Пять лет спустя. Стохес, 855 год.
Командир Разведывательного подразделения Ханжи Зоэ и ее помощник Армин Арлерт, второй личиной которого является образ титана Колосса, прибыли во дворец Королевы Хистории Рейсс на закрытое собрание, где высокопоставленные чины должны обсудить дальнейшую судьбу элдийцев, привезенных с материка, а так же подвести итоги многолетней войны за свободу, унесшей жизни десятков тысяч людей. — Значит, они использовали сыворотку титанов на наших солдатах? — поправляя очки, нарушил воцарившее после доклада Ханжи молчание главнокомандующий Дарис Закклай. — Подобный маневр при планировании операции на материк мы не предвидели. Разведчики вспоминали ту битву, как сущий ад. Их коллег, схваченных в плен, на глазах превращали в уродливых созданий, в пустых головах которых оставалась единственная цель — сожрать всех людей. Несмотря на то, что сущность гигантов и их происхождение уже давно не секрет, убивать сослуживцев, с которыми сражался бок о бок ради одной цели, разделяя поровну все бремя войны, невыносимо. Тело оцепенело от увиденного, руки не слушались, а разум отказывался подчиняться. Но приказ есть приказ. И «Крылья свободы» были вынуждены буквально искупаться в крови собственных товарищей ради победы. — Из-за этого численный перевес врага стал еще более значительным, — подметила Ханджи Зоэ, стараясь максимально отстраниться от кошмарных воспоминаний, в которых собственноручно вырезала плоть на шее подчиненных. Дот Пиксис, командующий Гарнизоном, пригладил свои усы пальцем, задумавшись. — Однако вы все равно смогли одержать победу, достигнув поставленной цели, — слегка помедлив, но с некоторым воодушевлением произнес он. — И память о героях, отдавших жизни ради нашей свободы, будет жить в веках. — Разумеется, — подтвердил Дарис Закклай, облокотившись на стол и соединяя пальцы рук перед лицом, что создавало впечатление еще более внушительных размеров его и так не хрупкого тела. — Королева Хистория уже подписала указ, обязующий государство выплачивать ежемесячные суммы семьям всех павших военных. После этого, Дарис Закклай снял чуть запотевшие очки и немного помассировав переносицу, начал протирать стекла платком. — Это не для протокола, — бросил он юноше, обязанному фиксировать на печатной машинке все содержание закрытого собрания. — Вы уверены, что капитан Леви Аккерман погиб? — внимательно посмотрев на Ханжи, уточнил верховный главнокомандующий. — Большинство были свидетелями его ранения, — выдержав паузу, чтобы найти в себе силы ответить, вымолвила она. — Но непосредственные очевидцы… последних минут жизни Леви в лице Кирштайна, Арлерта и Аккерман подтверждают факт наступления смерти. — Это так? — Дарис Закклай перевел внимательный взор с Ханжи на опустившего голову Армина, на лице которого прекрасно читался положительный ответ. Юноша поднял голубые глаза на командующего, предварительно переглянувшись с Хисторией, во взгляде которой так же улавливалась нескрываемая печаль, после чего шумно выдохнул. — Да, сэр. Он умер у нас на руках, — скупо произнес Армин. — И какова же причина? — зачем-то решил уточнить Дарис Закклай. — Сквозная рана брюшной полости… Вероятно, от кровотечения, — немного дрожащим голосом пролепетал Арлерт. — Ясно, — обозначил главнокомандующий. — Из вашего доклада я понял, что отсутствие капитана Леви заменила Микаса Аккерман. Как ее состояние? — Сейчас она находится в глубочайшей депрессии. Из-за психологической нагрузки у Микасы случился нервный срыв, — Ханжи ограничилась общими словами, не вдаваясь в подробности причин подобного поведения подчиненной. — Она сможет восстановиться и вернуться в строй? — поинтересовался Дот Пиксис. — Точно сказать никто не