Маскарад

Эх, Минория! Развлеклась и ушла, беззаботно выбросив из головы утреннее приключение. Помыслами девушки всецело завладел маскарад, и она с жаром погрузилась во все необходимые приготовления к празднеству. Столько всего предстояло сделать, чтобы предстать перед гостями во всем блеске красоты и юности! Так что совсем неудивительно, что Минория и думать забыла о недавней эскападе. Но возвратимся же к юному стражу, жертве чар и легкомысленного поведения принцессы. Обуреваемый целой гаммой эмоций, Адонис вышагивал взад-вперед, крепко сжимая рукоять меча и не видя ничего перед собой. Юноша был не на шутку взволнован. В голове теснились тысячи мыслей, и этот многоголосый сумбур сводил с ума. Чувства досады и тревоги донимали до зубовного скрежета, стоило Адонису вспомнить свое поведение на посту. Боги всемогущие, да отец бы его в порошок стер, случись ему узнать о произошедшем! Теперь, когда здравый смысл на мгновение восторжествовал над сердечными порывами, юный страж понял, что изрядно оплошал. Как он вообще мог поверить этой шитой белыми нитками сказочке? Как мог позволить шпионке обвести себя вокруг пальца? Уж больно складно она пела! И он, глупец, позволил втянуть себя в беседу, одурачить! И, что хуже всего, вступил в бой забавы ради, хотя должен был пленить незнакомку и доставить во дворец, как и полагалось по уставу. А если на маскараде что-то случится? Чувство вины за произошедшее убьет его, раздавит как букашку. Жгучий стыд овладел Адонисом, но против воли смешался с волнительной дрожью, стоило юноше вспомнить сапфировые очи незнакомки и ее звонкий голос. Пунцовые пятна вспыхнули на щеках, когда юноша вспомнил их неловкий поцелуй и то, как смешивалось их дыхание… А ведь она могла его убить! «Но не убила же», — возразил внутренний голос, и Адонис был вынужден согласиться. Пусть девушка под маской и лукавила, но не таила злого умысла. Он чувствовал это, даром что разум твердил обратное. И тогда на юношу, пусть и ненадолго, снисходило блаженное успокоение. Однако здравый смысл снова брал свое, юный страж едва ли не выл от осознания масштаба собственного промаха. Растяпа! Полудурок! Идиот первой марки! И как теперь быть? Оставалось лишь стиснуть зубы и шагать из стороны в сторону, внимательно глядя по сторонам, всматриваясь в каждый куст, вслушиваясь в каждый подозрительный шорох — одним словом, пытаясь исправить досадную оплошность ценой невероятного усердия. Тем временем на королевство опустился вечер, раскрасив закатное небо в багрянец и золото. А когда свет уходящего солнца огненными бликами заглянул в окна, прощальные лучи светила зажгли во всем замке десятки тысяч зачарованных кристаллов. Магелен засиял теплым золотистым светом, льющимся сквозь высокие стрельчатые окна. Миг — они будто бы расцвели мигающими многоцветными огнями. С заходом солнца замок как будто ожил: в окнах замелькали силуэты, заиграла музыка, донесся беззаботный смех… Звучный голос церемониймейстера каждые несколько минут объявлял имена новоприбывших гостей: — Принцесса Рейана Марсианская и ее спутники Фобос и Деймос! — Принцы Немезиса Алмаз и Сапфир со свитой! — Принцесса Нептуна Милена! — Наследный принц Эндимион и Четыре Небесных короля! И так, казалось, до бесконечности. Титулованные особы все прибывали и прибывали, и вскоре в зале негде было яблоку упасть. Адонис, расхаживая взад-вперед, невольно переводил взор на распахнутое настежь окно, отмечая оригинальность маскарадных костюмов гостей — краешком взгляда, естественно, ибо не пристало стражу проявлять излишнее любопытство к королевской жизни. Кого тут только не было! Вот девушка в шароварах и полупрозрачной вуали — старинном восточном одеянии — ведет учтивую беседу с рыцарем, закованным в тяжелые блестящие доспехи; а вот одна из принцесс, облаченная в старинное японское кимоно, семенит рядом с дикарем в набедренной повязке из листьев, обратив к спутнику белое от обилия рисовой пудры лицо. Такие чудеса возможны лишь на маскараде. От обилия ярких красок, серебра, позолоты, хрусталя и зеркал рябило, а от мысли о том, сколько правителей — настоящих и будущих — собралось в этом зале, голова шла кругом. Однако Адонис все не мог выбросить из головы таинственную незнакомку. Она ясно дала ему понять, что будет на маскараде, даже бросила вызов, приглашая