Тома

Ещё вчера вечером землю запорошило, и снега выпало так много, что среди белого бурьяна нельзя было разглядеть ни дороги, ни уж тем более черные шпили Винтерфелла. Но к утру теплые порывы уже измором взяли великолепие робкой зимы, превратив её снежные убранства в холодную грязь и вязкую слякоть. Санса морщится от промозглого влажного ветра, согревая озябшие пальцы дыханием, облачком белесого пара кутающего их и быстро растворяющегося в синем воздухе. Беспечные дети играют внизу, приковывая к себе ее внимание: вот бы так же, вернуться на эпоху назад, где ни единый ее вздох не был наполнен ни болью ни скорбью по ушедшим. — С этим сложно примириться, — косы у Дейенерис — отражение белых, пологих вершин — толстыми жгутами образуют на голове корону, слишком вычурно для простых северян и даже для леди Винтерфелла это слишком. К ним охота прикоснуться, но Санса одергивает себя, сильнее ежась под полыхающими огнём фиалковыми глазами Драконьей королевы. Кажется, она начинает понимать, что же такого Джон нашел в ней, и оттого ей становится ещё сильней не по себе. — С чем примириться? — Старк думает об их нагих, переплетённых в порыве сумбурной страсти телах и никак не может выкинуть из своих мыслей картину, в которой запрокинутая назад голова Дейенерис чуть раскачивается, скрывая белым водопадом волос обнаженную спину, пока острые девичьи ногти оставляют красные отметины на коже ее брата, а сама Королева, постанывая, содрогается в экстазе. — Со смертью любимых, — Таргариен ведёт плечами, чуть вздрагивает и обхватывает себя руками, в такие моменты она напоминает Сансе саму себя — ребёнка, которого наказали несоразмерно проступку. Ладонь у Дейенерис мягкая и тёплая, снег в ней тает слишком быстро, превращаясь в прохладную, чистую водицу, каплями сочащуюся сквозь раскрасневшиеся пальцы. Приоткрытый рот выпускает размеренные ровные облака, тронь — не исчезнут. Усталый взгляд буравит снежные просторы, Санса должна была бы понять ее лучше прочих, но Драконья Королева выбирает Короля, рождая в девичьем сердце бурю ревности. Кого к кому, ей пока и самой неизвестно. — Это бы все равно их не вернуло к жизни, — возвращает Старк, нехотя и не вовремя вспоминая — ход своих мыслей не вполне устраивает её и она отчаянно желает вернуться в комнату, где напротив тех двоих в постели поленья в камине потрескивают и шуршат, теплом стелясь на каменному полу. — А нас? — ладонь у Дейенерис мягкая и теплая и сжимает озябшие пальцы Сансы чуть крепче, чем следовало бы, возможно, и ее снег они способны растопить. — Таргариены женятся на своих сестрах, ты ведь это знаешь? — Дени ещё не сильна в дипломатии, она больше поднаторела в войне и битвах, в выживании, в победах и освобождении, путь мирных переговоров ей чужд, и оттого натиском своим она рушит барьеры Старк, касаясь настойчивым поцелуем девичьих губ. Ладонь у Дейенерис мягкая и тёплая и с силой прижимается к ее животу, не давая сбежать леди Винтерфелла от этой близости. Свобода как ещё один вид оружия, пока над их головами крылья Дрогона резной тенью вспарывают небеса. И кто знает, какие следующие оковы разрушит Драконья Королева?