может. Не исключена вероятность полной профнепригодности. Дарис Закклай некоторое время обдумывал услышанное. — Что ж, будем надеяться, она пойдет на поправку, — спокойным тоном произнес он. — Сейчас, несмотря на одержанную победу, в народе поднялись тревожные волнения. Не все доброжелательно относятся к прибывшим с материка чужакам. Необходим символ, способный объединить всех нас. — Символ, сэр? — непонимающе обратился Армин. — Как «крылья свободы»? — Не совсем. Это должна быть личность, достаточно известная и уважаемая для всех элдийцев, на которую они и смогут ориентироваться в дальнейшем. На эту роль мы думали выдвинуть Микасу Аккерман, отличающуюся исполнительностью и непоколебимостью, — верховный главнокомандующий произносил речь уверенно, сделав небольшую паузу, после которой продолжил. — Но в связи с ее нынешним состоянием, это невозможно. Значит необходим бессмертный символ, отдавший жизнь ради победы. — Мы можем выдвинуть Эрвина Смита. Пусть с момента его смерти прошло уже пять лет, именно под его командованием разведка смогла добиться грандиозных результатов, — предложил Дот Пиксис. — К тому же, его имя еще не забыто, и люди знают, кому обязаны за успех операции по закрытию бреши в Шиганшине. — Да, Смит вполне подходит. Остальные члены совета одобряют его кандидатуру? Присутствующий на совете Найл Док и еще несколько высокопоставленных лиц не выразили никакого протеста. Однако настал черед вмешаться в процессию и королеве, соизволившей предложить иную кандидатуру. — При всем моем уважении к командиру Смиту, есть более подходящий человек, посвятивший свою жизнь славному деянию Разведотряда. Не думаю, что присутствующие станут оспаривать кандидатуру капитана Леви Аккермана, учитывая то, что его имя известно не только в пределах острова Парадиз, но и на материке. Именно он ассоциируется с убийством титанов, самим Разведкорпусом и носит внегласный титул сильнейшего воина человечества более восьми лет, — Хистория говорила с неким пылом и искренним восхищением, преследуя одну лишь цель — отдать дань памяти уважаемому человеку. Тон, отдающий приказом и не терпящий возражений. Тон истинной королевы, проявляющей свой каприз с должной величавостью. — Он и есть тот символ, который нам нужен. Все присутствующие переглянулись между собой, слегка удивленные подобной настойчивостью. После чего Дарис Закклай обратился к Ханжи. — Что скажете, командор Зоэ. Вы одобряете кандидатуру капитана Леви? Ханжи Зоэ не сразу смогла подобрать нужные слова, учитывая нахлынувшие эмоции, по-прежнему пропитанные свежими воспоминаниями гибели верного друга. Но она все же собралась. — Безусловно. Он заслуживает подобной чести. И элдийцы с материка действительно знают его имя. — Значит, решено, — подытожил Дарис Закклай, ознаменовав окончание слушания шумным закрытием папки с материалами дела, лежащей все это время у него под носом в распахнутом виде. Армин подал знак рукой для Хистории, попросив с ней аудиенцию, на которую королева дала свое согласие. Они лишь обменялись парой фраз, обсудив в целом состояние Разведкорпуса и нынешнего положения острова Парадиз. Хотя, разговор, скорее, напоминал дружескую беседу двух давних приятелей, вспоминающих задорное время совместной службы.***
