851 год
Когда начинают использовать своих же сородичей в качестве «расходного материала» для оружия, наводящего страх на любого из ныне живущих, рано или поздно справедливость «поднимет голову», чтобы остановить подобную жестокость. Как можно понять мотивы тех, кто заставляет встретить свой конец не в кругу родных на закате лет, а совсем юным во рту уродливой и глупой твари, смысл существования которой — пожрать все человечество. Именно поэтому подобное преступление против людского рода найдет свой отклик в сердцах небезучастных. Несмотря на то, что на острове больше нет титанов… несмотря на то, что они узнали о единстве своего происхождения с уродливыми существами, их небольшому государству по-прежнему угрожает опасность. Наивно полагать, будто пославшие на остров Бертольда Фубара, Райнера Брауна и Энни Леонхард отступят от своей цели. Небольшому «государству за стенами» остается лишь готовиться к следующей неминуемой атаке… Стоя на невысокой сцене, освещенной рудо-желтыми бликами факелов, использованных скорее по традиции, учитывая наличие более яркого источника в виде «лунных» кристаллов, Ханжи Зоэ оглядывает сто пятый выпуск Кадетского училища внимательным карим глазом. Роящиеся подобно пчелам в встревоженном каким-то внешним раздражителем улье, мысли не сразу смогли выстроиться в нечто последовательное и доходчивое. И как растолковать юным умам, еще до конца познавшим всей радости существования на белом свете, о возможности внести вклад в «общее дело», отдав свою жизнь службе в Разведкорпусе? Став четырнадцатым по счету главнокомандующим «Крыльев свободы», она взяла на себя не только полномочия завербовать новых рекрутов, но и личную ответственность за нынешних и будущих членов Разведывательного отряда. А, значит, и их гибель будет на ее совести, пусть всего лишь отчасти. Выдохнув и немного помассировав затекшую от оправы переносицу, Ханжи Зоэ приступила к своей «пламенной» речи. Она поведала кадетам о результатах последней вылазки, попросив в качестве помощников выступить Жана и Флока, раскрывших трехметровое полотно с картой острова Парадиз, начерченную за сутки. С пеной у рта распалялась о достижениях «Крыльев свободы» за последний год, не забыв упомянуть самого Эрвина Смита, отдавшего жизнь вместе со своими подчиненными. Как и о силе титанов-шифтеров, находящихся в подчинении Разведотряда. Десятки глаз безотрывно смотрели на карту с изображением их дома, о масштабах которого они не ведали до недавнего времени. В пылком, и в то же время довольно размеренном монологе главнокомандующей звучало все необходимое — мотивация, смысл принятого решения присоединиться к ним и надежда на будущее… Внимательно прослушав монолог Зоэ, молодой парень с рыжей шевелюрой не мог понять только одного. — Но ведь… если за стеной больше нет титанов, — вслушиваясь в ее слова, проронил себе под нос выделяющийся из толпы «пламенной» шевелюрой паренек с обилием веснушек, -… зачем нужны разведчики? — Зачем нужны, говоришь… — усмехнувшись, подхватил рядом стоящий кадет коренастого телосложения, возвышающийся над ним на голову. «Легонько» приобняв его рыжего коллегу за хиленькие плечи, притянув за шею к себе, он указал пальцем на сцену, тихо уточнив. — Что ты видишь? Оный четко проследил взглядом за направлением, пока не добрался до искомой «цели», после чего пролепетал, не до конца понимая мотива собеседника: — Участники сто четвертого выпуска… Армин Арлерт, если не ошибаюсь, и Микаса Аккерман. — Посмотри внимательней… и ты поймешь, что человечество истребило еще не всех титанов, — в глазах коренастого парня горело пламя ярости, перемешанное с решительностью и немного высокомерной брезгливостью. — Миру все еще угрожает опасность, — медленно опустив руку, добавил он, продолжая неустанно «сверлить» взглядом разведчиков. Рыжеволосый кадет охнул, уставившись округленными глазами на своего собеседника, после чего перевел беспокойные зрачки на сцену, успев обратить особое внимание на то, с какой тяжестью рослый коллега выдохнул из ноздрей стремительный поток воздуха, будто с паром, после произнесения командиром Ханжи Зоэ «надежда человечества».***
