Контракт

(не бечено)       — Долго же ты вспоминала.       Словно угрожающее шипение змеи. Волдеморт закрывал и запирал дверь дрожащими руками, когда Гермиона обернулась. Она сразу же поднялась. Разозленного Темного Лорда следовало встречать лицом к лицу, никак не сидя на полу.       — Волдеморт… — девушка пыталась подобрать правильные слова.       — Молчи, — бросил он, не отрывая взгляда от сидящего на полу мужчины. — Просто молчи.       Красное от смущения лицо юноши теперь стало белым от страха.       — М-мой Лорд…       — Неужели и к тебе вернулась память, — с уст Волдеморт сорвался нервный смешок. Его руки все еще тряслись, и Гермиона могла только гадать от злости или чего-то другого. — Когда я покончу с тобой, сосунок, твой отец еще несколько недель будет собирать тебя по кусочкам. А может я и его убью, и разыскивать тебя будет некому.       Гермиона понимала, нужно действовать быстро, иначе Макс точно умрет. А она не хотела снова стать причиной чей-либо смерти.       — Это была ошибка, — поспешила объяснить Гермиона. — Я расстроилась, а Макс всего лишь…       — Разве я не велел тебе заткнуться? — Волдеморт резко повернулся к жене. Его глаза буквально метали молнии. — Еще одно слово, и следующие пару недель ты тоже проведешь в поисках, но уже за останками собственного ребенка!       Теперь она поняла, насколько взбесился Волдеморт. Он никогда не угрожал ей убить Димитрия. Отослать прочь — да, но не убить! Но вместо того, чтобы заставить ее испугаться, он только разозлил ее. Она подошла к нему и стукнула кулачком. От такой наглости Волдеморт ненадолго потерял дар речи.       — Не смей угрожать мне нашим сыном! Если ты убьешь его, клянусь всеми богами этого мира, я заставлю тебя страдать так, как ты сам еще никого заставлял! — громко возмутилась Гермиона.       Волдеморт грубо схватил ее за мантию.       — Еще раз ударишь меня, женщина, и это станет последним, что ты сделала.       А ей хотелось ударить его еще раз. Она бы с радостью разодрала ему горло и заставила умирать от потери крови. Спасибо чертовому Контракту, что у нее не было такой возможности. Как же поступить? И она поцеловала его. Гермиона не отрывалась от супруга, пока голова не закружилась от недостатка кислорода. Когда же она оторвалась от его губ, обнаружила себя в объятиях Волдеморта. Он крепко прижимал ее к себе. Оба не сдерживали слез.       — Как ты могла? — прошептал Волдеморт. — Ты моя! Ты любишь меня! Как ты могла так поступить?       Ну вот, опять. С чего он решил, что она любит его? Почему повторяет снова и снова? Она уверена, что никогда не говорила ничего подобного, даже в моменты страсти. Да и любила ли она его на самом деле? Так, ладно, сейчас проблема вовсе не в этом. Она должна успокоить Волдеморта.       — Это произошло случайно, — ответила она и мягко коснулась его щеки ладонью. — Я готова искупить свою вину.       Волдеморт немного расслабился.       — Искупишь, не сомневайся.       Напряжение, сковавшее Гермиону, немного спало, и она прижалась лбом к плечу супруга. Волдеморт прижал ее к себе, как маленький мальчик прижимает потерянную игрушку, которую долго искал и наконец нашел.       — Как он вообще оказался здесь? — внезапный вопрос.       Сейчас было явно не лучшее время затевать спор, касающийся Рэи.       — Отец попросил его забрать фотокамеру.       — Тогда почему ты плакала?       Вздохнув, Гермиона посмотрела на Макса. Тот не смел пошевелиться и наверняка желал стать как можно незаметнее.       — Он принес мне письмо от Рэи, — как можно безразличнее произнесла Гермиона. Возможно, она поможет Максу избежать смерти, заставив Волдеморта поверить, что письмо не имеет для нее никакого значения.       — Вот как… Тогда он умрет не из-за… недоразумения, а из-за предательства.       