Пятью годами ранее
Шел 850 год. Сто девяносто девять погибших и девять выживших героев, что вернулись, ознаменовав вторую победу человечества после битвы в Тросте — закрытие бреши в стене Мария. «Крылья свободы» справились, но цена подобного действия была колоссальной… Дубовая дверь открылась со скрипом, и неведомые источники света, найденные не так давно в пещере под часовней Рейссов, теперь же красующиеся на стенах коридора штаба Разведотряда, широкой полосой, простирающейся до самого рабочего стола, сумели частично разогнать застывшую темень. Гость не сразу опустил руку, продолжая прислонять ладонь к отшлифованному дереву, а в голове крутились воспоминания своего последнего визита. Поразмыслив немного, мужчина все же прошел внутрь, оглядывая книжные полки, расположенные по краям комнаты. Подойдя к столу, он остановился, склонив голову, и не изменяя своим привычкам, провел рукой по лакированной поверхности, на которой остались следы его незатейливого действия, после чего поднял ладонь и растер испачканные пылью подушечки пальцев, оценивая степень загрязненности помещения, что несколько недель уже пустует. Определенно, нужно будет навести здесь порядок. Дышать нечем. — Упрямый осел, — тихо вымолвил себе под нос брюнет. И почувствовав на своей спине сосредоточенный взгляд и падающую тень от еще одного гостя, шумно выдохнул. — Перед тем, как переедешь сюда, стоит провести генеральную уборку, — сохраняя холод в голосе, выдал Леви. Однако удержаться от колкой фразы он не смог. — Хотя, тебе не привыкать к подобному беспорядку. Да, очкастая? — Если так хочешь, можешь сам, — оставаясь в дверном проеме, облокачиваясь на него спиной, ответила Ханжи, не скупясь на порцию дружеского сарказма. — Нет уж. Я в прислуги не записывался, — хмыкнул он, после чего печальные воспоминания неудержимой лавиной хлынули на него, несмотря на все попытки оградить разум от ненужных мыслей и чувств, заперев их глубоко в подкорке. — Ты не виноват в его смерти. Он хотел дойти до конца… что и сделал, — взглянув на него, проронила Зоэ, медленным, скользящим движением кончика указательного пальца поправив очки на переносице. — Я назвал его прикормом для титанов и обузой… грозился переломать ноги, если не послушает. А он лишь твердил о своей заветной мечте, — на последних словах Леви слегка призадумался, после чего добавил как-то отстраненно. — Надо было так и поступить. Очередное решение, с которым капитану разведывательного отряда остается лишь смириться. Смириться и приложить все силы, чтобы жить дальше, не оглядываясь. Но чертова совесть не умолкает, стуча по натянутым до предела нервам, упрекая его в неверном выборе. Снова… погибли люди… из-за его решения. — Дерьмо, — буркнул себе под нос Леви. — Забудь, что я сказал. Ханжи лишь наградила его многозначительным молчанием. После чего все же произнесла терзающие разум мысли. — Мне тоже его не хватает. Кто бы мог подумать, что смерть человека, которого еще пять лет назад он должен был хладнокровно устранить ради собственной свободы, окажет такой значительный эффект на обычно беспристрастного Леви. Человек, которого он частично обвинил в смерти близких друзей. Но такова была реальность. Все пять лет он шел, ведомый воистину целеустремленной личностью, чья пытливость ума не подвергалась никаким сомнениям. Командир, чьи приказы он беспрекословно исполнял. Друг, к чьим советам старался прислушиваться. Пусть Эрвин Смит мертв, но пока его наследие живо, будет жив и он сам, и все остальные разведчики, пожертвовавшие сердцами ради человечества. В голове всплыл разговор, состоявшийся перед финальным рейдом против Звероподобного. Когда сильнейший воин человечества поклялся убить тварь ценой жизни своих товарищей. Смит не один возвышается на горе трупов их соратников. Леви также стоит на самой вершине, только под его ногами и останки Эрвина, и несчастных новичков, набранных из неумех Военной полиции и Гарнизона, сдуру