увидеться. Юный страж больше чувствовал, чем знал: она там, среди гостей. Но где? Ее кружит в танце какой-то веселый кавалер? Или, быть может, она позволила увлечь себя в уединенный альков — идеальное место для пылких признаний и мимолетных поцелуев? Адонис передернул плечами. Последняя мысль не пришлась ему по вкусу и даже зажгла в груди огонек ревности. Нет! Молчи, глупое сердце! Не помышляй о невозможном! Просто делай свое дело и выбрось мысли о незнакомке из головы. Она недостижима, как Луна… И юный страж с прежним усердием принялся расхаживать взад-вперед, старательно отводя взгляд от призывно светящихся окон. Он пристальней вглядывался в чернильные сумерки, но не видел ничего, кроме нежного овала личика незнакомки, встававшего перед внутренним взором. Все это было пытке подобно. Неизвестно, сколько бы еще длились мучения сгорающего от любви Адониса, если бы не Его Величество Случай. Когда часы на главной башне пробили десять раз, и ночь укрыла Венеру звездным покрывалом, из замка выбежали двое. Держась за руки и хихикая, точно дети, они пробежали мимо юного стража и, остановившись на мгновение, с жадностью прильнули к устам друг друга. До Адониса донесся их взволнованный шепот, сдавленный смешок и звук еще одного поцелуя. Смущенный, он опустил взгляд. Пара, казалось, не замечала бедного стража — невольного свидетеля их любви; однако, намереваясь найти местечко поукромнее, нарушители спокойствия вскоре удалились в сторону дворцового парка, и Адонис вздохнул с облегчением. Он еще раз скользнул взглядом по лужайке и замер. Его внимание привлек некий предмет, отливающий серебром в неверном свете распахнутых окон. Страж мог бы поклясться, что всего минуту назад там ничего не было — значит, его обронил кто-то из влюбленных. Адонис решительно приблизился и поднял загадочный предмет, на поверку оказавшийся маской из плотного серебристого материала. Юноша покрутил ее в руках и хотел было окликнуть парочку — они не могли уйти далеко — как тут же замер с открытым ртом. Другая, шальная мысль уже успела прочно овладеть его сознанием. Порожденная ею идея показалась Адонису безумной, рискованной, но в то же время великолепной. И прежде чем страж успел издать хотя бы звук, маска оказалась у него за пазухой, а он сам, улыбаясь, уже возвращался на пост. Тем временем Минория купалась во всеобщем обожании. Она отдавала себе отчет в том, что была самой красивой и обольстительной особой на этом маскараде, и упивалась этим. На балу принцесса появилась с некоторым опозданием, но с первого взгляда становилось понятно, что ни одна минута промедления не прошла даром. Минория, согласно задумке, изображала прародительницу — богиню любви и красоты Венеру, рожденную из пены морской. Изменив на этот раз привычному солнечно-оранжевому одеянию, она облачилась в изумительное по красоте творение из шелка и газа цвета морской волны, искусно отделанное пеной кружев ручной работы. Из-под подола чуть виднелись атласные туфельки того же оттенка. Аккуратно приподняв двумя пальчиками бесчисленные складки юбки, Минория легко и бесшумно спустилась по ступенькам. Золотые локоны, перевитые жемчужной нитью, шелковистым водопадом спадали до самой талии. Девушку окружал ореол романтики и небесной чистоты, заставивший не одно мужское сердце дрогнуть перед воплощением юности и красоты. Из толпы гостей тут же выделился молодой человек, закутанный с ног до головы в белые одежды, и учтиво предложил Минории руку. Она безо всяких колебаний тут же приняла ее, и неспешно последовала со своим спутником к середине зала, где в ожидании танцев собрались другие пары. Принцесса, чувствуя на себе восхищенные взгляды, расточала медовые улыбки направо и налево, кивая тем, кого узнала под маской. В тот момент душа ее пела и ликовала. Заиграла медленная, плавная, ласкающая слух мелодия, и Минория, отдавшись рукам партнера, поплыла на волнах танца. Они кружились легко и непринужденно, подавая пример другим парам. Спутник, чье лицо было закрыто наполовину, уверенно вел ее в танце, не сводя с принцессы проницательных синих глаз. — Принц Эндимион, полагаю? — осторожно осведомилась девушка, бросив на молодого человека взгляд из-под полуопущенных ресниц. Учтивый кивок послужил ей ответом. — Однако какой у вас необыкновенный костюм, — продолжила