Пропущенные драбблы

      — Окажи мне честь, — Микки протягивает ему игрушку и сам точно не знает, когда успел приложиться башкой настолько, чтобы просить Йена о подобном.       — Это чётки для великанов? — Йен осматривает чёрные силиконовые шарики на длинной нити и пытается ожерельем примерить их на шею Микки.       — Нет, чувак, это анальные шарики. — В зелёных глазах сквозит непонимание, и Микки, проклиная всё на свете, приходится объяснять: — Суёшь их в жопу и по-тихому тянешь.       В любой другой ситуации Микки определённо поржал бы над тем, как глупо вытянулось лицо Йена, который смотрит на игрушку в руках так, словно она инопланетного происхождения как минимум. В любой другой, но не в этой.       Он как-то забыл о том, что Галлагер, в отличие от него, никогда не рисковал лишиться башки, если раскроются его голубые пристрастия. Если Йен хочет секса, он находит себе жопу для траха. С его-то внешностью и умениями это как два пальца.       И Микки никогда не признается, что Йен — его первый. Первый, не считая вот этих самых шариков да ещё парочки игрушек в загашнике.       Первый, с кем Микки решился.       — Мне должно это понравиться? — смотрит на него взглядом, говорящим: «Что, серьёзно?»       Серьёзно, блять. Серьёзнее некуда. Микки хочет и шарики и Йена. Хочет, чтобы душу из него вытрахал.       Микки Милкович, которого боится всё гетто, жаждет быть подчинённым рыжей принцесской Галлагеров с симпатичной мордашкой.       — Да ладно тебе, чувак, — интонация выходит неопределённая, он сам не знает, что лучше: сделать вид, что ему совершенно плевать на отказ, или настоять на своём.       Йен с провоцирующей улыбкой отбрасывает шарики в сторону и, толкнув Микки в плечо, разворачивает к дивану.       Ладно. Похуй на шарики. Если Йен будет доминировать, то он готов забыть обо всём остальном.       — Расслабься, — глухо шепчет Галлагер ему на ухо и вжимается всем телом в его.       Потряхивать начинает тут же. От предвкушения, остроты и разворошившего гнездо тараканов внутри его башки голоса.       Микки послушно прогибается, выдыхает и прикрывает глаза, но вместо горячего твёрдого члена чувствует скользкие пальцы, на пробу толкающиеся внутрь, массирующие дырку.       — Что ты, блядь, задумал, Йен, — шипит Микки, но тут же и говорить возможность теряет, потому что второй рукой Галлагер зажимает ему рот.       — Думаешь, они поместятся вот так сразу? — облизывает ушную раковину и прикусывает мочку, вводя внутрь три пальца. Давит на эластичные стенки, раздвигает круговыми движениями. — Вот уж никогда бы не подумал, что тебе такое нравится, — усмехается и прижимает ладонь сильнее, когда Микки в отместку пытается цапнуть его зубами за пальцы.       Дёргается, пытается освободиться, но только хуже делает. Или лучше?       Стон выходит смазанным, Йен удивленно втягивает носом воздух и повторяет движение по той же траектории, подушечками надавливая на простату.       Блядь. Блядь-блядь-блядь.       Микки, перестань стонать, как последняя сука, и пускать слюни. Перестань насаживаться на чёртовы пальцы, к которым прибавляется ещё два, и искры из глаз летят вполне себе настоящие.       Йен стояком упирается ему в бедро и с каждым движением трётся, растирая выступившую смазку по покрывшейся мурашками коже. Убирает руку ото рта, ведёт ниже — по шее, ключицам, больно зажимает ногтями сосок и наугад хватается за стояк Микки, мокрой от его собственной слюны ладонью массируя открывшуюся головку.       — Твою мать, ты меня растягиваешь или что? Тащи уже шарики! — срывающимся голосом приказывает, предпочитая не обращать внимания на то, как жалко, скорее всего, это звучит.       — Решил побаловаться сам, так дай и мне тоже.       Микки чувствует поцелуй горячих губ у себя между лопаток и этого уже не выдерживает. Он, может, где-то глубоко внутри и хочет всех этих нежностей, но для одного раза и так слишком раскрылся.       Поворачивает голову вправо и тянется рукой за игрушкой. Не успевает буквально на дюйм.       — Какой же ты эгоист, Микки, — тянет Йен и перехватывает шарики раньше. — Повернись-ка.       Микки ворчит что-то нечленораздельное, но подчиняется. Меньше всего сейчас хочет смотреть Йену в глаза. И в то же время — больше всего, с каждым рваным вдохом.       — У нас нет смазки, они так войдут? — Йен с сомнением рассматривает игрушку и с ухмылкой приставляет её к губам Микки: — Оближи.       — В хуй иди, Галлагер, — отпихивает от себя мускулистую руку и злобно зыркает на Йена снизу вверх.       Готовится к тому, что ему вставят прямо сейчас и прямо так, насухую, но Йен, пожав плечами, берётся за дело сам.       Облизывает губы, а затем и каждый шарик по очереди, языком узоры вычерчивает, обсасывает и даже пытается полностью затолкать в рот.       Неотрывно глядя в глаза Микки. Демонстративно и так блядски пошло, что на пятом он уже готов умолять сделать с ним хоть что-нибудь. Иначе сейчас позорно кончит даже без дрочки. Просто представляя, как Йен всё то же самое делает с ним.       Уже даже открывает рот, но прежде, чем слова срываются с губ, видит, как Йен замирает. Будто только этого и ждал. Добивался от Микки именно этого.       — Блядский Галлагер, — выхватывает игрушку у него из рук и наскоро обильно смазывает слюной, протягивая обратно и готовясь встать раком.       — Ну нет, — Йен удерживает его за плечо, — если хочешь, чтобы я тебе их вставил, будешь лежать так. Я хочу своими глазами увидеть, что тебе во всём этом нравится.       У Микки зубы сводит от желания послать его куда подальше, но возбуждение берёт своё, и он позволяет чуть сместить себя вниз, раздвинуть ноги ещё шире.       Давление ощущается яркими всполохами в сознании, а стон срывается с обкусанных губ, едва первый шарик входит полностью.       — Серьёзно? Это так хорошо? — Йен с искренним интересом вглядывается в его лицо и начинает проталкивать второй.       Чередует, то мучительно медленно, то, наоборот, до болезненных судорог быстро вставляя один за другим.       — Хва… хватит, — Микки чувствует себя заполненным изнутри.       Никогда такого не было, когда он делал это один. Никогда не ощущалось так остро, никогда щёки не заливал стыд, перемешанный с похотью и наслаждением от того, что на него смотрят.       Йен смотрит. Потемневшим, тяжёлым взглядом.       — Но тут ещё штук пять есть. Точно хватит?       Микки кивает, и Йен, пожав плечами, резко тянет, доставая сразу два подряд.       — Мудак, — шипит, выгибаясь, надеясь, что Галлагер не заметит выступивших в уголках глаз слёз.       — А, да, ты вроде говорил, что надо медленно, — наклоняется ближе, носом тычется в его. — Со многими такое практиковал, а? — в его голосе больше злобы, чем возбуждения, а вместо того, чтобы потянуть медленнее, Йен снова вгоняет два шарика в него.       — Я же не блядь, в отличие от тебя, — металлический привкус крови растекается во рту от прокушенной Йеном губы, и Микки прихватывает в ответ его язык. Так же сильно. — Думал, ты один так можешь?       Они улыбаются друг другу, и Йен накрывает распахнутый от нового движения внутри рот Микки и целует. Долго, мокро, вылизывает его рот, окончательно срывая Микки крышу.       — А что приятнее, — вытягивает несколько шариков медленно, пальцами массируя расслабленную мышцу, — когда я тебя членом трахаю или ими? — заталкивает один обратно и тут же вытаскивает с громким чвокающим звуком.       — Бля-я-я-ядь…— Микки снова тянется к его губам, но Йен отодвигается. Ждёт ответа. — Ты дебил? — глухо стонет сквозь стиснутые зубы от нового рывка. — Твой член, Йен. Естественно.       Галлагер мажет улыбкой по его скуле и, шепнув на ухо: «Правильный ответ, Микки», опускается ниже. Ловит губами чувствительную головку и с такой силой всасывает, обхватив в плотное кольцо, что Микки до хруста позвонков выгибает.       Сейчас бы затянуться для полного кайфа, но тогда точно разорвёт. Прямо внутри влажного горячего рта, в который Микки, не помня себя, толкается и хочет засадить Йену по самые яйца. Хочет заставить пропустить в глотку и кончить внутри, увидеть, как Йен сглатывает. Как всегда, совершенно по-блядски улыбаясь.       И ему кажется, что его желание вот-вот исполнится, он сильнее давит руками на рыжий затылок, но Йен внезапно одним резким движением вытягивает из задницы все оставшиеся шарики и, причмокнув, выпускает изо рта его кончающий член.       Лёгкие сжимаются, не пропуская воздух, ноги подрагивают от слишком яркой разрядки, а горячие капли Микки чувствует даже на собственных губах.       И блядски перекошенная улыбкой морда Галлагера над ним, ну конечно.       — Ну ты и урод, — шепчет, за шею притягивая к себе, и засасывает в отместку.       Поцелуй выходит с горько-солоноватым привкусом спермы, и Микки ставит галочку в голове в следующий раз попробовать так со спермой Йена.       — Зато теперь у нас есть смазка. Готовься к следующему раунду, шалунишка.