xxx
Гермиона пыталась убедить саму себя, что это была небольшая потеря. К сожалению, оттяпанный темной магией палец восстановить было невозможно. Черт, это же просто незначительная часть ее левой руки! Тем более что Гермиона была правшой. Но, как она себя ни уговаривала, в течение следующих двух недель Гермиона ловила себя на том, что нет-нет и уставится на то, что осталось от пальца. Это было весьма неприятное зрелище. Джинни, когда увидела, сразу начала плакать. А Гермиона не проронила ни слезинки. Она просто старалась об этом не думать. К середине декабря Волдеморт, уставший от того, что Гермиона вместо поиска Чаш, часами рассматривала свою руку, наложил чары. Теперь внешне поврежденный палец выглядел как раньше. И до этого изуродованная конечность не приносила девушке физических неудобств, зато теперь внешне все было как обычно. И Гермиона наконец смогла сконцентрироваться на работе. В результате удачного набега в Швейцарии Гермиона оказалась в окружении сотни новых книг. Хоть Волдеморт и убрал все смертельно опасные экземпляры, она все равно оставалась предельно осторожной, сначала касаясь новой книги пером, прежде чем взять ее в руки. Самым ценным оказался дневник внука Хельги Хаффлпафф. Тот описал практически все, что было известно об этой основательнице. Несколько раз он упомянул и Чашу. Хельга использовала ее, чтобы обеспечить всех обитателей школы пропитанием, а также для исцеления больных — в те дни школьные правила еще не были жестко регламентированы, а с таким количеством юных волшебников и ведьм под одной крышей несчастные случаи были привычным делом.xxx
Зимним вечером за неделю до Рождества Гермиона сидела в библиотеке у горящего камина. Еще не выпал снег, а в помещении было ужасно холодно. Весь день она провела за чтением. Гермиона перелистнула следующую страницу. «Бабушка часто рассказывала нам о своих друзьях: Годрике, Ровене и Салазаре. А мама как-то упомянула, что она была единственной, кого огорчил уход Салазара. Бабушке были дороги все, кто окружал ее. Поэтому я не удивился, когда на пороге нашего дома появился Салазар. Это было незадолго до того, как она умерла. Бабушка была уже настолько слаба, что не могла даже подняться с постели. Они спорили на счет ее волшебного Кубка. Он обвинил ее, что она намеренно прятала от него артефакт, а она уверяла, что просто желала спасти Салазара от него самого. Бессмертие – это проклятие, это не то, к чему нужно стремиться, говорила бабушка. Рассмеявшись ей в лицо, он потребовал отдать ему Кубок. Но та ответила ему правду – кубок находился у моей сестры Марион*, чтобы она могла помогать беспомощным магглам по всей стране. Салазару пришлось уйти ни с чем. А я запрыгнул на лошадь и поскакал в Шервудский лес предупредить сестру. К счастью, Салазар так и не нашел ее.» Гермиона закрыла книгу. Итак, примерно в тринадцатом веке Чаша еще находилась в Англии. Тень пробежала по ее лицу. Но что стало с Чашей после смерти Марион? И что насчет Чаши Смерти? Очевидно, Салазар верил, что Чаша дарует ему бессмертие. Неудивительно, что и Волдеморт думал также. Но теперь Гермиона была совершенно уверенна, что Чаши действительно существуют. У нее уже было достаточно различных источников, подтверждающих подобный вывод. Теперь нужно было выяснить, насколько был прав автор дневника восемнадцатого века, заявлявший, что видел обе Чаши. По его словам, одна из них все еще находилась в «северных землях», что может включать в себя Британию и Скандинавию. Да и Южная Америка - это огромная территория. Необходимо сузить зону для дальнейших поисков. Чем-то это напомнило Гермионе время, когда они искали информацию о Николасе Фламеле. Она до сих пор корила себя, что