Спеши любить, умей прощать

Глава 5 Я помню этот день так отчетливо. Четвертое июля - день независимости нашей необъятной Родины. Я набрала всяких вкусняшек, хоть и праздновать мне, как впрочем, и всегда, было не с кем. А ведь прошел уже год с того времени, когда моя жизнь превратилась в кошмар. Я пыталась себя убедить, что тот случай был жестоким стечением обстоятельств. Так бывает: машины ломаются, люди погибают. Да, умом я это понимала, но в сердце у меня, как будто образовалась трещина, в которую, в наглую, без стыда и совести, засело чувство вины и рана не хотела затягиваться. Не знаю, можно ли было это так назвать, но я это чувствовала, именно как какую-то чужеродную субстанцию, повелевающую моей жизнью. У меня всегда так было, такой уж характер, такой родилась, застенчивость и неуверенность в себе были моим наказанием. Правда уведомление об этом никто не присылал, приходилось справляться самой. Я и испугаться даже не успела в тот миг, когда моя крошка, любимый старенький автомобиль модели Wartburg , доставшийся мне от отца, заглох. Отец скончался на Рождество. Без разрешения. Как он посмел оставить меня в полном одиночестве? Свою мать я даже и не помнила, она нас бросила и больше не появлялась в нашей жизни. Всё случилось так быстро, не успела я дотянуться до ключа зажигания, как услышала грохот. Повернув голову, я увидела врезавшийся в бетонное ограждение Мерседес, который превратился в груду искореженного металла. Мужчина и женщина погибли на месте. Потом, я узнала, что у них осталась дочь-подросток, я нашла информацию об этой семье, семье Скилт и хотела выразить свое глубочайшее сочувствие у их родственников, сказать, что мне очень жаль и что в этом, действительно, не было моей вины. Мне это было очень важно - получить прощение, и я поехала по адресу, где жили погибшие, но там никого не оказалось. Соседка сказала, что девочку, их шестнадцатилетнюю дочь забрали к себе друзья семьи, супруги Планк. Вернувшись домой, по телефонному справочнику я нашла их номер. Я долго не могла осмелиться набрать нужный номер, а решившись, мой голос предательски дрогнул. Мистер Планк не считал меня виновной, но попросил не приходить на похороны, так как Вероника Скилт - дочка погибшей пары, совсем иного мнения о случившимся и не нужно еще больше расстраивать девочку. Услышав это, у меня покатились слезы, не знаю… мне стало так плохо, так холодно от этого, одно дело, когда ты винишь себя сам, но совсем другое, когда тебя ненавидят и винят другие. После похорон я собрала всю информацию, какая появлялась в СМИ. Да, у меня, мною же внушенное, но, тем не менее, мучившее чувство вины, стало превращаться в манию, в навязчивую идею. Я хотела узнать, как выглядит девочка, какими были погибшими и кое-что, смогла собрать. Спустя месяц после несчастного случая, я даже осмелилась прийти в школу, в которой обучалась Вероника Скилт. Не знаю, чего я хотела добиться, но как только из ворот школы начали выходить учащиеся я, как последний трус, удрала оттуда. Долгое время меня мучили кошмары, и конечно, они были про тот злосчастный день. Я теперь, наверное, всегда буду ненавидеть день независимости США. Но как говорят - время лечит. В моем случае чувство вины просто немного притихло, если мне всего лишь от него было плохо, то каково было тогда этой девочке сироте, я понимала. Я продолжала работать в кофейне, которую пять лет назад открыл мой отец. Он многому меня научил и кофе, если без лишней скромности, я умела варить очень вкусным. Это меня в какой-то степени отвлекало от моих депрессивных мыслей. Я не знаю, как назвать то, что произошло этой весной, судьба, наверное, в нее я верю. Было девятое мая, с утра накрапывал дождь, и я прихватила с собой зонт, поскольку не очень хотелось простывать и быть похожей на мокрую крысу. К обеду погодка и вовсе разгулялась, гремел гром, и лило как из ведра, в кофейне было не протолкнуться. Люди, попавшие под разгул стихии, с удовольствием выбирали наше уютное местечко, где можно отогреться и заодно попить ароматного кофе. Я не сразу обратила внимание на угловой столик, поскольку народа было много, а настойчивых просьб принести чего-либо оттуда не поступало. Но потом, какое-то шестое чувство подсказало, что на меня кто-то очень сильно косится, обернувшись, я