Контракт

(не бечено)       Во время спуска в подземелья Волдеморт остановил жену и оценивающе осмотрел. Спутанные волосы, уставшая и раздраженная, в грязной и измятой мантии. Недостойный вид для супруги Темного Лорда!       — Замри, — приказал он и взмахом палочки превратил ее мантию в простенькое, но миленькое красное платье, подчеркивающее изменившуюся после родов фигуру супруги. Признаться, ему это нравилось, особенно — ее новая татуировка, которую он специально оставил открытой. Теперь ни у кого не останется сомнений в том, кому принадлежит Гермиона.       Еще одно заклинание, и спутанные волосы собраны в аккуратный конский хвост. Подумав минутку, Волдеморт все же отказался от затеи нанести еще и косметику на ее лицо. Конечно, он бы справился, но в ее естественности было что-то притягательное. И так она больше была похожа на ту себя, что все знали раньше. Ему хотелось, чтобы Орден увидел ее такой — вроде бы прежней и все-таки немного другой. Возможно, это убедит сомневающихся перейти на его сторону. Магическое сообщество было и без того немногочисленным, чтобы проливать больше крови, чем требовали обстоятельства.       Гермиона провела пальцами по волосам.       — И зачем?       Он снова оглядел ее с макушки до пят.       — Помог тебе выглядеть достойно.       — Или снова хотел поддразнить Орден?       — Как правило, это даже весело, — ухмыльнувшись, он приобнял ее за талию, и они продолжили путь.       Настроение заметно улучшилось. Да, он дико разозлился, застав Гермиону с Максом, а ее способность слышать его мысли вообще привела в ярость. Однако, причинить ей боль, пусть даже во сне она ничего и не почувствовала, было отличной идеей. Татуировка на теле Гермионы вопила, что это — его территория. Послание было четким: «Прикоснешься и умрешь». По крайней мере любой представитель магмира его поймет.       Он привел ее в одну из самых больших тюремных камер. Она напомнила Гермионе дешевый отель с дюжиной кроватей вдоль стены и парой дверей, ведущих к уборным. То, что люди здесь были узниками, можно было понять только по цепям на руках и ногах, позволявших заключенным передвигаться, но не драться.       При их появлении в помещении воцарилась тишина. Двое Пожирателей, охранявших вход, поклонились Волдеморту, и еще четверо слуг вошли следом. Не то чтобы Темный Лорд нуждался в защите, но и не желал провоцировать пленников на необдуманные действия.       Только Волдеморт хотел позволить Гермионе подойти и поговорить с заключенными, как появился еще один Пожиратель смерти — мисс Смит. Чары изменили ее внешность, и Лорду потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать ее.       — Ты..? — только и сказал он, не желая, чтобы последователи были в курсе его дел со шпионкой.       Немая женщина кивнула и протянула ему папку с документами. Глянув, что внутри, Волдеморт улыбнулся — о да, ей удалось расшифровать дневник Хаффлпафф! Хорошо, очень, очень хорошо!       — Прекрасно, — наконец произнес Волдеморт. Гермиона, нахмурившись, посмотрела на супруга, но тот никак не отреагировал. — Ты заслужила награду. Чего ты хочешь? Денег? Личную прислугу? — он жестом обвел камеру. — Или кого-то из Пожирателей смерти?       Мисс Смит равнодушно осматривала помещение. Волдеморт не припомнил, чтобы она когда-нибудь демонстрировала эмоции. Но когда взгляд шпионки за что-то зацепился, ему показалось, что в них вспыхнул какой-то огонек. Что же могло так привлечь ее? Проследив за взглядом Пожирательницы, он увидел сидящую на кровати младшую из Уизли.       — Вот как, — признаться, он удивился. Ему никогда не приходило в голову, что мисс Смит имеет интерес к девушкам. Единственное, в чем он был уверен, что никто из Пожирателе никогда не привлекал ее. — Что ж, тогда…       — Что? — вот и до Гермионы дошло, что происходит. — Ты обещал мне больше никогда не беспокоить Джинни!       Волдеморт вздохнул.       — Я ее и не трогаю. Уверен, что и мисс Смит не причинит ей вреда. Ведь так? — он повернулся к шпионке, и та кивнула. — Вот видишь.       