не смогла сразу вспомнить, где прочитала его имя. Гермиона с трудом поднялась с кресла. Шел шестой месяц беременности и живот был уже довольно большим. Но сейчас она волновалась на счет предстоящей встречи с друзьями в Рождество. Джинни до сих пор испытывала неловкость, когда заходил разговор о беременности подруги. А как другие отнесутся к этому, когда узнают? Да даже сама Гермиона не могла разобраться в своих чувствах! Несмотря на ощутимые пиночки малыша, для нее все это продолжало оставаться чем-то нереальным. Воспользовавшись летучим порохом, она вернулась в спальню. Волдеморт уже был в постели. Он не появлялся уже два дня, и Гермиона искренне удивилась его присутствию. На сколько она была в курсе, они проводили некую секретную операцию. — Привет, — произнес он, когда Гермиона утиной походкой добрела до кровати. Вид у ее мужа был уставший, но довольный. — Судя по тебе, все прошло хорошо? — неуверенно спросила она. Потому что, если у Волдеморта все было хорошо, значит для кого-то все закончилось очень плохо. — О, да, — ответил он, ухмыльнувшись. Сев на кровать, Гермиона начала массировать спину. Погружаясь в книги, она никогда не чувствовала боли, но только собиралась лечь спать, как начинала сильно болеть спина. Была и другая проблема, изводившая девушку — жгучее сексуальное желание. Между ними не было близости с Хэллоуина, и теперь Гермиона пыталась набраться мужества, чтобы попросить его… Но не сегодня. Он устал. — Как у тебя дела? —поинтересовался он. А еще Гермиона много думала об их отношениях. Она не сомневалась, что Волдеморт убьёт ее, как только представится подходящий случай. Еще чаще она сама желала ему смерти. Но, так как оба были ограничены условиями Контракта, они вынуждены были организовать своего рода перемирие. Они не затрагивали тему своих многочисленных разногласий, а если и приходилось разговаривать, то все сводилось к Чашам, книгам и подобным вещам. Она поняла, что бессмысленно спорить по каждому поводу. Они оба были слишком упрямы, чтобы о чем-либо договориться. Гермиона просто пыталась жить рядом с ним, а это означало делать вид, что она не замечает того, чем занимается ее муж. Все, что она могла сейчас сделать, это затаиться, пока не родится ребенок, и по возможности передавать Снейпу информацию, что, к сожалению, происходило крайне редко. — У меня болят ноги и спина, — пожаловалась она, стараясь дотянуться до самой болезненной точки на спине. — Может мне все-таки следует посетить целителя? Просто убедиться, что с ребенком все в порядке. — Почему бы и нет, — согласился он и, подвинувшись ближе, начал массировать ей спину. — Несколько месяцев назад я нанял женщину-целителя для Пожирателей смерти. Я переговорю с ней. — Спасибо, — Гермиона закрыла глаза, пока его руки блуждали по ее спине. — Вау, да твоя операция должно быть прошла просто блестяще. — Именно. Ты еще не передумала отправиться на Рождество в дом своей подружки? — Почему я должна передумать? — подозрительно ответила Гермиона. — Я просто спросил. В любом случае, мы позаботимся, чтобы с тобой ничего не случилось. Думаю, защитных чар и портала будет достаточно, — его руки переместились на ее плечи. — Кого ты убил? — неожиданно спросила она, ощущая, как от дурного предчувствия скручивает внутренности. — Вообще-то никого. Но ты же знаешь Орден, я им не очень нравлюсь, — и поцеловал ее в шею. А Гермиона почему-то была уверена, что он сделал что-то такое, что ей точно не понравится. — Что скажешь о дневнике потомка Хаффлпафф? — Весьма занимательно. Теперь я убеждена, что Чаши существуют, но нужно уточнить зону поисков. За прошедшие двести пятьдесят лет кто-то же должен был их видеть, — она поправила