Железный Эльф

Хайрих был почти невыносимо нежен сегодня. Он словно пытался касаться Макса сразу всем телом, ласкаться и руками, и животом, и лицом. Его горячая кожа гладила, дразнила и распаляла, а дурманящий плотный запах альфы не оставлял ни единого шанса на здравомыслие. Макс не стал сопротивляться, позволив Хайриху делать все, что тот захочет, и в результате просто тонул в обожании и страсти. Его альфа хорошо владел своим телом, ничего не стеснялся и любил работать всеми чувствительными органами сразу, так что вскоре Макс был обласкан и вылизан абсолютно везде, а одуревший от сладкого масла Хайрих только вошел во вкус. Его перевозбужденный член ощутимо пульсировал от приливающей крови, а тяжелое дыхание отдавалось тихим рокотом на выдохе. Даже сейчас Макс чувствовал опасность, исходящую от Хайриха, и страх невольно шевелился в его душе. От его альфы нет спасения, он неумолим и несокрушим. Нет препятствия, которое остановило бы его, и всего одним легким движением этот гигант сломает Максу шею… если захочет, конечно. Его страсть такая же смертоносная и всеобъемлющая, она витает в воздухе, делая его густым, осязаемым. — Не затягивай, — одними губами прошептал Макс, чтобы не показывать, как сильно дрожит его голос. — Это начинает доставлять неудобство. Ласки были приятны и прекращать их не хотелось, но ничто не могло заменить ощущение силы йотуна внутри. Истекающая маслом страждущая полость внутри выдавала пока только отдельные терпимые спазмы, демонстрируя готовность принять и захватить что-то крупное и твердое, но они усиливались с каждой минутой. Максу казалось, что через него пропускают электрический ток. — Ты сегодня, — медленно зашептал Хайрих, будто вспоминая, как пользоваться речью, — пахнешь особенно сладко. Светящиеся точки в его глазах стали больше и ярче, а серебристые морозные узоры выпускали острые стрелки, похожие на пыточные крючья. Вырываться из его объятий сейчас было бы чистым самоубийством, поэтому Макс сдержался, содрогнувшись только мысленно. Если Хайрих не ошибается, это может стать проблемой. Первым же толчком внутрь все мысли выбило из головы, и Макс вцепился в его плечи, оставляя глубокие следы ногтей на коже. С маслом получалось легче, и ощущения становились острее, будто естественная смазка заставляла их тела прилегать сильнее друг к другу. — Мой, ты только мой… я всегда буду с тобой. Слова отдавались где-то в глубине, как легкие приятные спазмы. Привыкнуть к сердечной связи было непросто, но оно стоило того: теперь Хайриха получалось ощущать и снаружи и внутри, видеть его эмоции и понимать оттенки чувств. Прежде его страсть всегда кипела только у него внутри, и Макс как бы наблюдал снаружи только гребни самых высоких волн, перехлестывающие через край; теперь же он оказался в самом сердце этого бешеного шторма, был одновременно его причиной и целью, и чувства едва не поглощали его целиком. Сам он всегда считал, что испытывает слишком сильные эмоции по отношению к подчиненному, но по сравнению с ураганом Хайриха Макс мог бы считаться эталоном сдержанности. Простыни казались горячими, их складки обжигали кожу, превращая сладкую пытку в жаркий Ад, и единственным способом сбежать из мертвой хватки альфы была потеря сознания. Макс держался до последнего, стараясь не рычать от наслаждения слишком уж громко, но все же отключился, побежденный удовольствием и прибывающим внутри семенем. Завтракали рано, поэтому Макс решил спуститься в столовый зал. Народу действительно было еще мало, им никто не мешал. Хайриха к тому же обходили по большой дуге: слухи о его недружелюбном нраве уже широко разошлись среди персонала Замка. Макс планировал с утра навести порядок в отделе и разобраться с документами, которыми стоило заняться лично, а до этого спуститься к Занди и проверить, не начинается ли новый гон. Это было бы очень некстати, хотя несомненно обрадовало Хайриха. Снёр еще с вечера предупредил, что задержится в Йотунхайме, так что Макс не удивился, увидев Яртиса в гордом одиночестве. Тот взял свой завтрак, осмотрел зал, просиял и направился прямиком к ним. — Привет, Величества! — сказал он, поставив поднос на край соседнего стола. — Уже готовитесь к балу у Ярета? Придумали, кем оденетесь? — Доброе утро, — ответил