Железный Эльф

Нория встретила их неестественной тишиной. Никто не шумел в коридорах и многолюдных залах первого этажа. Парк вокруг Замка стоял тихий, пустой и темный, без обычной иллюминации, и повсюду трепетали приспущенные флаги и белые ленты в знак скорби. — В последний раз такое было, когда Обсидиан погиб, — нарушил молчание Шиори, задумчиво почесывая ухо. — И много раз он погибал? — спросил Хайрих, мрачно разглядывая удручающий пейзаж. — На моей памяти однажды, но отец рассказывал, что иногда это случается, — Шиори пожал плечами. — Его все равно восстанавливают. — Если что-то случится с Занди, восстанавливать будет... сложно, — заметил Макс. Ему очень не нравилась обстановка, а реющие по ветру полотнища провоцировали крайне неприятные ассоциации с весной сорок пятого и простынями в окнах домов капитулирующего Берлина. — Система такая сложная в управлении? — спросил Гамле. — Нет, не в этом дело. У Занди свои секреты. На самом деле главным секретом являлся он сам: что-то в самой сущности друида являлось катализатором процесса, будто давало команду собираемым клеткам жить, как если бы никакой смерти не было вовсе. Макс давно наткнулся на этот парадокс в исследовании процесса, и пока до конца не понял его. Этого приказа жить слушались все, даже Хайрих в глубоком посмертии, а это значило очень много. Мимо пробежала группа тануки в погребальных белых робах, все они жалостливо шмыгали носами и шумно сморкались. Один из них нес моток траурной ленты с надписью "Вечная память". Что-то в происходящем было не так, но Макс пока не мог понять точно. — Мне нужно сменить доспех. Нория не враг нам, и показываться здесь в таком виде я не хочу. — Хотелось бы знать, кто там вообще помер, — пробормотал Хайрих, помогая ему отключить и снять латы. — О, как хорошо, что вы быстро прибыли, — Обсидиан в белом одеянии спешил к ним от лифтов. — Все уже готово: репортеры ожидают, приглашенные тоже почти все здесь, Ее Величество готовится произнести речь. Ждали только вас и лорда Ярета. — Что произошло? Циат ничего не объяснил, — спросил Макс, наводя себе белый матовый доспех на основе парадного. — Тут быстро и не получится, а коротко звучит по-идиотски, — Обсидиан сдерживал улыбку и казался совершенно неподобающе веселым. — У князя это получится лучше моего. Идем скорее. Пока они поднимались на скоростном лифте на самый верх, Макс успел иллюзорно изменить доспех Хайриха, убрав наиболее агрессивные детали и усиление ледяными рунами, предназначенное для непосредственной битвы. Поскольку все, связанное с войной, в Йотунхайме имело культовый статус, подобных нюансов были тонны. Последним штрихом стала траурная лента через плечо: знак уважения от главы дружественного государства. Себе же Макс опустил на лицо прозрачный визор и затянул его тонкой белой сеткой: традиционный для старой Гипербореи похоронный жест. На верхней площадке Замка сегодня притих даже вездесущий ветер. Далеко внизу волновалось море зеленых деревьев, а гладь воды вдали поблескивала в закатных лучах солнца. Летний воздух пах цветами и медом, а наряды гостей вокруг были легкими и по-летнему красивыми. Здесь уже набралось больше сотни участников. Верховное командование Нории, лорд Ярет со старшим сыном, которого до этого Макс видел только мельком, лидер Вольфенхолла Крахт эйл Эскельд с группой мрачных оборотней разных видов, а также компания разномастных эльфов, которых сейчас было очень удобно сравнивать между собой. — Какие они... разные, — отметил Хайрих, тоже рассматривая их. — Да, эльфы разных родов отличаются, — ответил Макс. — Представители Брангарда и Убраирэ — наиболее близкие родственники темнокровых. Брангардских эльфов они уже встречали на мероприятиях и приемах, а вот эльфы Убраирэ — закрытого удаленного королевства — появлялись там нечасто. Они отличались более высоким ростом и атлетическим сложением (даже омеги и