all about them

Старая деревянная кровать скрипит надсадно, ее спинка бьется о стену, оставляя некрасивые царапины на светлых обоях. Шторы задернуты, смятое белье скинуто на пол. - Тэхё-он, - стонет Чонгук, жмуря глаза и стискивая чужие запястья до боли. Он вцепляется зубами в загривок, содрогается всем телом и падает грудью на чиминову спину. Пак дышит загнанно, утыкается носом во влажное от их пота постельное белье и пытается Чона, который весит совсем не мало, с себя скинуть. Тот поднимается неспешно на руках и отодвигается тут же, как встречается с пристальным взглядом Чимина из-за плеча. Чонгук не любит, когда ему приходится смотреть Паку в глаза, а Чимину просто от их обоих тошно, потому он даже не пытается настаивать. Принимают душ по отдельности, быстро меняют белье и ложатся спать. Чимин поворачивается к Чонгуку спиной, потому что у них так принято. Паку без человеческого тепла спится плохо, ну а Чонгуку так легче просто. Он видит перед глазами мягкую кожу рельефной спины и ему почти удается представить, что это не какой-то там Пак Чимин, а его Тэхён. У них странный и глупый неоглашенный контракт между двумя потерянными в жизни людьми. Одному был нужен сосед в съемную квартиру и регулярный секс. Второму был нужен кто-то, кто не дергался бы, когда он, кончая, стонет имя другого человека. Чонгук решает объявить об этом сразу же, ошарашивая с порога, на что Чимин таращится с пару секунд и смеется заливисто, заявляя, что пусть что угодно он там себе под нос бубнит, лишь бы был умел настолько, насколько себя описывал. Оказалось, что Чон в действительности был более чем умелым, а еще оказалось, что именем, о котором ему говорили, был "Тэхён". Ему если честно фиолетово было совершенно, он получил не надоедливого и тихого соседа, что держит квартиру в порядке, вкусно готовит и трахается божественно - чего еще желать? А что он там кричит во время оргазма не важно совсем. По крайней мере, так он думал в начале этого необычного сожительства. Чимин во сне жмется к Чону неосознанно, обвивает руками и зарывается лицом в грудь, и все у них хорошо до вот этого вот момента, потому что когда на утро Чонгук просыпается, то тут же отталкивает от себя теплое тело и смотрит на заспанно моргающего Чимина обвиняюще. Чонгук не говорит ни слова и уходит в ванную комнату, громко хлопая дверью. У обоих на душе дерьмово с самого утра, в чем они, конечно же, винят друг друга. Весь последующий день Чонгука раздражает буквально все: громкие сигнальные гудки машин, толпы людей, нудные лекции в университете, и то, что в тренажерном зале очереди бесконечные. Он колотит боксерскую грушу от души, пытаясь выплеснуть все то, что у него внутри бурлит. Он безумно зол на Чимина и определенно представляет, что кулаки его проходятся не по коричневой клеенчатой ткани, а прямиком по чиминову лицу, уродуя красивый облик. Чонгук переводит дыхание и прикрывает глаза, убеждая себя мысленно, что каждую ночь видит в чужом лице черты Тэхёна, что целует Тэхёна и что выцеловывает шею Тэхёна. Не Пак Чимина, а своего Тэхёна, что все еще любим им безмерно. Так, как он обещал самому себе. Когда он приходит домой, Чимин уже там. В его глазах ни капли горечи, на столе приготовленный ужин, а на самом Паке почти ни грамма одежды. Чонгук улыбается голодно и несет довольно ухмыляющегося Чимина сразу же в спальню. - Я не будут нежничать сегодня, - Чонгук вдруг понимает, что в глаза Паку смотреть становится все легче и легче. Черт. - Ты знаешь, что я люблю именно так, - Чимину удается выглядеть совершенно беспринципным, таким, каким он некогда впустил Чона на порог квартиры. Пока еще удается, думает Пак. *** Чимин везде. Он движет бедрами плавно, закидывает голову вверх и говоритговоритговорит. Чонгук просит его остановиться, но Пак не слышит, продолжая самозабвенно двигаться. - Заткнись, - глаза Чонгука закрыты, а голос натянут струной, готовой разорваться и отдать хлестко по рукам. - Что ты там бормочешь, идиот? - Чимин слышит все отлично, усмехается и стонет еще громче, чем раньше. Чонгук смотрит Паку в глаза прямо, нечитаемо. - Заткнись к чертям собачьим, я не хочу тебя слышать. - А не пойти бы тебе на...