Макс, отмечая про себя, что Яртис, похоже, окончательно избавился от своей хандры. — Я предпочел бы сохранить интригу. — Да, конечно. Я просто так спросил, без особой надежды, — Яртис придвинулся ближе и заговорил уже совсем тихо. — Помнишь, ты спрашивал про моих друзей в Санарване? Мы пообщались, и они очень хотели бы встретиться с вами обоими. Как я понял, с началом военных действий раскол в Санарване стал еще более очевиден, а недовольных прибыло. Санары не хотят войны, за исключением отдельных идиотов. — Это отличная новость, — Макс накрыл их звуконепроницаемой пеленой и вызвал экран комма с расписанием. — Что по времени? Они смогут покинуть Санарван при закрытых границах? — Да, это не проблема. Есть выходы через горы в Кандию, Поднебесную и Ибер, да и Персия не откажет в помощи, если попросить, так что хоть один путь, да сработает. Они готовы подстроиться под вас, поскольку сейчас почти никаких акций не проводится из-за военного положения и усиленных патрулей в стране. Яндар приказал военным уничтожать несогласных без всякого суда, не важно, кто это будет — крестьянин, городской житель любого пола и возраста, или приезжий. Оппозиция залегла на дно, они хорошо понимают, что не справятся в одиночестве, но видят хороший шанс повлиять на положение в Санарване с внешней помощью. Много народу сейчас недовольно положением вещей, протесты не за горами. — Да, это было очевидно. Что же, мы попробуем пообщаться с ними. — С санарами? — с сомнением переспросил Хайрих. — Ты уверен? После всего, что было... — Глупо было бы переносить старые обиды на весь народ, — Макс покачал головой. — Это не Яндар, который держится курса предателей, это те, кто сожалеют о случившемся и хотят что-то изменить. Я готов их выслушать, и уже после делать выводы. — Хорошо, если ты так считаешь, то пусть так и будет. Но я не отойду ни на шаг. — Конечно, ведь ты правитель Йотунхайма. Если договариваться с санарами, то нам обоим, как всей Арктиде. Яртис, предложи им на выбор несколько вариантов, чтобы твои друзья успели гарантированно выбраться из Санарвана. Мы со своей стороны обеспечим безопасность встречи, но вне ее не можем гарантировать, что информация не просочится куда не следует. Кто-то может узнать, что они выбирались из страны и встречались с нами. Пусть они будут готовы вывозить и прятать семьи и ценности, потому что риск для них огромен. Если Яндар узнает… — Да, их и их близких казнят, — Яртис спокойно улыбнулся. — Они и так это знают и готовы постоянно. За головы Исхора, Мигды и Шакрама и так назначены баснословные вознаграждения. Из-за этого они не могут официально заводить семьи. А Ониса вообще объявлена вне закона как преступница против императорской семьи, и ее ищут, чтобы живой доставить Янгиру, который поклялся казнить ее лично. Ты себе не представляешь, наверное, но это их ежедневная реальность. Сотни санаров живут так, каждую минуту ожидая, что их схватят, будут пытать и казнят. Поэтому им нечего терять. — Даже женщину? — удивился Макс. — Я полагал, в Санарване права женщин и омег не имеют силы, и никто не будет воспринимать их всерьез. — Отчасти поэтому Онису так сильно желает казнить Янгир: она была схвачена для его гарема, но сбежала, оказав ему сопротивление. Она сражалась за свою честь и серьезно ранила его. Это огромное унижение, как ты понимаешь, — Яртис тихо рассмеялся. — Ониса теперь символ борьбы за права женщин и омег, и многие тайно носят под одеждой голубые ленты, поддерживая ее. Императорский дом сильно нервничает по этому поводу. — Да, я могу понять Яндара: его положение выглядит ненадежным. Война сейчас может ему помочь, при грамотном планировании… но скорее всего обрушит все его надежды. Дай мне знать сразу же, как получишь ответ от своих друзей. Я не хочу затягивать с этим. Мне понадобится помощь Снёра, так что его тоже предупреди. — Конечно, — лицо Яртиса на секунду озарилось нежностью. — Я, кстати, хотел задать пару вопросов… Хайрих, если позволишь. — А? — тот сдвинул брови. — Ну, насчет общения с темнокровым омегой. Понимаешь? — Да просто делай все, что он говорит, и будет тебе счастье, — Хайрих фыркнул. — Ну и силу иногда применяй. Сам должен понимать, когда. — И все же мне хотелось бы… пожалуйста, — Яртис искренне