Королева прогуливалась по коридорам в сторону спальни, сохраняя статность своего положения в медленном шаге от носка. Шлейф ее дорогого платья тянулся по коврам замка атласными волнами, с едва уловимым шорохом растекаясь по полу. Слушание, определенно, утомило ее. Но таков удел правителя — бесконечные собрания и встречи, на которых решаются необходимые вопросы продовольствия, финансов, военного дела и прочего. За пять лет правления, Хистория смогла добиться отличных результатов, показав себя весьма неглупой и достаточно деловитой Королевой, ставящей интересы подданных наравне со своими собственными, и, порой, даже выше. Оставив охрану возле двери спальни, она зашла в помещение. В спальной комнате было довольно темно из-за задернутых шелковых штор, слегка развевающихся на ветру от открытого окна, дарующего необходимую прохладу пасмурного вечера. Сев за специальный столик с большим зеркалом, она взглянула на себя, зафиксировав взгляд на короне, так хорошо подходящей ее внешности. И в очередной раз осмыслив все, Хистория поняла, что будь у нее выбор, возможно, предпочла бы иную "профессию", позволяющую иметь больше свободного времени. Причина подобных раздумий нежилась в постели за ее спиной, умиротворяя юного монарха своим спокойным дыханием. Хистория Рейсс пока не вышла замуж. Королевский род должен продолжиться, однако ее пассией может стать лишь какой-нибудь высокопоставленный лорд или, как минимум, сын Дариса Закклая, которого ей пытаются сосватать на протяжении последних нескольких лет. Однако ее думами овладел совсем другой. Сняв с головы символ власти и распустив волосы, она попробовала развязать шнурки туго затянутого корсета. Служанку пришлось отпустить, так как ее гостя никто не должен застать у нее в постели. Потянув за тесемки, Хистория справилась с прочными завязками, позволив себе наконец-то сделать глубокий вдох. Ткань скользнула по ее стройному телу, оголив сначала плечи, затем грудь, живот и все остальное, упав на пол у самых ног. Шагнув из плотной «конструкции», сверкая нагим телом, она прошмыгнула к креслу, на котором лежал шелковый пеньюар. Прерывистый вздох, и гость в постели начинает метаться, шепча что-то себе под нос, отчего она спешит как можно быстрее успокоить его. Присев на край простыни рядом, Хистория склонила голову, убрав за ухо длинную прядь, рассматривая искаженную болью гримасу приятной наружности юноши с небольшой бородкой и усами, придающими его амплуа дополнительную небрежность, лишь увеличивая его привлекательность. Стремясь помочь мечущемуся и покрывшемуся холодным потом шатену вырваться из мучительных кошмаров, она аккуратно обхватывает его плечи. — Эрен, — тихо произносит она, слегка встряхнув его. — Это я, все в порядке. Эрен… Никак не реагируя на ее обращение, он продолжает находиться в неком аду, который неутомимо рисует ему собственный разум. — Нет… я должен… нет! — с еще большей силой продолжает тараторить он едва различимые фразы. — Убью… я вас уничтожу! Хистория не оставляет своих попыток, пытаясь достучаться до него. Пока Эрен, резко пробудившись, не устремляет на нее зеленые глаза, полные гнева, в мгновении крепко хватая ее за горло. Увидев ужас в голубых глазах, широко раскрывшихся от неожиданности, он тут же отпускает руку, признавая в нарушительнице его кошмара любимую. — Прости, я… я не хотел, — тяжело дыша, он пытается окончательно прийти в себя парой глубоких вдохов. — Ты в порядке? — с искренним беспокойством уточняет Эрен, приложив ладонь к девичьей щеке. — Снова приснился кошмар? — спросила Хистория, лоснясь к его руке, отвечая той же лаской. Однако снова заметив на лице шатена хмурую задумчивость, сильно обеспокоилась. — Что на этот раз. Последняя битва? — взяв его ладонь в свои маленькие руки, она пытается проявить столь необходимую поддержку. — Не только, — многозначительно выдает он, устремляя взгляд сквозь нее. — События с момента падения стены Мария … — на этих словах Эрен сильно напрягается, вспоминая гибель своей матери. Закрыв глаза, стараясь держать эмоции под контролем, он пытается продолжить. — Битва в Тросте... Шиганшине и на материке. Кругом одни титаны, а я один из