вздумавших возомнить себя героями. Несчастные дети, павшие жертвами собственной жажды славы и признания. Жертвами несправедливого геноцида, обрушенного на них за прегрешения предков. Не говоря о сотнях «былых» людей, волей случая заключенных в омерзительных телах гигантов, чьи останки в один миг безвозвратно рассеялись в пространстве благодаря методичному взмаху лезвий в его руках. Совладав со своими мыслями и прервав сеанс самоуничижения, скрытый в голове, Леви смог перевести тему в иное русло. — Ты выяснила, что за хрень творится с Эреном? Что за цирк он устроил сегодня на слушании? — вспоминая необдуманный эмоциональный порыв Эрена во время доклада Ханжи об истинном происхождении титанов, с нотками раздражения произнес Леви. — Он сказал, что перенервничал. Хмыкнув, мужчина четко дал понять собеседнице свое скептическое отношение к услышанному. — И ты ему поверила? — сохраняя отстраненность и характерную монотонность в голосе, поинтересовался Леви, обернувшись на нее. — Разумеется, нет. А что прикажешь делать, пытать его? Сам расскажет, если посчитает нужным, — на этих словах Ханжи прошла в комнату, включив чудаковатое освещение и в ней. Леви развернулся к ней лицом, облокотившись на край стола, предварительно протерев его белоснежным платком, чтобы не замарать в пыли идеально выглаженные брюки и пиджак. И сложив руки на груди, ожидал от Ханжи продолжения их диалога. Зоэ оглядела помещение, так же вспоминая владельца кабинета с практически ощутимой физически тоской и грустью на лице. — Меня тревожит сейчас другое, — она произнесла это с нескрываемым беспокойством. — Нас осталось совсем немного… именно поэтому мы должны заботиться друг о друге… — Ханжи, ближе к делу, — не выдержал ее подхода издалека Леви, с нескрываемым недовольством и некой скукой перебив на полуслове. — Ты заметил изменения в Микасе? Она очень слаба и сильно исхудала… От глаз Леви действительно не скрылась истощенность рядовой, когда они высвобождали ее и Эрена из тюрьмы, скосив срок до минимума. И что девчонка удумала на этот раз? Хотя, причина ее подобного идиотского поведения всегда одна. — Мальчишка… — раздраженно выдохнул он. — Ты тоже думаешь, что это как-то связано с Эреном? — Ханжи подняла на него карий глаз. Леви посмотрел на нее типичным беспристрастым взором с легким оттенком надменности, тем самым ответив очевидное. — Видимо, это как-то относится к его воспоминаниям о титанах… но мы не можем все так оставить. Она второй по силе боец, но я сомневаюсь, что в подобном состоянии Микаса сможет удержать клинки. Разумеется, Ханжи беспокоилась в первую очередь не о солдате, а о девушке, чей психологический настрой вызывал серьезное волнение. — Ты предлагаешь мне это проверить? — не до конца понимая задумку Ханжи, уточнил Леви, никак не поменявшись в лице. — Может, тебе удастся с ней поговорить… — Не думаю, что я лучший собеседник для подобного. Учитывая наше последнее столкновение, — сохраняя холод в голосе, слегка помедлив, напомнил он. Мужчина вспомнил их недавнюю борьбу на крыше здания, где Микаса пыталась вырвать инъекцию из его рук ради спасения Армина. Гнев и решительность девчонки пробудили в нем весьма странные ощущения. Он действительно не ожидал подобной дерзости и строптивости с ее стороны, что вызвало не только приступ раздражения, но и некую тень восхищения. В тот момент она определенно могла одержать верх над сильнейшим воином человечества. По крайней мере, Леви был не в силах ей противостоять. Не понятно только, чем именно была вызвана подобная беспомощность — его физической усталостью и ранами после неравной битвы с титанами, или же собственным нежеланием вредить ей. Первый факт, незаметно для себя, он уже давно оспорил, найдя силы выбить Эрену треть зубов в том же состоянии. Но признание второго могло вызвать в дальнейшем нежелательные выводы. — Ты всерьез думаешь, что она бы тебя прирезала? — Я же уже говорил, — будто