***
Вновь увидеть нимфу Лонери удалось только спустя неделю. В своём туманном облике та поджидала её у самого края леса. — Иди за мной! — произнесла нимфа вместо приветствия, и Лонери послушно последовала за едва различимыми силуэтом. — Как вас зовут? — спросила она. — Кэллия, — ответила нимфа и не произнесла больше ни слова. — Я Лонери, — всё-таки сказала девочка. Подойдя к старому дереву, нимфа приложила туманные ладони к шершавой коре. Зеленоватая дымка разошлась от её рук, обволакивая Кэллию и её спутницу. Когда туман заградил от взора Лонери всё остальное, девочка почувствовала, что отрывается от земли. После чего её повело куда-то в сторону и закрутило. Туман рассеялся, и Лонери обнаружила себя стоящей на коленях на скалистом берегу глубокой горной реки. На камнях рос ярко-зелёный мох, а из трещин выглядывала трава. Дальше шелестел на ветру густой лес. Лонери поднялась на ноги. Кэллия стояла в десяти шагах от неё. Сложив ладони трубой, нимфа что-то прокричала. Её звонкий голос отразился от скал, и этот звук подхватил ветер. В тот же миг всё пришло в движение, и Лонери увидела десятки лиц, смотрящих на неё из воды и со стороны леса. Кэллия ободряюще улыбнулась. Некоторые нимфы подошли почти так же близко, как и она. Одна из них о чём-то спросила знакомую Лонери, а потом обратилась к девочке на ливенском: — Здравствуй, Лонери! — поприветствовала она. — Мы давно наблюдаем за тобой и надеемся, что тебе удастся приручить водную стихию. — Спасибо, — опустив глаза, ответила девочка. — Немногим мы показываемся… — Я не знала, что вы существуете, — прошептала Лонери, поднимая взгляд. В отличие от Кэллии, глаза у этой нимфы были вполне привычного серо-зелёного цвета. — Ну, мы тоже до недавнего времени не догадывались о твоём существовании, — засмеялась она. — Ты бы хотела вернуть благословение Эльвандарай? — Вернуть? — хором повторили Лонери и Кэллия. Но вдруг из стелющегося по земле тумана к ним подошли ещё две фигуры, появление которых вызвало в рядах нимф возмущённый шёпот. Одна из фигур принадлежала рыжеволосой женщине в коричневой кожаной одежде, вооружённой арбалетом и охотничьим ножом, вторая — огромной косматой собаке, шедшей бок о бок с хозяйкой. Нимфа, говорившая с Лонери, отошла к прибывшей женщине. — Уходим! — шепнула Кэллия, касаясь плеча Лонери, пользуясь тем, что остальные нимфы, полностью обретая материальность, встали между ними и женщиной с собакой. Между тем прямо в воздухе стали появляться дыры, из которых лезли мелкие существа с кожистыми крыльями. Кэллия нырнула в реку, потянув девочку за собой. Это случилось в тот миг, когда щёлкнул арбалет, и болт рассёк место, где только что стояла нимфа. Течение быстро относило их от опасного места. Плывущие рядом наяды водными потоками отшвыривали атакующих бесов и собаку, преследовавшую их по берегу. Однако пёс не обращал на воду особого внимания, разве что в реку не лез. Они выбрались на противоположный берег и бросились под укрытие деревьев. Кэллия, крепко державшая Лонери за руку, бежала так быстро, что девочка почти висела в воздухе. Когда они выскочили на поляну, Кэллия резко остановилась, вскинув руку вверх. — Что ты делаешь? — спросила Лонери, оглядываясь назад. — Кто-нибудь есть поблизости? — послала Кэллия зов, негромкий, но усиленный магией Эльвандарай. — Отзовитесь! Прошу! Необходимость что-то объяснять отпала, когда огромный орёл спустился с небес. Это была необычная птица, и даже Кэллия поразилась её размерам и белоснежному оперению. Но сомневаться было некогда, Кэллия усадила девочку на орла и закрепила лианами. — Лети! — шепнула Кэллия напоследок. — Запутай след врагам и доставь её домой! Гигантская птица, поймав ветер, взмыла над лесом. Кэллия с тоской в пурпурных глазах проводила её взглядом. Она надеялась, что благословение Эльвандарай коснулось её. Лишь когда орёл исчез из виду, Кэллия осознала, что никогда не только не видела, но и не знала о существовании таких огромных орлов, и мысленно поблагодарила богиню природы Эльвандарай за помощь. Она хотела вернуться и помочь сёстрам в борьбе с серыми, но чёрный пёс сбил её с ног.***