чуть не выронила разнос. Я узнала ее сразу, она тоже была объектом моих кошмаров. Заметив, что она поймана за прожиганием взглядом на мне дырки, Вероника не отвела свои грустные голубые глаза в сторону. Она продолжала упрямо на меня смотреть. Когда остолбенение прошло, по-другому это и не назовешь, потому что я и впрямь стояла как вкопанный столб возле стойки, и возможно не упала только потому, что машинально уперлась спиной о прилавок. Девушка улыбнулась, и я могу поклясться, что более красивой улыбки я не видела в жизни! Я пропала. Ее взгляд меня манил, как такое вообще возможно? Судьба порой играет с нами, и, не подумав, пожалеть о содеянном. Но я взрослая, двадцатипятилетняя, успешная, громко конечно сказано, женщина, но боюсь подойти к юной девушке. Да-да, причина была не в робости, здесь работа, здесь я хозяйка, просто мой страх воплотился в реальности, и спустя какое-то время я все же поборола своих демонов и подошла к ней. Она заказала пирожное, как потом я узнала, оно было ее любимым. Мы разговорились, просто так, слово за слово и она назвала свое имя, а я с заиканием, соврала на счет своей фамилии. Я была уверена, что моё имя она узнает и больше, я ее не увижу, да и что тут лукавить - я боялась реакции девушки, а она мне так понравилась. Мне выпал шанс замолить вину, но «человек предполагает, а бог располагает». Мы подружились, она стала часто приходить к нам, мы гуляли, болтали. Ник стала первым человеком, в присутствии которой уходила моя стеснительность и боже, это случилось, я осознала, что по самое не могу, влюблена в ребенка. И еще очередной сюрприз судьбы - в ребенка-девушку. Но я стала замечать, что в глазах девочки понемногу стала проходить беспросветная грусть, а в моем сердце начала затягиваться трещина. Как-то раз, гуляя и наслаждаясь теплой погодой, мы забрели в очень интересное местечко в парке. Оно нам очень понравилось, там было волшебно и красиво. Мы качались на качелях, Ники предложила спеть ее любимую песенку, предупредив меня, что в детстве ей на ухо медведь наступил, а так же слон со слонихой и маленьким слоненком, а голос… она немного помолчала, махнула рукой и засмеявшись сказала, что я сама все услышу, но она, конечно же, преуменьшила свои певческие способности, а я вот точно была похожа на подвывающую собаку. Когда мы закончили петь, Ник спросила, не роняли ли меня в детстве вниз головой, я удивилась, почему она меня об этом спрашивает, а она с ухмылкой сказала, что тогда, я, наверное, весь голос и проорала. Мне хотелось хлопнуть ее рукой за такую шуточку, но Ник быстро наклонилась и первый раз поцеловала меня. Как хорошо, что мы в это время сидели, поскольку такого извержения эмоций и ощущений я не испытывала никогда! Тогда я подумала, может судьба, наконец, решила ко мне повернуться передом, а не задницей? Я никогда не забуду то утро. Этот уголок природы стал нашим тайным местом для встреч. Для того, чтобы дома не задавались лишние вопросы, ты наряжалась в спортивную одежду и уходила на утреннюю пробежку. Этот трюк срабатывал, конечно, только в хорошую погоду, а когда лил дождь, мы ходили в кино. В такой вот непогожий вечер был поход на премьеру новой части «Сумерек» я подарила тебе кольцо, ты приняла его с блеском в глазах, украдкой пока никто не видит, ты подарила мне поцелуй. Дни пролетали, ты все так же не знала, кто я на самом деле, для тебя я была Саманта Крюгер. И вот, снова июль. Зная, какой день для тебя четвертое июля, я решила пригласить тебя третьего, к себе домой, ты была удивлена, ведь раньше я отказывалась показывать тебе свое место обитания. Я волновалась, на работу не пошла, там у меня работают надежные люди и преданные помощники: папин друг с женой и иногда приходят их дети двойняшки, которые учатся в старших классах обычной бостонской школы. Конечно же, несколько часов у меня ушло на уборку, нет, я не грязнуля, просто хотелось идеальной чистоты. Приняла расслабляющую ванную с моей любимой пеной с запахом кокоса и шоколада, убрала все фотографии. Я не хотела, чтобы Вероника узнала правду не подготовленная. Потом провозилась с ужином, измарав кучу посуды, как это обычно бывает. Время поджимало и из-за спешки, боже, я умудрилась еще и обжечься, и чуть палец на ноге не сломала, запнувшись об посудомоечную