Контракт

(не бечено)       Волдеморт медленно открыл глаза. Ему было спокойно, чего не случалось уже давно. Если вообще никогда. Он заметил, что кто-то обнимал его. Никто так не делал раньше, он уверен в этом. Ведь он не из тех, к кому можно прижиматься во сне. Он…       Он…       Он… Он не мог вспомнить кто он. Не мог!       — Ой! — произнес кто-то.       Волдеморт даже не помнил, когда ударил того, кто посмел обнять его. Сев на кровати, он посмотрел на нее. Да, на нее. На Гермиону. У них общий сын. Димитрий. Это он точно помнит.       Гермиона же смотрела на него нахмурившись.       — Волдеморт? Ты чем-то напуган? Что произошло?       Волдеморт. Память стала возвращаться к нему. Лорд Волдеморт. Вот кто он. Темный Лорд. Тот-Кого-Нельзя-Называть. Тот, кто убивает людей потому, что хочет и может убивать. Утренние ощущения безопасности и спокойствия тут же испарились. Вся его жизнь — постоянная борьба и движение. Потому что он никогда не довольствовался тем, что имел, он хотел большего.       — Нет, — отрезал он. — Просто… на какое-то мгновение… я словно потерял память.       Все еще хмурясь, Гермиона медленно кивнула.       — Как ты себя чувствуешь? Я старалась вылечить твое плечо, но…       — Плечо? — он посмотрел вниз и увидел заживающую рану на левой стороне. Несколько секунд он рассматривал ее. — Откуда это?       — Ты не помнишь? — удивилась Гермиона.       Волдеморт впился в нее требовательным взглядом.       — В тебя стреляли, — объясняла Гермиона, четко проговаривая каждое слово. — Мы отправились в немецкое министерство спасать мою маму. Попутно ты решил присвоить себе Чашу. Завязался бой, и в тебя попала пуля.       Воспоминания стали возвращаться к нему. Но пока еще расплывчатые, нечеткие.       — Мы нашли твою мать?       Он должен знать. Он и так был раздосадован тем, что потерял память. Он должен знать всё.       — Да, она спит в соседней комнате. — Гермиона опустила свою руку на его. — И все-таки, как ты?       Но он сбросил ее руку.       — Чего ты все время лезешь со своими вопросами? — сорвался Волдеморт. — Не можешь заткнуться! Как чертов попугай!       Он сделал ей больно. Ее взгляд был красноречивее слов. Но в данную минуту ему не было дела до ее чувств — он сам был напуган. Почему, почему он не может вспомнить, что там произошло? Он уверен, случилось что-то плохое. Бессилие и злость завладели им. Нет, что-то не так. Он не может не помнить! Ведь он — Темный Лорд! Он всесилен!       — Может быть, это последствия лечения, — тихо произнесла Гермиона. — Ты умирал. Потребовалась много магии, чтобы избавить твое тело от проклятия. Столь сильное потрясение могло повлиять на твою память.       Волдеморт сделал глубокий вздох. Если он успокоится, то, возможно, память вернется к нему. Воспоминания не могут исчезнуть просто так, но их можно подавить.       — Я проверю, как там Димитрий, — пробубнила Гермиона. Он снова расстроил ее.       — Гермиона, я… — нет, он никогда не просит прощения. По крайней мере не с помощью слов. Вместо этого он перехватил ее за запястье и притянул к себе. Поцеловал, сначала неуверенно, словно спрашивая разрешения. Вздохнув, Гермиона ответила на поцелуй.       Лаская обнаженное тело супруги, он опустил ее на край кровати. Оба быстро возбудились и не стали тратить время на прелюдию. Гермиона целовала его столь неистового, давая понять, что и сама была напугана не меньше. Она расслабилась только когда он вошел в нее, негромко застонав. Волдеморт еле сдерживался, так ему было приятно находится в ней. Гермиона принимала каждый его удар, а он стимулировал ее клитор пальцами. Стараясь отсрочить оргазм, Волдеморт немного сменил угол, и открыл глаза.       В дверях он увидел женщину средних лет, внешне похожую на ту, что сейчас лежала под ним. Незнакомка смотрела на них широко распахнув глаза.       