«Как странно, — думала Лонери, прижимаясь лицом к белоснежному оперению. — Раньше я о таком могла лишь мечтать. Но даже сейчас я воспринимаю случившееся как сон, иначе почему мне совсем не страшно?» Но когда она видела, что земля остаётся внизу, сердце у неё замирало и что-то сжималось внутри. Буро-зелёные путы держались крепко, а так как она лежала, то рассмотреть окрестности как следует не могла. Орёл приземлился на знакомой Лонери поляне. Лианы, которые придерживали ее во время полёта, опали и растворились в лёгком зеленоватом сиянии. Девочка съехала с птицы и теперь, прыгая, чтобы быстрее согреться, с восхищением глядела на орла. Несмотря на то, что они летели довольно низко, встречный ветер казался пронизывающе ледяным. Птица стояла, опустив голову, будто что-то ждала, и юная элементалистка была уверена, что янтарные глаза глядят на мир по-человечески осмысленно. — Спасибо! — произнесла Лонери, осторожно касаясь золотистого клюва. — У тебя ведь нет имени, да? — Орёл слегка дёрнул головой, и девочка, решив, что не ошиблась, продолжила: — Я назову тебя Коринусен, хорошо? Птица вновь кинула, и Лонери, радуясь, обняла её. Уходя, девочка то и дело оглядывалась и махала рукой, пока белоснежный орёл не скрылся за густой зеленью.***
Большинство из тех, кто слышал об Алхимике, считали его воплощённым проявлением воли Лаиса. И это было так. Ведь он был давним соратником Покровителя Знания и нередко служил тому советником. Когда-то именно он научил людей магии и дал богам-покровителям предметы, что и поныне, даже принадлежа совершенно другим людям, носят их имена. В этот раз он сам вызвался отправиться на разведку, когда стеляри Калестариса принесли весть о массовом переходе синих сфинксов в Пустые Пространства. Земли к югу от экватора были недоступны для телепортации, но у нынешнего короля Ориманши был предмет, который мог перенести куда угодно. Зеркало Перехода было улучшенной версией создаваемых самими сфинксами порталов. Впрочем, Алхимик и без того знал, что среди народов Хребта Когтя синих сфинксов не любят более всего. И вот неприязнь львиноголовых к синим в конце концов вылилась в открытое противостояние. Но король синих боялся, что война приведёт к такому же хаосу, что породила почти тысячелетняя война между Сайвернией и Ливенией, поэтому готовил пути к отступлению. Пустые Пространства на обоих материках вовсе не были безжизненными, просто разумные существа с тех пор, как Зоны Нестабильности преобразовались в Пояс, там не селились. На Западном материке у самой пустыни было несколько городов, но они выжили лишь благодаря усилиям князей великого города Азенора. Лаис беспокоился, что массовое переселение приведёт к очередному расползанию Пояса, а Алхимик считал, что катализатором этому послужит скорее затяжной конфликт. Уж слишком мощной силой наделил сфинксов их создатель. Но Алхимик не спорил, понимая, что в опасениях Лаиса есть зерно истины. Пока он лишь наблюдал, не видя какого-то катастрофического исхода, его внимание обратилось на юг, к окрестностям небольшого Ливенского городка. Он заметил там Иллидео, который с самого появления в поле действия Веринтара предпочитал сидеть на большой луне Симере среди остатков некогда великого племени варданов. Алхимик переместился к Охранному лесу, где увидел разгорающийся спор между Кэллией и Иртеей. Алхимик предпочёл самый нейтральный из нематериальных обликов и прошёл мимо спорящих особ и чёрного пса. Иллидео обнаружился на дереве. Он так и не изменил облик молодого вардана, практикующего магию: ярко-красная кожа, включая бритую голову, была покрыта паутиной чёрных татуировок, на лице оставались нетронутыми лишь веки. — Покинул добровольное заточение? — мысленно поприветствовал его Алхимик. — Решил наконец воспользоваться предложением, — точно так же ответил Иллидео, не предпринимая никаких попыток обнаружить собеседника. — В таком случае могу лишь порадоваться, что ты нашёл стимул двигаться дальше, — сказал Алхимик. — Постарайся никого случайно не убить. — За кого ты меня принимаешь? — нахмурился Иллидео. — Должно быть, сравнил с собой, — сказал Алхимик напоследок. — Осторожность не повредит.***