Гермиона недоверчиво смотрела на эту мисс Смит.       — Я лично наведаюсь к вам, и если ты хоть что-нибудь сделаешь с Джинни…       Но мисс Смит улыбалась и кивала. Гермиону беспокоила дежурная улыбка женщины.       — Вот и договорились. Гермиона, приведи к нам свою подругу, — обратился к супруге Волдеморт.       Гермиона послушно привела мисс Уизли. Джинни была напугана, но не пыталась сопротивляться. Такая покорность заставила Волдеморта задуматься — потеряла ли пленница надежду или ей уже все равно на то, что с ней будет? Три старших брата перешли на его сторону. Ладно, близнецы согласились на это, только чтобы он держался подальше от остальных членов их семьи. В отличие от Перси, у которого, кажется, не возникло и капли сомнения, чтобы стать Пожирателем смерти.       — Я обязательно навещу вас, — заверила Гермиона. — Если с тобой будут плохо обращаться, я найду способ освободить тебя.       И с укором посмотрела на супруга.       Джинни вздохнула и робко глянула на мисс Смит. Та сжала руку Уизли, вызвав у пленницы недоумение. Волдеморт заклинанием снял цепи, и шпионка немедля исчезла вместе с новой… игрушкой? Волдеморт мысленно вздохнул. Эту женщину он никогда не поймет.       — Не хочешь побеседовать с остальными? — обратился он к жене. — А я пока подожду тебя здесь, почитаю, — и махнул рукой в сторону угла.       — Как хочешь, — бросила Гермиона. Она все еще злилась, что он фактически продал ее подругу. Ничего, подумал Темный Лорд, привыкнет.       Гермиона пошла к заключенным, а Волдеморт наколдовал себе удобное кресло, и погрузился в изучение расшифрованного дневника Хаффлпафф.

xxx

      Гермиона злилась на мужа за то, что он так поступил с Джинни. Пусть даже самой Джинни было все равно. Но большая часть заключенных действительно вела себя слишком спокойно. Уж не опоил ли их Волдеморт умиротворяющим зельем? Возможно, но все же… это было не в его стиле. Или уже в его?       Гермиона огляделась. Из Уизли никого не осталось. Грюм задумчиво пялился в стену. Рядом с ним на кровати сидели Кингсли и Гестия Джонс и с любопытством наблюдали за Гермионой. Через пару коек разместились Тонкс и девушка с темно-каштановыми волосами (Гермиона не помнила ее имени). В их взгляде Гермиона чувствовала ненависть и невольно нахмурилась. Наконец, она заметила Люпина, сидевшего прямо за ними. Улыбнувшись, поспешила к нему.       Только когда она присела рядом, Римус посмотрел на нее. Гермиона заметила, что его левая нога забинтована.       — Привет, Гермиона, — Римус искренне улыбнулся. На мгновение его взгляд задержался на ее предплечье. Гермиона мысленно прокляла Волдеморта и его безумные выходки.       — Привет, Римус. Как ты?       Тот пожал плечами.       — Мы проиграли войну. После смерти Дамблдора я понимал, что это всего лишь вопрос времени, и все же…       — Твоя нога? Ее не лечат? — перевела она тему, не зная, как реагировать на столь спокойное отношение к поражению.       — Вообще-то, они как раз этим занимаются. Меня укусила змея, большая такая. Но чтобы исцелить меня полностью, потребуется время. Я рад, что больше никто не пострадал, — Римус ответил так, словно других проблем, кроме его ноги, и не существовало.       — Вас чем-то накачали? — Гермиона не могла не спросить.       Римус снова пожал плечами.       — Скорее всего. Мы все были не в себе, когда оказались здесь. И твой муж дал нам… точнее, заставил что-то выпить. Если честно, теперь кажется, что мне стало легче соображать.       Гермиона вздохнула и глянула на Волдеморта, погрузившегося в изучение документов, которые принесла Пожирательница. Если честно, ей было интересно, что же он читает.       — Он пытал вас?       — Нет, — ответил Римус. — Признаться, я сам удивлен. По его словам, раз война окончена, в этом нет необходимости. Он рассчитывает, что теперь мы присоединимся к нему.       — Как мило с его стороны, —съязвила Гермиона. — И что ты думаешь?       — Кто-то уже принял его предложение. Большинство принесло клятву не выступать против него. Фред и Джордж так и будут заниматься своим магазинчиком, попутно выполняя заказы Пожирателей смерти. Стерджис тоже смог с ними договориться. Минерва будет и дальше преподавать, только уже под присмотром приспешников Темного Лорда. Но никто из них не согласился принять Метку. Не считая Перси.       — А остальные? Мистер и миссис Уизли? Хагрид?       — Их больше нет, Гермиона, — Римус накрыл ее ладонь своей. — Они все погибли в бою.       Нет, Гермиона не заплакала. Она сбилась со счета, сколько пролила слез из-за друзей, убитых Волдемортом. Ничего не исправить. Она понимала, что давно сдалась. И эта мысль тревожила ее.       — А ты? — спросил Римус. — Он не обижает тебя?       Гермиона сморщила носик.       — Все в порядке. Он помог с поисками моей мамы. Сейчас она живет вместе с нами. Можно сказать… что он по-своему заботится обо мне.       Если только не застает целующейся с другим мужчиной, мысленно добавила она.       Римус сплел их пальцы.       — Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива, Гермиона. После смерти Рона я надеялся, что ты будешь счастлива со мной. Увы, этому не суждено сбыться.       Гермиона удивлено уставилась на Люпина. Он что, признался ей в любви?       — Римус… — она не могла найти слов. —Ты.? Но как.? Когда?       Тот застенчиво улыбнулся.       — С тех пор как тебе исполнилось шестнадцать. Я понимал, что это неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Ты даже не представляешь, какая ты красивая. Я решил, что нужно дождаться, когда ты выпустишься из Хогвартса… но опоздал. До сих пор виню себя, что не признался сразу. Возможно, Фадж не использовал бы тебя в своих замыслах, не будь ты одинока.       Связать свою жизнь с Римусом? Гермиона невольно обернулась, чтобы снова глянуть на мужа. Волдеморт стал огромной частью ее жизни. У них есть сын. Но если бы Римус был отцом ее ребенка, то точно никогда бы не использовал чары немоты, чтобы не слышать детского плача, никогда бы не отобрал у нее палочку и не стал бы запирать в комнате.       Но Римус никогда бы не смог спасти ее мать. Никогда бы не отправился на поиски сокровищ. И никогда бы не смог доставить того удовольствия, что дарил ей Волдеморт. Он был слишком мягок для этого.       В любом случае у нее нет выбора. И теперь, когда она знает, что такое жизнь с Волдемортом, вряд ли смогла выбрать кого-то… менее выдающегося. Что не отменяет ее желания, чтобы супруг покончил с пытками и убийствами.       — Спасибо, Римус. Если все было иначе, я бы осталась с тобой, — ответила она и сжала его ладонь.       Римус вздохнул.       — Я знаю, Гермиона. Я только хочу спросить… счастлива ли ты?       Она улыбнулась.       — Не могу сказать, что страдаю. Да, мне хочется… — она кивнула в сторону мужа, — чтобы он изменился. Не полностью, просто чтобы стал немного лучше. Он невероятно умен и… в общем, иногда я действительно чувствую себя счастливой.       — Иногда… — Римус улыбнулся. — Иногда это тоже хорошо. Глупо думать, что можно быть счастливым постоянно.       Она кивнула.       — Чем теперь займешься?       — Даже не знаю. Принять его сторону я не могу. Я потерял Джеймса, Гарри, Сириуса… ничто меня здесь не держит, — задумчиво ответил он. — Наверное, постараюсь уехать из страны. Как думаешь, они позволят?       Гермиона кивнула.       — Если что, я выбью разрешение.       — Спасибо, — он чуть наклонился и протянул к ней руки. Гермиона позволила себя обнять и на секундочку прикрыла глаза. Рядом с Римусом ей всегда было спокойно.       Конечно, это не могло понравиться Волдеморту.       — Гермиона!       Люпин немедленно отпустил ее. Гермиона повернулась к подлетевшему мужу, недовольный взгляд которого не обещал ничего хорошего.       — Ну и? — вырвалось у нее. — Я прощалась с Римусом.       — Неужели? — похоже, он ей не поверил.       Гермиона встала в полный рост.       — Порой ты просто невозможен!       