Анна
***
— Мам, это не глупости, он мне был необходим! — она только смеялась, смотря на картонный макет певца в углу комнаты. — Да пускай стоит, мне то что! — я перевела взгляд на мерную ленту в своих руках, и улыбнулась мысли. «В полный рост!» — но на деле, макет сто семьдесят два, а Егор ростом сто восемьдесят пять! — Ты еще и мерила его? — я киваю, и начинаю смеяться вместе с мамой, обнимая ее, вспоминая, как мы вышли из магазина, где мне и подарили эту чудесную вещь, и как на нас смотрели люди. С какой гордостью я несла макет… — Эх, ну все! Ты точно замуж у меня выйдешь! — Я не хочу замуж… — буркнула я известный маме факт. — Дак за Крида же! — уверенно и «серьезно» выдала она, заставляя меня смеяться еще больше. — Ну да, за Крида хочу! — мама обняла меня смеясь. — Дурочка ты, маленькая… — ее губы мимолетно коснулись моего лба. — Пошли твоего мужчину обмывать чаем! — киваю, идя на кухню, попутно выключив свет в комнате.***
«Дурочка ты, маленькая!» — было не шуткой, а забавной фразой, но я не думала, что когда-нибудь захочу сказать ее всерьез самой себе.***
— Тимур Ильдарович, можно? — постучав в дверь, я осторожно заглянула. — Ее высочество пожаловали, — усмехнулся мужчина. — забегай. — шагнув вперед, я просто закрыла дверь… теперь у меня точно нет никакого желания спорить с ним или что-то делать, чтобы угомонить те колкие слова, которые льются из рта многих. — И что мы такие запуганные? — рассмеялся Тимур, идя на меня. — Где-ж та смелость, которая была на концерте? — его карие глаза уже прожигали во мне дыру. — Я собираюсь уйти из проекта. — брюнет, явно не ожидал такого исхода. — Чего ты буркнула? — нахмурившись, начал он. — повтори громче. — Я собираюсь покинуть проект самостоятельно. — губы слегка подрагивали, я понимала, что выгляжу замученной и жалкой. — Мне не нужно больше ничего тут, я сказала все, что хотела, и сказала честно. Я ведь объясняла, что не гонюсь за победой, если вы помните. — он протирает лицо руками, упираясь ладонями в стену за мной. — От меня ты чего хочешь, м? — его взгляды становятся поглощающими, а такая близость начинает меня пугать. — Разрешения? Валяй. Твое дело, ребенок! Твое! Захотела уйди? Давай, смелее, я тебе двери подержу! — он практически кричит, держась из последних сил. — Чего тебе надо от меня? — снова повторяет вопрос он. — Чтобы у меня не было возможности его ранить, — тихо, хрипло прошептала я, держась, чтобы не начать плакать. — даже на процент. Я прошу вас помочь мне в этом. Отнимите у меня возможность хоть как-то его задеть, позволить ему меня остановить. — брюнет как будто… смягчился, меняясь в лице. — Почему ты его не зовешь по имени? — хмыкает Юнусов, бегая по моим глазам своими. — Влюбленная, маленькая дура, ты сильно наивная для него. Через чур правильная и доверчивая. Мне тебя не жалко, совсем не жалко, ты сама виновата в том, что веришь не тем. — сил слушать дальше не оставалось, я развернулась, чтобы уйти, ожидая, пока он уберет руки. — Я помогу, только не пожалей. — путь открыт, и я киваю, выходя из кабинета, направляясь к Владу, чтобы начать репетицию.***