Гермиона подняла голову и смело посмотрела в лицо супруга.       — Он просто принес письмо от Рэи, что в этом плохого? Все, что она пишет, что мы никогда больше не увидимся.       Волдеморт не отрывал взгляда от глаз Гермионы.       — И это все, о чем поведала мисс Рэдклифф? Может, она объяснила, почему вы больше не увидитесь?       Гермиона промолчала. А Волдеморту достаточно было взглянуть в лицо жены, чтобы увидеть ответ.       — Я так и думал. Круцио.       Макс закричал от боли. Гермиона только теперь заметила, что все это время Волдеморт держал палочку в руке. Она попыталась отодвинуть руку супруга, но тот просто оттолкнул ее. Спустя несколько минут Темный Лорд оборвал заклинание. Гермионе хватило ума не броситься к Максу, чтобы проверить его состояние. Так она дала бы Волдеморту повод продолжить пытку. Вместо этого Гермиона повернулась к мужу и положила руки ему на грудь.       — Давай поговорим где-нибудь в другом месте? — попросила она. — Макс ни в чем не виноват.       Она заставила его сомневаться.       — Ни в чем не виноват? Значит, это ты поцеловала его, а не он тебя?       Гермиона вздохнула.       — Нет, не в этом дело. Он не виноват в том, что увлекся мной. Ты же не можешь проклинать людей только за то, что они полюбили кого-то не того.       Выражение лица Волдеморта говорило как раз о том, что еще как он может проклинать людей на право и налево за что угодно, но Гермиона не дала ему возможности вставить ни слова.       — В какой-то степени это и моя вина, раз я каким-то образом позволила ему решиться на поцелуй. Может быть, я была слишком мягкой, но вовсе не хотела ни с кем целоваться! Зачем, если у меня есть ты? — и эта была не лесть, а правда. Хотя на Лорда Волдеморта лесть тоже действовала.       — Пойдем к нам в спальню, — прошептала она и, подумав, добавила: — Можешь даже отшлепать меня.       Волдеморт ухмыльнулся.       — И это тоже. Но сперва…       — Нет, — твердо произнесла Гермиона и своей рукой накрыла волшебную палочку. — Ты не станешь убивать его.       Волдеморт начал злиться.       — Гермиона…       — Убив его, ты не решишь никаких проблем, только прибавишь новых. Лучше отыграйся на мне,       Нет, она не боялась, но надеялась на снисходительность супруга.       К счастью, Волдеморт прислушался и опустил палочку.       — Ладно, пусть живет. Но я должен позаботиться, чтобы он никому не смог рассказать о том, что услышал здесь.       Гермиона посмотрела вниз на плачущего Макса.       — Хорошо.       Волдеморт приблизился к слуге и, взмахнув палочкой, пробормотал какое-то заклинание. После повернулся к Гермионе и какое-то время просто смотрел на нее, прежде чем с помощью палочки открыл дверь и вывел ее на террасу. Гермиона запоздало вспомнила о матери и на секундочку испугалась, не причинит ли Волдеморт той вреда. Замедлив шаг, он наконец остановился рядом с Розой.       — Умер наш общий друг, — произнес он спокойным голосом. — Сегодня его похороны. Скорее всего, мы не вернемся до конца дня. Присмотрите пока за Димитрием?       — Конечно! Могу еще чем-то помочь? — спросила Роза, с беспокойством глянув на дочь.       Волдеморт покачал головой.       — Спасибо, но нет. До завтра.       Он тут же аппарировал их обоих. Открыв глаза, Гермиона узнала фабрику — их бывший дом. Волдеморт вел ее в их комнату. Он молчал, заставив Гермиону волноваться и гадать, что же он задумал. А без прямого контакта она не могла подслушать его мысли. Конечно то, что он не мог навредить ей физически, немного успокаивало, только Волдеморт был из тех, кто умел причинять боль разными способами.       