Tales of the Black Forest

      Новое утро начинается не с обрывков ночных кошмаров, а с солнечных лучей на подушке, неуловимого аромата мускатного ореха и невесомых поцелуев в висок. В жизни Юхён словно поменялись местами сновидения и реальность (вещь зыбкая и ненадежная, на самом деле). Губы расплываются в безмятежной улыбке, а руки инстинктивно шарят по смятой и будто бы еще теплой постели, но тщетно. Суа всегда просыпается раньше, и временами Юхён задается вопросом, спит ли та вообще. А если спит, как успевает сделать миллион дел, держать в порядке жилую часть дома и при этом невозмутимо читать часами, не замечая хода времени. – Ты хорошо спала? – Суа приносит с собой тарелку еще горячего миндального печенья и холод осеннего ветра на одежде.       Младшая недовольно морщится и мычит неразборчиво, когда чувствует прикосновения ледяных пальцев под шелковой тканью пижамы. Она цепляется за предплечья онни и топит ее в складках одеяла. Суа отбивается подушкой, но Юхён сильнее: широко зевая, она победно ухмыляется свертку из одеял и укладывает ноги поверх чужих замерзших. Обнимать маленькую онни через одеялковый кокон Юхён нравится ничуть не меньше, чем печь вместе печенье в форме кроликов и целовать ее испачканные в глазури губы.       Так проходит месяц или два. Ким Юхён теряется в числах, тонет в безвременье. Она перестает красить волосы на манер белокурой принцессы из сказок и больше не поет в сомнительных заведениях. Вместо города они с Суа ходят в лес, иногда забредая на топкую землю мертвых болот. Местные жители туда не ходят, и связь с внешним миром держится разве что через Ёнхёна, который то и дело мотается в столицу. Он откуда-то притаскивает для Юхён гитару, и теперь вечера наполняются ее мелодичным голосом под звуки струн. Суа в шутку ругает брата: она признается, что под гитару ей хочется спать.       У лесного озера живет Минджи, которую Юхён ни разу не видела в городе за всю свою жизнь. Она часто зазывает их на чай, который разбавляет вишневым ликером, и рассказывает жутковатые легенды об утопленниках. У Минджи длинные волосы и прозрачные русалочьи глаза, а еще привычка часто обнимать Юхён под настороженным взглядом Суа.

***

– Она не сможет вечно оставаться в пограничном состоянии, Бора, – говорит Ёнхен, когда видит сестру сидящей у кровати спящей девушки, – а нам придется уйти. Раньше, чем ты будешь готова к этому. – Я знаю, – Суа убирает непослушную прядь с умиротворенного лица Юхён, всматриваясь в него с той щемящей нежностью, которой никогда не испытывала при жизни, – я знаю, – повторяет она, сжимая кулак до боли, которой практически не ощущает.       Ёнхён грустно улыбается на ее попытки вести себя, как человек, берет с собой флейту и уходит в лесную чащу. Бора в неверном лунном свете берется за карандаш, стремясь сохранить на бумаге то, что не может унести с собой в вечность. Иногда ветер относит звуки флейты к домам на окраине, заставляя их обитателей вздрагивать и проверять замки на входной двери. Старики говорят, так плачет в ночи демон разбитого очага.