отчитываясь перед верхами, монотонно чеканит он. Вынужденный доложить об инциденте ввиду свидетелей, подставленный к его горлу клинок Леви предпочёл не упоминать в отчете. — Всего лишь всплеск эмоций, вызванный вероятной гибелью товарища. Меня бы она не тронула… — не до конца было понятно, верит ли сам Леви в свои слова. — …но вот мальчишка Флок, притащивший Эрвина… «Его она бы точно прикончила», — в уме добавил он, вспоминая, как вовремя успел одернуть ее руку, и как неожиданно появилась Ханжи, оттащив не контролирующую себя рядовую. — Именно поэтому ты должен с ней поговорить. Ты понимаешь ее. — Я понятия не имею, что у несносного подростка в голове, — продолжая гнуть свою линию, парировал Леви, стараясь избежать очередной проблемы, навязываемой сердобольной подругой. — Кроме Эрена, разумеется. Микаса действительно вызывала у него противоречивые чувства. Поработав с ней плечом к плечу некоторое время, он убедился в том, что на "надежде человечества" свет клином у нее все же не сошелся. Но что конкретно содержалось в ее черепной коробке помимо вездесущего недотитана, было для него подобно загадке сфинкса. Для личности, привыкшей разбираться в людях с первых минут общения, видя их мотивы и даже определенные черты характера насквозь, подобная мысль претила, болезненно ударяя по самолюбию. — Вы с ней похожи, Леви. И ты это знаешь, не отнекивайся, — на словах Ханжи он лишь закатил глаза. — Помнится, пять лет назад ты лично приставил лезвие к горлу Эрвина в похожей ситуации. В речи Ханджи определенно был еще какой-то смысл, но ломать голову над ее сумасшедшими идеями ему не хотелось совсем. Леви не гнушался оказывать психологическую помощь подчиненным и сослуживцам, пытаясь разъяснить необходимость их не всегда миролюбивых действий. Но выслушивать бредовые, хаотично склеенные мысли влюбленного подростка о "неразделенном чувстве" желания не было вовсе. После недолгого молчания, Леви принял очередное опрометчивое решение, тая в душе надежду, что причина все же не в этом. — Все же... я переговорю с ней, — с нескрываемым раздражением заключил он. — Когда? Леви остро цокнул языком. «Что за неугомонная женщина?!» — Завтра, — нехотя произнес он. — Ты увезешь ребят на пробное превращение, а я займусь вправлением мозгов. — Договорились, — не без улыбки произнесла Ханжи.***
На следующее утро на немногочисленных сборах членов Разведывательного отряда командир объявила о предстоящем испытании двух титанов. — … Кирштайн, Флок и Аккерман останутся с капитаном Леви в замке, — закончила она. Браус пока отлеживается в лазарете, а Спрингер будет выступать в качестве некого секретаря и помощника самой Ханжи Зоэ. Капитан Леви был, как обычно, беспристрастен, но краем глаза все же заметил в рядовой изменения. Осунувшееся лицо, мертвенные синяки под глазами, что могли конкурировать с его, да и само тело Микасы изрядно похудело, что придавало ей довольно болезненный вид. Конечно, он не позволял себе воспринимать подчиненных по гендерному признаку, но проблемами со зрением он также не страдал. Мужская натура, пусть и в недрах подсознания, но все же имеет свое влияние. Поэтому, Леви даже не стал отрицать в душе, что в сравнении с предыдущим разом, когда его внимательный взгляд оценивающе окидывал ее фигуру, формы девушки стали менее представительными. Определенно, дело дрянь, и Ханжи не просто так обеспокоилась. Однако упрямая девица даже не думала сдаваться, подняв руку и вопрошающе посмотрев на Ханджи Зоэ. — Командир, а почему мы не можем поехать на испытание с вами? Леви даже не надеялся, что Микаса так просто отстанет. Драгоценного брата увозят от нее на сутки. «Группа быстрого реагирования» уже мобилизована по щелчку в головном мозге. Однако вмешалась не только она. — Действительно. Да и капитан Леви разве не должен присутствовать во время превращения титанов? — совсем не вовремя для командиров Жан решил проявить свою проницательность, озвучив