улыбнулся. — С меня выпивка. Не желая участвовать в этом обсуждении, Макс оставил препирающихся альф и отправился в медблок. Занди он заранее предупредил, так что тот его ждал, завтракая на месте. — Привет, — друид помахал ему, не отрываясь от монитора. — Я как раз сборку проверяю. Вроде, все идет по плану, даже несмотря на те бешеные значения в настройках. — Доброе утро. Разумеется, я ведь все просчитал, — Макс заглянул ему через плечо в графики. — Расчетное время окончания сборки? — Четырнадцать суток, если все пойдет так, как сейчас, — Занди выбрал из стоящей рядом миски маленький помидор и проглотил целиком. — Давай-ка, сядь здесь, сейчас сделаю анализ. Ну как, собираетесь на бал? Вас Ярет тоже пригласил, я думаю. — Да, — Макс сел в кресло для пациентов. — Все так об этом говорят, что я начинаю нервничать. Как я понял, наряд может быть формальным? — Может, конечно, — подсоединив к его запястью анализатор, Занди включил программу анализа на рабочей станции. — А может и не быть. Многие заморачиваются, чтобы о них говорили в Небе, распускают слухи и сами позируют для съемки. Ты в любом случае привлекаешь внимание, так что можешь не напрягаться особенно. Значит, говоришь, ощущения странные? — Да. Сильнее, чем обычно. И запах масла стал гуще. Я опасаюсь, что может начинаться новый гон. — Может. Но теперь тебе это ничем не грозит, — Занди широко улыбнулся. — Ведь у тебя есть альфа, все хорошо. — Это грозит мне, как минимум, потерей работоспособности на несколько суток, — возразил Макс. — У меня очень плотный график, и подобные вещи я предпочел бы планировать заранее. — Хм, и не поспоришь. Но нет, ты зря волнуешься: сдвоенных частиц я не наблюдаю, так что еще рано. Гормональный анализ будет готов через несколько часов, тогда я скажу точнее, но пока предположу, что это просто взаимная подстройка. Обычно после установления сердечной связи гормональная стыковка происходит в течение полугода: меняется запах и консистенция масла омег, состав и насыщенность семенной жидкости альфы, еще всякие мелочи. Могут даже эрогенные зоны переползать, но это чаще всего происходит, если пара не общалась раньше, у вас-то вряд ли. А вот после этого уже может начаться гон, когда вы оба будете готовы и настроены друг на друга. Я думаю, Хайрих почувствует, когда твой запах начнет густеть, он ведь особенно восприимчив к запаху омег. Предположу, что гон стоит ожидать через три-четыре месяца, к зиме ближе. Но если волнуешься, я могу встроить анализ на сдвоенные частицы в сканер здоровья, чтобы твой комм сам выполнял его раз в несколько дней. — Это было бы чудесно, иначе мне придется дергать тебя с каждым подозрением. — Ох, вот бы все в Замке были такими сознательными и бежали ко мне с подозрением на недуг, — посетовал Занди. — Хорошо, я сейчас напишу Тайгеру, мы сделаем тебе анализатор в ближайшие пару-тройку дней. Распрощавшись с друидом, Макс отправился к себе в отдел. Работы хватало, хотя ничего экстренного пока не происходило; помимо основных запланированных дел, его ожидал пухлый пакет с архивами по санарам, а в почте лежал проект с судейскими протоколами и прочими документами для намеченных соревнований по гимнастике. Гамле представил двух предварительно одобренных им кандидатов на должности младших секретарей; по базам они нигде не проходили и до сих пор в нарушениях закона не отмечались. Макс счел не лишним назначить обоим процедуру клятвы верности Нории, во избежание недоразумений в будущем. — Ганс, постарайся связаться со Снёром, — попросил он без особой надежды, оставшись в одиночестве. — Так точно, — радостно отозвался Ганс. — Средство связи есть, но я не могу определить его тип. — Скорее всего, Снёр сделал что-то сам. Он грозился. Лицо колдуна возникло на экране в овальной рамке немного неидеальной формы; изображение слегка рябило и было нечетким, как в кинохронике. — Мой король, — Снёр склонил голову. — Что я могу сделать для тебя? — Я рад, что ты на связи. Не был уверен, что Ганс тебя отыщет, и что ты уже не спишь. — Да, я в целом понял принцип действия этих штук, но мне еще нужно доработать комбинацию знаков: связь пока не очень хорошая. — Успех уже впечатляет. Как продвигаются дела? — Хорошо. Я делаю защиту для кораблей, чтобы можно было оставить