них… ем собственных товарищей, — на лице Йегера на секунду появляется сумасшедшая ухмылка, мгновение спустя стираясь его самообладанием. — Извини. Эрен не боялся делиться с Хисторией содержанием своих снов, за которые Военная полиция предпочла бы его попросту расстрелять, несмотря на все заслуги перед человечеством. Он знает, она примет его любым. Не отвернется, не предаст, не обвинит ни в чем, а протянет руку помощи. Однако помогала Йегеру не совсем рука. — Тише, все закончилось, — успокаивающим голосом спокойно произносит она. Голос словно услада для мужского слуха, полный ласки и заботы. Эрен только сейчас обратил внимание на внешний вид Хистории. Полупрозрачная шелковая ткань отлично выделяла ее достоинства, несмотря на неосвещенность помещения. Прохлада, царившая в комнате сыграла лишь на руку, так как затвердевшие соски пикантно выступали из-под ткани, помогая юноше забыть о трагедиях этого мира. Хотя бы, на мгновение. Она резво запрыгнула на него сверху, не забыв задрать ночнушку, чтобы раздвинуть ноги. Как не удивительно, но секс был лучшим средством от кошмаров. И Хистория не гнушалась помогать Эрену, предоставляя свое тело для сладостных утех. В таком состоянии он довольно требователен и резок, но она уже привыкла к подобным выходкам. Поэтому королева сама, иной раз, проявляет инициативу, желая так же расслабиться после напряженного дня. Когда она опустилась на возбужденный от предвкушения орган, позволив ему проникнуть в свое лоно, Эрен слегка прикрыл глаза, немного выгибаясь назад. Он держал ладони на ее бедрах, скользивших по его телу, успев отдернуть декольте пеньюара, обнажив колышущуюся от интенсивных движений грудь. Одна рука сжала ее ягодицу, слегка шлепнув, намекая на ускорение темпа, а вторая гуляла по девичьему телу, вырисовывая узоры на груди и животе. Хистория постепенно набирала темп, погружаясь в свое распутство с головой. Животное стремление доставить удовольствие себе и партнеру, отдаться своим желаниям полностью, сняв маски предрассудков. Быстрее, еще быстрее, подгоняемая движениями Эрена, она оседлала его, подобно самой опытной наезднице. Пульсирующий орган все глубже и глубже проникал в нее, а пальцы партнера прикоснулись к сокровенному месту чуть выше, легонько массируя его в такт движений. Во время соития они становились единым целым, будто предназначенные друг другу изначально. Быть может, виной всему координата, чьим «владельцем» является Йегер, что так стремится попасть в руки носителя королевской крови. Или же из-за того, что они знают, как не вечен их роман, конец которого предречен, к слову, как и смерть Эрена. Но отдавались они друг другу с таким пылом каждый раз, словно в последний. Когда тело Хистории содрогнулось от достижения пика удовольствия, Йегеру пришлось сделать еще пару глубоких проникновений, позволивших так же ощутить сладкую истому в теле. После чего она буквально завалилась на его грудь, щекоча кожу своим частым дыханием. Кошмары в его разуме ушли на второй план, освободив место только для нее. После того когда они пришли в себя, Хистория, продолжая облокачиваться на его грудь, слегка играя тонкими пальцами на коже, рассказала о сегодняшнем собрании и принятом на нем решении о новом "символе свободы". — Тебе не кажется, что это нужно было обсудить сначала с Микасой? — спокойно обратился Эрен, продолжая гладить ее светлые волосы, раскинутые на его груди. — В каком смысле? — Я знаю, что ты хотела как лучше, но не уверен, что самому капитану понравилась бы подобная идея. Мне кажется, стоило бы уточнить мнение Микасы, — тихо закончил Йегер. Хистория подняла на него свои голубые глаза, выразив легкое недоумение. — Почему она может быть против? Ведь его