женщины), носили длинные волосы преимущественно теплых оттенков блонда и одевались в золотисто-коричневой осенней гамме. Лидером эльфов Убраирэ традиционно являлась королева, в данном случае — Ее Золотое Величество Лаурель, красивая, совсем юная девушка, будто сошедшая с картин старых земных мастеров, иллюстрирующих героические легенды. Она задержала взгляд на прибывших, и Макс ответил ей тем же. Отношения Гипербореи и Убраирэ еще в давние времена складывались странным образом: страны держали вежливый нейтралитет, никак не комментируя действия друг друга, иногда отстраненно сотрудничая по общим вопросам. Благодаря далекому расположению, территориальные и политические интересы в прошлом не пересекались, так что конфликтов не было. В Гиперборее времен Айариана и его предков существовал стереотип, что эльфы Убраирэ чванливы и истеричны, те же, в свою очередь, считали темнокровых холодными и бесчувственными формалистами. В традициях эльфов Убраирэ, а также у их родни с Авалона, были приняты погребальные плачи, занимающие от нескольких часов до десяти суток времени, в зависимости от значимости умершего. Сейчас ничего подобного не происходило, и это сбивало с толку. Кто же умер? Как это произошло? Макс изнывал от невозможности получить решение этого уравнения: вряд ли это сам друид, да и на Ске не похоже. К тому же, вот он, вполне живой, стоит рядом с Циатом. Нерешенная проблема зудела на коже, как множество комариных укусов разом. — Что происходит? — тихо спросил Макс, подобравшись к Циату. — Обсидиан ничего не объяснил. — Обсидиан никак не настроится на серьезный лад, — Циат покачал головой, одновременно следя за съемочными стойками репортеров. — Надеюсь, ты сможешь, потому что ситуация этого требует. — Я никогда не был склонен к излишнему веселью, — отметил Макс. — Не думаю, что возникнут проблемы. — Очень хорошо. Дело в том, что у Занди умерла ученая сорока. — Кто?! — Сорока Маги, — терпеливо повторил Циат. — Домашний питомец. Занди очень ее любил и поддерживал в ней жизнь сто восемьдесят три года, против обычных для диких сорок двадцати. — Нория официально устраивает торжественные похороны сороки? — Макс медленно моргнул. — Да. Мы очень любим нашего друида и заботимся о его благополучии. Я думаю, тебе не нужно объяснять, как важен Занди для всех нас и вас, с "Наследием". Поэтому я готов с королевскими почестями хоронить его сорок, ручных мышей и дрессированных мух, если это сделает его немного счастливее. Как видишь, не я один — наши гости прибыли по первому зову. — Почему нельзя просто вернуть к жизни его любимицу? — Потому что Юна неохотно отпускает из посмертия даже тех, кто покрупнее, а маленькую Маги она просто не ощущает и найти не сможет. Да и потом, будем честными: птица прожила десять сорочьих жизней, пора бы на покой. Занди понимает это лучше всех, но он сильно любил свою питомицу и горюет. — А гробик ей хрустальный заказали? — с совершенно непробиваемой физиономией спросил возникший за плечом Хайрих. — Нет, предусмотрено сожжение с последующим развеиванием пепла, — спокойно ответил Циат. — Сейчас пройдет возложение цветов и даров в знак скорби. — Даров? — нахмурился Макс. — Да. Все, что так любят сороки: яркие лоскутки, бусинки, украшения и все, что блестит или шуршит. Теперь понятно было, для чего в центре площадки подготовили постамент. Тануки (показательно очень печальные) прошли среди гостей скорбной процессией и сложили на нем мелко наколотые дрова и сено, устроив нечто вроде гнезда. За ними шли примерно три дюжины лисятов-плакальщиков, которые не могли не поучаствовать, надеясь на угощение. За это время Макс успел отправить Шиори за подношением, так что общая неспешность церемонии была очень кстати. — Мне это не нравится, — сказал Хайрих, хмурясь. — Высшие чины Нории и прочие важные шишки здесь как на ладони. И мы тоже, агрессоры. Будь я генералом