Они вошли в спальню, Волдеморт тут же запер дверь, Гермиону толкнул на кровать и связал ей руки над головой. Она удивилась, это даже было забавным, да и бояться ей нечего. Она сделала ему больно, и теперь он имеет право отыграться. Лучше так, чем позволить Волдеморту убивать. Ей-то он все-равно не сделает ничего плохо.       — Нас ждет долгий, очень и очень долгий разговор, — строго произнес Волдеморт. — Приказываю тебе отвечать правду и ничего кроме правды.       В ответ на его приказ магия Контракта дала о себе знать легким покалыванием кожи. Что ж, это будет даже интересно…       — Тебе понравилось целоваться с этим… юнцом? — первый вопрос. Волдеморт стоял рядом с кроватью, скрестив руки.       — Нет, — ответила Гермиона. — Приятно знать, что ты кому-то нравишься, но целоваться с ним мне не понравилось. Это произошло случайно. Она немного сдвинулась, чтобы согнуть ноги и снять напряжение со спины.       — Ты хотела когда-нибудь поцеловать другого мужчину? — спросил он. Голос был таким же холодным, как и его взгляд.       — Тебе следовало конкретизировать, — спокойно ответила Гермиона. — До того, как я стала твоей женой, да, хотела. Но после женитьбы нет.       — Дальше. Ты замечаешь, какое количество мужчин похотливо смотрят на тебя? — шаг вперед.       — Нет, не замечала, — Гермиона старалась сохранять спокойствие. Если она просто будет отвечать на вопросы, все будет в порядке.       — Я бы ослепил каждого, кто позволил себе посмотреть на тебя, — прошипел Волдеморт. — Твои большие глаза, миниатюрное тело… Я вижу, как они мечтают трахнуть тебя. Не будь ты женой Темного Лорда, Пожиратели смерти толпой бы насиловали тебя снова и снова, прежде чем убить. А некоторых и не остановила бы и твоя смерть. Они бы распотрошили твое тело и…       — Я поняла, — оборвала его Гермиона, пытаясь подавить тошноту.       Волдеморт кивнул.       — Отлично. Не все из них такие, конечно. Вот, например, такие, как Лестрейндж, удовлетворились бы быстрым перепихоном и робким прощанием.       — Я никогда не изменяла тебе, — честное признание.       Несколько секунд он смотрел на нее сверху вниз.       — Потому что любишь меня?       Гермиона даже удивилась. Опять двадцать пять.       — Почему ты так думаешь?        Теперь настала его очередь удивляться.       — Ты не любишь меня?       — Я… может быть… не знаю. Тебя непросто любить. Я что-то чувствую к тебе, — она не знала, как объяснить, все было так сложно, она сама не была уверена в своих чувствах. — Но почему ты думаешь, что я тебя люблю?       — Потому что ты женщина, потому что гриффиндорка и потому что так и есть на самом деле! Ты раздаешь свою любовь всем подряд и без всякой на то причины, кроме меня?       Ему что, и правда больно?       — Никому ничего я не раздаю! Любовь очень сильное чувство! Я люблю нашего сына, маму, друзей, но это всё не одно и то же! — пыталась она объяснить, но Волдеморт, кажется, не понимал. — Я не говорила, что не люблю тебя. Но любовь — это доверие, сострадание и ряд других приятных эмоций и чувств. Разве мы когда-нибудь разделяли нечто подобное? Ну кроме секса, конечно.       Волдеморт уставился на нее.       — Так ты сама не знаешь, любишь ли меня?       — Не знаю. Мне нужно подумать, — ответила Гермиона. Да, она что-то испытывала к нему, вот только была ли это любовь?       Какое-то время он только смотрел на ее, затем вздохнул.       — Если не любишь, как же ты живешь со мной?       Гермиона хмыкнула и попыталась передвинуть руки. Быть связанной ужасно неудобно!       — Должно быть, привычка.       — И только? — Волдеморт присел на кровать рядом с ней и положил руку на ее колено. — А еще у меня иногда появляется ощущение, что тебе каким-то образом становятся известны мои мысли и чувства. Не знаешь, почему?       Гермиона открыла рот, чтобы опровергнуть это, но нехотя призналась.       — После того, как мы занялись сексом во время праздника бразильского племени, я стала «слышать» тебя. Это не поддается контролю, поэтому большую часть времени я просто пытаюсь блокировать твои мысли и фокусироваться только на чувствах. Правда и это не помогает, только еще больше путает.       Волдеморт подскочил.       — Что?!       Гермиона сглотнула.       — Я сказала, что…       — Я все слышал! Почему сразу не доложила мне?       — Ты плохо на меня влияешь. Ты сам научил меня использовать любое преимущество с выгодой для себя.       Волдеморт хотел что-то ответить, но промолчал. Спустя мгновение его рука сжала ее горло.       — И что я чувствую сейчас?       Злость, неуверенность, беспокойство, все вперемешку. Он желал убить ее за то, что не было подвластно его контролю. В то же время ему было любопытно, как это произошло и можно ли это использовать. А потом он сопоставил одно с другим.       — Так вот как ты узнала, что мне была нужна… помощь, тогда в Германии.       — Да. Ты боялся, что Пожиратели могут воспользоваться твоим состоянием… — ее голос был тише шепота.       Он отпустил ее горло и встал на ноги.       — Не могу поверить, что ты скрывала это от меня.       — Я знала, что ты будешь не в восторге. И мне не нравится, когда ты злишься, — прошептала Гермиона. — Твои действия импульсивны, ты любишь причинять боль.       Волдеморт перестал ходить туда-сюда, остановился и спрятал лицо в ладонях. Она наблюдала за ним, и ей казалось, что он над чем-то размышляет. Что же он решит?       — Приказываю тебе заснуть и не просыпаться, пока я не разбужу, — услышала она.       Очередное покалывание магии, и Гермиона немедленно провалилась в сон. По ощущениям спала она не дольше двух секунд. Однако, когда она открыла глаза, уже стемнело. Плечо неприятно жгло, Гермиона повернула голову, чтобы посмотреть, что с рукой, а увидела сидевшего рядом в кресле Волдеморта, пившего чай.       — Что это было? — поинтересовалась Гермиона, почувствовав, что руки снова свободны.       — Скажем, я последовал твоему совету и сорвал на тебе злость, — ровно ответил он и сделал глоток из чашки.       Гермиона ничего не поняла. Она подняла руку, чтобы потереть глаза после сна, и жжение на правом плече усилилось. Гермиона глянула на руку и ахнула. С середины предплечья и на всем плече красовалась новенькая татуировка в виде змеи, состоявшей из букв, которые складывались в слова «Миссис Риддл». Гермиона могла бы назвать татуировку произведением искусства, если бы та красовалась на чьей-нибудь чужой руке.       — Какого?.. Зачем? — пискнула она, повернувшись к Волдеморту.       — Ну, сперва я хотел написать «Волдеморт», но потом подумал, что объясняться с твоей матерью будет сложно. И тогда я остановился на этом варианте. Змея — мой отличительный знак, не сомневаюсь, что большинство людей верно истолкуют ее значение, — он допил чай и аккуратно поставил чашку на ночной столик. — Нравится?       Гермиона уставилась в самодовольное лицо.       — Мог бы сразу написать «Собственность Темного Лорда». Очевидно, это ты и имел в виду.       Волдеморт пожал плечами.       — Как я уже говорил, я хотел избежать проблем с твоей матерью. Но если тебе так хочется, я могу написать это вокруг твоего влагалища, — усмехнулся он.       — Нет уж, спасибо! — вскипела Гермиона. — И не приведи Мерлин, если твоя палочка окажется между моих ног…       Волдеморт громко рассмеялся. Гермиона закатила глаза.       — Ты меня понял.       Волдеморт кивнул, подавив последний смешок.       — Конечно, дорогая.       Какое-то время они оба молчали.       — Ты простил меня за тот поцелуй? — робкий вопрос.       — Возможно. Но если я увижу, как ты опять с кем-нибудь целуешься, клянусь, я вырву ему язык и другие выступающие части тела.       