Волдеморт уже был готов возразить ей, когда к нему со спины подошли Тонкс и другая пленница. Их движение выдал шум цепей.       — Простите, — сказала Тонкс.       Волдеморт немного подивился такой наглости.       — Что?       — Мы тут поговорили и решили спросить, почему вы до сих пор женаты, — выдала вторая пленница. Гермиона все пыталась вспомнить ее имя. Она точно видела эту девушку на собрании Ордена.       Волдеморт посмотрел на нахалку.       — Не понимаю, какое это имеет отношение именно к вам.       Может, ее зовут Эмилия?       — Вы можете выбрать более достойную партию! — воскликнула девушка.       Гермиона недовольно прищурилась. Да что эта девица имеет против нее? Гермиона глянула на Римуса, но тот массировал виски, словно испытывал жуткую головную боль, и вздохнула.       Волдеморт повернулся к жене.       — Дорогая, ты знакома с этими… дамами?       — Ну… Это Тонкс, а это… — Гермиона встала поближе к мужу и снова посмотрела на пленницу. — Прости, я не помню твоего имени.       — Эмма Мериуэзер! — она представилась сама. — Когда ты поступила в Хогвартс, я была старостой. Но, конечно, ты меня не помнишь, я же не знаменитость!       — О чем ты? — Гермиона недоверчиво смотрела на пленниц.       — О, да будет тебе, Гермиона, — вступилась Тонкс. — Всем известно, что ты интересуешься исключительно знаменитостями. Сначала Гарри, потом Крам, теперь… — и она рукой показала на Волдеморта.       Гермиона старалась не взорваться. Эти люди проиграли войну, они расстроены…       — Это вовсе не так. Гарри был моим другом, Крам всего один раз пригласил на бал, а с Волдемортом нас поженили против воли!       Мериуэзер смело посмотрела на Волдеморта.       — Вы можете выбрать кого-то получше.       — Никак ищешь работу? — огрызнулась Гермиона. Нет, она всегда была готова понять и принять, пока люди не переходили границу.       Брюнетка ответила ей высокомерным взглядом.       — Я лучше нее.       Гермиона чуть не вспылила в ответ, но Волдеморт опередил ее.       — Ты уверена, что была бы лучшей женой?       Кажется, Мериуэзер не ожидала такой реакции. Какое-то время она переводила взгляд с Волдеморта на Гермиону и обратно, потом позволила себе оценивающе пробежаться глазами по телу Темного Лорда. Гермиона почувствовала укол ревности и желание как следует стукнуть соперницу.       — Да, — наконец ответила пленница. — Грейнджер всего лишь заучка. Книжный червяк.       Волдеморт недобро усмехнулся.       — Джонсон.       Тут же один из Пожирателей приблизился к хозяину. На вид ему было чуть за пятьдесят, щеку рассекал уродский шрам. Он был огромным и страшным. Джонсон поклонился Волдеморту.       — У нас тут мисс Мериуэзер заявляет, что она лучшая кандидатка на роль моей спутницы. К сожалению, я не уверен, что именно она имеет в виду. Почему бы тебе не… испытать даму в тех областях, которым, по твоему мнению, должна соответствовать идеальная жена? Две недели, чтобы подготовить подробный отчет, — спокойно произнес Волдеморт.       Испуг на лице Эммы был настолько комичным, что Гермиона рассмеялась бы, если не знала наверняка, что теперь ожидает несчастную. Она решила заступиться, но Волдеморт остановил ее взглядом, в котором она ясно прочитала приказ не вмешиваться. Эта нахалка здорово его разозлила.       Джонсон исчез вместе с пленницей, а Волдеморт вывел Гермиону из камеры. Ни Тонкс, ни Люпин не посмели возразить. Никто не хотел оказаться на месте Мериуэзер.       — Зачем ты с ней так? — робко спросила Гермиона, пока они шли по коридору.       Неожиданно она оказалась прижата к стене.       — Ты моя жена, Гермиона. Если кто-то не уважает тебя, значит, такого же мнения он и обо мне. Я не могу этого допустить. Поняла?       Она осторожно кивнула, и Волдеморт тут же отпустил ее.       — К тому же, — добавил он равнодушно, — быть книжным червем не так уж и плохо.       Гермиона на это только улыбнулась.       Вернувшись в спальню, Волдеморт опустился на диван и жестом пригласил жену присоединиться к нему. Как только Гермиона присела, он достал из кармана мантии папку с исписанными листами бумаги.       — Что там? — спросила Гермиона и подвинулась поближе, пытаясь рассмотреть записи.       — Расшифровка дневника Хаффлпафф, — благоговейно произнес Волдеморт.       Гермионе почти удалось вырвать папку из его рук.       — О чем она пишет?       — Эй, полегче! — он оттолкнул ее руки. — Я успел прочитать только несколько первых страниц. Там описывается, что она делала с Чашей. Такого даже я представить не мог! Горы подчинялись ее воле, когда строился Хогвартс!       — Хаффлпафф? Делала такое в одиночку? — Гермиона попыталась прочитать хоть строчку.       — Наверное. Эти Чаши управляют всем, что есть на Земле. Должно быть, их создали сами боги! — Волдеморт пролистал несколько страниц. Гермионе еще не приходилось видеть его таким взволнованным.       — Как они это делают? — ей тоже хотелось знать.       Но Волдеморт покачал головой.       — Пока не знаю. Сперва надо дочитать.       — Я тоже хочу! — она не хотела, чтобы это прозвучало так жалобно, но ей было ужасно интересно.       — Лучше пососи мне член, пока я буду занят делом, — отрезал Волдеморт, не отрываясь от рукописи. И тут же посмотрел на Гермиону. — Я это вслух сказал?       Гермиона недовольно скрестила руки.       — Если ты про минет, то да. Интересно, почему ты так сказал.       Он промолчал. Потом смутился. Темный Лорд смутился! Не сказать, что сильно, щеки лишь немного порозовели. Гермиона не сдержала улыбки, и Волдеморт нахмурился.       — Ладно, иногда я несколько… увлекаюсь, когда исследую что-то необычное. Но почему бы тебе, как послушной жене, не опуститься на колени и не сделать приятное своему мужу, когда он просит? — теперь он пытался скрыть смущение, притворяясь злым. Но Гермиона не поддалась.       — Очень сомневаюсь, что другие жены так просто соглашаются на то, о чем их просят мужья, но если ты дашь мне это прочитать, то, вероятно, я… тоже могу увлечься чем-то приятным для тебя, — ухмыльнулась она.       Какое-то время он просто смотрел на нее, пока не улыбнулся в ответ.       — А скажи-ка мне, Гермиона, не приходилось ли тебе мастурбировать в школьной библиотеке?       — Нет… Обычно я это делала, когда возвращалась к себе в комнату, — она даже немного покраснела. Она никогда никому не говорила об этом раньше. — А ты?       Он задумчиво кивнул, и ей показалось, что в его глазах заплясали чертики.       — И какие книги тебя возбуждали?       — Те, в которых я находила что-то новое. В основном по трансфигурации, это сложный предмет, и чтобы разобраться, нужно немало времени…       Он поцеловал ее. Скорее, даже атаковал ее рот своим. У Гермионы голова закружилась. Ей казалось, что она одна такая, кто возбуждается от новых знаний. Такого никогда не происходило в классе, только наедине с самой собой, когда ей после долгих усилий поддавалось что-то новое и трудное. Может быть, именно радость от конечного успеха заставляла ее работать снова и снова и кружила голову. Понимание, что Волдеморт испытывал то же самое, что он такой же ботаник, не только многое объясняло, это еще и сблизило их.       А мисс Мериуэзер считает книжных червяков скучными занудами!       Волдеморт быстро освободил ее от одежды и скинул свою мантию. Что-то пробормотав под нос, толкнулся в нее одним быстрым движением. Гермиона вскрикнула — его член показался ей больше, чем обычно, из-за чего было даже немного больно. Но стоило Волдеморту опустить руку и начать ласкать ее клитор, как боль отступила. Она засасывала и покусывала его язык. Еще несколько толчков и они пришли к финишу почти одновременно.       — Ого, — прошептала Гермиона, немного придя в себя после оргазма.       Волдеморт потерся носом о ее щеку. Захихикал. Потом рассмеялся в полный голос.       — Что с тобой? — спросила она, кончиками пальцев водя по его груди.       — Ничего, — он продолжал смеяться. — Неужели тебе не смешно?       — О чем ты? — уточнила она, не сдерживая улыбки. Непрекращающийся смех был заразителен.       — Еще утром я был так зол на тебя, а сейчас… уже нет, — он прикоснулся к ее татуировке. — А тебе идет.       Гермиона шумно выдохнула, продолжая улыбаться.       — Когда-нибудь я отплачу тебе той же монетой.       — Я в тебе не сомневаюсь, — и снова ее поцеловал. — Предлагаю переместиться в кровать и продолжить.       Гермиона подняла упавшую на пол папку.       — Только после того, как ты дашь мне прочитать дневник.       Он поднял ее на руки.       — Если ты умеешь читать быстро, мы можем делать это вместе.       Гермиона куснула его за подбородок, пока он нес ее к кровати.       — Я читаю очень быстро.       Волдеморт опустил жену на кровать и поцеловал. Гермиона бросила папку на подушку, и обняла супруга. Несмотря на недавний оргазм, она снова чувствовала возбуждение. Волдеморт оторвался от ее губ, поцеловал в щеку и стал спускаться ниже к ее шее.       — Мне нравится, когда ты делаешь так, — промурлыкала Гермиона.       Хмыкнув, он принялся ласкать ее тело.       — Я знаю, что тебе нравится, женушка. Но твоему прекрасному телу придется немного подождать. Давай сюда дневник.       Гермиона разочарованно вздохнула, но все же позволила Волдеморту сесть и сама прижалась спиной к его груди. Он обнял ее и взял папку. К ее удивлению, он дал ей время пробежаться по страницам, с которыми уже ознакомился. Дальше они читали уже вместе. Гермиона не могла признать, что это было захватывающе — Хельга Хаффлпафф умела писать. И, к великому раздражению Волдеморта, постоянно говорила о великой силе любви.       — При чем тут любовь? — проворчал он где-то на середине. — Я заставлю Чаши работать без какой-то там любви.       Гермиона молча закатила глаза и продолжила чтение. Иногда его пальцы путались в ее волосах, и это даже было приятно.       Ближе к концу дневника Гермиона поняла, как любовь связана с магией Чаш.       Салазар и я как-то обсуждали, способен ли мой кубок дать бессмертие. Он был убежден в этом. И я верю, потому что знаю историю создания кубка.       Кубков было два. Первый создал чародей из северных земель. Потеряв свою любовь во время Великих Холодов, он мечтал вернуть ее. С помощью магии, превосходящей любую другую, он создал Кубок из Песни Ветра, Сердца Воды, Спокойствия Леса, Надежды Огня и сакральной частички собственной души. Он работал три дня и три ночи, и благодаря всей любви, что была в нем, он смог вернуть к жизни свою возлюбленную.       Но вскоре они поняли, что, возродившись, она получила вечную жизнь. Проходили года, а она совсем не менялась, в то время как чародей старел. Оба тяжело переживали. И однажды в порыве отчаяния колдунья создала второй Кубок. Он нес только смерть. Она сделала его из Холода Ветра, Гнева Воды, Страха Леса, Отчаяния Огня и сакральной частички собственной души. Спустя три дня и три ночи она заставила возлюбленного испить из Кубка. Он умер и ожил, благодаря первому Кубку, что создал сам. Легенды говорят, что они жили долго и счастливо. Но когда вечная жизнь им наскучила, они одновременно испили из Кубка колдуньи.       Я никогда не рассказывала Салазару эту легенду. Но не удивлюсь, если он уже наслышан. Хорошо, что мне не ведомо местонахождение другого Кубка. Ведь первый Кубок не может вернуть к жизни человека, умершего обычной смертью. Я даже не уверена, что он способен воскресить кого угодно. Но верю в то, что он побеждает только ту смерть, что несет второй Кубок.       Но, даже если Салазар отыщет Кубок колдуньи и выпьет из него, сомневаюсь, что кто-то может любить его настолько сильно, чтобы захотеть вернуть к жизни.</i>       — Ох, — Волдеморт бросил рукопись на кровать. Гермиона посмотрела на мужа, на лице которого буквально читался быстрый и усердный мыслительный процесс. И, похоже, их выводы совпали. Чтобы стать бессмертным нужно умереть, и только после этого кто-то должен вернуть тебя к жизни. Беда в том, что Волдеморт боялся смерти и сделал все, чтобы не осталось никого, кто пожелал бы вернуть его в мир живых.