Варид Иллидео сидел на дереве и слушал пение птиц. Ему бы не пришла мысль спуститься на Неотон, если бы Иртея Ливе не открыла портал на территории его тайного убежища. По большому счёту, ему было всё равно, что замышляет эта женщина, но покой был нарушен — он перестал изображать пустое место и отправился по следам Цивеи. Но его не интересовала ни охота, какой бы ни была её истинная цель, ни разговоры. Он просто делал то, что должен был сделать сразу по прибытии — разбирался в хитросплетениях Веринтара и искал своё место в этом мире. Разговор с бесплотным голосом лишь заставил его внимательней приглядываться к нитям и отмечать то там, то здесь возникающие на узлах вспышки энергии. Его отвлёк разочарованный вой собаки. Став незримым, он двинулся на звук, обнаружив пса и Иртею. С ними была ещё одна девушка. Только если у первых двух он слышать мысли не хотел, то у третьей — просто не мог. И захотел понять, почему. Дело было вовсе не в татуировке, слегка меняющей внешний вид нимфы. Иртея была слишком зла и разочарована, чтобы напрямую думать о собеседнице. Но всё же он понял одну важную вещь: ключом может стать та самая девочка. Всего лишь мимолётная догадка, но в распоряжении Иллидео никогда не было полного знания. В этот миг он ощутил нечто, похожее на разочарование Иртеи: Веринтар не желал делиться знанием, наоборот, запутывал и заставлял возвращаться к началу. Но Варид Иллидео был терпеливее Иртеи, а та за столько лет не бросила поиски. И у него было преимущество над теми, кто связан Веринтаром.***
Первое, что услышала Лонери на грани сна и яви, была барабанная дробь по подоконнику в исполнении дождя. Девочка перевернулась на живот и залезла головой под подушку. — Ага! — услышала она самый противный для не до конца проснувшегося сознания звук, в конечном итоге оказавшийся голосом сестры. Лонсия стащила с Лонери её укрытие, но старшая девочка притворилась, что всё ещё спит. Даже когда Лонсия стала её щекотать, Лонери просто завернулась в одеяло, как в кокон. Но младшая не успокоилась и попыталась стянуть с сестры последнее убежище. — Ты не спишь! — заявила Лонсия, понимая, что стянуть одеяло можно только в комплекте с крепко вцепившейся в него сестрой. — Это ты мне мешаешь спать! — ответил белый в красный цветочек кокон. — Так мы уже обедать садимся! — возмутилась Лонсия. — Мама сказала, что устроит тебе холодный душ, если сейчас же не встанешь! — Мама дома? — удивилась Лонери, покидая мягкую постель. — Ага! — с удовольствием подтвердила сестрёнка. — Сегодня ведь тётя Ами должна приехать! Тётя Ами, она же Амилона, младшая сестра их отца, приезжала редко, но с ранних лет повелось, что она всегда привозила девочкам что-нибудь вкусное, отчего ассоциировалась у сестёр с запахом шоколада и карамели. После завтрака Терали заставила дочерей убраться в своих комнатах, а сама занялась приготовлением праздничного обеда. Дождь вскоре прекратился, и жаркое солнце набросилось на влажную землю. Девочки отправились за маслом и яйцами для торта, который после долгих обсуждений всё же решено было испечь. Всю дорогу Лонери не покидало чувство, что из каждой тени за ней наблюдает чей-то недобрый взгляд. Один раз ей показалось, что она видит страшное лицо спрятавшегося среди зарослей полыни чудища. Девочка вскрикнула, тут же припомнив свою опасную прогулку. — Ты что?! — испугалась Лонсия. Лонери указала в том направлении. — Это же камень! — удивилась младшая сестра и рассмеялась. — Ты давно камней боишься? Присмотревшись, Лонери убедилась в правоте сестры и немного успокоилась. Но теперь Лонсия, завидев булыжник, выкрикивала испуганным голосом: «Камень! Прячьтесь все!» — Да замолчи ты наконец! — разозлилась Лонери. — А то что? — отозвалась раззадорившаяся Лонсия. — А то понесёшь всё домой сама! — Тебя тогда мама наругает! — заметила Лонсия. — Прекрати надо мной издеваться! — возмутилась Лонери. — А ты прекрати так себя вести! — тихо ответила Лонсия, оглядываясь