Гермиона представила, как целует Драко Малфоя, но тут же прогнала эту мысль. Ладно, она не настолько ненавидит противного хорька.       — Но я не простил тебя за способность заглядывать в мою голову. Я найду способ, как положить этому конец, когда найду Чашу, — заверил он.       — Кстати, как продвигается дело? — поинтересовалась Гермиона, осматриваясь в поисках мантии. Она замерзла.       — Не очень. Никак не могу расшифровать руны. Они похожи на скандинавские, но что-то в них не так, нет внятного смысла. Наверное, это какой-то шифр, и с ним я еще не сталкивался. Чашу сделали, когда письменность только зарождалась, а изображение слишком продвинутое для того времени, — Волдеморт вздохнул и откинул голову на спинку кресла. — Кое-кто уже занимается расшифровкой книги Хаффлпафф. Придется подождать, пока я ее не прочту.       Гермиона нашла свою мантию на полу. Накинула и поморщилась — татуировка еще жглась.       — Представляю, как это тебя бесит.       — Еще как, — ответил он и притянул жену к себе на колени. — Ненавижу ждать, да еще так долго. Как же мне заставить время бежать быстрее? — его рука опустилась на ее колено.       Гермиона с удивлением смотрела на его руки.       — Волдеморт, зачем тебе перчатки?       — Ты же сама говорила, — он усмехнулся, — чтение мыслей возможно только при прямом контакте.       Гермиона нахмурилась.       — Глупец! Я месяцами сидела в твоей голове! Как видишь, ты до сих пор жив!       — Предпочитаю не рисковать, — ухмылка не сходила с его губ.       Гермиона раздраженно выдохнула.       — Ага. Интересно, как ты собираешься избегать касания кожи при интимном контакте?       Он улыбнулся.       — На то есть маггловское изобретение, именуемое презервативом. Уверен, нам пригодится.       Она ушам поверить не могла.       — Вот как! Теперь-то ты вспомнил о презервативах!       — Лучше поздно, чем никогда, — ответил он. — Куда ты?       Гермиона встала с его колен, намереваясь скрыться в ванной.       — Раз ты не хочешь прикасаться ко мне, я сама собой займусь!       — Вперед! — Волдеморт встал в полный рост и даже не пытался скрыть раздражения. — А я пока спущусь в тюремные камеры и предамся развлечениям с новыми заключенными!       Гермиона остановилась в дверях и обернулась.       — С кем?       Лицо Волдеморта исказилось в мерзкой усмешке.       — Разве я не упоминал? А ведь именно поэтому вернулся сегодня так рано. Мои люди отыскали убежище Ордена. Теперь они все в моих руках. Каждому дали возможность вступить в наши ряды, если они захотят. И ради мира в нашем браке я думал позволить им самим решить судьбу тех, кто откажется присоединиться ко мне. Но ты была так занята, целуя всяких…       Гермиона уставилась на мужа.       — Что?       — Я сказал…       — Я все прекрасно слышала! — огрызнулась она. — Они никогда не примкнут к тебе!       — Напротив, — его глаза заблестели. — Некоторые уже согласились.       Гермиона подошла к нему.       — Я хочу их увидеть.       — Кажется, кто-то хотел уединиться, — бросил он с насмешкой.       Ей хотелось стукнуть Волдеморта как следует, только сейчас это ей не поможет.       — Если ты убьешь хоть кого-нибудь из моих друзей…       — Гермиона, не смеши, — он закатил глаза к потолку. — Мы оба прекрасно знаем, что произойдет. Сначала ты будешь злиться на меня. Потом простишь ради нашего сына, и все станет, как было. Даже не пытайся угрожать мне, не сработает.       Гермиона сжала губы. Он прав, сын имел для нее большее значение, чем друзья. Но она придумает, как сохранить пленникам жизнь.       — Отведи меня к ним, — приказала она.       Волдеморт протянул ей руку.       — Прошу, моя Леди.       Гермиона нахмурилась. Его Леди? Но пока они шли по коридорам, она размышляла и поняла, что для пленных орденовцев она и есть Леди Темного Лорда.