ангелов, напал бы обязательно. — Поэтому ты и не генерал, — ответил Макс, наблюдая за эльфами. — Здесь усиленный защитный купол с маскировкой. Снаружи навести точный удар невозможно, а неточный — это все равно что тыкать палкой в осиное гнездо. — Здорово придумано. — Нория уже готова к войне, что бы ни случилось. Занди показался из стеклянных дверей главного выхода на площадку. Он был в обычной своей одежде, но явно не убирал сегодня волосы, которые торчали жизнерадостной копной цвета свежей морковки, а также не стесняясь рыдал. От слез его лицо опухло, а нос покраснел. В руках Занди нес бережно завернутую в белую атласную ленту птицу. — Спасибо, друзья, — всхлипывал он на ходу. — Спасибо, что пришли. Маги так любила шумные компании… Ей бы это понравилось. Спасибо. Он уложил сверток в погребальное гнездо и разрыдался. Циат положил руку ему на плечо, а Ске обнял с другой стороны. Эльфы потянулись к сороке один за другим, кланяясь и подкладывая на сено рядом с тельцем небольшие цветы. Королева Лаурель возложила на головку Маги крошечный венок из незабудок. Лорд Ярет и его наследник коротко поклонились и поднесли сетку с мелким жемчугом. Авалонские эльфы добавили плетеные из медной и бронзовой проволоки фигурки с маленькими зеркальцами внутри. Брангардцы принесли полированные стеклышки и поделочные камни, а также ягоды черной бузины, которые очень любят все птицы. Шиори успел как раз вовремя: Этьен быстро сориентировался и вручил ему несколько веточек снежного морозника, горсть блестящего кварца с берегов Гипербореи и плоды дикого птичьего дерева, похожие на глазки. Макс поделил подношение так, чтобы каждый что-то держал, и в свою очередь поклонился мертвой сороке. Красивая маленькая головка птицы выглядывала из свертка и казалась почти живой. Вокруг нее на сене лежало множество цветных сокровищ разной степени ценности: от драгоценных камней до цветных бумажек, превращая погребальное ложе в мозаичное произведение искусства. — Маги была замечательной, — заговорил Занди. — Веселой, умной и общительной. Каждое утро она требовала еду в одно и то же время, пела и стрекотала. Я так привык к ней. Не знаю, как теперь буду жить без ее веселого голоса и непокорного нрава. — У нас еще древесная крыса, две вороны, чайка и семейство бурундуков, — тихо напомнил Ске. — И осетр, — всхлипнул Занди. — И осетр, — согласился Ске. — В гостевой ванне. — Маги прожила долгую и счастливую жизнь, — сказал Циат. — Ей пора идти дальше. Нужно прощаться. — Да, — Занди закивал и вытер глаза ладонью. — Я понимаю. Просто не могу перестать скучать по ней. Ее Величество Зиара, появившись в виде голограммы перед самым погребальным ложем, произнесла короткую официальную речь, как для одного из служащих Замка, упомянув при этом, что Маги была милой птицей и ее любили все, кто знал. — Прощай, Маги, — драматично сказал Обсидиан, поджигая сено одновременно со всех сторон. — Самая любимая сорока в мире. Огонь взметнулся веселым куполом, пожирая сухую пищу. Цветы мгновенно съежились и почернели, за ними в расход пошли бумажки, ленточки и прочие мелочи. Должно быть, Обсидиан поддерживал определенную температуру, потому что сожрав легкое топливо, огонь не ослабел, а с тем же аппетитом принялся за тельце сороки и сырые ягоды. — Вкусно пахнет. Дичь с ягодами, — пробормотал Хайрих. Макс невольно закатил глаза, но сразу взял себя в руки. По удивительному стечению обстоятельств, именно сейчас ему в голову пришла очень простая и очевидная мысль. По данным коммуникатора, за прошедшее время крупных событий на политической арене не произошло. Средняя Юна замерла в ожидании обращений Нории, Авалона, Ибера и Кандии, до которых оставалось от нескольких минут до часа. Вспышки агрессии пока что происходили исключительно локально, и в основном в регионе Хальфена и Кристальдина. — Хайрих, отправляйся в Йотунхайм сейчас. Нужно выловить