— Ань, что случилось? — блондинка стояла у шкафа, непонимающе смотря на меня. — Тебе не нравится образ? — иду к ней, обняв. — Мне все очень нравится, Ален, очень. — она обнимает меня в ответ. — Спасибо тебе за все, что бы делала для меня. — Ты точно в порядке? — киваю, выходя из гримерной, оглянувшись на ключ от нее, который оставила на столе. Все вещи отсюда, кроме куртки… той самой куртки… — Эй, малышка? — Алена подходит ко мне, стуча каблуками, начиная быстро поправлять макияж, пока слезы капают вниз. — О, ты чего? Тихо! — девушка снова обнимает меня. Той самой куртки, которая была моим талисманом. Была тем, что придавало мне уверенности и тепла, когда становилось тяжело. Все вещи кроме нее, со вчерашнего вечера, благодаря Владу, в общежитии. Через пару минут я выйду на сцену, после выступлений Рады и Эла. Его нет на концерте, нету в жюри, нету рядом, и… больше не будет. Так проще и легче. Будь он со мной, я бы вряд ли сказала то, что планирую, вряд ли бы удержалась, стараясь вытянуть ноты в песне, вряд ли не разрыдалась бы. Так много людей, которых я полюбила, останутся в городе моей мечты, так много дел, которые были должны свершится. — Но… Анечка, вы уверены? — женщина расстроенно смотрела на меня, сидя напротив. — Да, Марина Евгеньевна, я… я полностью уверена. — она протягивает мне бланк, подписав который, я снова пробегаю глазами по строке «заочное», сглотнув. Аня сегодня сидит прямо за Марвиным, какая же она красивая… Справедливая, честная, добрая и по-хорошему вспыльчивая. Такая занятая… мое любимое «вечно в движении» — ее второе имя. Так хочется обнять ее, прижаться, и сказать все, что я сделаю сейчас, но… нельзя. Просто нельзя, и все. А сейчас… пора. Каблуки стучат по полу, пока я выхожу на сцену, а когда музыка начинается, то сердце отбивает свой, особенный ритм. Голос был таким… по-особенному подходящим к этой песне, ведь сейчас я прекрасна осознаю, кому именно и о чем пою… Хотя, кого я обманываю?.. Я всегда знала это.— Ты боялся перед первым концертом? — Было такое… но скорее… мандраж, чем страх. Но у тебя есть я, а у меня тогда никого не было. — Скромности в тебе, Егор Крид, как во мне неуверенности… раньше! Спасибо… погоди, спасибо тебе за все, Егор… что веришь в меня, что рядом со мной, что ты вообще есть! Потому что… если бы не ты, я бы никогда не стала собой, понимаешь? Я не говорила этого раньше, но… ты именно тот человек, который когда-то заставил меня жить.
Спасибо… Как бы мне хотела сказать ему это в глаза. Спасибо. За все, что ты делал, за то, кем ты был, чему научил, что позволил обрести многое, и что подтолкнул отпустить такой же объем жалящего в груди. Спасибо за то, что разрушил ту стену внутри, которую я так долго строила, что научил чувствовать снова… Ты всегда учил меня этому. Спасибо за то, каким ты был со мной. За каждое твое трепетное касание, за каждое объятие и поцелуи то в щечку, то в носик… За твою мимолетную нежность… За каждый момент, пережитый рядом. За всю палитру эмоций, которые переполняли меня рядом с тобой…— Компот, куда ты снова утекаешь? Ооо! Да я смотрю, ты уже кому-то раскрыла свои… косточки? — Что ты сказал? — Извиняйся. — А то что? — Пожалеешь… ну? — А ты, походу, слеповат, парень, ну или эта девочка так хороша в кровати, что тебе похеру на внешность? — Быстрее!
***
— Спасибо, мне очень приятно, что ты так… заботишься о номере, как он будет выглядеть, и… Мне еще никогда не было так комфортно и интересно как с тобой, и в работе, и в общении. Просто ни как не могла сказать это. — Знаешь, Принцесса, мне очень уютно с тобой, очень.