терзающие его сомнения напрямую. На короткое мгновение Леви подумал, что, может, так даже лучше. Раз это идея "очкастой", пусть она и разгребает. Но слово «должен», промелькнувшее в речи юноши, все же задело невысокого гордеца, не позволив остаться в стороне. — Жан, соблюдай субординацию, — строго отрезал он. — Приказы не обсуждаются. И окинув мальчишку хмурым взглядом, увидел, как тот недовольно прикусил язык, вычурно сглотнув. Ханжи принялась разъяснять ребятам придуманные на ходу причины, почему они должны вот так разделиться, сославшись на приготовление обеда для их немногочисленной организации и уборки штаба, заявление о которых сопровождалось лишь кислыми физиономиями. Леви слушал вполуха, попутно предвкушая головную боль от предстоящего дня в роли няньки.***
Открыв дверь в «рассадник пыли», обнаруженный им вчера, капитан брезгливо окинул кабинет взглядом, стараясь не думать о его былом владельце. — Итак, Жан берешь Флока, и приступаете, — с гордой осанкой встав пред молодым человеком, отдал поручение Леви. Хоть он, по факту, дышал им в грудь, серьезность цепкого взгляда уверяла Жана в том, что командир смотрит на него все же сверху вниз. — Учитывая, что проверять я буду лично, советую все тщательно разъяснить своему напарнику. Найду хоть одну пылинку — перемоете весь штаб, — последнее прозвучало даже немного зловеще, отчего новоиспеченные напарники суетно переглянулись. Жан уже хотел уточнить что-то, но Леви стремился как можно быстрее покинуть помещение, уверенно направляясь к выходу. Но не тут-то было. Микаса уже повязала косынку на волосы, не забыв надеть специальный фартук для уборки. Расшитая по краю тонкими ажурными полосками ткань, тщательно накрахмаленная после стирки, практически висела на ее исхудавшем теле. Притащив медное ведро с водой, она додумалась поставить его перед самой дверью, быть может, из-за упадка сил от недоедания. Неожиданно наткнувшись на выходящего из помещения Леви, она задела тару, не первой свежести содержимое которой чуть не выплеснулось прямиком на чистенькие форменные брюки и идеально вычищенные сапоги. Однако Леви продемонстрировал все чудеса ловкости и мгновенной реакции, выставив ногу вперед. Неприятно скрипнув дном по полу, тара снова приняла физически устойчивое положение. Находясь в подобной пантомиме некоторое время, не отрывая внимательного взора льдистых радужек от ее серых глаз, Леви все же опустил ногу с края медного ведра, вода в котором снова обрела спокойное состояние. Микаса ходила по острию ножа, и это практически не метафора в его случае. Правда, она была довольно скупа на эмоции, никак не отреагировав на его пристальный взгляд. Быть может, даже не заметила. Попробовав обойти его, словно некое неживое препятствие, она услышала «неожиданное» обращение к себе. — А ты куда собралась? — Леви сказал это спокойно, без капли раздражения или негодования. — Мы с тобой сегодня дежурим на кухне, — так же скупо на эмоции добавил он, смотря через плечо рядовой. Может, на ее лице не дернулся ни один мускул, но Микаса действительно удивилась подобному заявлению. Конечно, она частенько готовила по мере своей очереди в графике дежурств, однако имени капитана Леви в упомянутом списке никогда не мелькало. — Сэр, а можно мы с Микасой уберем кабинет, а Флок будет на готовке, — с некой надеждой в голосе осведомился Жан, выглядывая из-за спины капитана. — Нет. Леви хотел бы сказать многое этим упрямым детям, но решил ограничиться коротким отказом, прозвучавшим максимально доходчивым тоном. Насупившись, Жан пробубнил что-то невнятное, вроде «Да, сэр». А Микаса, пребываемая до сих пор в недоумении, не постеснялась спросить у Леви, умеет ли он готовить. На ее заявление в адрес своих кулинарных способностей он лишь сверкнул серо-голубыми радужками, про себя сослав подобные высказывания на проявление ее недуга. — Будем считать, я этого не слышал, — не меняясь в лице, проронил Леви, направившись в сторону кухни.***