Минория. — Я чуть было голову не сломала, пытаясь узнать, кто же под ним скрывается. — В этом-то и заключается интрига маскарада, не так ли? — в приглушенном голосе Эндимиона слышалась усмешка. Принцесса обворожительно улыбнулась: — Все верно. Тогда бы во всем этом, — она обвела взглядом зал, — не было бы смысла… И все-таки, — не сдержав любопытства, поинтересовалась Минория после недолгой паузы, — какой образ вы представляете? Никак не могу взять в толк. — Я Рыцарь Лунного Света, иначе говоря — паладин, — терпеливо пояснил наследный принц. — На моей планете в древние времена так называли человека, беззаветно преданного какой-либо идее или какому-либо человеку. — Вот как? — протянула девушка, кокетливо взмахнув ресницами. — И кому же преданы вы, Эндимион? — Прежде всего, своему королевству, да и всей планете. Что может быть лучше их благоденствия и процветания? — О, я и не сомневалась в этом! — воскликнула Минория. — Но меня больше интересует другая сторона вопроса… — Есть ли человек, которому я беззаветно предан? — Именно! Эндимион чуть сильнее сжал пальчики принцессы и, наклонившись ниже, прошептал: — Если я встречу девушку, которую полюблю всем сердцем, то будьте уверены: ей не придется в этом сомневаться. Минорию так и обдало жаром от этих слов. Вскинув голову, она едва заметно улыбнулась партнеру, решив оставить это многообещающее замечание без комментариев. Принц вернул ей улыбку, и они, не говоря больше ни слова, продолжили кружиться в танце, не отводя друг от друга глаз. За парой, стоя чуть поодаль, наблюдали родители принцессы. Королева Аврора не скрывала умиления: — Ах, какая красивая пара! И как они смотрят друг на друга! Уверена, между ними все уже слажено… Король Астен был солидарен с супругой, хоть и проявлял свои эмоции весьма сдержанно: — Да, — кивал он, одобрительно поглаживая бородку, — да, дорогая. Это добрый знак. — Поверить не могу, что это наша малютка, — всхлипнула королева. — Подумать только — уже невеста! Казалось, совсем недавно я держала ее на руках и пела колыбельные, и вот она уже помолвлена. Как же быстро летит время! Астен ободряюще сжал локоть жены и улыбнулся: — Все идет своим чередом. Нашей дочери не только суждено стать одной из величайших королев в истории галактики, но и обрести счастье в браке — дочь Хроноса предсказывала! — Да будет так! — счастливо вздохнула Аврора и отошла, чтобы побеседовать с тремя посланницами планеты Кинмоку. Тем временем танец закончился, и Эндимион, галантно поцеловав ручку спутницы, оставил ее в компании подруг и вернулся к ожидающим его Небесным Королям. Когда-то Нефрит, Кунсайт, Джедайт и Зойсайт были генералами и верно служили древнему Иллюзиону и Эндимиону. Металия, злой дух, нарекший себя Темным Королем, сыграл на слабостях молодых мужчин и превратил их в величайших демонов. В ХХ веке они погибли, но, сумев искупить ошибки прошлого и очиститься от зла, получили очередной шанс на перерождение. В новой эре генералы стали Небесными Королями — хранителями мира на планете, а также лучшими друзьями и верными союзниками принца Эндимиона. Однако сейчас их с трудом можно было узнать в маскарадных костюмах, тщательно подобранных согласно случаю. Так, самый молодой из лордов, Зойсайт, лихо перевоплотился в язвительного и остроумного Арлекино, а спокойный и рассудительный Джедайт на этот раз принял облик покровителя муз — вечно юного Аполлона с кифарой в руках. — Полагаю, эта прекрасная юная леди и есть наследница венерианского престола? — спросил Нефрит, едва принц приблизился. На этот раз лорд примерил на себя образ бравого пирата с золотой серьгой в ухе и кривой саблей на боку. Ну и, конечно, с грозной черной повязкой на глазу. Эндимион кивнул, принимая бокал с подноса проходящего лакея. — И как вы ее находите? — с ноткой ревности в голосе спросил обычно хладнокровный Кунсайт — еще один соискатель на руку Минории, выглядевший достаточно грозно в образе варяга. Конечно, смуглое лицо генерала вызывало некий диссонанс с выбранным костюмом, но, в целом, высокий и статный мужчина выглядел весьма мужественно. Принц понимающе улыбнулся. Древние легенды гласили, что ни в одном из перерождений старшему лорду не удалось заполучить сердце, а заодно и руку наследницы богини любви и красоты. Не стало исключением и светлое