Королева Хистория Рейсс продолжала разрабатывать различные предписания со своими советниками, озаботившись проблемой жизни в Подземном городе. Она понимала, что условия, в которых прозябают люди, в нищете и голоде — ужасны. И пыталась вытащить несчастных из этой «адской дыры», выделив им место на поверхности, что в нынешних условиях было вполне возможным, ввиду увеличения свободной территории после истребления титанов. Но несмотря на плотный график, Хистория всегда пыталась оставить свободную минутку для встречи с друзьями… С легкой руки Ханжи, «благородно» скинувшей часть своих обязанностей, Леви пришлось поехать в столицу, чтобы передать отчет о результатах вылазки за стену «Мария» Верховной комиссии, возглавляемой Дарисом Закклаем. И так как Эрен по-прежнему находился под протекцией сильнейшего, «мальчишку-титана» пришлось взять с собой, учитывая, что Зоэ вместе с другими разведчиками отправилась на «вечер распределения» в Кадетском корпусе. Чтобы Йегер не путался под ногами, капитан Леви, после долгих уговоров самого Эрена, решил «закинуть» его в королевский дворец к Хистории, согласившейся радушно принять их, обеспечив бывшему сослуживцу временное пристанище. Не сказать, что подобное самовольничество приветствовалось уставом. Однако Аккерману было спокойнее ходить по необходимым «инстанциям» одному, нежели с «балластом» в виде Йегера, имеющего привычку впутываться в несуразные истории. Сидя в специальной гостевой комнате, королева разглядывала интересную «диковинку», принесенную ей в качестве сувенира после последней вылазки Разведотряда. Как бы она не крутила непонятный предмет с шипиками и красивой спиралью с одной стороны и щелью с ребристыми краями с другой, применения для этой вещице на ум так и не пришло. Немного смущенно от своей неосведомленности посмотрев в лицо Эрена, на котором особенно выделялись изумрудные «блюдца», ясно взирающие на нее, Хистория заметила ухмылку, вызванную ее поведением. Вкусив в полной мере роль монарха, въевшейся намертво крючьями в кожу, она весьма чувствительно реагировала на подобные «жесты» в ее адрес, способные уязвить гордость. Девичьи уста и оттренированное в демонстрировании манер тело уже намеревались выразить свое «фи» насчет «несносного поведения» подданного. Словно не заметив своего «выпада» в ее сторону, Эрен, спокойно опустив чашку на столик, подскочил с насиженного места, скрипнув кожаной обивкой дивана. Оказавшись перед представительницей рода Рейсс, восседающей в элегантной позе с выпрямленной спиной и чуть подоткнутыми под сидушку кресла ногами, переплетенных щиколотками под подолом платья, он аккуратно вытащил из ее ладони «диковинку». — Нужно приложить к уху, — присев на колени напротив нее, Йегер поднес морское «сокровище» к ее ушной раковине, что было нетрудно, учитывая ее собранные в пучок волосы. — Просто слушай… — мягко добавил он, не отводя от нее глаз. До барабанных перепонок донесся некий гул, словно плескание в трубе, отдаваемое эхом. И когда она перехватила вещицу из его теплых рук, Эрен, как ни в чем не бывало вернулся на свое гостевое место. — Это шум моря, — пояснил он задумку своего подарка. — Раз ты не смогла пойти с нами, ты сможешь прикоснуться к его частичке. Хотя бы так. Он говорил это с приятной ненавязчивостью, не вкладывая заискивающего тона, как делали в большинстве своем ее подданные. В словах просматривалась искренность и некая забота именно о ближнем, а не о королевской особе, в общении с которой многим свойственно «сдувать пылинки», что вызывало едва сдерживаемые приступы негодования с ее стороны. — Очень красиво… — улыбнулась Хистория, снова рассматривая диковинный предмет. — Как, говоришь, она называется? — Ракушка, — отпив глоток, произнес Эрен, чуть облизнув напиток с верхней губы. — Ракушка… — тихо повторила она, стремясь запомнить название столь ценного предмета, проведя подушечкой пальца вдоль по спирали. Последним человеком, и, возможно, единственным, преподнесшим