Воспоминания прошлой ночи обрушились на Волдеморта. Он вспомнил, как они отыскали Розу Грейнджер и одну из Чаш, как в него стреляли, и как Гермиона боролась за его жизнь.       На них смотрела Роза. Опомнившись, она быстро вышла из комнаты. Волдеморт не успел больше ничего обдумать, потому что Гермиона, которая продолжала двигаться под ним, дошла до пика и, выгнувшись, утянула его с края кровати на пол. Он приземлился на нее сверху.       — Это было… сильно, — прошептала она.       — Да, — выдохнул Волдеморт. Он чувствовал, как билось ее сердце рядом с его.       Так бы они и лежали, если бы не раздался детский плач. Оба разочаровано застонали, и Волдеморту пришлось скатиться с супруги. Поднявшись, он потянулся за палочкой и попытался использовать очищающие чары. Ничего не произошло. Он произнес заклинание снова, но почувствовал только, как слабый магический импульс пробежал через его тело и исчез в волшебной палочке. Для заклинания этого было недостаточно.       Гермиона, ставшая свидетельницей его провала, помогла им обоим привести себя в порядок.       — Наверняка через пару дней все будет в порядке, — сказала она, подойдя к нему ближе.       Сил злиться не было, что не избавило Волдеморта от чувства неловкости. Гермиона, его двадцатилетняя жена, позаботилась о нем, словно он калека. Салазар раздери, если об этом прознают Пожиратели смерти… Нет, не узнают. Никогда.       Вздохнув, он постарался прогнать грустные мысли. В конце концов, магия не исчезла совсем — он ее чувствовал. Гермиона права, нужно время, чтобы восстановиться.       — Поищу, чем можно перекусить, — пробормотал он. — Пока позаботишься о Димитрии?       — Конечно. Я уверена, он тоже голоден, — улыбнулась Гермиона. И почему его не покидает чувство, что она жалеет его?       Раздосадованный, он сбежал на кухню. Мерлин, да что с ним происходит? Какой-то плохой сон. Даже секс казался ему ненастоящим, пусть даже он помог ему успокоиться. Но, открыв дверь в кухню, Волдеморт столкнулся с подтверждением реальности происходящего — перед ним стояла Роза Грейнджер.       — Том, — выдавила она, смутившись. — Я тут решила заняться завтраком.       Не зная, как ему следует реагировать, Волдеморт медленно кивнул и сел за большой обеденный стол.       — Чувствуйте себя, как дома. Я просто…       — Я не собиралась шпионить, — перебила она его. — Услышав расстроенный голос... я испугалась…       Неожиданно для себя Волдеморт задумался о том, через что прошла Роза, оказавшись в плену. Ее наверняка пытали, может быть, даже насиловали. Ничего удивительного в том, что она испугатлась за собственную дочь.       — Роза, — как можно мягче постарался объяснить Волдеморт. — Я никогда не причиню вреда Гермионе. — «Нет, не так.» — Ранение выбило меня из равновесия, и я позволил себе немного сорваться. Боюсь, что утром я был даже слишком резок. — «Вообще, я всегда такой.» — А то, чему вы стали свидетелем, всего лишь мой способ просить прощения.       Роза грустно улыбнулась.       — Должно быть, вы действительно любите друг друга.       Волдеморт только улыбнулся. Ему не хотелось врать, а постоянно быть милым выматывало. Иногда лучшее промолчать. Все равно эта маггла скоро исчезнет из его жизни, и будет проще, если она поверит, что Гермионе ничего не угрожает.       — Хотите яичницу? — поддельно веселым голосом спросила Роза.       — Не отказался бы, — искренне признался Волдеморт.       И именно в этот момент на кухню вошла Гермиона с Димитрием на руках. Несколько секунд она наблюдала, как ее мать готовила завтрак. Казалось, в Гермионе одновременно боролись радость и грусть. Волдеморт не знал, о чем она сейчас думала или что чувствовала, и это его злило.       — О, доброе утро, Гермиона, — улыбнулась Роза, но чувствовалось, что ей было неловко. — А ты будешь яичницу?       — М-м-м, пожалуй, да, буду, — кивнула Гермиона и присела рядом с мужем. — А тут красиво.       — Да-а. Рудольфус постарался украсить дом, — согласился Волдеморт, осматривая кухню. Рудольфус увлекался искусством в разных его направлениях. На белых стенах кухни были нарисованы цветы в маггловском стиле. Кухня была большой и оборудована всем необходимым, а просторную кладовую Лолли забила едой.       — Разве это не ваш дом? — удивилась Роза, накрывая на стол.       Только теперь Волдеморт понял, насколько был голоден.       — Нет, — ответила Гермиона. — Мы живем в небольшой квартире. Вол… Том хочет жить поближе к работе.       — А ты чем занимаешься? — обратилась к дочери Роза, неспешно приступая к трапезе.       — Пока ничем. Мы поженились, когда я только-только закончила школу, а чуть позже узнала, что беременна… Но я займусь поиском работы, как только подрастет Димитрий, — небрежно добавила Гермиона. Волдеморт впечатлился, с какой легкостью его супруга лгала собственной матери.       — Это так на тебя не похоже, — нахмурилась Роза. — Ты сама постоянно твердила, что у тебя нет времени на мальчиков. Тебя всегда интересовала карьера.       Гермионе стало неуютно.       — Ну, всё же меняется. Когда я встретила Тома, сразу поняла — мы останемся вместе навсегда.       А вот здесь было уже больше правды. Они оба знали, что от пут Контракта избавиться невозможно. Точнее, они думали, что это так.       — А как вы познакомились? — спросила Роза и посмотрела на Волдеморта. — Не похоже, чтобы вы учились вместе с Гермионой.       — Мам! — смутилась девушка. — Возраст в волшебном мире не играет такой роли, как в маггловском. Волшебники живут дольше!       Волдеморт улыбнулся. — К тому же, Гермиона одарена необычайно высоким интеллектом. Мало кто может соответствовать ей.       — Никто, кроме вас, конечно, — улыбнулась Роза.       Волдеморт кивнул. — Верно. Но ей самой потребуется немало времени, чтобы хотя бы приблизиться к моему уровню.       Гермиона закатила глаза.       — И все же, как вы встретились? — не отступалась Роза.       Волдеморт и Гермиона переглянулись.       — Мы пересекались несколько раз: в Министерстве, Хогсмиде, других местах. С первого же взгляда я понял, что в ней есть что-то особенное.       Гермиона улыбнулась.       — Но поначалу ты не был таким милым, демонстрируя нам блестящее владение магией. Помнишь, тогда в Министерстве?       Волдеморт ухмыльнулся.       — Ты и твои друзья испортили все шоу. Но должен признать, после этого я понял, что нет предела совершенству. — Он снова повернулся к Розе. — Я знал, что она учится в Хогвартсе, поэтому направился в Хогсмид, в деревню рядом со школой. Я отметил ум Гермионы и хотел получить ее мнение по поводу одного проекта над которым работал в тот момент.       Гермиона кивнула.       — И вот так, постепенно, я поняла, что уже не вижу без него своего будущего!       — Как и я, — промямлил Волдеморт и взял ее за руку, надеясь, что именно так выглядит жест любящего супруга.       Роза, до этого смотревшая на обоих с сомнением, наконец смягчилась.       — Это так мило. Жаль, что меня не было на свадьбе. Но у вас же остались фотографии?       Волдеморт почувствовал, как напряглась Гермиона.       — Церемония была весьма скромной, — оправдался за супругу Волдеморт. — Может быть, наше решение пожениться покажется вам несколько спонтанным. Но сами понимаете — военное положение, невозможно предсказать, сколько времени отвела нам судьба, и хочется успеть как можно больше. Мы не нанимали фотографа. Но наверняка остались снимки с торжества, который мы посетили через два месяца после свадьбы. Я уточню.       — С удовольствием их посмотрю, — довольно ответила Роза.