одеяло, готовясь ко сну. — Пока я не имею представления, где именно нужно искать, и до сих пор не знаю, как они работают… И ты помнишь, как я не хочу тебе помогать. — Но тебе самой это все настолько интересно, что не сможешь отказаться от дальнейших исследований, — ухмыльнулся он в ответ. — Или я просто могу заставить тебя делать то, что мне нужно. Гермиона вздохнула. — Я знаю. — Так что можешь избавить себя от чувства вины, — Волдеморт снова прилег. — Как ни странно, меня это не беспокоит, — призналась она. Правда была в том, что Гермиону перестала мучить совесть с тех пор, как ей удалось переговорить со Снейпом. Она надеялась, что Дамблдор отыщет Чаши раньше ее мужа. — Вот это моя девочка, — негромко сказал он. — Я не твоя девочка, — напомнила она ему. Взмахом руки Волдеморт погасил свет. И затем положил руку ей на живот. — Как скажешь, — Гермиона слышала, как он ухмыльнулся. Прошло немного времени, и девушка погрузилась в сон.xxx
В канун Рождества Гермиона проснулась от ощущения тяжести в животе. Но причиной был не ребенок, а нервы. Она сама не знала почему, но никогда не любила канун Рождества. Совсем иначе обстояли дела уже на следующий день — было очень весело, когда распаковывались подарки, а канун… не приносил ей удовольствия. У нее не было двоюродных братьев или сестер, потому что родители были единственными детьми в своих семьях, и поэтому Гермиона до десяти лет вместе с родителями проводила каждое Рождество у бабушки. По мнению маленькой девочки, бабуля была очень странной. Еда всегда была противной на вкус, а в доме пахло так, словно там кто-то умер. Поэтому лет до пяти родители сначала кормили девочку дома и только потом отправлялись к бабушке.Они не хотели, чтобы она капризничала. Бабушка Гермионы была весьма ворчливой старушкой. Потеряв мужа во Второй мировой войне, она при любой возможности начинала во всем обвинять немцев. Только когда Гермиона повзрослела, поняла, что бабуля просто не смогла справиться со своим горем. После смерти бабушки, когда Гермионе было десять лет, у семьи Грейнджер появилась новая традиция — отмечать Рождество у дядюшки ее отца. У самого дяди было трое детей, а у каждого из них еще по два ребенка. Ну, а поскольку Гермиона была такой, какой она есть, все считали ее странной. Дети никогда не звали ее играть вместе с ними, и когда кто-то из взрослых заметил это, он заставил поиграть с ней в карты. Гермионе это не понравилось. Все жульничали и меняли правила по ходу игры. В итоге, она ушла в сторону книжного шкафа и достала книгу об автомобилях. Читать было неинтересно, но это было лучше, чем играть с остальными детьми. Так продолжалось в течение двух лет, но когда пришло письмо из Хогвартса, они все решили остаться дома. Все каникулы Гермиона пыталась объяснить своим родителям, что такое магия. А они были смущены, потому что ничего не понимали. В тот год празднование Рождества так и не задалось. Радость этот праздник приносил ей только когда она оставалась в Хогвартсе или уезжала со всеми в Нору. К сожалению, родители не понимали ее так же, как друзья. И вот сегодня она снова увидится со своими друзьями. Но Гермиону не оставляло чувство, что в этот раз все будет не так весело, как раньше… — О чем ты думаешь? — Волдеморт прервал поток ее грустных мыслей. Они как раз завтракали. Точнее, это он ел, а она просто ковырялась в тарелке. — О родителях, — тихо ответила она. — Хм… Она подняла на него глаза. — Хм? Он хмурился. — Мне не приходило в голову, что у тебя есть… родители. А ведь должны быть, ты же еще очень молода. Она с сомнением посмотрела на него. — Что значит «не приходило в голову», если именно твои люди убили их! Он удивился ее