ей подарок в виде небольшого зеркальца на ручке была старшая сестра Фрида. Безусловно, подданные за время ее годового правления приносили ей «дары», но здесь совсем другое. Сердце обычно не начинает ускоряться, да и слегка сбивчивое дыхание совсем не характерно для подобных преподношений. То ли дело сувенир, привезенный из-за самих стен. Привезенный для Хистории. — Жаль, что меня не было с вами, — с просвечивающейся сквозь мелодию ее голоса грустью пролепетала она. — Да, — не отрывая глаз от своей королевы, подхватил Эрен, выражая своим добродушным взглядом честность произнесенных слов. — Мне тоже.***
В Разведкорпус добровольно вступило тридцать два кадета, а также перевелись пять десятков опытных членов Гарнизона с одобрения Дота Пиксиса и других командующих подразделения и девять сотрудников Военной полиции, решивших попытать удачу в более мирное время, нежели их опрометчивые коллеги годом ранее. За несколько дней организация смогла увеличить свой штат на значительное количество человек. Для опытных разведчиков встала тяжелая задача — обучать новичков искусству их ремесла. И ответственным за подготовку был назначен никто иной, как сильнейший воин человечества, чему, разумеется, он не особо радовался, не испытывая припадка приподнятого настроения от нового назначения. — Итак, распределяем обязанности, — с легким раздражением в голосе уже с утра Леви раздавал поручения своему отряду, с нахмуренными бровями рассматривая переданный список новичков. Подчиненные выстроились в его кабинете в ровной шеренге, с некой опаской ожидая поручений. Еще раз окинув листок беглым взглядом немного суженных глаз, капитан с типичной отстраненностью поднялся с кресла, не забыв захватить пергамент с фамилиями, с глухим скрипом скользнувший по дереву. И, обойдя рабочий стол с вычурно строгой осанкой, широко расправил плечи напротив именного отряда, с шелестом выпрямив список в руке рывкообразным движением кисти. — Нужно провести «ознакомительную прогулку» с новоприбывшими. Браус! Спрингер! — с отзвуком металла в голосе произнес он фамилии подчиненных. — Берете на себя первый отряд из Гарнизона. Номера сформированным им группам Леви присваивал рандомно, просто отчеркивая энное количество фамилий горизонтальной линией. После чего выводил плавную фигурную скобку напротив каждой «партии». Тренировки останутся общими для всех разведчиков, как и их бессменный наставник в лице хмурого невысокого педанта. А вот ознакомительный день можно провести и порознь, разбив их на группы. — Они считают себя опытными, — с толикой сарказма подчеркнул он, едва сдержавшись от ухмылки, как таковой не свойственной ему. — Но, сидя на стене, вряд ли они узнали что-то толковое. Проведете их по всей территории, после того как разместите в восточной части штаба. — Есть, капитан Леви! — отдали честь закадычные друзья в лице Браус и Спрингера, уже предвкушающих все «привилегии» полученного задания. Затем Аккерман состроил гримасу надменности и толики брезгливости на мгновение, продолжая неотрывно спускаться глазами по списку. — Наших «коллег» из Военной полиции… — с некой окраской выделялось второе слово в монотонном предложении. — … возьмет Флок, — добавил он, ненадолго подняв взгляд с немного вздернутой тонкой линией брови, что подтверждало наличие щепотки сарказма в его словах. — Они ведь твои бывшие сослуживцы. Найдешь с ними общий язык, — последнее прозвучало, как некий приговор. Разведчик так же отдал честь командиру, лишь слегка скривил губы, привыкнув к подобным репликам, выражающим некое «особое» отношение. Капитан Леви не ставил себе цель как-то унизить бывшего сотрудника Военной полиции. Скорее, воспитать, поубавив его спесь к минимуму. — Кирштайн, на тебе первая группа кадетов, — продолжил он раздавать поручения, внимательно всматриваясь в список, отчего Жана даже не удостоили взглядом. Разведчик понимал, что капитан и так оказывает ему доверие, отдав на попечение новичков. Таким же образом он, видимо, выделит и Микасу. И этот факт радовал юношу неимоверно, как