- Чонгук вдруг подрывается, переворачивает их с Паком и садится на кровати. Чимин, не ожидавший этого, лишь моргает осоловело глазами и таращится на злого Чона, что уже натаскивает на себя одежду. - Чонгук, постой. - Я к себе. Чон хлопает сначала дверью в комнату, а потом и входной. Пак отмирает спустя минуту, смотрит в окно на удаляющуюся чонгукову спину и ощущает, как в носу щиплет. Плакать из-за него он точно не будет, твердит себе Чимин, утирая горькие слезы. *** Чонгук даже благодарен Паку за игнорирование в первые пару дней, но спустя неделю начинает ощущать иррациональную злость. Еще в ту ночь он ощущал, что в каждом движении Чимина, в каждом слове и стоне - это все Пак. Высокая трель совсем не похожа на глубокие перекаты голоса Тэхёна, рельефное тело не похоже на выпирающие тэхёновы кости, острый юркий язык - не мягкий и неспешный, что мягко ласкает его собственный. Когда Пак молчал и утыкался лицом в подушку, то Чону не составляло труда представить перед собой того, кого он обещал любить до конца своей жизни. Но все что там происходило - все было не то. Он спал с _Чимином_ и впервые осознавал это так явно и четко. Ему тогда было отвратительно, потому все, что он был в силах сделать - убраться поскорее, потому что абсолютно новое ощущение крыло на совершенно ином уровне. Если раньше он просто представлял себе Тэхёна, то в этот раз... в этот раз ему было хорошо с Чимином. И он испугался этого до смерти. Ну а сейчас ему просто хреново, потому что, даже живя в одном доме, Паку удается бегать от Чонгука исправно. То он уходит на работу в ночную смену, когда таковых нет у Чона, то остается на ночевки у многочисленны друзей. Когда Чонгуку удается перехватить Пака, тот собирает рюкзак и смотрит загнанно на Чона, что маячит на пороге комнаты. Чон спрашивает, что за детские игры в прятки, Чон спрашивает, почему эта долбанная игра в молчанку вообще началась, ведь они никогда и ничего друг другу не обещали. Чимин продолжает молчать, когда Чонгук вжимает его в стену и выплевывает озлобленные слова ему в лицо. Чимин молчит, пока Чонгук вгрызается в его шею и стаскивает одежду. У Чонгука сносит крышу просто потому, что Чимин тут. Он с ним. Он прогибается под его прикосновениями и хнычет в подушку от его, Чонгука, действий. И оргазм его кроет с небывалой силой, такой, что отключает практически сразу. В полудреме Чонгук ощущает, как Чимин копошится под боком, а потом выходит, тихонько прикрывая за собой дверь. *** На следующее утро Чонгук слышит болтовню дикторов из утренней программы на кухне и не может сдержать улыбки. Чимин впервые за долгое время дома. Пак вообще более не прячется, но выглядит совершенно и полностью потерянным. Под глазами изо дня в день расползаются налитые синевой круги, а тело становится все более костлявым. Чонгук беспомощно таскает тарелки с едой в комнату Пака, пока тот корпит над заданиями из университета. Он дарит слабую улыбку и говорит, что съест обязательно. Как-то раз Чон видит, как Чимин сгребает еду с тарелки в целлофановый пакет и выкидывает в урну. Чонгук тогда заходит в комнату и смотрит на Пака слезящимися глазами. - Чимин, пожалуйста, я больше не могу смотреть на это. - А ты не смотри, Чонгукки, - улыбается Чимин. *** Чонгук следит за питанием Пака ревностно, так, будто от этого его собственная жизнь зависит. Он просчитывает калорийность блюд, отмеряет нужные граммы и расфасовывает дневной рацион Пака по контейнерам. Чимину становится лучше: лицо приобретает здоровый румянец, вес выравнивается. Чонгук радуется этому словно ребенок, ищя отражение этих своих эмоций в глазах Пака, но не видит. Чимин улыбается и благодарит, отвешивая вежливые поклоны, относится к нему так, как не относился никогда до этого. В один из этих дней Чонгук не выдерживает. На очередное вежливо-холодное прощание он просто прижимается спиной к стене прихожей и сползает вниз. Пак дергается к