Готовить на восьмерых человек не такая сложная задача, как на две сотни, например. Особенно когда Саша Браус находится в госпитале, являясь наиболее усердным едоком. С подобным заданием могла справиться и одна Микаса, но Леви должен был выяснить причину столь скверного состояния девчонки. Правда, вот уже битый час они пребывают в безмолвии, иногда нарушаемом короткими репликами, полностью погрузившись в процесс приготовления кулинарных «изысков». Оказалось, что Леви не просто умеет готовить, но и что он делает это довольно неплохо. Более того, он занимался именно готовкой, варкой, выпечкой, оставив Микасе, в основном, чистку картошки и замешивание теста для хлеба. Первое время она чувствовала себя довольно напряженно рядом с ним, не понимая до конца мотива его странных действий. Да, они неплохо сработались на заданиях, и Микаса действительно уважает его, как солдата, как командира, и, даже, как человека. Однако, воцарившая неловкость в небольшом помещении все же дарила ей чувство дискомфорта. Лицо Леви было абсолютно спокойным, даже немного умиротворенным, что бывает крайне редко. Мужчина уже давно не занимался подобным, но мастерство не пропьешь, а руки помнят, что и как нужно делать. И тревожное напряжение Микасы постепенно сошло на нет. Когда с основным блюдом было покончено, Леви отряхнул руки, не забыв снять свою спецодежду, состоящую также из косынки на голове и фартука, тем самым лишая свой образ нарушающей его обыденную строгость детали. Сварив себе любимый напиток, он поставил чашку на стол, а напротив своего места расположил тарелку с только приготовленной пищей, не забыв положить приборы. Когда Микаса, справившись с прилипшей грязью на дне чугунной кастрюли, смогла отдраить посуду до блеска, что не могло не порадовать Леви, она с нескрываемым удивлением посмотрела на кухонный стол. Переведя взгляд на мужчину, который безмятежно продолжал свою «классическую чайную церемонию», в характерной манере держа чашку, полуазиатка надеялась отыскать в его непроницаемом выражении лица ответ. — Садись, — спокойно произнес он. Микаса, не совсем понимая его намерений, все же выполнила короткое поручение. — А теперь ешь, — четко добавил Леви, устремив взор в сторону входной двери. Он сидел к столу боком, опираясь одной ступней на сидение стула, таким образом положив одноименный локоть на колено. Микаса уставилась на него с неподдельным негодованием, выраженным нехарактерно округлыми глазами, ожидая хоть какого-то объяснения его действий. Поймав на себе не унимающиеся и слегка растерянные глаза, выглядевшие на осунувшемся лице выразительней обычного, он лишь чертыхнулся про себя. — Ты забыла, как это делается? — Я не голодна. К тому же, нужно дождаться остальных, — без намёка на эмоции поясняет она. — Это приказ. Так что выполняй, — снова беззвучно отпив глоток из чашки, продолжая пребывать в каких-то раздумьях, парирует он. Не заметив с ее стороны никакой реакции, кроме пристально сверлящего его тело насквозь взгляда, Леви попробовал сменить тактику. — И в чем причина голодного бойкота? — Вам не понять, — после длительного молчания тихо произнесла Микаса, все же удосужившись ответить. — Попробовать все же стоит, — спокойно подхватил он, переведя внимательный взгляд, от которого по девичьему телу прошел остужающий холодок. Микаса продолжала упрямо хранить молчание, упираясь взглядом в тарелку, словно маленький ребенок, отказывающийся есть. «Придется по-плохому». У Микасы было немного слабостей. Скорее, одна, на которой и основывались рычаги давления, предпринятые капитаном. По большей части смысл ее существования - защита Эрена. Значит, Леви продемонстрирует появившийся "изъян" ее нынешней физической формы, пусть данным термин слишком кричащий для этого. Микаса не успела ничего предпринять, когда он резким толчком ноги по ножке стула выбил сидение из-под нее, параллельно подхватив за локоть, чтобы избежать