и возможная перспектива работать в паре с очаровательной полуазиаткой. — Я беру на себя оставшихся «смертников» из Гарнизона… — тихо пробубнил себе под нос «сильнейший», объединяя жирной фигурной скобкой их фамилии. — Аккерман, вторая половина новобранцев под твое крыло, — подняв радужки с отблеском стали, произнес он нехаратерно спокойным голосом. Микаса не могла осознать причину, но от, казалось бы, привычного взора капитана, устремленного на нее, к коже невольно прильнула кровь, вызывая ощущение опаляющего жара. Быть может, из-за неожиданности, ведь до этого он довольно вяло раздавал поручения, скупясь на личные взгляды в сторону подчиненных. Или дело в самом выражении его глаз, отдающих неким вызовом, принять который она, судя по всему, пока не готова, не имея ни единого шанса одержать верх. Заинтересованность Леви с каждым разом росла все больше. И как он не пытался отвлечься от «угрюмой девки», он все равно выделял ее среди других. По походке, грации движений, плавным линиям тела, губам… Пусть и неосознанно, но он фиксировал на ней свой взгляд чуть дольше, чем на остальных, провожая девичий силуэт до ближайшего поворота. Пусть и неосознанно, но голос приобретал еле уловимую слухом мягкость, когда он общался с ней, даже отдавая поручения. Пусть и неосознанно, но с ней он был более эмоционален, нежели с кем–либо другим. С момента его «подглядывания» из кабинета Ханжи прошло уже три месяца, а интерес к Микасе, как он не старался придушить в зародыше, только укреплялся. И с этим определенно нужно было что-то делать.***
Продемонстрировав подопечным красоты территории штаба Разведкорпуса, передвигаясь легкой трусцой, учитывая не особое желание попросту тратить время, Конни и Саша направились в сторону кухни, являющейся «наиболее стратегически важным объектом» со слов самих разведчиков. Распорядок дня — расписание приема пищи по часам; кто поставляет продукты питания и какие блюда солдатской кухни они предпочитают готовить. «Сытый солдат — счастливый солдат», — такого мнения придерживалась выходец из охотничьей семьи, так и не забросившая свои ночные рейды на склад продуктов, по хищению которых ловкости и изворотливости ума Саше Браус практически не было равных. Если только в коридоре не нарисовывался невысокий силуэт капитана, суливший длительную «расплату» в виде многочисленных дежурств «где угодно, лишь бы подальше от еды и всем, что с ней связано» за неугомонное чувство голода из недр ее на удивление стройного организма. Схватив огромный нож из специальной деревянной стойки попутно сверкнув его лезвием под бликами солнца, отражающимися от свеже-зеленой листвы едва не просочившейся в помещение через окно Браус по наитию продемонстрировала немного безумную улыбку, схожую с приметившим человеческую особь титанов, уже готовым с распростертой пастью вкусить живую плоть. Собственно, еда на Сашу оказывала схожее действие. Однако совершенно не подготовленные к такому, гарнизонцы, за более длительную службу не видевшие столь устрашающего явления, невольно ощутили холодный, липкий пот на лопатках, приметив что-то поистине жуткое в беззлобном желании разведчицы — наглядно показать им столь приятный процесс как готовка пищи. Пообщавшись со своими бывшими «коллегами», в репликах которых проскальзывала неприкрытая заносчивость, Флок невольно вспоминал высказывания капитана Леви о Военной полиции, высмеивание которой в его речи по своей тонкости граничило с искусством. Как и правдивость его слов. Неужели и он когда-то мыслил так же однобоко в стенах этой организации, подыскивая выгоду в каждом решении? Почему-то при этих мыслях в голове всплыл образ Марло, являющегося «исключением из общего правила». Слегка возгордившись своими успехами на службе в разведке, Жан полагал наличие интереса к собственной персоне у наслышанных о его доблести и смелости в рядах «уцелевшей девятки в Шиганшине» кадетов, уже практически выстроившихся в очередь по записи в клуб его поклонников. Увы, но вскользь упомянутое им «Есть вопросы?» не принесло ожидаемых