Тома

В носу от холода пощипывало, пока снега Винтерфелла покрывали рыжий волос белым полотнищем. Ноги нещадно сводило от ледяной воды, что насквозь намочила подол длинного платья и потрёпанные, разбитые от долгого бега по лесу сапоги. Санса подобралась, обхватила себя руками, пытаясь тщетно согреться, и сквозь отвращение, содрогнувшись всем телом, прижалась к растирающему ее плечи Вонючке. Ощущение рядом Грейджоя саднило сердце похлеще вида отрубленной головы отца, покатившейся по мостовой Королевской Гавани, пока жёсткие волосы его собирали на себя кровь и грязь городской площади. После перекошенное его смертью лицо она увидела на острой пике стражников, водружавших ее в синь безоблачного неба на девичьих глазах. Вонючка что-то шептал, пытался успокоить, так тихо и ободряюще, что невольно она прикрыла веки, оставляя в темноте померкнувшую отеческую улыбку и взгляд родителя, полный сомнения и тревоги. — Нам нужно идти. Санса, мы должны… Теон дёрнулся в сторону от прокатившегося эхом над их головами лая собак Рамси Болтона. В следующую секунду он раздался совсем близко, казалось, тёплое дыхание псов коснулось ещё мальчишеской щеки железорожденного смрадом смерти. Лицо его мгновенно осунулось — Санса почувствовала это кожей — ветер переменился, и вместе с ним вкус близкой свободы растворился в белизне снега. Девушка крепилась, прислушалась к шелесту падающих хлопьев и набату своего сердца в груди, среди какофонии звуков, окруживших ее, различила уверенный шаг своего мужа, остановившегося в паре метров от них. Теон сжался сильнее, превращаясь обратно в гнусного труса — Вонючку, и отвращение ее к нему лишь усилилось, помогая превозмочь собственные жалость и страх. Последний вновь отразился в синеве девичьих глаз, заставив заныть у Рамси Болтона в паху, угольки его зрачков вспыхнули похотью и удовольствием, когда Санса смогла поднять голову и выдержать мужской взгляд. — Дорогая моя супруга, — Рамси подбоченился, возвышаясь над ними, и скривил губы в лукавой, показавшейся Сансе немного глупой, усмешке, когда она ответила ему: — Неужели я оставила недостаточно четкий след для тебя? — тонкие пальцы впились в оборванный грязный подол, но глаз отвести девушка себе не позволила и упрямо вздернула подборок, чувствуя, как корку льда на ее сердце уже не может пробить былая чувствительность. Теон рядом дрожал, но и его дрожь Санса не переняла, предпочтя чуть отодвинуться от него: она готовы убить сотни и тысячи, чтобы выторговать у Рамси Болтона хоть каплю доверия, ввернув его ему после мучительной и долгой смертью, а себе — стенами родного Винтерфелла. Старые боги молчат, и Новые не шепчут более своих заветов. Они немы стали ещё долгие мили назад, уходящие в лазури и вспышках солнца над Королевской Гаванью. — Охота удалась… — Рамси чуть прикрыл глаза и глубоко вздохнул, кажется, различив в морозном воздухе пряный запах страха и ужаса, сковавшие железорожденного, а ещё ток адреналина в крови, пунцовыми пятнами проступивший на слишком бледных щеках его жены: — Тебе осталось немного. Лезвие кинжала блеснуло в темных прогалинах и тут же скрылось в холодном пухе снега. Санса не шевельнулась, лишь облизнула пересохшие губы, игнорируя озноб пробежавшийся по спине и скользнувший к её закоченелым рукам. Она замерла, как и замер рядом Теон, но оказалась первой, чьи пальцы сомкнулись на резной рукояти оружия, когда оба они одновременно потянулись к нему. Маленькая победа заставила её задохнуться от ликования и торжества, а щеки заалеть ещё сильнее. Девушка не удержала улыбку и неловко выставила кинжал вперёд: для нее это было внове, холодная тяжесть легла ей на сердце. Тут же лезвие насытилось алым, и плоть под ним почти не сопротивлялась, позволяя ему вспороть мягкий живот. Булькающие звуки вырвались из горла Теона, и смерть клокоча перелилась густой кровью через губы, ещё мгновение и тело его обмякло. Санса сильнее сжала рукоять, резко дёрнув ее на себя, пачкая руки красным и роняя рубиновые капли в белое полотнище снегов, вздрогнула от глухого звука упавшего тела и прижала ладони к груди. — Не столь ужасно, как я бы мог это себе представить. — Рамси со скукой пожал плечами, но в глазах его застыло удовольствие, он сдержал псов, почуявших запах крови и вспарывавших землю когтями, и, наконец, кивнул ей, протягивая руку: — Возвращаемся домой, дорогая супруга.