ненужных травм в случае ее падения. Леви не хотел ей навредить. Лишь доказать ее беспомощность. Микаса тут же ответила, замахнувшись на него. Даже почти нанесла удар, но Леви ловко увернулся от атаки, словно специально дразня ее. Он заложил руки за спину, наглядно показывая свое превосходство, чтобы задеть ее еще сильнее, пусть и не буквально. Это необходимо. Нужно оценить ее нынешнее состояние по-максимуму. Подобный спарринг далеко не первый. Леви тренировал ее, обучая новым приемам, и основные движения рядовой знает. Именно поэтому увернуться от ее ударов у него получалось даже в тесном помещении кухни. Когда ей надоело это непонятное "представление", в котором она является активной стороной, Микаса остановилась, наивно полагая, что мужчина от нее отстанет. Именно тогда Леви перешел к действиям, не давая времени передохнуть. Замахнувшись на нее, он стремился вызвать ответную реакцию. И она купилась. Схватив ее выставленную руку, он резко нырнул за ее спину, вынудив ее нагнуться вперед. Потянув чуть сильнее, Леви завел ее предплечье за ее же лопатки, окончательно лишая возможности сопротивляться без риска вывихнуть плечо. Микаса рисковала удариться головой о спинку стула, если бы Леви не соизволил удержать ее, подложив руку под живот. Буквально повиснув на его предплечье, она начала осознавать его задумку. Быть может, Леви и спросил на этом моменте, сдается ли она. Но, пообщавшись с Микасой не один день, знает, что она при любом раскладе не примет поражение без боя. Даже от него. Она не видела лица своего противника, где на секунду появилась тень улыбки от подобной мысли. Позволив ей встать и подготовиться к очередной атаке, Леви снова и снова одерживал победу, обездвиживая ее разными стальными захватами, из которых она была не в силах выбраться. Одно ее слово, и он прекратил бы «избиение младенца», Микаса это понимает. Но признать свое фиаско попросту не может. — Микаса, я использую свою силу процентов на тридцать, а ты уже не можешь оказать сопротивление, — с нотками раздражения проговорил Леви, сидя на ней верхом, припечатав ее щекой к полу и заломив за спину руки. Кухня довольно чистая, но действенен сам факт ее поражения. Унизительно?.. Безусловно! Эффективно?.. Будет известно чуть позже. — Я ведь так целый день могу, — с нескрываемым сарказмом выпалил он. — Но у меня есть более важные дела. На этих словах Леви вновь повалил ее на пол нехитрым приемом, затем уселся сверху, зажав кисти рядовой в своих ладонях над ее головой. Ерзая под Леви из последних сил, Микаса ощущала смешанные чувства по отношению к "неугомонному коротышке". В данную секунду она искренне ненавидела его за нахальное обращение с ее телом, пусть и не имеющее никакого сексуального подтекста, по крайней мере, на первый взгляд. Но, в то же время, знала, что заслуживает подобной расправы за неподчинение уставу. Леви снова скользнул по ее телу холодным взглядом, однако незатейливые движения сопротивляющегося тела отозвались в разуме каким-то щелчком, что ему не понравилось. Хотя, проблема была в том, что ему как раз-таки начало нравиться. Он чувствовал движение ее стройных бедер под собственным тазом в попытке скинуть его, а вздымающаяся от усиленного дыхания грудная клетка, даже несмотря на истощенность, привлекала любопытный взгляд потемневших глаз. «Нужно прекращать», — промелькнуло в его голове. Поставив руки по обе стороны от ее лица, он буквально на секунду заглянул в девичьи глаза, увидев в них какое-то невиданное ранее чувство, быть может, смущение, перемешанное с чем-то еще, сочетание которых придавало ее "зеркалу души" некий завораживающий блеск. Леви тряхнул головой, чтобы выкинуть подобную мысль из разума. Оттолкнувшись ладонями от пола, он быстро принял устойчивое положение на ногах, почему-то по-прежнему не способный разорвать столь необычный зрительный контакт. Собрав волю в кулак, он сумел отвести взор. И, лениво шагнув к своему месту