xxx

      Летели дни, большую часть которых Гермиона проводила вместе с матерью, заново налаживая их отношения. И это было непросто. Потому что Гермиона не любила врать, а еще потому, что Роза иногда резко замолкала и подолгу смотрела в пустоту, вспоминая время, проведенное в лаборатории. Гермиона не решалась расспросить ее. Может быть потому, что боялась ее ответа. Случись это с кем-нибудь другим, она обязательно бы спросила. Но это произошло с ее матерью, и теперь девушка не была уверена, что готова принять правду. Во всяком случае, не сейчас.       А вот Волдеморт, казалось, избегал гостью. Возвращался он поздно, уходил сразу же после завтрака, и не известно, где он пропадал целыми днями. Гермиона не знала, чем он даже занимается, им и поговорить-то было некогда. Он совершенно сбил ее с толку, обращаясь с ней так, словно она стала его личным наркотиком. Стоило им остаться наедине, и он не выпускал ее из объятий. Даже ее способность слышать его мысли не привнесла никакой ясности, запутав всё еще больше. В его голове была только она и его чувства к ней — страсть и одержимость. Чувства были настолько сильны, что сама Гермиона поддалась им, направив их на супруга. Их встречи больше походили на борьбу за господство, где каждый раз победу одерживал Волдеморт, раз за разом доводя ее до наивысшего пика наслаждения. Не то, чтобы Гермионе не нравилось проигрывать подобным образом, но понимания, почему Волдеморт так ведет себя, это точно не прибавило.       К вопросу, откуда ей стали известны его мысли в тот день, он больше не возвращался. Гермиона явно уловила угрозу, когда он велел ей подумать над ответом. А может он просто забыл? Но Волдеморт не из тех, кто может легко забыть о чем-то важном. Хотя она и испытала громадное облегчение. Такой разговор явно не из списка желанных. Гермиона прекрасно понимала, что Волдеморту не придется по вкусу ее новая способность.       В день, когда Димитрию исполнилось три месяца, Гермиона испекла торт. Рождение сына они никак не отметили, и теперь, как ей казалось, наступило самое подходящее время для праздника. Начало мая выдалось настолько теплым, что Гермиона и Роза решили отведать угощения на открытой террасе. Димитрия расположили на мягком одеяльце, а женщины устроились на лежаках. С террасы открывался красивый вид на небольшое озеро, окруженное деревьями. Можно только догадываться, как и когда Рудольфусу Лестрейнджу пришла в голову идея построить дом в столь замечательно месте. Истинное совершенство.       — Помнишь, как мы сняли маленький домик во Франции рядом с океаном? Тебе было четыре, — спросила Роза с ностальгическим нотками в голосе.       Воспоминания заставили Гермиону улыбнуться.       — Я даже помню, как папа учил меня плавать.       Роза усмехнулась.       — Это мало походило на плавание. Нам постоянно приходилось поддерживать твою голову над водой.       Гермиона рассмеялась. Вот так они обычно проводили время — предаваясь воспоминаниям. Каким-то образом Роза поняла, что Гермионе не хочется говорить о своей новой жизни.       — Что там? — внезапно спросила Роза и указала на небо.       С севера к ним приближалась черная точка. Гермиона приготовила палочку, не уверенная, кого ей ждать — друга или врага. Друзей у нее не так уж и много, но что мешает врагу замаскироваться? Чуть позже Гермиона разглядела человека на метле. Еще через несколько минут она опустила палочку, узнав Макса.       — Добрый день, дамы! — крикнул Макс и спрыгнул с метлы рядом с малышом.       — Макс! — Гермиона хоть и удивилась, но все же была рада его видеть. — Что привело тебя сюда?       — Это же дом моего дяди. Мой дорогой отец неожиданно вспомнил, что оставил здесь кое-что важное. И я, как верный сын, незамедлительно отправился в дорогу! — протараторил Макс, обворожительно улыбаясь.       Гермиона не могла не улыбнуться.       — Всего-то? Ты прилетел за вещичками? Значит, мне совершенно не обязательно угощать тебя тортом?       — Торт? — глаза Макса тут же загорелись. — Что за торт?       — Шоколадный, — ответила Гермиона и не смогла сдержать смеха, увидев, как по-детски засветилось его лицо. Пока Макс представлялся Розе, она наколдовала еще одну тарелку,       — Должно быть, вы мама Гермионы, — Макс протянул руку. — А я Макс Лестрейндж.       — Роза Грейнджер, — улыбнулась женщина и пожала ему руку.       Гермиона вручила Максу тарелку, и тот набросился на еду так, словно не ел несколько дней. Гермионе это напомнило Рона, и сердце сжалось от тоски.       — Потрясающе, Гермиона, — похвалил ее Макс, облизывая губы. — Ты лучший кондитер из всех, каких я встречал!       Гермиона только улыбнулась.       — А откуда вы знаете друг друга? — полюбопытствовала Роза. — Ты никогда не упоминала имя Макса. Или он и есть тот болгарин, с которым ты ходила на школьный бал?       — Нет, мам, то был Виктор Крам. А с Максом мы познакомились на приеме прошлой осенью. Случилась небольшая «авария» с моим макияжем, и Макс очень помог мне, — улыбнувшись, ответила Гермиона.       Теперь уже Макс не мог скрыть своего удивления.       — Ты ходила на бал вместе с Виктором Крамом? С тем самым Виктором Крамом?       Гермиона рассмеялась.       — Между прочим, он очень дружелюбный человек. К сожалению, мы давно не виделись. Увлекаешься квиддичем?       — Трудно остаться в стороне, когда работаешь с близнецами Уизли, — Макс пожал плечами. — Кто бы подумал, что тебя привлекают исключительно известные мужчины.       Гермиона мельком глянула на изумленную мать.       — Известные? — спросила Роза. — Я даже не подозревала...       — Мне они нравились не потому, что знамениты, — проворчала Гермиона. — Тем более, что речь идет только о Викторе и моем муже.       — А Гарри Поттер? — небрежно заметил Макс. — Я-то думал, из-за него Тём…       — Макс, — перебила его Гермиона. Ей совсем не хотелось, чтобы мать узнала о Волдеморте. — Мы с Гарри никогда не встречались. Мы были друзьями и только.       Макс кивнул.       — Ладно, прости. Я только… может ты поможешь мне с поисками отцовских вещей?       — Конечно, — Гермиона тут же встала. — Мам, присмотришь за малышом? Это ненадолго.       Роза кивнула и откинулась на лежаке.       — Столько, сколько тебе нужно, дорогая.       Гермиона проследовала за Максом в одну из свободных спален. Не было похоже, чтобы ей как-то пользовались, но, когда Макс открыл шкаф, она увидела там несколько мантий.       — Я не хотел тебя обидеть, — извинился Макс. — Я верю, что вы с Поттером просто друзья. Не мог не подразнить тебя.       — А выглядело всё совсем иначе, — заверила его Гермиона. — Правда, я устала от слухов, что мы с Гарри якобы встречались.       Может быть ей показалось, но после ее слов Максу стало легче.       Гермиона улыбнулась.       — А перебила я тебя только из-за того, чтобы ты ничего не говорил о Волдеморте. Я не хочу, чтобы мама узнала, кто он. Пусть она думает, что мой муж всего лишь крутой волшебник. Типа лорда, как у магглов. Ей не нужно знать, за кого ее дочь вышла замуж. Понимаешь?       — Обещаю держать рот на замке, — пообещал Макс и достал что-то из шкафа. — Нашёл!       Подойдя ближе, Гермиона увидела фотокамеру.       — И что это?       — Любимая камера моего отца. Улыбочку! — Гермиона моргнуть не успела, а Макс уже сделал снимок.       — И это всё? — спросила она.       Макс уменьшил заклинанием находку и убрал во внутренний карман мантии, вынув из кармана обычный белый конверт.       — Не совсем. Тут такое дело… Неделю назад ко мне прилетела сова. От Рэи Рэдклифф.       Гермиона остолбенела. Когда она вернулась из плена, то долго не могла разобраться во всей этой путанице. Узнав о смерти Снейпа, подумала, что Рэя, наверное, хочет побыть одна. Гермиона писала ей, но ответа не получила. Если только письмо не оказалось у Волдеморта...       — Она понимает, что ее письмо не проскользнет мимо цензуры твоего супруга, поэтому отправила его мне, — Макс протянул ей конверт. — Надеюсь, ты не сдашь меня Темному Лорду. Он, наверняка, будет пытать меня.       