теплое течение в океане и остудить его. Можешь заморозить или перенаправить куда-то, мне все равно. В зоне архипелага Мэрр требуется создать постоянный циклон и понизить температуру воды до заморозки. Это морская держава, они привыкли к мягкому климату… посмотрим, как они справятся без воды и тепла. — Я понял, сделаю, — Хайрих кивнул и тут же скрылся. Макс еще некоторое время оставался здесь, пока гости не начали расходиться. У него были дела в коммуникаторе, так что даже с пользой получилось. — После обращения Ее Величества мы собираем небольшой поминальный ужин, — сказал Ске, подходя. — Напитки и закуски, ничего очень сложного. Приходите, пожалуйста. — Непременно, — кивнул Макс. — Если не произойдет ничего экстренного. Он планировал заняться делами отдела и отпустить наконец несчастного Этьена, на которого свалилось руководство, но сперва требовалось сменить доспех на рабочую форму. Если уж отдых не удался, то время для работы найдется всегда. Переодевание не отняло много времени, как и заказ кофейного напитка на рабочее место. В лифте по пути в отдел Макс просмотрел расписание тренировок в гимнастическом зале и со смесью радости и раздражения убедился, что об одиночестве там теперь мечтать не приходится: мало того, что желающих нашлось предостаточно, так еще и кое-какая активность планировалась. В частности, через пару недель в планах стояли небольшие местные соревнования, куда уже вовсю записывались участники. С одной стороны, было приятно, что гимнастика, которую Макс искренне считал одним из самых красивых видов спорта, пришлась по вкусу норийцам, а с другой, в зале было так здорово одному. Хотя он спокойно мог устроить себе собственный зал, и не один, если остальные спортсмены будут сильно мешать ему. Успокоив себя таким образом, Макс пришел в отдел гораздо более уравновешенным. Гамле опередил его и уже царствовал в приемной, где неожиданно оказался и Этьен. Он отработал разве что не тройную смену, так что никаких претензий к нему быть не могло. — Добрый вечер. Спасибо за помощь, коллеги. Этьен, если ты насчет отгулов, то даже не спрашивай, оформляй, сколько требуется. Ты полностью заслужил это. — Вообще-то, я по личному вопросу, — смущенно улыбаясь, сказал тот. Гамле при этом метал на него до того свирепые взгляды, будто Этьен сказал что-то неуместное и неприемлемое. — Конечно, прошу, — Макс кивнул и распахнул дверь кабинета . Внутри его уже дожидались срочные бумаги, подготовленные Гамле, заказанный крепкий кофе и полностью загруженная рабочая станция. На основном мониторе быстро менялись строчки оперативной сводки. Макс указал на стул для посетителей и сам уселся в свое кресло. — Итак, в чем требуется моя помощь? — Даже не помощь, а скорее консультация и, наверное, разрешение, — Этьен снова улыбнулся. — Выходит так, что дело международное. — Слушаю, — подтвердил заинтригованный Макс. — Меня в личном плане заинтересовал один парнишка, но он не нориец, а я сотрудник службы внутренней безопасности. Гамле считает, что я не имею права даже думать об этом, как о чем-то серьезном, хотя сам он общается с друзьями из других стран, хоть и виртуально. — В данном случае следует обратить внимание на детали: о представителе какой страны идет речь, насколько мы можем его проверить, есть ли возможность сменить подчинение для него. Есть вероятность, что к нам попытаются втереться в доверие шпионы вражеских держав... особенно сейчас. Но мне кажется, я понимаю, о ком ты говоришь. — Я предсказуем, — Этьен покачал головой. — Это оруженосец Вашего Величества. Аялн, кажется? — Да, именно о нем я и подумал. Не знаю даже, стоит ли тебя обнадеживать. Угрозы с его стороны нет, конечно, хотя в Нории репутация у Аялна не слишком хорошая. Но я не уверен, что он рассматривает возможность отношений с кем-то. — Ему нравился князь Циат, об этом все знают. Но он ведь не омега, верно? — Ложный