за столом, спокойно уселся на стул, как бы вскользь бросив «А теперь ешь». Микаса поднялась, не скупясь на хмурое выражение лица, направленное в сторону мужчины, после чего уселась за стол, продолжая игнорировать блюдо перед собой. Леви ждал. Она расскажет ему, как только сможет собраться с мыслями. — Эрену осталось меньше восьми лет, — тихо пробубнила себе под нос Микаса. Он не сразу разобрал ее «откровение». — Что за бред? — Это сила титана. С момента ее получения у человека остается лишь тринадцать лет. — Откуда тебе это известно? — сохраняя беспристрастность даже после подобной новости, осведомился он. — Эрен увидел в своих воспоминаниях. Леви сохранял молчание, все обдумывая. Уж точно она это не сама придумала. Может, Микаса зациклена на брате, но пока еще в здравом уме. — И что с того? — холодно бросил он. Отреагировав ежесекундно, Микаса не поскупилась на мимику, полную недоумения и толики неудержимой ярости в его сторону. Заметив непонимание в ее глазах, вместе с читаемым желанием порубить его на мелкие кусочки, Леви постарался уточнить свою точку зрения. — Как твоя голодная смерть им поможет? — Я отказалась от еды не намеренно… Просто аппетита нет, — насупившись, пробурчала она, впервые за долгое время поведением соответствуя своему возрасту. — А нет его, потому что ты скорбишь по своим друзьям, которые еще всех нас переживут, — с нескрываемыми нотками раздражения и толикой сарказма озвучил мысли вслух Леви, для большего эффекта флегматично отпив глоток слегка остывшего напитка. — Оглянись вокруг, — стук фарфора о дерево, и внимательный, немного прищуренный взгляд фокусируется прямо на Микасе, лишая любой возможности выскользнуть из его незримой хватки. — Твоим "недотитанам" опасность угрожает меньше всего. У них намного больше шансов выжить, а, главное, прожить эти отведенные годы, не сдохнув на следующей же вылазке. В отличие от всех остальных. Микаса заглянула в его лицо, пытаясь прочитать эмоции, или некую фальшь в голосе. Однако Леви был честен с ней в этот миг не только озвученными мыслями, но и толикой эмоций на его привычно воскообразном лице. — Война еще идет, и неизвестно, кто падет ее жертвой. Быть может, все мы. И неизвестно, когда это случится. Завтра, через неделю, месяц, год… Меч давно уже занесен над головой каждого из нас, — философски рассудил он, слегка ослабив свой взор, облокотившись на спинку стула. — Поэтому перестань страдать подобной херней, — строго, приказным тоном добавил он, не повышая голоса. — Каждый в нашем небольшом отряде выполняет определенную роль. Ханджи и Армин — мозги, твой ненаглядный братец — "недотитан" с потенциалом. Мы же исполнители, чей вклад в общее дело основывается именно на физической форме и боевых навыках. Закончив чтение нотаций, Леви спокойно поднялся из-за стола с присущей ему элегантностью. Не забыв помыть фарфоровую чашку перед уходом, он принял решение оставить подчиненную для дальнейшего осмысления, заключив, что сказанного вполне достаточно для верных выводов их небольшой беседы даже в голове столь своенравного подростка. — За несколько недель ты восстановишь потерянное. А после приступим к ежедневным тренировкам, раз результаты предыдущих ты пустила "коту под хвост", — с характерным прищуром, отчеканил он, после чего скрылся за дверью, направившись в кабинет Эрвина, чтобы произвести проверку трехчасовой уборки подопечных. — Так точно, капитан, — тихо произнесла Микаса ему вслед. Посидев некоторое время в одиночестве, она впервые за последние месяцы почувствовала столь желанное облегчение. Словно тянущий ее к самой земле "груз" из сомнений и неуверенности в будущем, лежащий ранее на ее плечах, куда-то исчез. Вероятно, он не раз вернется в ее думы, продолжая оставлять болезненные червоточины. Но сейчас, разжевывая приятную на вкус пищу, Микаса немного суетно накалывает еду на зубцы вилки, с нескрываемым удовольствием ощущая уже забытое чувство голода…