Пластырь на носу

       Вадим предложил погулять, а я что, я только за. Одевшись потеплее мы пошли в магазин.        Город в предвкушении праздника. Люди спешат и суетятся, невыносимые пробки, вечный мат от водителей которые торчат из окон, но… это не может затмить красоту на улице. Дома, деревья, фонарные столбы, все в гирлянде, гирлянды переливаются различными огоньками. В этом году выпало много снега. Дети лепят снеговиков и катаются с горок. Везде смех, он перекрикивает мат. Я посмотрел на Вадима из-под чёлки. Глаза встретились. Искра, буря, безумие! И вот я качусь с горки одолжив у какого-то карапуза ледянку. Я кричал, как не знаю кто, катясь по ледяной горке. Снег был у меня везде, в ушах, во рту, в глазах, в носу, за шиворотом и в штанах. Щёки были как два спелых яблока в Июле. Я умудрился навернулся с ледянки и, весело хохоча, я покатился сосиской дальше. Вадим что-то орал наверху горки, а я сидел весь в снегу, в сугробе и смеялся.        После тридцати минут, смеха и снега в жопе, мы вернули детям ледянки и, хохоча на весь район, шли в магазин.        Большой торговый центр встретил нас приятной музыкой и большим количеством народа. Свет вывесок магазинов резал глаза. Но нам надо на второй этаж. Я снял куртку и повязал её вокруг бёдер, шапку я отдал Вадиму, который нёс свою куртку в руках. Мы поднялись по лестнице и пошли в Макдак. Вадим купил нам тридцать чекинов, мне молочно-ванильный коктейль, себе шоколадное мороженое, ещё одну большую колу, и большую картошку фри. Мы начали уплетать фастфуд за обе щеки, одновременно обговаривая, куда потом пойдём. — Привет, Арсений. — мы подняли головы и увидели парня. Ну парень как парень, с тёмного коричневыми волосами. Парень довольно бледный. Большие карие глаза, густые брови. Одет он был в бежевый свитер, и чёрные штаны, синяя куртка была накинута на плечи. — Мы знакомы? — кареглазый показался мне знакомым, даже голос был мне знаком. Он улыбнулся, улыбка у него красивая. — Мы с тобой в одной начальной школе учились, ты что, забыл? — я начал вспоминать старых одноклассников. Да, там вроде, был Макс, мой сосед по парте, но он вроде в коме. — Ты ли это, Макс? — парень кивнул. — О-о! Садись, рассказывай про жизнь! — и мы начали рассказывать про то, как мы жили до этого времени. Говорил он расплывчато объясняя это тем, что у него начались частые потери памяти. Мы с Вадимом ему по сочувствовали. Макс, кстати, очень вырос, мой сто семьдесят три он переплюнул, примерно его рост сейчас был сто восемьдесят. — Сень, можно с тобой поговорить без посторонних ушей? — и он кивнул на Вадима. Я пожал плечами. — Мы сейчас придём.— друг кивнул и Макс потащил меня в туалет.        Зайдя в помещение он попросил зайти в одну из кабинок, я согласился и зашёл. Наивный. Он зашёл следом и закрыл дверь на щеколду. Кабинка была узкая, меня это немного смущало. — Макс, так что ты хотел? —вместо ответа он придвинулся, вжимая меня в стенки кабинки. Сердце начало колотиться. — А с чего ты взял, что я Макс? — голос у него стал хриплым. Он поставил руку рядом с моим виском, так что я не видел дверцы, и выкрутится было бы очень тяжело. — А…к…то ты…т…такой? — я начал заикаться. В голове всплыл образ Тоби, или как его назвала Энн, Тики-Тоби. Если убрать маску и переодеть то… мои глаза полезли на лоб. — Меня послали за тобой. Тебе, Сень, дают весь завтрашний день, так что веселись, пока есть такая возможность. — и он впился в мои губы. От неожиданности я пискнул. Он начал кусать мои губы, я что-то мычал и судорожно начал толкать руками его в грудь. Ноги подкосились. Я попытался возмущаться но… он проник языком в мой рот. Я зажмурился, из глаз потекли слёзы, я чувствовал, как они текут по моим щекам и затекают в рот. Я чувствовал привкус метала во рту, и то, как он властно сминает мои губы, как он сплетает мой язык со своим. Это было противно, но больше, мне было страшно. Лёгкие начали разрываться, через несколько минут пыток он отстранился от меня и вышел из кабинки. А я медленно опустился на кафель, и начал рыдать, да, да, рыдать, громко и со всхлипываниями.