здесь все и заняться другими вещами. Сегодня я делал ночную серию, поэтому и не спал. — А я как раз хотел тебя отвлечь. У меня намечается встреча, которую устраивает Яртис. И от компании я не откажусь. Ты можешь заметить что-то, чего не увижу я. Снёр кивнул, и его светлые волосы красиво блеснули. За его спиной начали вырисовываться очертания окна; в Йотунхайме занимался рассвет. Похоже, Снёр находился в одной из мастерских на берегу пролива, где готовили снаряжение для грузовых судов. Позади него прошел высокий смуглый работник с мотками веревок на плечах. — Тебе опасно появляться там одному. Йотун не всегда полезен, хотя и без него никак нельзя. — Именно. Значит, я надеюсь на тебя. Позже, на балу у Ярета, тебе тоже придется присутствовать. Я хотел предупредить тебя, что внимание будет очень плотным, поскольку во-первых, ты темнокровый, которого еще никто не видел, а во-вторых, ты супруг Яртиса, который широко известен в узких кругах и очень заметен. — Ты считаешь, что пришла пора показать им немного больше? — секунду подумав, спросил Снёр. — Чтобы остальные видели, что ты возвращаешь темнокровых домой? — Да. Закрытый прием у Ярета — хороший вариант. Многие подумают, что это секрет, и это привлечет к нам гораздо более пристальное внимание. Пусть теряются в догадках о нашей численности. — Хм, тогда, может быть, использовать больше возможностей. В Гиперборее в инженерной бригаде трудится один парень из бывших рабов Йотунхайма, очень похожий на темнокрового бету. Я заметил его, потому что он умен, хорошо образован и выглядит достойно. Возьми его в свиту и ничего не объясняй. Все подумают, что он еще один из нас. — Прекрасная идея, — Макс кивнул и открыл на соседнем экране списки работников. — Как его имя? — Я не знаю имени. Ты его узнаешь сразу, как увидишь: он выглядит совсем как наш бета. — А это не может быть правдой? — Нет, он не стерилен и вообще омега, кажется. У нас таких омег не бывало, да и не сделали бы темнокрового рабом в Йотунхайме. Я бы знал хотя бы его род, будь он из наших. — Хорошо, я все проверю. Спасибо, Снёр. Ты знаешь, что для приема у Ярета нужно одеться необычно? — Да, в животных. Яртис рассказал мне, а потом я смотрел снимки с прошлых балов. Интересная забава. — Тогда я спокоен. Будь готов к скорой встрече с нашими возможными новыми друзьями. Надеюсь, нам не придется защищать себя, но лучше предусмотреть это. — Я буду готов, мой король. Ничего не случится. Яртис обернулся даже быстрее, чем Макс рассчитывал. Похоже, санары были очень сильно заинтересованы во встрече, или же торопились выбраться из Санарвана как можно скорее. Общаться решили на семейном острове родителей: это была официальная собственность обоих королей, там находилась круглосуточная охрана из боевых пингвинов, а отстроенная заново вилла выглядела впечатляюще. Ну и как дополнительный бонус, санары не очень уверенно чувствовали себя в таком холоде. О встрече не должен был знать никто из посторонних, поэтому экстренная подготовка велась в строжайшей тайне. Немного поколебавшись, Макс поставил в известность Циата, рассудив, что лучше подстраховаться и получить поддержку на случай непредвиденной ситуации. Как ни крути, Нория была самым надежным и близким партнером Арктиды в современном мире, а Яртис по-прежнему оставался ее подданным. Макс заранее рассчитал защитный купол над островом, а на открытой веранде, где планировалось проводить беседу, создал усилительный контур. Вид отсюда открывался на часть сада и бухту, сверкавшую новеньким причалом. Пингвины, тут же взявшие новые постройки под контроль, оживляли пейзаж, потешно прогуливаясь, ныряя в воду и выпрыгивая на берег. Пол веранды, вымощенный янтарными плитками, подогревался изнутри; круглый мраморный стол позволял свободно общаться более чем десятку гостей, а закругленные скамьи с подушками из золотистого бархата обещали комфорт даже в долгих дебатах. Высокий потолок, смыкающийся в центре прозрачными лепестками, как нераскрытый бутон, поддерживали восемь гладких изящных колонн, которые уже начал обвивать серебристый вьюнок с мелкими белыми цветами. Поскольку никого постороннего здесь не могло быть, прошлось обойтись без обслуги; роль персонала предложил сыграть Обсидиан, и Макс принял его