Гермиона обратила внимание, что вскрытый конверт был адресован Максу. Она достала письмо и принялась читать.       Макс,       Пожалуйста, передай это Гермионе. Если я напишу ей напрямую, Темный Лорд попросту сожжет письмо, а я очень хочу, чтобы она знала правду. Уверена, что ты не сможешь сдержаться и тоже прочтешь его, поэтому позволь сразу облегчить твою совесть. Читай! Мне уже все равно.       Рэя       Гермиона перевернула страницу, отметив, что это была маггловская бумага. Почему Рэя пишет на маггловской бумаге? Гермиона быстро получила ответ.       Гермиона, дорогая,       Когда ты будешь читать это письмо, я уже буду на другом конце земного шара. Твой драгоценнейший супруг пообещал убить меня, если я не уберусь из Великобритании за один час. Я давно наслышана о племени оборотней в Австралии, видимо, пора и мне присоединиться к ним. Их образ жизни далек от человеческого, но и я больше не хочу оставаться человеком. Понимаешь, я убила Северуса. И знаю, что он сам предпочел бы смерть. Я не могла допустить, чтобы твой супруг пытал и унижал его еще больше. И я убила его. Убила любимого.       Не могу передать словами, как скучаю по нему. Мне остается только надеяться, что в следующей жизни мы обязательно встретимся. А до тех пор позволю звериной стороне взять вверх. Мне грустно, что я оставляю тебя. Но нам ни за что не дадут увидеться. Тем более, пока рядом с тобой будет Темный Лорд. А ты не сможешь оставить его, я знаю.       Мерлин… не знаю, как закончить письмо. Может быть это вообще последнее письмо в моей жизни. Ты бы точно знала, что нужно написать. Ты умница. Но запомни: не жалей меня и не ищи. В том, чтобы остаться оборотнем навсегда, нет ничего дурного, хоть трансформация та еще дрянь. Я приготовила зелье. Выпив его, я навсегда останусь зверем и оставлю человеческую жизнь позади. Пожалуйста, только не плачь.       С любовью, Рэя       Но Гермиона заплакала. Она не могла сдержаться. Она чувствовала, как дрожала рука Рэи, когда та писала эти строчки, а в нескольких местах текст и вовсе был размыт, наверное, из-за слез. Гермиона не могла объяснить, почему плачет. Может быть потому, что ее подруга грустила, а она не могла оказаться рядом с ней. А может потому, что Рэя ушла. Навсегда. И Гермиона никогда не узнает, обрела ли она желанный покой.       Гермиона опустилась на пол. Макс обнял ее, заботливо подставив сильное плечо. Он шептал ей что-то успокаивающее. И даже когда она успокоилась, не отстранился. Гермиона позволила себе немного расслабиться. В объятиях Макса она не чувствовала того же, что в объятиях супруга. Тот обнимал ее, потому что хотел овладеть ей. А Макс обнимал ее как друг, как это делали Гарри и Рон. И это помогло ей успокоиться.       — Не могу поверить, что она ушла, — прошептала Гермиона. — Почему я ничего не знала?       — У тебя хватает забот, — пробормотал Макс, уткнувшись в ее волосы. — Мать, сын. И, конечно, Темный Лорд.       Гермиона снова расплакалась.       — Почему он всё портит? Рэя и Снейп так долго были одиноки, а когда наконец нашли друг друга, он всё уничтожил! Почему?       — Не могу сказать, чем руководствуется Темный Лорд, — прошептал Макс. — Скорее поверю, что ему наплевать на такие мелочи.       Гермиона подняла голову и посмотрела прямо в голубые глаза Макса.       — Иногда мне кажется, что ему плевать совершенно на всё.       Взгляд Макса опустился на ее губы, дыхание участилось. Когда он снова посмотрел ей в глаза, они были словно затуманены. Гермиона слышала, как быстро бьется ее сердце. Он же не станет..? Но Макс наклонился ближе и поцеловал ее. Мягко. Осторожно. Словно спрашивая разрешения. Гермиона от шока шевельнуться не могла. Она не подозревала, что он так к ней относится. Да, иногда он флиртовал с ней, но чтобы поцеловать?..       Не получив отпора, Макс осмелел. Его руки запутались в ее волосах, язык настырно проник ей в рот. Опомнившись, Гермиона оттолкнула его.       — Макс! Я замужем! — рассердилась она.       Макс покраснел от смущения. Но прежде, чем успел извиниться, кто-то произнес:       — Долго же ты вспоминала.