омега, я полагаю. Похоже, Юна пыталась создать замену… нам. Аялн совсем не похож на йотуна, больше на человека. Или на темнокрового бету. Но ему нравится думать о себе как об омеге. Ты думаешь, что справишься с этим? Этьен задумчиво покачал головой, рассматривая носок своего сапога. — Понятия не имею. Но он один… такой. Я бы, конечно, предпочел даму, но в данном случае важнее другое. У меня никогда еще не было настолько самостоятельной подружки. И дружка тоже. Аялн единственный, кто в этом состоянии ходит, разговаривает, мыслит. Это завораживает меня! — Надеюсь, ты не ждешь, что я стану сводней? — Нет, конечно же нет! Мне нужно только убедиться, что я ничего не нарушаю, если попробую. — Я не против, если это не будет мешать работе. Это касается вас обоих. Ты можешь использовать свои отгулы в любое время, но постарайся предупреждать заранее, чтобы я успел перекрыть дыру в отделе, — сказал Макс, сохраняя обычное нейтральное выражение лица, хотя его немного подташнивало. Воспоминания о гнилостном запахе Аялна были очень свежими и яркими. Находиться с ним рядом на свежем морозном воздухе было терпимо, но в помещении и в тепле аромат крепчал, становился густым и удушающее сладким. Возможно, именно это привлекало Этьена, как знать. — Спасибо! Я уверен, что справлюсь, — тот широко улыбнулся и встал. — Тогда не отнимаю время больше. Доброй ночи, генерал. За прошедшее с похорон сороки время Кандия выступила с заявлением о вооруженном нейтралитете, подчеркнув, что не желает конфликтов и не поддерживает их в любом случае, предлагая сторонам примириться. Похоже, сейчас правительство интересовали в первую очередь внутренние беспорядки и удержание власти. До обращения лидеров Ибера оставалось несколько минут, Нории — полчаса, Авалона — три четверти часа. Макс тихо барабанил пальцами по столу, пересматривая записи видео. Его откровенно пугала перспектива масштабной войны, но достойного выхода он не видел. Тем временем в сводках появилось сообщение от климатической станции «Астрей», расположенной в прибрежных горах Эллинии, о резком ухудшении погодных условий в океане и приближении экстремального циклона. Буквально через минуту сообщение о циклоне с резким похолоданием транслировали уже Убрамар, Сахра и Ибер. — Южное течение впервые за много лет изменило направление, — рассказывал конопатый авалонский репортер, замечательный также наличием второй пары ушей на макушке. — Прежде подобное явление отмечено во времена Хлада, но тогда Горячий океан замерз полностью, а подводные гейзеры прекратили свою деятельность. Сейчас метеорадары фиксируют вспышку холода в районе архипелага Мэрр. Местные власти уже предупредили население об опасности через систему оповещения. Жителям рекомендовали не выходить в море, находиться в своих домах и использовать доступные средства для обогрева жилищ. Пункты помощи для тех, кто по каким-то причинам оказался не дома или не имеет его, будут оборудованы в ближайшее время в ратуше, при больницах, торговых центрах и в детских учреждениях. В настоящее время правительство предварительно договаривается о поставках топлива и провизии. Пока репортер рассказывал это, на экране транслировались кадры с опустевшими рынками, улицами и каналами, в которых замерли затянутые брезентом лодки, поникшими цветами и деревьями, мрачными жителями, одетыми во много слоев одежды до состояния капусты. Кое-где на улицах жгли костры, не дожидаясь, пока организованная помощь подоспеет. Домики на островах Мэрр были похожи скорее на легкие веранды, поскольку климат в этих местах сложился невероятно мягким, а температура почти никогда не опускалась ниже десяти градусов, и это считалось ужасным морозом. Подобные райские условия образовались благодаря Южному течению, порожденному горячими гейзерами на дне Горячего океана, которое сейчас загадочным образом изменило направление. Судя по