предложение. Ввести Циата в курс дела — явно самое меньшее из возможных зол. Снёр и Сигхъёльм, как участники переговоров, подтвердили готовность почти сразу, как получили сообщение о времени и месте встречи. Макс предупредил, что сам просчитает телепорт для каждого, чтобы не было никакой самодеятельности, и просил всех выглядеть солидно и по-военному. Новый доспех Хайриха решили пока не показывать посторонним, так что он снова влез в подправленный отцовский, добавив усиления в виде щитков на руках и груди. Макс использовал свой военный черный вариант с маской на половину лица и плащом главнокомандующего. Гамле с огромным энтузиазмом принял предложение быть секретарем встречи, и получил разрешение выгулять новый исуанский доспех, который для него собрал отец, малый йотун Стурла. Сигхъёльм тоже появился в своем боевом облачении, с палицей и щитом, утыканном кольями. Даже Яртис, который помогал санарам в переброске, надел обычную для себя защиту из толстой драконьей кожи и металлических пластин. Снёр был единственным, кто не использовал латы. Он появился в бледно-голубом с серебром одеянии, похожем на традиционные для старой Гипербореи длиннополые многослойные наряды, но с его плеч спадал до самого пола тяжелый плащ, целиком собранный из перьев ангелов. Из-за кошмарного фона боли и страданий к нему было сложно подойти: даже одно-единственное перо насильно убитого ангела обладало мощной энергетикой и могло стать источником магии боли. Поверженные ангелы всегда вызывали острые приступы горя и душевной боли даже у врагов из-за особенностей энергетики, и сейчас от Снёра разило смертью и страданием, словно он был олицетворением всех потерь этого мира. Лицо колдуна наполовину скрывала ледяная маска с резным узором, а длинные волосы он собрал, как подобает замужнему омеге высокого рода. — Потрясающая идея с плащом, — отметил Макс. — Благодарю, мой король. Жаль только, что не я сам убил всех этих ангелов. Но я сам собрал перья и сплел их вместе, — Снёр слегка улыбнулся. — Теперь даже супруг не может подойти ко мне слишком близко, пока эти перья на мне. — Неудивительно, даже я чувствую дрожь. Думаю, эмоциональные санары после сегодняшней встречи не смогут спать еще долгое время. — Я надеюсь на это. Санары выбирались из Санарвана разными путями, чтобы минимизировать риск быть пойманными и оставить движение Сопротивления без всей верхушки разом. Макс договорился с Яртисом, что тот будет встречать каждого в безопасном месте, передавать координаты Максу и телепортироваться с гостем вместе каждый раз. Таким образом, санары не получали никаких сведений и не имели понятия, где находятся. Поскольку они сразу согласились на это условие, Макс был склонен верить в их искренность, но выводов делать пока не спешил. Первым прибыл санар по имени Шакрам. Под видом странствующего монаха он выбрался из страны через горы в Поднебесную, где и встретился с Яртисом. Из туннеля телепорта он вывалился в монашеской одежде и соломенной островерхой шляпе, похожий на обычного путешественника. Яртис, убедившись, что переброска прошла без потерь, тут же исчез, чтобы встретить Исхора. Этот выбирался из столицы с обозом, везущим рабов для перепродажи в Кандию, а потому весь был выкрашен бронзовой краской и замотан в лохмотья. Мигда, самый молодой и красивый из компании, в женской одежде прибился к эллинийскому театру, чтобы перейти границу. Единственная женщина в верхушке оппозиции, красавица Ониса, не прибегала ни к каким уловкам, потому что уже находилась на территории Персии, в горном убежище для пострадавших от интимного насилия, которое она сама основала и курировала. Чтобы путники могли привести себя в порядок, Макс выделил для прибытия укромную лужайку в парке, и наблюдал за процессом на экране комма. Обсидиан, принявший вид юной служанки, поднес посетителям все необходимое для умывания, а когда гости закончили, вместе с Яртисом проводил их к веранде. — Владыки Севера, — склонился в низком поклоне Шакрам, коротко оглядев присутствующих. — Спасибо, что согласились выслушать нас. — Вина моего рода перед темнокровыми неизбывна, — сказал Мигда, опускаясь на колени перед Максом. — Мой прадед состоял в браке с темнокровым омегой, которого звали Утариэн. Их сын, приходившийся