имя будут прославлять многие годы. Ему отдадут заслуженные почести, — она искренне не понимала, на чем именно основывается беспокойство Эрена. Он предпочел некоторое время сохранять молчание, с немного нахмуренными бровями обдумывая всю ситуацию. — Совет уже принял решение. Так что не будем спорить, — поцеловав Хисторию в щеку, произнес шатен некоторое время спустя, увлекая ее снова лечь ему на грудь. — Кстати, я разговаривала с Армином сегодня. — Вот как… Что он сказал? — с волнением в конце осведомился Эрен, сверкнув на нее мягким изумрудным оттенком радужек. Без лишних слов понятно, что именно его интересует. — Микаса по-прежнему не выходит из кабинета Леви. Говорит, они скоро потеряют всякую надежду достучаться до нее, — тихо, с нотками грусти поясняет Хистория. После чего, борясь с собственными эмоциями и желаниями, добавляет. — Он думает, что тебе стоит попробовать поговорить с ней еще раз. Эрен продолжал задумчиво смотреть в потолок, параллельно приглаживая волосы любимой, так и не озвучив результат своих размышлений.850 год
Главный зал, украшенный «Крыльями свободы», красные ковровые дорожки к королевскому трону. И девять смелых разведчиков, выживших после битвы в Шиганшине, преклоняют колено перед своей покровительницей, каких–то пару месяцев назад являющейся их коллегой, с которой они делили сухой кров и скромный ужин. Обряд повторяется от человека к человеку. Хистория награждает проявившего отвагу подданного искренней улыбкой, величаво награждая его орденом с эмблемой Разведотряда, после чего солдат целует ее руку. Однако Эрен витает где-то в облаках, точнее, в воспоминаниях былого владельца силы Атакующего титана, вспоминая проклятье Имир, прародительницы гигантов, и силу крови семьи Рейсс. И как он умудрится активировать координату? Пока ответ не приходит в голове, словно озарение. «Улыбающийся титан… Кровь Рейсс». Скажи он об этом, Хисторией могут просто пожертвовать ради победы человечества. Он не может подвергнуть ее опасности. Картинки мелькают в голове, и он напрочь забывает, где находится. Пока сквозь пелену воспоминаний не слышит настойчивый голос капитана Леви. — Эрен! Эрен, твою мать, — командир быстрее всех отреагировал на очередную выходку Йегера, схватившего Хисторию за кисть на глазах у верных подданных, заполонивших весь Тронный зал. Подойдя к мальчишке, он слегка дернул того за рубашку, чтобы не привлекать лишнее внимание. Микаса, находящаяся чуть поодаль, поняла, что происходит что-то не то. Она уже намеревается дернуться в сторону брата, однако взгляд серо-голубых глаз в ее сторону пресекает все попытки на корню. Она не понимает до конца причины, но действительно верит ему. И искренне надеется, что в этот раз обойдется без выбитых зубов. Иначе ей придется заняться пересчетом ребер самого Леви, закрыв глаза на их неравное положение в обществе и другие незначительные препятствия, основным из которых является физическое превосходство мужчины и его военное звание. Пришедший в себя шатен недоумевающее смотрит на капитана. — Эрен, отпусти ее, — голос спокоен, даже напоминает некий совет, что для невысокого темноволосого мужчины истинная редкость. Йегер не до конца понимает, о чем он, и переводит взгляд на ошарашенную Хисторию, что не в силах высвободить руку из его захвата. Ей определенно не комфортно и, скорее всего, больно. Эрен тут же разжимает ладонь, уставившись в никуда, пытаясь осмыслить свое поведение. Леви внимательным взглядом окидывает кисть Хистории, после чего переводит взор на юношу, аккуратно хлопная того по плечу. — Ты в норме? — довольно ровно произнес он, без присущего ему раздражения, что оказало немного успокаивающий эффект. Видимо, Леви решил, что мальчишка