результатов, заметно ударив по его раздувшемуся «эго». В основном спрашивали о чертовом Йегере и его возможностях становится гигантом, конкурирующим с персоной капитана Леви, вызывающего не меньший интерес. Не обошли стороной даже Микасу, наслышанные о лучшей среди выпускников сто четвертого, однако вопросы о ней были либо слишком очевидны, либо вгоняли в полнейший ступор, невольно вызывая легкий румянец на щеках негодующего Кирштайна. Осознав, что ловить ему здесь нечего, молодой человек приступил к своим непосредственным обязанностям, заметно помрачнев в лице, на котором ранее красовалась ухмылка под высоко задранным кончиком носа. И все же, маршрут он попробовал составить таким образом, чтобы «ненароком» пересечься с обворожительной полуазиаткой. Микаса, в свою очередь, разместила новобранцев в западном крыле замка, где и было положено по инструкции, попутно заглянув в оккупированную отрядами Конни и Саши кухню. Лица раздосадованных гарнизонцев, безотрывно следящих за быстрыми движениями рук Браус, нарезающей овощи, во всей красе отражали их некую мольбу о помощи. Однако, не видя причины ввязываться в их ознакомительное «представление», она, обозначив очередной пункт «Пищеблок», направилась по намеченному плану дальше. — Лошади — такой же важный элемент вашего оснащения, как и УПМ, — заходя в конюшню, чтобы познакомить курсантов с животными, Микаса с пылом рассказывала обо всех достоинствах этих гордых созданий. — Выживание разведчика за стенами во многом зависит именно от них. Ребята с любопытством разглядывали продолговатые морды скакунов, пока их временная наставница не встала возле определенного стойла. И в следующий момент над дверцей появилась голова любопытного животного с игриво поставленными вверх ушами. Конь был меньших размеров, чем его сородичи, но более подвижный и слегка беспокойный. Потершись мордой о ее плечо, издав приятное фырканье, сопровождаемое шумным выдохом из ноздрей, он игриво встал на дыбы, издав звонкое ржание. После чего вновь уткнулся в ее плечо мордой, словно ожидая чего-то. Аккерман старательно избегала встречи с его большими карими глазами. Но он определенно стремился привлечь ее внимание, несколько раз подтолкнув ее в плечо, пока она поясняла кадетам особенность режима тренировок на лошадях. Выдержки ей не занимать, поэтому она всеми силами игнорировала его действия. Юный жеребец и не думал униматься. Потянувшись к угольным прядкам, он начал активно обхватывать их губами, пощипывая словно траву, что приносило нестерпимое ощущение щекотки. — Лукас, — пыталась она произнести со всей строгостью, но получилось не очень убедительно. Тот лишь шумно выдохнул, расширив ноздри, принимая наиболее безобидный и отстраненный вид. — Маленький разбойник, — более мягко добавила Микаса, вытащив из кармана яблоко. Увидев угощение, жеребчик сразу дернул головой в знак благодарности, не забыв издать радостное ржание, с хрустом поедая предложенный плод из рук Микасы, пока та ласково почесывала загривок. — Можно я выберу этого? — поднял руку один из кадетов, на что несколько других слегка нахмурились, устремив прожигающий взор на спросившего. — Лукас еще очень молод. На нем нельзя ездить ближайшие несколько лет, — пояснила Микаса, чтобы избежать лишнего непонимания. — К тому же, он принадлежит капитану Леви и выступает нашим негласным талисманом, — снова взглянув в большие карие глаза, так проникновенно смотрящие буквально в душу, девушка пригладила несколько раз морду жеребца от переносицы до ноздрей, шепнув ему что-то на ушко. Лукас снова издал короткое ржание и отпрянул от двери своего стойла вглубь. Родившегося холодной зимней ночью жеребенка, не без участия разведчиков, Ханжи встретила с улыбкой на лице. И узнав, что выжеребкой детеныша занимался именно Леви, оставила того полностью под протекцией сильнейшего, не вписывая его в имущество «Крыльев свободы». Разведчики используют специальную масть в вылазках, отличающуюся выносливостью и силой духа. «Незапланированный» же конь, выведенный в естественных условиях, мог попросту