Спасибо за каждое твое слово, за каждый разговор, за все, что ты дарил мне… за то, как ты верил в меня. Как старался быть рядом всегда, в любую минуты, как оберегал и защищал… за все спасибо. За минуты на сцене… в студии… за минуты рядом с тобой… за секунды. Спасибо тебе, спасибо. В груди неприятно кольнуло, когда песня закончилась… выдыхаю, понимая, что должна остановить такой адский ритм сердца и начать говорить. — Ты хочешь сказать? — спрашивает Артем меня, и я киваю, мысленно благодаря его за то, как он понимает меня. Взяв микрофон в руки, я чувствую, как дрожал пальцы. — В первую очередь, я хочу сказать спасибо всем, кто работает с нами на этом проекте и кто его создает. Всем судьям и наставникам. Вы делаете большое дело… Спасибо вам огромное, большое-большое. Спасибо всем зрителям, кто поддерживает, и кто критикует, вы… даете понять то, как мы выглядим со стороны, это тоже значимо для каждого выступающего, поверьте. — я чувствую, как ком в горле мешает дышать, не дает говорить.— Но я хочу сказать о принятом мной решении… — стараюсь максимально глубоко вдохнуть и выдохнуть, поднимая глаза на Тимура. — Я желаю удачи двум другим конкурсантам, благодарю каждого, повторюсь, абсолютно каждого, с кем мне удалось поработать здесь, но… Я покидаю проект. — мой голос почти срывается именно на этой… чертовой фразе. — То есть… ты самостоятельно даешь пройти в финал двум другим участникам? — я не могу делать ничего, кроме того как кивнуть, стараясь стирать слезы. — И свое решение не поменяешь? — кивания, и слезы… дыхание сбилось совсем. — Ребят, я все понимаю, но не могу просто продолжать… Иди сюда. — Артем резко прижимает меня в себе, крепко и оберегающе обняв, он гладит меня волосам, позволяя разрыдаться. — Что ты такое творишь? — я мотаю головой, сильнее сжимая руки на его рубашке сзади. — Он ведь с тобой, рядом. Ты главное не плачь, я представляю, как больно сейчас Егору. — Тема перебирает мои волосы, невесомо поцеловав в макушки, и отпускает. — На этом наше шоу подходит к концу и в финале остаются участники команды Миши Марвина и Тимати. К сожалению, наша Вишня покидает проект самостоятельно, но… я искренне верю, что у нее все получится, потому что… Маленькая, я верю в тебя. Ты не просто большой артист, ты… большой человек, заключенный в таком хрупком теле! У тебя большая душа… большое сердце, и… я тебя люблю. Мы все тебя любим! — зал начинает хлопать, а я ухожу за кулисы, не замечая.что происходит в зале. Иду по коридору к выходу из павильона, ища телефон в общей гримерной, желая вызвать машину… и уехать. Мне нужно ехать уже сейчас. — Ты сдурела? — я резко выдыхаю, когда мужские руки разворачивают меня к себе, а сумасшедшие глаза смотря прямо в мои. — Это что такое было, а? Что это было, я спрашиваю! — крик разносится по всему помещению, а дверь уже закрыта. — Я… Я… — стараюсь подобрать хоть какие-то слова, но эмоции намного сильнее, чем самообладание. — Прости, что молчала… — Марвин крепко обнимает меня. — Это же все была шутка? Ты просто проучишь его и… — я мотаю головой, смотря в глаза Мише. — Я правда ухожу, — голос срывается, не разрешаю нормально говорить. — прости, Миш. — он растерянно бегает глазами по моему лицу. — Спасибо тебе за все, но… я должна уйти. — Ты сама этого хочешь? — киваю, слыша, как открывается дверь, видя за спиной Марвина… Нюту… Мою Ню… Миша отпускает меня, а я только и вижу, как уголок губ подруги слегка дергается и сами губы дрожат, как и руки, как и мое тело… в целом. Она молча ко мне подходит, ее глаза светятся злостью, обидой и непониманием, она бы, я уверена, хотела заорать на меня, объясняя все и расставляя по полочкам, но… Мы просто прижимаемся друг к другу, надрывно плача, сжимая в ладонях ткани одежды. Миша обнимает нас двоих, прижимая теснее… Я вспоминаю о листке, который, будучи свернутым, лежит под чехлом моего телефона.Дай мне час до восхода. Дай вздохнуть мне свободы Разобраться в себе, с демоном в голове И пускай летит время — укрепи мою веру Помоги мне в войне с демоном в голове.
— Миш… — я достаю бумажку, протягивая ее брюнету. — Отдай, пожалуйста, Мурашову… Я уверена, он найдет, куда это применить. — Марвин кивает, положив листок в карман джинс. — Мань, солнце, я… — она мотает головой, снова меня обняв. — Я заезжала в общагу перед концертом. — шепчет девушка мне на ухо, и я сильнее сжимаю ее в своих руках. В моей комнате, в общежитии, уже стоит собранный чемодан, а на нем… как всегда, в папке с замком, документы и билеты… билеты туда, где мне всегда рады, и где я была ребенком, в место, возвращаясь куда, я пойму, что… все разрушила.Все.
