Грёза

       Хитоми хоронили рано на рассвете. Одетая в белое кёкабара, мертвенно-бледная — такая она смотрела закрытыми глазами на зарёванную Хинату, такая она лежала теперь под землёй, съедаемая червями и демонами, а над телом её чернел гранитный монумент с вазой белых лилий. — Хината-сама, поешьте, пожалуйста, — взмолилась Хао, подвигая миску пустого риса к рукам женщины. — Вы и так слишком сильно похудели, Учиха-сан будет недоволен.        Принцесса вскинула голову, пустыми глазами смотря на служанку так, что та с чувством какого-то первобытного страха дёрнулась назад, прижимая дрожащие ладони к груди. А Хината, и правда, похудела — кожа стало почти прозрачной: можно было разглядеть тонкие веточки вен под ней; ключицы уродливо выпирали из-под ворота кимоно, а щёки впали внутрь, отбрасывая мрачные тени на молодое лицо, делая его старше. — Не хочу, — тихо сказала она, повторяя эту фразу уже которую неделю подряд после смерти Хитоми. Хао шумно выдохнула через нос, поднялась с места и молча вышла, оставляя миску на том же месте. Принцесса бесцельно уставилась в посуду, подобно трупу в могиле, поедаемая собственными мыслями. — Служанка говорит, что ты отказываешься есть, — напротив неё бесшумно присел её муж, устало окидывая девушку внимательным взглядом. Хината дёрнулась, удивлённо вскидывая брови — уж не думала она, что Саске, и правда, придёт к ней лично. Его не было на похоронах, а после он даже ни разу не подошёл к жене, не сказал и слова. — И рисинка в горло не лезет, — покорно ответила Хината, опуская взгляд обратно на свои тонкие руки, впервые за всё время ощущая себя живой. То, что Саске пришёл, вселяло в неё какие-то надежды, что, казалось, давно потухли в её разуме, поглощённые тьмой смертей и страшных чудищ из холодящих кровь кошмаров. Под его горячечным взглядом она хотя бы вновь засмущалась. — Перестань думать о ней, — неожиданно понимающе заговорил мужчина, прикрывая веки, будто погружаясь в медитацию. Хината, склонив голову набок, подобно маленькой птичке, любопытно переспросила: — О Хитоми? — О смерти.        Саске вновь открыл глаза, обжигая их чернотой, одновременно с этим ослепляя каким-то таинственным мерцанием, плескающимся где-то на дне его тёмных зрачков — он понимал, он знал и он искренне беспокоился, просто выражал это так, как умел. — Ешь. Когда мы разберёмся, кто и кому заказал твою смерть, я хочу, чтобы ты была готова, — сказав это, он поднялся с татами и вышел из её покоев, на миг загородив собой яркое полуденное солнце. А Хината потянулась бледными руками к миске, едва удерживая деревянные палочки в дрожащих пальцах.        Неделей позже, когда Хината корпела над древним манускриптом, расшифровывая непонятную роспись, Саске вновь бесшумно подошел к ней, но на этот раз она услышала его, ещё когда он только поднималась по ступеням энгавы. Выпрямляясь, девушка мягко улыбнулась, чуть кланяясь, вопросительно заглядывая мужу в глаза. — К тебе гости…        После слов мужа Хината, отбрасывая прочь всё смущение, подобрала в ладони подол кимоно и ринулась мимо него, позабыв про обувь и про всю вежливость. Выбежав на веранду, она остановилась, оглядываясь вокруг, и расплылась в счастливой, светлой улыбке, замечая Нейджи, стоящего возле подножия ступеней. Брат, как и всегда, стоял прямо, словно натянутая тетива лука, сложив руки за спиной. — Братик Нейджи! — по-ребячьи завизжала Хината, вешаясь на шею мужчине. Словами не передать, как была она рада вдыхать родной запах, как захлёбывалась воздухом, зарываясь в его волосы, лохматя идеальный хвост. — Хината-сама, — растерянно проговорил мужчина, неуверенно обхватывая тонкую талию одной рукой, так как девушка была намного ниже и сейчас буквально повисла в воздухе, болтая ногами. — Я так рада тебя видеть, — горячо зашептала она, ещё сильнее сжимая руки на крепкой шее, и ледяная корка неприступности треснула — Нейджи обхватил сестру обеими руками, увереннее обнимая её в ответ, блаженно прикрывая глаза, ощущая каждый изгиб худого женского тела. А Саске смотрел и чисто по-мужски понимал, что за касаниями широких шершавых ладоней Нейджи скрывается отнюдь не братская любовь.        