настоящее ХХХ века — Астен и Аврора Венерианские сделали выбор не в его пользу. — Легка. Изящна. Обаятельна. Обольстительна и красива — это вы и сами знаете, — произнес Эндимион, а про себя продолжил, не рискнув делиться с друзьями подобными откровениями: «Однако душою — сущее дитя. Любовь для нее всего лишь забавная игра, а статус невесты — новая интересная роль… Она как бабочка, порхающая с цветка на цветок. Минория выросла в неге и любви, не зная, что даже в раю водятся змеи, что в мире, даже самом идеальном, существуют проблемы и неприятности. Но как же не хочется, чтобы невзгоды смяли это нежное создание…». — Впрочем, — Эндимион встрепенулся, увидев недоуменные лица друзей, сбитых с толку его внезапной паузой, и мягко продолжил: — Минория просто чудо. Ее чарам просто невозможно сопротивляться. Что ж, у меня еще будет время чтобы узнать принцессу поближе. А пока, господа, — принц отсалютовал поднятым бокалом, — давайте поднимем бокалы за принцессу Минорию, мою будущую жену! — За принцессу Минорию! — хором ответили ему генералы — кто с воодушевлением, а кто и без особого энтузиазма. — Да будет ваша жизнь мирной и сладкой! Тост и пожелание были встречены благосклонными улыбками стайкой юных принцесс, в числе которых была и Минория. Сделав лордам и будущему нареченному изящный книксен, она вернулась к прерванной беседе. — А где Серенити? — спросила девушка, коснувшись тыльными сторонами ладоней к порозовевшим щекам, дабы слегка унять жар. Рейана, облаченная в костюм гаремной красавицы, кивнула головой куда-то в сторону: — Наша феечка резвится где-то там, со своим Алмазом. И правда: там, в центре зала, в полнейшем упоении кружилась влюбленная пара — лунная принцесса с бледно-розовыми крылышками за спиной, и наследник Немезиса, не отводящий от нее горящего взора. Они танцевали, не замечая никого вокруг, и Минория невольно вздохнула, изогнув губы в мечтательной улыбке. — Хотела бы и я так полюбить… — тихо прошептала она, однако ее слова все-таки донеслись до ушей Белоснежки — точнее, Амелии Меркурианской, нервно теребившей в руках белый платочек. — Неужели тебя гложут сомнения? — удивилась она, по-своему истрактовав слова подруги. — Вам самой судьбой предначертано быть вместе с Эндимионом! Вспомни, что говорят о вашей любви легенды… — Амели! — пораженно выдохнула Минория, а затем звонко рассмеялась. — Надо же, какие мысли порой приходят в твою светлую голову. Безусловно, я выйду замуж по любви! Более того, я уже почти влюблена в принца! Но… — тут она замялась, не зная, как бы преподнести подругам свои сомнения. — Я его почти не знаю. Я видела его от силы пару-тройку раз, включая этот маскарад… Да, танец с ним горячил кровь, мне приятно думать о том, что этот молодой мужчина будет мне мужем, но где же та любовь с первого взгляда, которая пронзает сердце и горячит разум? Где слияние душ, заключенное в глазах напротив? Та, первая Минория, погибла, едва взглянув на Эндимиона. Она выстрадала свою любовь, пронесла ее через годы, из перерождения в перерождение. А у нас все складывается слишком гладко, без препон. Обычный династический брак к вящему удовольствию обеих сторон… — тут принцесса запнулась, увидев, насколько подруги шокированы ее откровениями. Пожалуй, только Лита, не отводящая глаз от Небесных Королей, да Серенити, что никак не могла расстаться с Алмазом, никак не отреагировали на ее слова. Тогда Минория весело рассмеялась, обращая все в шутку: — Что-то я слишком много болтаю, не обращайте внимания! Лучше съем персиковый шербет и пойду танцевать. Ночь сегодня чудо как хороша! С этими словами принцесса крутанулась на месте и, взметнув пену юбок и кружев, отошла от венценосных подруг, мысленно ругая себя за чересчур длинный язык. Да уж, учудила! Но, с другой стороны, Минория признавала собственную правоту, ибо жаждала огня в отношениях, чувств, закаленных в горниле страсти и испытаний. Только так принцесса понимала любовь, и только такого накала желала. Впрочем, у них с Эндимионом все только начиналось. Будет и для страсти время, и для нежности… И Минория, довольная этой мыслью, ворвалась в вихрь танца, оказавшись в руках случайного кавалера. Душа ликовала, просила развлечений — больше, больше, больше! И принцесса отдалась этому без остатка. Ночь ведь и правда была чудо как хороша!