхитительным, а перина именно той воздушной мягкости, какую он предпочитал. Никаких посторонних запахов, никакого присутствия других существ — это была только их спальня, больше ничья. Постель пришла в движение, тяжелое звериное дыхание раздавалось все ближе: Хайрих снова подбирался к нему. Он не вытирался после душа, с него капало повсюду, и Макс недовольно заворчал, неловко пытаясь зарыться в одеяло. — Это всего лишь вода, — усмехнулся Хайрих, раскапывая его и устраиваясь сверху. — Ее быстро не станет. Стоило бы возразить, что белье теперь мокрое и неприятное, но от жара, который распространял йотун, вода испарялась на глазах, превращаясь в тонкие струйки пара. Продолжение получилось более приятным и долгим. Макс утопал в белоснежном облаке постели, температура была более чем комфортной, а близость прекрасного тела любовника наконец-то стала абсолютной. Они переплетались пальцами, дыхания сливались в одно, а кожа сплавлялась в монолит, и нигде, даже на самом краю сознания Макса больше не было подспудного страха, что вот сейчас все это закончится, что их найдут, спугнут, разлучат навсегда. Теперь они могли принадлежать друг другу так долго, как сами этого хотели. Ну или как этого хотелось Максу. Он устроился спать, угнездив голову на плече Хайриха, чувствуя особую сытость и удовлетворение. Сердце постепенно замедляло скачку, дыхание укладывалось, как уставший после бури ветер. Макс засыпал в полном спокойствии, довольный и опустошенный. Звук вызова раздался хоть и совсем негромко, но мгновенно разрушил атмосферу их жаркой тишины и всего пару часов как установившегося покоя. — Ганс, что за срочность? — сонно спросил Макс, сдерживая раздражение. — Простите, герр Макс, я бы не потревожил вас, не будь дело срочным. На связи князь Циат. — Выведи только звук, без изображения. — Извините, что потревожил, друзья, — голос Циата звучал серьезно, но немного странно. — У нас непредвиденная ситуация. Я прошу вас по возможности скорее вернуться в Норию, если это все еще в ваших планах. — Нападение? — спросил Хайрих. — Нет, ничего подобного. Случай совсем другого рода, я на месте все объясню. Единственное, о чем попрошу сразу: хорошо бы присутствовать не как мои сотрудники, а как официальные владыки своих стран. — Церемониальный вариант? — удивился Макс. — Мы можем, конечно... потребуется ли нам оружие? — Нет, ничего не нужно, только красиво выглядеть для картинки. Красиво и печально, пожалуйста. Это касается Занди, если что. Не задерживайтесь, прошу. — Мы будем через четверть часа, — заверил Макс и отключился. — Занди же не мог погибнуть, правда? — спросил Хайрих после секундного ступора. — Не знаю, — Макс покачал головой, уже вовсю копаясь в комме. — Его линия сейчас без связи, но никаких разговоров о чем-то странном в Небе нет, даже в самом норийском секторе. Ганс, отслеживай ситуацию. Собираемся, Хайрих, отоспимся позже. Нам еще нужно забрать Гамле и Шиори с острова. — Отоспимся позже, — ворчал Хайрих, прилаживая детали доспеха. — Где-то я это уже слышал. До сих пор не отоспались, сука.