нему инстинктивно, но останавливает себя, одергивая руку, пока не слышит приглушенные всхлипы. Чонгук поднимает раскрасневшиеся от слез глаза и смотрит прямо в чиминовы. - Прости меня, хён. Пожалуйста. Прости. *** У Чимина на работе завал. В кафе, которое принадлежит его тете, завезли новую мебель, а грузовая компания подвела, прислав уведомление о том, что заказанная группа подъехать не сможет слишком поздно. Чимин звонит Чонгуку и просит подойти, потому что таскать это все одному невозможно, а в Чоне "херова туча килограмм мускулатуры, которая не находит применения", как Пак вещает тому в трубку. Они таскают коробки вдвоем и Чимин беспрестанно просит прощения за то, что выдернул Чонгука в его выходной, на что Чон лишь отмахивается. У них с Чимином все совершенно непонятно сейчас. Пак стал самим собой, прежним добряком, что будит Чонгука с утра запахом приготовленных оладьев, а под вечер приходит с зажатым под мышкой вырытым черт пойми откуда CD диском и устраивает очередной просмотр второсортного кино. Чимин вновь улыбается солнечно и треплет Чона по волосам при каждом удобном случае. И все, казалось бы, по старому. Лишь вопрос о совместных ночах так и остается нерешенным, висит между ними неозвученным грузом, сея ту самую неловкость, о которой никто из них не решается говорить, боясь нарушить хрупкое перемирие. Они водружают последнюю коробку на стол и улыбаются друг другу замотанно. - Кажется, все? - Чонгук осматривает помещение, отряхивая руки. - Да, спасибо, мелкий, - фырчит Пак, запрыгивая на барную стойку. Чонгук уже готовится отбить ему назад шутку про "мелкого", как Чимин вдруг вновь начинает говорить. - Знаешь... Я думаю, что нам не обязательно проводить ночи друг с другом. Я все понимаю. - Ты не хочешь теперь? - Чонгук соврал бы, если бы сказал, что не ожидал этого. - Я? Да ты не о том думаешь сейчас, - Чимин недовольно ведет головой и хмурится. - Тогда в чем проблема? - Чонгук спрашивает это с максимальной аккуратностью, которая присуща человеку, что тактичным в разговорах быть не привык. - Но Тэхён... - Тэхён? - Чонгук произносит это имя и вдруг осознает, что оно дается ему совершенно иначе - легко, так, будто не оно болело, отдаваясь каждой произнесенной вслух буквой где-то глубого внутри; а сердце ухает в пятки, когда вдруг он понимает, что все последнее время думал лишь о Чимине, и, вопреки всему, эта мысль ему нравится. - Думаю, нам нужно отмотать немного назад, - Чон трясет головой, улыбается широко и подходит к Паку, - привет, меня зовут Чон Чонгук, я твой новый сосед, который совершенно точно не тот помешанный чувак, что заявлял все те вещи с самого порога. А еще я не хочу делать того, что тот чувак тебе предлагал. И вообще я хочу сходить с тобой куда-нибудь. Не откажешь? Чимин опускает голову и улыбается совершенно по-дурацки. - Не откажу. *** Чонгук смотрит на Чимина и не может оторваться. Он подкладывает руку под голову и изучает мягкие черты спящего рядом старшего. Светлые волосы спутаны, веки подрагивают, рот приоткрыт, и в этом всем - домашний и теплый Пак. Чонгук щелкает Чимина по носу и тот хмурится, сразу же вытягивая руки и прижимая Чона к себе. - Ну чего тебе опять не спится, ребенок? - хрипит Чимин куда-то в чонову макушку. - Ничего, хён, прости. Спи, - Чонгук улыбается и обнимает Пака за талию, вжимаясь как можно сильнее в теплое ото сна тело. Чонгук привык, что в жизни все решает сам. И за Тэхёна он тоже все решил некогда, его образ примеряя на каждого, обещая глупой любви до конца своих дней. Сейчас Чонгук уверен, что, спроси у него, тот бы никогда не позволил младшему такие обещания давать. Чонгук на самом деле понимает, что ему просто повезло. Чимин вытащил его из того, во что он себя собственноручно закопал и глаза открыл, заставив смотреть на мир по-новому. И Чонгук смотрит. На своего Чимина, что во сне сладко сопит и жмется ближе, хотя, казалось, куда бы еще ближе. Именно тут, под боком у Чимина, почему-то верится в то, что все у них будет хорошо. Чонгук улыбается и закрывает глаза.