климатической карте, теперь сюда направлялось ледяное течение из пролива между Йотунхаймом и Вольфенхоллом. Климатическая база «Бора», где находилось специальное оборудование, отправила в общую систему мониторинга сообщение о движении айсбергов по направлению течения. Расчетное время прибытия льдов к берегам Мэрр оценивалось примерно в двое суток. Умничка Ганс вывел в боковом окне обсуждения новостей, где граждане уже вовсю выдвигали разные теории. Некоторые сразу додумались, что проблемы у архипелага начались после того, как Мэрр решил поддержать Ангелхайм, но выражались осторожно. Другие же напрямую кричали, что у Гипербореи и Йотунхайма есть климатическое оружие, с помощью которого они могут контролировать погоду по всей Юне и устроить новый Хлад. В частности, даже встречались предположения, что прошлый период Хлада возник из-за случайного самопроизвольного применения этого оружия, которое до последнего разрабатывали в Гиперборее, и теперь молодые короли просто разморозили проект и используют его намеренно. Макс не мог сдержать торжествующую улыбку. Именно такого эффекта он и хотел добиться, и выйти на нынешний уровень сейчас, в первые дни войны, было огромным достижением. Пусть говорят, что Гиперборея прячет мощное оружие во льдах, пусть боятся Теней и Хайриха, пусть фантазируют. Слухи неистребимы и влияют на боевой дух противника ничуть не хуже, чем тщательно организованная пропаганда. Снёр прислал сообщение с приблизительной сметой на строительные материалы. Ему требовалось почти тридцать тысяч тонн китовой кости и еще множество всего, но Макс даже вчитываться не стал, просто подписал своей королевской печатью. Во-первых, он не сомневался в Снёре и его преданности делу, а во-вторых, просто не было ни сил, ни времени, чтобы вникать еще и в это. На рабочем мониторе открылось изображение государственного флага Ибера, заиграл национальный гимн, потом возникло обветренное лицо Верховного Вождя. Ибер, как и многие крупные государства, состоял из множества самостоятельных регионов с местным самоуправлением и поражал разнообразием национального состава. Пользователи в Небе делали ставки на то, какую сторону выберет та или иная страна, и у Ибера очень сильно вырывался вперед рейтинг нейтралитета: почти семьдесят пять процентов голосующих считали, что власти выберут именно этот путь. Поэтому комментарии просто взорвались, когда оказалось, что Ибер сильно недоволен поведением Ангелхайма, осуждает его агрессию и готов оказать поддержку Гиперборее и Йотунхайму, а также всем другим странам, которые присоединятся к ним в этой борьбе. Это было серьезным плюсом, поскольку Ибер являлся наиболее обеспеченным государством региона: растительные, минеральные, энергетические и живые ресурсы здесь имелись с избытком, это же касалось и огромных территорий, где можно было размещать целые армии, чтобы те не мешали друг другу. Следом за Ибером без официального уведомления выступил Мандрагора, вождь атлантов. Похоже, он не собирался и не готовился, потому что не было ни заставки с флагом, ни строгой обстановки вокруг. Камера работала на побережье, в динамиках сильно свистел ветер. Из-за ледяного течения погода испортилась и здесь, и несмотря на разгар лета, стало холодно. Мандрагора был одет в доспех и теплый плащ. — Мы не искали войны, — сказал он, стоя на каком-то уступе возле моря, без короны и регалий. — Мы не хотели ни с кем воевать, но теперь и нам придется. Шестнадцать дней назад Ангелхайм потребовал предоставить им площадь под базу поддержки на Средней Юне. Мы отказали по многим причинам, а сегодня утром отразили нападение передового десанта отрядов ангелов. Мандрагора поднял белый с золотом ангельский шлем, забрызганный кровью, и показал его в камеру. Потом объектив повернулся в сторону, медленно обозревая прибрежное плато, усеянное трупами ангелов и атлантов. — Они решили, что возьмут