машину. Закончив с вкусным сюрпризом, в который я вложила специю под названием "любовь", ждала тебя. Ты пришла с маленьким букетиком цветов, но это не умоляло его значимости. Мы страстно поцеловались, потом я предложила поужинать, ты оценила мои кулинарные таланты, все время укала и окала от удовольствия, а потом заработал автоответчик, и случилось то, что случается с теми, кто не выключает проклятые телефоны на свидании. Звонящий назвал меня по имени и о, ужас, по фамилии. Ты замерла. В твоих глазах застыл холод, ты не проронила ни слова, увидев в моих глазах страх. Просто вылетела из-за стола, уронив вазу, ты умчалась. А в моих глазах мир рухнул, нет, не перевернулся, а именно рухнул. Догонять тебя было бесполезно. Это ночь была даже хуже той ночи годом ранее, я не сомкнула глаз, пыталась дозвониться, но ты, конечно же, не отвечала на звонки. Еле дождавшись рассвета, я написала записку и с курьером отправила ее тебе, строго наказав ему, чтоб только в твои руки отдал. А сама с надеждой поплелась на наше место. Как же грустно и больно было на душе, но я трусиха и всегда ей была. Я не хотела причинять тебе боль, промедлением я всё усугубила, я знаю, а сейчас, уже поздно, но во мне еще теплилась надежда, что ты сможешь простить мне обман и понять, что я не виновата в смерти твоих родителей. Сегодня должен был быть восхитительный и счастливый денек, если бы... и я расплакалась навзрыд, все что стояло комом в душе пыталось вырваться наружу, и я не препятствовала. Пришла первой я и пока ждала тебя, вспомнила молитву из детства, глупо, но я повторяла ее и повторяла, пока не увидела тебя. Ты тоже не спала, моя девочка. Круги под глазами и краснота в них тебя выдавали. Ты подошла. От взгляда можно было замерзнуть, собственно колотун меня бил и до этого, вот так бывает: жара на улице, а мороз внутри тебя. Ты начала первая: обвинения и оскорбления лились из тебя таким же потоком, что слезы, несколькими минутами ранее, из моей рыдающей души. Ты не хотела услышать меня, никакие "прости", не пропечатывались в твоей памяти, ты их просто пропускала мимо ушей. Мы обменялись пощечинами, никогда я не была повернутой на религии католичкой, я не последовала заповеди «подставь другую щеку», я оказалась сильнее - у тебя показалась струйка крови. Я решила прекратить истерику и попыталась тебя встряхнуть, обнять. Но ты, махая мне перед носом моей же запиской, сказала, что никогда не сможешь забыть, то, что я была в той машине. Кричала, что я специально подкатила к тебе, что может и с тобой хотела сделать то же, что и с родителями. Убить. Ты говорила, что я никогда не любила тебя, что все то счастье, что я якобы испытывала за всю свою жизнь было напускным. Все эти обвинения разрывали мое сердце и душу, или то, что от них осталось, на одинокие острова, что сейчас тонули в пучине слез. Я не сдержалась. Я стала вести себя еще хуже, чем ты. Словно это я была импульсивным подростком, а не взрослой женщиной. Словно, пытаясь вбить в тебя мою правду, я начала лупазить тебя в грудь. После нескольких таких точных ударов, я испугалась, что же я за зверь такой, я никогда ни на кого не поднимала руки. Но спустя миг, не это было самым страшным и непоправимым: твои зрачки расширились, лицо стало белым, и ты упала… замертво. Я попыталась тебя реанимировать. Я вела бой со смертью в одиночку, как назло, кругом не было ни души. Мобильный телефон я разбила в дребезги, так же как было разбито мое сердце. Со вчерашнего вечера во мне многое стало пробуждать отвращение и телефон, почему-то, в первую очередь. Какая-то кучка пластмассы, сыграла со мной злую шутку, так же как мой автомобиль - груда ржавого железа, год назад. Мой крик никто не смог бы услышать. Голос куда-то пропал. Истошно рыдала моя душа: картина напоминала кошмарный сон, когда стараешься из-за всех крикнуть или бежать от кого-нибудь, кто с явным намерением хочет сделать тебе плохо, у тебя ничего не получается, но есть шанс спастись, проснувшись, но это был ужас наяву. Ты не дышала, а твое молодое сердечко не билось, мой крик не мог тебя оживить. Я убила тебя, и нет мне прощенья, а без тебя мне жизни тоже нет. Я не знаю, как у меня хватило сил встать и оставить тебя, но подарив тебе несколько прощальных поцелуев, я дала клятву, что скоро мы встретимся.