и так на нервах, и не стал подливать масло в огонь. Эрен взглянул на стоящую до сих пор перед ним Хисторию и поймал себя на мысли, что ее глаза подобны чистейшему голубому небу, в которое он так любил вглядываться в детстве, мечтая вместе с Армином о будущих приключениях. — Извините, я слегка задумался, — виновато произнес он, чтобы успокоить взволнованных коллег. Леви сдерживал себя из последних сил, чтобы не цокнуть на весь зал. Церемония награждения все же продолжилась после небольшой заминки, встряхнувшей не только непосредственных участников, но и зрителей. «Что бы не случилось, я не позволю тебя обидеть, Хистория», — снова промелькнуло в голове Эрена, когда он пустил многозначительный взгляд в сторону королевы, пожимающей руку командору Ханжи Зоэ.855 год
С момента возвращения прошло уже около девяти дней, но Микаса потеряла всякий счет времени. Оно остановилось для нее ровно тогда, когда остановилось сердце сильнейшего воина человечества. Продолжая бесцельно лежать на диване, она пыталась раствориться. Стать чем-то бестелесным, эфемерным, чтобы отправиться сквозь время и пространство… к нему. Закрыв глаза, она из последних сил пытается представить его лицо. Раз…два…три… И когда веки раскрываются, ее взор замечает такие знакомые черты лица. Тонкие мужские губы… глаза с знакомым только ей теплом во взгляде… нависающая над ней челка, цвет которой на тон светлее ее отрезанным чуть выше плеча волосам. Ей кажется, что она проводит рукой по лицу, по крайней мере, воображение настолько хорошо сработало, что она буквально чувствует под пальцами теплую кожу. А на ее устах отпечаток тех самых сухих губ, прикосновения которых были самыми желанными на любой частичке ее тела. — Прошу… останься, — после нежного поцелуя, Микаса шепчет ему прямо в губы. Слегка потухшие серые глаза с надеждой всматриваются в его лицо. В следующий момент она чувствует на своем теле сильные мужские руки, пылко обнимающие ее. Как делал он в минуты их близости. Губы прокладывают дорожку по шее вверх, и Микаса буквально ощущает его дыхание, играющее на ее мочке уха. Он втягивает аромат ее кожи, что являлось неким ритуалом, останавливаясь в подобном положении на миг. Единственное, чего ей хочется в этом никчемном мире, чтобы никто и никогда не прерывал ее грезы. Она с ним. Он рядом. Микаса чувствует воздух из его легких на своем ухе, после чего любимый голос шепчет «Прости меня». Она не успевает даже среагировать на услышанное, как иллюзия в один момент растворяется в сознании. Стук в дверь заставляет девушку проснуться. Но отвечать незваному гостю она уж точно не намерена. Дверь открывается, и до ее барабанных перепонок доносится звук тихих шагов. Но Микасе все равно, кто это: Саша с новой порцией пирожков, Жан, демонстрирующий ей свои картины или Ханжи с очередным напитком, от которого станет легче. Ничто в этом мире не сможет облегчить ее состояние. Этим глупцам не дано понять. — Микаса, — голос сводного брата доносится в тот момент, когда он присаживается на край дивана. — Я здесь. И я больше никуда не уйду. Он аккуратно берет ее ладонь, устремив пронзительный взгляд зеленых глаз на сестру. И она не смогла больше сдерживаться. Потухшие серые "блюдца", из которых вот-вот вырвется поток эмоций, все же взглянули на него. — Эрен, — не в силах терпеть тягостные душевные муки, она решает выплеснуть их прямиком на брата, что с отеческой нежностью прижимает ее к себе, готовый пробыть с ней столько, сколько понадобиться. — Не сдерживайся. Все хорошо. Я рядом. Через мгновение комната наполняется стенаниями, полными боли и отчаяния, и тихим шепотом, что изредка говорит успокаивающие слова, постепенно принося Микасе душевное облегчение...