заявлению. — Убили? Зачем? — Просто потому, что я грязнокровка, а Гарри Поттер мой друг! Кто мог их еще похитить, если не ты? — Подожди, вот теперь я не понимаю. Сначала ты обвиняешь меня в убийстве своих родителей… а теперь говоришь, что их похитили. — Мы так и не нашли тел, — Гермиону словно окатили холодной водой. — Вот и предположила, что их могли похитить Пожиратели. Казалось, он что-то обдумывает. — Ладно, я могу понять, почему ты обвиняешь именно меня. Когда они исчезли? — Около трех лет назад, — сказала она. — Вот как, — он встал с кресла. — Я совершенно уверен, что мы не имеем к этому никакого отношения, но я перепроверю. Мы ведем учет каждого имеющего ценность пленника, которого похитили или убили. — Мои родители могли представлять ценность? — удивилась она. — Они же твои родители, а ты — лучший друг Гарри Поттера, — ответил он с хитрой улыбкой. У Гермионы его слова в голове не укладывались. Пусть она не смирилась с исчезновением родителей, но как-то смогла принять то, что скорее всего никогда их не увидит. А теперь Волдеморт заявляет, что не имеет к этому отношения. Тогда кто мог их похитить? Забрали ли их насовсем? Она не знала, что проговаривает все свои мысли вслух, пока муж не ответит ей: — Пожиратели смерти не единственные на свете. Много кто промышляет подобными вещами. Магглы тоже не отстают. — Но кому потребовалось похищать или убивать их? Они обычные дантисты! — Гермиона тоже поднялась со своего места. — Я уже сказал, что просмотрю наши записи, — повторил он. — Доешь завтрак. Гермиона опустила глаза на стол, где все еще лежал наполовину недоеденный сэндвич. — Я не голодна. — Если ты не поешь сейчас, то уже через час проголодаешься, — он схватил ее за запястье и посадил обратно за стол. — К тому времени ты будешь уже у Уизли. А я не желаю, чтобы они думали, как о тебе плохо заботятся. Она посмотрела ему в лицо. — Почему? Ты же действительно плохо обо мне заботишься. Он разозлился. — Я делаю все так, как нужно. Ты вообще могла бы жить в подземельях. — Вот как… Почему же я здесь? — Потому что вопреки всеобщему мнению, я могу быть обходительным. Но Гермионе было, что ответить. — Хочешь сказать, это не для того, чтобы подтвердить слухи о моем якобы предательстве и переходе на твою сторону? — Почему ты так думаешь? — она отметила, что он не стал ничего отрицать. — Ну, я случайно узнала, люди считают, что ты женился на мне в обмен на информацию об Ордене. Он фыркнул. — Или ты всем рассказал про Контракт? — уточнила она. — Только некоторым. Тем, кто в данный момент ищет способ расторгнуть его. Я не обязан перед кем-либо отчитываться. — Значит, все эти слухи о предательстве моего друга всего лишь спекуляция, чтобы никто не додумался до версии о брачном договоре? — Слухи будут всегда, — ответил он по дороге в ванную комнату. Гермиона продолжала смотреть ему вслед. Итак, он не отрицает, что имеет отношение к слухам. А людей хлебом не корми, дай посплетничать. Вздохнув, она вернулась к своему завтраку. Она успела доесть сэндвич и пару ложек йогурта, до того, как вернулся Волдеморт. В руках он держал ожерелье. — Оно сможет защитить тебя от большинства проклятий. В случае, если ты подвергнешься смертельной опасности или просто произнесешь кодовое слово «Скольт»**, оно переместит тебя обратно. — «Скольт»? — переспросила она, рассматривая ожерелье. По его внешнему виду было сложно заподозрить в нем такую силу — это был просто маленький изумруд в форме слезы, подвешенный на серебряной цепочке. Она приподняла волосы, чтобы он мог надеть ей его. — Это немногочисленная народность на севере Финляндии. Нужно было подобрать такое слово, которое ты, по моему мнению, навряд ли станешь произносить просто