на прохожих. — Сколько тебе лет? На это Лонери остановилась, поставила корзинку с яйцами на землю и убежала прочь от сестры. — Эй! Стой! Ты куда? — голос Лонсии звучал удивлённо и испуганно. Однако долго бежать она не могла и вскоре перешла на быстрый шаг. Когда она оказалась у кромки леса, весь гнев уже улетучился, остался лишь неприятный осадок, отягощенный чувством вины. И правда, почему она так себя повела? Ведь Лонсия не знала того, что недавно видела Лонери… Должно быть, это и правда выглядело со стороны очень странно. Надо было рассказать сестре обо всём! Но ведь она не поверит. Лонсия слишком серьёзная девочка, чтоб в такое верить! Её ведь никогда не мучили кошмары с ожившими скелетами или затягивающими в пустоту гробами. Она не желала ни на секунду поверить в сказку и всё подвергала сомнению. Родителям тоже рассказывать не хотелось. Они, конечно, не станут насмехаться, как Лонсия, но решат, что их дочь фантазёрка. А такое положение дел девочку не устраивало. Казалось бы, как в голове девочки, связанной с магией, дочери элементалиста и менталистки, могли возникнуть такие мысли? Но она не так уж много знала о мире, поэтому была уверена в его незыблемости. Магия, которой нужно посвятить много времени, чтобы сотворить с её помощью хоть что-то, и существование созданий из волшебных сказок не имели для неё ничего общего. Лонери задумалась, почему Кэллия так отреагировала на появление женщины с собакой. Зачем вообще нимфам нужна была Лонери? И что бы было, не появись той парочки? Размышляя об этом, Лонери шла по лесу. Земля была мягкая после дождя, потому сандалии не могли защитить ноги девочки от грязи. А прошлогодняя листва и вовсе прятала под собой лужи. Наконец девочка вышла к ручью. Всё же водная стихия, подав однажды надежду, так и не покорилась юной элементалистке. Но Лонери не собиралась сдаваться. Однако ручей, казалось, над ней лишь смеялся. И девочке всё труднее было бороться с унынием и сосредоточиться. — Тут просто мало воды! Нужно больше, чтоб её почувствовать! — придумала Лонери, вслух подбадривая себя. Она пошла по течению ручья, чтоб не заблудиться, предположив, что он выведет её к реке. Птицы пели, ветер тихонько играл зелёной листвой, а лучи солнца танцевали на бегущей воде. Задумавшись, Лонери и не заметила, как к этой симфонии прибавились новые звуки — шум реки. И девочка вышла на её каменистый берег. К Золотой реке из Лиара вела довольно широкая дорога, но элементалистка, идя по лесу, не думала об этом. Она присела на корточки, опустив руки в воду. Нужно было расслабиться выбросить из головы ненужные мысли. Закрыла глаза. Солнце припекало, но ветер был прохладный, а вода холодная. Лонери казалось, что она растворилась в окружающем пространстве, но, когда веки на просвет из оранжевых стали тёмно-красными, девочка распахнула глаза и в ужасе уставилась на застывшее перед ней страшное серое лицо, на этот раз не в силах даже закричать. Казалось, что время остановилось. Круглые глаза с вертикальным зрачком без радужки, длинный нос, больше похожий на клюв, ухмыляющийся рот, тянущийся до самых ушей, если б оные присутствовали. Существо высунуло длинный раздвоенный язык. Лонери, отмерев, отскочила в сторону. Когтистая лапа чудовища ударила по месту, где только что была девочка. Элементалистка, отбегая, обрушила на крылатое чудище шипящий водный гребень. После чего кинулась в лес. Она неслась, не разбирая дороги. Мелкая поросль, колючие кусты, овраги… Сейчас было не до заноз и ссадин. Оказавшись у поляны, Лонери схватилась за дерево и попыталась перевести дыхание. Монстр спикировал вниз, приземлившись совсем рядом. Девочка спряталась за деревом, хоть и понимала бесполезность подобного укрытия, но не спешила его лишаться. «Будь прокляты эти браслеты! — думала девочка, понимая, что скоро эта игра надоест чудищу. — Неужели я умру только из-за блока на огонь?» И эта злость не давала места для отчаяния даже на пороге смерти. Слишком уж это было неправильно! Чудовище кинулось на неё, когда в него ударила молния. Оно дёрнулось и растаяло сизым дымом.