— Мы с Мишей увезем тебя, — я мотаю головой, понимая, что ехать нужно уже сейчас, а если я поеду с Аней, то… не смогу уйти. — да, Ань. — Маленькая, не спорь. — я поднимаю глаза на Мишу, сводя брови, слезы капают вниз. — Ань, нам ехать нужно? — по всей видимости, подруга кивает, потому что Марвин ведет меня вперед, а я не могу ничего делать, потому что… истерика овладевает мной на совсем.***
Смотрю на себя в зеркало, последний раз находясь в этой комнате… Миша забрал чемодан, а Аня пошла куда-то, желая принести мне хоть что-то согревающее. Светлый свитер, который мне подарила Алена… И джинсы с курткой, намного теплее тех, в которых я ходила здесь, в городе мечты… Там, где я буду завтра — холоднее. И я не о погоде… Поворачиваюсь в окно, смотря на то, как на виднеющейся дороге образуется пробка. (Текст: Мари Краймбрери — пока в городе пробки)И пока в городе пробки. Я собираю в коробки. Моменты, что не вернуть никогда…
Моменты… сколько всего было со мной в этом городе, как же не хочется ехать в Шереметьево, который когда-то стал точкой запуска новой жизни… Тот аэропорт, в который я влюбилась, и, выйдя из которого, я влюбилась в этот город.С тобой и без тебя, ты прав, мне плохо. Надеюсь, что пройдет время и станет похуй. Бывает, соседи слышат вой, бывает грохот. Я привыкаю идеально без тебя быть одинокой. Жаль, что этот дым запомнил тебя простым. Влюблённым и холостым, ломающим все мосты. Мои, жаль, обиды не дым. Не раствориться, пока я нажимаю на кнопки.
Будь он рядом… Чтобы было сейчас? Он бы остановил меня? Кричал, ругался, швырял вещи, которые были бы под рукой… Или же… ему было бы без разницы. Голубые глаза не выражали бы ничего, совершенно. Я ведь даже не знаю, где он сейчас, что с ним… Соц. сети стали табу на это время, да и телефон, в принципе, тоже… В груди так щемит от переживаний о нем… от тоски… от желания посмотреть в глаза, услышать все, что он захочет сказать. То, как он вспылит, как начнет говорить со мной, как не сумеет себя сдержать… Я думала, что наши мысли часто совпадают, но, видимо, ошиблась… Ведь он хотел защитить меня, но от самого главного не уберег… От себя. — Аня, — я вздрагиваю, повернувшись. — пора, идем. — Ню протягивает мне стакан с кофе, грустно улыбнувшись, и стоит со мной, пока я дрожащими руками закрываю дверь. А потом… все как в тумане. Голова слегка побаливает, пока мы едем до аэропорта я максимально сильно стараюсь не плакать, Аня крепко обнимает меня, гладя по плечу. Мы заходим в Шереметьево, Миша сразу надевает капюшон и очки. Я протягиваю паспорт, талон, сдаю чемодан, получая место в бизнесе, который взяла лишь потому, что смогу быть одна, и всего лишь. Уже у таможенной зоны, я разворачиваюсь, и слезы снова текут сами собой… Мою фамилию повторяют по громкоговорителю, а я сжимаю подругу в своих руках, и самого лучшего друга, которого обрела тут. — Берегите друг друга, — шепчу я, отстраняясь. — я вас люблю. — голос дрожит, я отхожу назад, смотря на них. — И мы тебя! — выкрикивает Аня, и я отворачиваюсь, а потом слышу… как Миша старается угомонить ее, чтобы та не звала меня. Я смотрю вперед, шагая в самолет, нащупав в кармане куртки успокоительное, сразу же открываю пачку, бегом проходясь по салону, просто запираясь на своем месте, садясь, подбирая ноги под себя, стискивая в руках куртку, запивая таблетки водой. Это все… закончилось. по щелчку пальцев все то, чем я жила, разбилось. На мелкие-мелкие осколки… разбилось, и я больше не смогу собрать это… никогда.