так. Даже если ничего не случится, портал перенесет тебя обратно в полночь. — Он отступил от нее на шаг и осмотрел ее. — В чем ты пойдешь? Гермиона безразлично пожала плечами. — Мне все равно. Ничего не ответив, он подошел к шкафу и достал из него платье темно-красного цвета. Гермиона не стала пререкаться. Волдеморт помог ей застегнуть пуговицы. — А сейчас я могу надеть трусики? — Я-то думал, ты уже привыкла обходиться без них, — ухмыльнулся он. — Да, но… Там же будут и мужчины, а ты со мной не идешь. Как ты можешь быть уверен, что они… не подадутся искушению? Он хитро прищурился. — Проказница. Гермиона улыбнулась. За то время, что они женаты, она усвоила несколько правил из его игры. Как она и предполагала, он разрешил ей надеть трусики. Но, к ее сожалению, они оказались малы. Гермиона разочарованно застонала, а Волдеморт довольно улыбался. — Хорошо, что у тебя такое длинное платье, — прокомментировал он, противно ухмыляясь. Она показалась ему язык, что Волдеморт принял за приглашение к поцелую. А Гермиона не стала возражать. Его губы путешествовали по ее шее. Она застонала уже от удовольствия, когда он стал посасывать в особо чувствительных местах. Но быстро сообразив, что он задумал, Гермиона оттолкнула его. Волдеморт остался доволен. — Теперь никто не поверит, что я плохо забочусь о тебе. Она дотронулась до места, где теперь должен проявиться «укус любви». — А тебе понравилось. — Я беременна. Мне нравится мазать горчицу на огурец, чтобы потом все это съесть, — возразила она. Он удивленно выгнул бровь. — Серьезно? — А ты не заметил? — Нет. Она закатила глаза. Вообще, хорошо, что они мало времени проводили вместе, иначе он уже свел бы ее с ума. — Сходи за подружкой, — велел Волдеморт. — Я подготовил еще один портал, который доставит вас до их деревни. Гермиона уже было схватилась за ручку двери комнаты Джинни, как вспомнила о родителях. — Постой! Как я пойму, что ты скажешь правду о моих родителях? Он вздохнул. — А зачем мне врать? Если Пожиратели смерти причастны к их похищению, то самое страшное, что случится — ты перестанешь со мной разговаривать. Уверяю тебя, я был бы этому только рад. Сгримасничав, она скрылась за дверью. Джинни сильно изменилась за прошедшее время. Волосы теперь прикрывали уши, но потребуются годы, чтобы вернуть ту длину, что была до плена. И хорошо было бы ей набрать вес***. Гермиона надеялась, что, вернувшись домой, Джинни станет лучше себя чувствовать, по крайней мере она сможет есть и бывать на улице столько, сколько ей захочется. — Ты готова? — позвала ее Гермиона. Джинни посмотрела на нее. Было заметно, что она нервничает. — А что если они не хотят, чтобы я вернулась? — Я уверена, что они ждут тебя, — заверила ее Гермиона. Она больше переживала, что это ее не захотят видеть. — Пора. Волдеморт подготовил портал. Кивнув, Джинни взяла подругу за руку. Весь путь до комнаты Гермионы она смотрел себе под ноги. Гермиона пыталась относиться ко всему с пониманием, ведь Джинни прошла через многое, но сейчас вела себя, как напуганный крольчонок. Гермиона сделала глубокий вдох. Она раздражается только из-за гормонов, Джинни ни при чем. Волдеморт передал ей портал. Убедившись, что Джинни тоже коснулась артефакта, закрыла глаза. Что-то словно обняло ее и мгновение спустя она неуклюже плюхнулась в снег. Гермиона невольно выругалась. На удивление, она совершенно не промокла и чувствовала только холод. Должно быть ее муж наложил какие-нибудь водоотталкивающие чары на платье. Какой заботливый! Но она слишком хорошо узнала Волдеморта. У него явно был какой-то план, когда он отправил ее сюда. Пока они с Джинни шли в сторону Норы, Гермиона размышляла, что же за этим может стоять.