себе нашу землю силой. Теперь я очень хорошо понимаю состояние короля Максимилиана, поскольку сам нахожусь в безвыходном положении. Это оскорбление не только правителя, но и всего моего народа, всей нашей древней и славной земли. Если бы еще год назад мне сказали, что я стану воевать с ангелами на одной стороне с Гипербореей, я убил бы глупого шутника. А теперь делаю это, — он сжал кулак и приблизился к камере. — Атлантида объявляет войну агрессору Ангелхайму. Впервые в истории Юны — Гиперборея, мы с вами. Трансляция прервалась внезапно, как и началась. Из приемной раздался восторженный возглас Гамле, возвращая Макса в реальность. Это была настоящая удача: Атлантида очень серьезно относилась к вопросам безопасности, и армия у нее была большая и отлично обученная. С ресурсами Ибера уже получалось неплохо, даже преимущества Кристальдина и Санарвана теперь не казались такими чудовищными. Кроме того, Макс надеялся, что и Авалон, имея более чем тесные дружеские связи с Атлантидой, поддержит их. Хотя лорд Ярет тот еще хитрый лис, он ничего не сделает без выгоды для себя. Норийский флаг с алым фениксом возник на экране вместе со звуками гимна. Следом на экране появилось изображение Ее Величества Зиары в тронном зале Золотого дворца. — Давно на Юне не громыхало настолько больших войн как та, на пороге которой мы стоим сегодня. Эти годы, эти века можно назвать мирными, но всему приходит конец, и у любого терпения есть мера. Долгие годы агрессору удавалось покупать, выпрашивать и требовать поддержку, и многие конфликты прошли незамеченными для всего мира. А сейчас не получится, потому что мера переполнилась и негодование, боль и кровь наших жителей льются через край. В этой войне не будет воздержавшихся. Она затронет всех: страны, города, деревни. Война войдет в каждый дом и унесет что-то с собой. И только от нас, от каждого лично, зависит, какой останется эта война в истории. Я обращаюсь к моим соседям, правителям государств Юны: у вас не получится отсидеться в тени. Пришло время выбирать и действовать. Я обращаюсь к моим друзьям: Нория с вами. Мы были бы лицемерами, откажись сейчас от всего. Это Нория взяла на себя первоначальную реализацию проекта «Наследие», это Нория горячее всех желала, чтобы Йотунхайм вернулся, а Гиперборея восстала из руин. Мы сделали это и мы продолжаем, чтобы никто на Юне, даже самые маленькие и незначительные с виду страны не жили под давлением Ангелхайма и не были его рабами. И наконец, я обращаюсь к вам, норийцы, мой народ. Наша жизнь изменится сегодня, наступают трудные времена. Никто не будет в безопасности, и никому я не могу гарантировать жизнь. Но я верю, что мы все вместе справимся и с этой угрозой, ради мирного будущего для всех. Для всей Юны. Нория ждет от вас преданности и честного труда, которые будут вознаграждены по достоинству. Я горжусь тем, что я норийка, и я горжусь каждым из вас. Итак, я подтверждаю слова Его Величества Максимилиана, короля Гипербореи, и иду дальше. Я обвиняю Ангелхайм в агрессии и геноциде против народов Нории. В Небо уже выложены сводки недавних нападений Ангелхайма и Кристальдина, с которыми может ознакомиться любой желающий. Кроме того я, с согласия моего источника, публикую информацию о притеснениях, пытках и казнях в Санарване, противоречащих всем законам морали и природы. Мы пытались договориться миром, предлагали решения и компромиссы, но нас не желали слушать. Таким образом, Нория разрывает дипломатические отношения с Ангелхаймом, Кристальдином, Санарваном и всеми, кто поддержит их явно или втайне. Нория вступает в войну с этого момента и смело смотрит в лицо своим врагам. Трансляция прервалась, а обсуждения в Небе стали разрастаться в геометрической прогрессии. Макс смотрел на экран, не вникая в детали, переваривая услышанное. Только что Ее Величество Зиара взяла на себя ответственность за начало войны.