Хината себя не узнавала и не могла насмотреться на Нейджи, раз за разом поднимая и опуская смущённый взгляд. А мужчина неторопливо отпивал чай, и не смея поднимать глаз на принцессу. — Как у вас дела? Я так волновалась, — пролепетала девушка, прижимая ледяные ладони к покрасневшим щекам. — Всё хорошо, — сдержанно отвечал Нейджи, цепким взглядом оглядывая комнату Хинаты, — как ты себя чувствуешь? Если я не разузнаю подробности — Ханаби сожрёт меня с потрохами по возвращении, — конец фразы мужчина произнёс доверительно, наклонившись чуть вперёд, будто рассказывал ужаснейший секрет. Принцесса прикрыла открытую улыбку ладонью — образ задорной и шустрой сестры тут же появился перед глазами, и она живо смогла представить, как именно Ханаби будет «жрать» Нейджи. — Хитоми, — начала Хината, вмиг меняясь в лице, — умерла. Её убили — кто-то напал на меня, пока я тренировалась.        Нейджи не выказал ни единой эмоции на своём лице, только лишь кивнул на слова принцессы, не требуя подробностей или продолжения, а Хината не смогла выдавить больше из себя и слова. После недолгого напряженного молчания мужчина вдруг нахмурил брови, строго спрашивая: — Тренировалась?        В тоне его проскользнули стальные нотки отцовского голоса, и Хината стушевалась, смыкая ладони на своих коленях, но затем какая-то незнакомая волна возмущения поднялась внутри, и девушка отчетливо подумала про себя: «Я больше не Хьюга!», и с этими мыслями гордо вздёрнула подбородок: — Да, тренировалась. Мой муж не против.        Нейджи едва заметно усмехнулся, растягивая тонкие мужские губы в глумливой улыбке. — Я рад за вас, Хината-сама.        Голос его вновь приобрел прежний официоз, и давящее напряжение было посеяно между двумя людьми. В молчании допив чай, Нейджи поднялся с места. — Жаль, но пора в обратный путь, дорога не близкая. — А, да, — подскочила девушка, путаясь в подоле и едва не опрокидывая столик с глиняными чашками и чайником. Но, как только они вышли за порог комнаты, к ним подбежала запыхавшаяся Хао, захлёбываясь воздухом, говоря о том, что Нейджи желает видеть Учиха-сан. Хината тревожно проводила спину брата напряжённым взглядом, так ничего и не сказав на прощание, а уже через несколько часов она узнала, что он покинул поместье. Щемящее чувство тоски и грусти забарахталось в груди, когда она поняла, что теперь её семья — только её муж.        Саске сосредоточенно хмурился — после визита Хьюга Учиха понял, что его изначальный план провален. Выиграть Хинату было чистым расчётом на выгоду: в надежде на боевую поддержку её клана, но, каково же было его удивление, когда сегодня Нейджи твёрдо и уверено отказал ему в содействии. — Кроме глаз, в ней теперь ничего от Хьюга нет. Наш клан послал меня ответить на Вашу просьбу, Учиха-сан, — ледяной тон Нейджи на его фамилии становился ещё более холодным, хотя, казалось, что морознее уже некуда, — категорическим отказом. Мы не будем давать вам и самых слабых наших бойцов.        И, не дожидаясь его ответа, вышел вон, закрыв за своей спиной бумажные сёдзи. В тот момент Саске хотелось перевернуть стол, сжечь дотла всё поместье адским пламенем Аматерасу, а потом придушить бесполезную Хинату. Но вспомнив болезненно худую жену, сжатые в кулаки руки как-то сами собой разжались, и гневное раздражение понемногу отпустило его разум — она, наверное, была единственной во всём этом жестоком мире, кто его понимал, не пытаясь при этом залезть в самые неприглядные уголки его чёрной души. — Са-аске, — протянул Суйгетцу, без разрешения заходя в помещение, — мы нашли наёмников. Это та организация, с которой связана война на востоке.        «Значит, и Итачи», — подумав об этом, мужчина вскочил с места, сурово поджимая губы, и красный огонь шарингана полыхнул в антрацитовых глазах. — Вы выяснили их местонахождение? — Да…        Хината заинтересованно вытянула шею, наблюдая за тремя мужчина во главе с Саске, выходившими за ворота поместья — все трое были в дорожных плащах. Как только за ними закрылись старые ворота, девушка вмиг подорвалась на ноги, громко топая о доски веранды. — Карин-чан?        Узумаки, будто ожидая прихода Хинаты, громко вздохнула и, не поднимая головы от книги, передразнила принцессу таким тоном, точно знала, о чём именно она хочет спросить: — «Хината-чан»? — Ты знаешь, куда пошли Саске с остальными? — доверительно прошептала Хината, ни разу не задетая сарказмом Карин, присаживаясь рядом с девушкой. — Знаю. — Куда?        Долгую минуту Узумаки не отпускала пытливого взгляда от лица принцессы, потом выпустила воздух сквозь плотно стиснутые зубы и напрямую спросила: — Хочешь пойти за ними?        Хината уверенно кивнула, сведя тонкие брови на переносице. Карин прикинула что-то в голове и мотнула головой в сторону двери, поднимаясь с колен. — Переоденься в дорожную одежду. Меня саму бесит то, что они оставили меня здесь.        Через полчаса ветхие ворота поместья Учиха уже давно остались позади, а впереди ждала пугающая неизвестность реального мира.