мне дедом, поддержал предателя Имнара и казнил их обоих. Я обязан своим существованием их любви, и от этого боль раздирает мое сердце. — Многие санары желают искупить вину предков, — хмуро поддержал его Исхор, кланяясь. — Мы готовы отдать жизни за счастливое будущее нашего народа. — Мы пойдем до конца, потому что нам нечего терять, — проговорила Ониса, кутаясь в траурную шаль. — Мы уже лишились всего. — Владыки Арктиды готовы выслушать вас, но мы ничего не обещаем, — ответил Макс. — Хотя в некотором роде я благодарен старику Имнару. Предательство санаров отрезвило наших предков, и благодаря их усилиям проект «Наследие» стартовал, отработал и принес результаты. Неизвестно, существовала бы Арктида до сих пор, окончись та война нашей победой. Обсидиан уже в виде мальчишки-лисенка прикатил столик с традиционным «подношением милосердия», которое подавали в Гиперборее из милости к врагам: сухие пресные лепешки, соленую рыбу, травяной чай. Санары устроились за столом, разглядывая Хайриха с восторгом, а Снёра — с заметным страхом. Исхор позволил себе посмотреть Максу в глаза и задержать взгляд. — Ваше Величество действительно диамант редкой красоты. Прошу простить мою наглость, но я понимаю Яндара, который страстно желает заполучить вас. Исхор и сам был выдающимся альфой: высоким, мощным, загорелым до коричневого. У него оказались медовые глаза и золотистые рога, а темные волосы вспыхивали золотыми искрами. — О, я бы мечтал свернуть Яндару голову, — проворчал Хайрих. — И его выродку тоже. Это я не про тебя, Яртис. — Я понял, — кивнул тот. — Янгир та еще сволочь. У красавца Мигды глаза были неожиданно бирюзовые, яркие. Кожа у него казалась светлее, чем у остальных, а жесты отличались изяществом. Рога лежали на голове, как дорогой убор, подчеркивая глубокую черноту волос. Шакрам был воином, и это бросалось в глаза. Он даже на мягкой скамье сидел как на посту, а мозоли на его руках говорили о сотнях тысяч выпущенных из тяжелого санарского лука стрел. Медная кожа Шакрама носила следы многих старых ран, и его сила ощущалась даже на расстоянии. — Ходят слухи, что темнокровый король вернулся один. Яндар сам это говорил. Но я вижу, что это неправда, — Шакрам бросил взгляд на Снёра и тут же прикрыл глаза. — Это великий воин Гипербореи перед нами? — Снёр мой колдун, — Макс чуть усмехнулся. — Воины на переговорах не требуются, когда здесь сразу два короля-йотуна. — Я боюсь даже представить, какие тогда воины в Гиперборее, — прошептала Ониса. — У меня и так едва не разрывается сердце. — Это хорошие новости, ведь в одиночку войну не выиграть, — Шакрам покачал головой. — Мы хотели бы помочь, чтобы Санарван скорее избавился от императора и вновь обрел право на чувства. — И что вы можете предложить? Яртис рассказывал, что многие поддерживают Сопротивление неофициально, — сказал Макс, делая незаметный знак Обсидиану, чтобы тот слушал внимательно. — Это так, у нас много сочувствующих. Но аристократы в основном выжидают, поддерживая обе стороны. Им есть, что терять, мы это понимаем. Они хотят быть в выигрыше при любом раскладе. — Их помощь бывает очень щедрой, — усмехнулся Исхор. — Недавно мы смогли вооружить сотню бойцов сразу. — Это так, — подтвердил Шакрам. — И мы уверены, что как только Яндар утратит власть, знать откажется от старых привычек. Многие хотели бы иметь нормальные семьи. Ониса вздохнула и наспех утерла выступившие слезы. — Ваши рассуждения мне понятны, — кивнул Макс. — Но пока что я не вижу практических планов. Шакрам посмотрел на товарищей, собираясь с мыслями, потом кивнул сам себе, принимая решение. — Мы много лет разрабатывали планы. Потратили кучу золота на подготовку, подкуп нужных людей для получения информации и доступа в разные части столицы и дворца. Внедрили верных товарищей в обслугу, охрану и даже гаремы. Несколько десятков лучших сынов Санарвана готовы отдать свои жизни, чтобы все получилось. Сейчас нам нужен лишь общий рывок, чтобы привести план в действие, но шанс будет только один, и мы не можем позволить себе провал, ведь повтора не будет, — Шакрам задержал взгляд на Яртисе и прикрыл глаза, а потом продолжил почти спокойно. — Прости, друг, если это ранит тебя. Наша группа спланировала покушение на императорскую семью.