не обладать необходимыми качествами. Но действительной причиной подобного поступка было желание Зоэ сделать подарок другу. Все же животное появилось на свет именно в его день рождения, что Ханжи посчитала за знак. Конь вымахал довольно быстро, отличаясь интересным темно-коричневым оттенком шкуры, приятно сочетающимся с розовато-белым носом и переносицей, а также белесым окрасом в области копыт, подобно «носочкам». Однако гордость и самомнение жеребца по размерам не сильно уступало таким же качествам его покровителя. — Все лошади пригодны. Главное, подобрать подходящего по характеру, — вернув голосу беспристрастность, спокойно пояснила Микаса. — Все это, конечно, хорошо. Но почему нам не показывают главное оружие разведки? — с нотками сарказма поинтересовался высокий парень со светло-русыми волосами. — Главное оружие? — нахмурив брови, не до конца поняла суть вопроса полуазиатка. — Титанов, — заключил он. — Где Эрен Йегер и Армин Арлерт? Почему мы их еще не видели, даже когда обедали в столовой? — Они с командором Ханжи Зоэ занимаются разработкой нового приспособления, — холодно произнесла Микаса, пытаясь сдерживать свое негодование насчет подобных уточнений. И, уже развернувшись к выходу из конюшни, услышала очередную острую реплику. — А мне почему-то кажется, что вы их просто закрыли, заботясь о безопасности прибывших, — светло-русый кадет явно не скупился на сарказм, смакуя свою речь при произнесении. — Ведь монстров всегда нужно держать на цепи. Каждое слово будто въедалось под кожу, выпуская яд прямо в кровоток, отчего в голову ударяло еще сильнее. Микаса с силой стиснула зубы, сжав кулаки, чтобы не высказать этому выскочке свой протест вместе с применением физической силы. Как не странно в этот момент по вискам били слова Леви: «Сдерживай свои эмоциональные порывы, иначе их последствия обернутся против тебя». И она понимала, как, черт возьми, подходит эта характеристика для ситуации. — Прогулка еще не окончена, — беспристрастно ответила Аккерман, бесшумно выдохнув через рот, чтобы слегка успокоиться. Когда силуэт Микасы скрылся за дверью вместе с несколькими рядовыми, худощавый юноша с темными волосами чуть выше плеч отдернул русого парня. — Дениэл, ты что творишь?! — процедил он сквозь зубы, цепко впиваясь пальцами в кожу товарища. — Совсем рехнулся?! Следи за языком. Тот хмуро посмотрел на своего собеседника, вырвав руку из захвата. И, слегка потирая болезненное место, бросил: — Расслабься, Скотт. Просто чуть потрепал ей нервы. Хотел немного позаигрывать. — Оно и видно. Смотри, как бы твои «заигрывания» не проложили тебе путь в пасть ее брата, — с усмешкой подметил Скотт, чуть пригладив волосы назад. Дениэл лишь продемонстрировал кривую ухмылку на лице, последовав за своим товарищем.***
Показав остальную часть штаба, Микаса изрядно утомилась, водя толпу кадетов, пусть и примерно ее возраста, по территории Разведкорпуса. — На этом все. Если у вас есть какие-либо вопросы… — из приличия поинтересовалась она, скорее, на автомате. Невысокая девушка рядом с ней подняла руку, слегка тряся ей, словно от нервного возбуждения. Видимо, вопрос мучил ее давно. — А правда, что говорят о капитане Леви? И дюжина пар глаз устремились прямиком на Микасу, будто она известнейший оратор, выступающий на городской площади перед толпой зевак. Она одна из самых сильных бойцов против титанов, да и смелости ей не занимать, но от заданного вопроса она впала в ступор, почувствовав резкую сухость во рту. — Что именно вас интересует? — попробовала разобраться она. — Он действительно может перерезать десяток титанов одним клинком? — выдал один из рядовых. — Да, он практиковал такое, — спокойно ответила Микаса, не до конца понимая бурную реакцию кадетов. Если бы она только могла предсказать, какое осиное гнездо взъерошила, позволив поднять тему «о сильнейшем». Вспыхнувший словно пожухлая трава жарким днем гул в момент охватил поляну, на которой они остановились. Каждый норовил спросить некий абсурдный факт, услышанный о капитане Леви, по традиции передающийся «из уст в уста», что сильно коверкало его изначальное значение. — У него действительно неисчерпаемый запас белоснежных платков? — на вопрос кадета, Микаса поняла, что не помнит ни одного случая, чтобы капитан просил кого-то купить их ему. Как и хотя бы раз изменил своей привычке вытирать запачканное лезвие и руки. — Говорят, что он раньше был наркоторговцем, — с неким хвастовством выпалил один из них. — Нет-нет, он бывший работорговец, — поправил его второй, словно лично водил знакомство с упомянутой личностью. — Вроде как в его жилах течет королевская кровь… внебрачного происхождения, — приложив руку к подбородку задумчиво произнес третий. — А я слышал, что он из этих… — воцарилась тишина, и на рядового тут же обернулись окружающие. — Эм-м… гей, — тихо договорил он, уткнувшись взглядом в носки собственных сапог, уже зардевшись от произнесенного. — Я… затрудняюсь ответить на этот вопрос, — соорудив складку на переносице, пыталась отговориться Микаса, не имея представления о значении упомянутого термина. Ее неоднозначная реакция вызвала очередную порцию нескончаемого шума от живой беседы, захлестнувшей присутствующих. — Ходят слухи о смертельном обряде инициации, где вступившего в разведку заставляют выпить кровь титана… Выжившие же остаются в Развед-отряде, способные чувствовать приближение титана… Микаса чуть сильнее нахмурилась. Видимо, Разведкорпус действительно вселяет страх в умы недалеких людей, приравнивающих «Крылья свободы» к некому культу. Косность мышления мирного населения, за которое сотни разведчиков отдали жизни, вселяла в нее некое разочарование. — Считается, что капитан Леви довольно часто использует подчиненных в качестве приманки, а раненных оставляет на поле боя… — С чего вы… — стараясь вникнуть в царящий в головах кадетов хаос, пытается встрять Микаса, не до конца веря в серьезность произнесенных вопросов. Неужели, они действительно верят в подобное? — И что на самом деле он намного старше… — Да-да, секрет его молодости в том, что в подвале замка есть мраморная ванна, которую после каждой вылазки наполняют кровью схваченного в плен титана… — Это не так! — раздается настойчивый голос Микасы, прорезающий весь гул рассуждений рядовых. — Капитан Леви дорожит жизнями солдат и не купается в крови титанов … по крайней мере, специально, — на всякий случай уточнила она, с целью избежать дальнейшей несуразности, правящей в их недалеких умах. — Он, как и мы, рискует каждый раз… приходит на подмогу, если это необходимо, — чуть мелодичный, немного взволнованный тон, совсем не характерный для нее, доказывал искренность ее слов, обладая неким убеждением. Единственным стремлением Микасы было оправдать командира, чей образ окутан неоправданными домыслами и обвинениями. — Он хороший командир, — подводила итог своей речи она. — И человек… «Пусть это не всегда бросается в глаза», — договорила она в уме, не желая какими-то репликами подрывать его авторитет, заслуженный годами усердной службы, а благо «желторотиков», отпускающих в его адрес подобные небылицы. — В принципе, я не против искупаться в крови, — словно гром среди ясного неба раздался знакомый мужской голос. Микаса ощущала на спине ледяной взгляд упомянутой ранее персоны, и вдоль позвоночника невольно прокатилась волна мурашек, а дыхание на секунду и вовсе остановилось, отчего в спазмированных бронхах застыл воздух. Он определенно слышал все. — Увы, сегодня вторник, а ванные процедуры у меня по четвергам, — флегматично добавил капитан Леви, не поленившись окинуть новоиспеченных подчиненных взглядом льдистого оттенка глаз. Ему нравилась эта игра, где он выступал в роли «вселенского зла», наводящего страх на юнцов, развесивших уши при упоминании всяческих баек о нем. Обомлев, солдаты практически буквально чесали подбородками носки сапог, не предсказав подобного вторжения. Громко сглотнув густую слюну, комом вставшую в пересохшем горле, они вжались в собственные плечи словно мыши перед гипнотизирующим взглядом проголодавшегося удава. — Думаю, светские беседы можно закончить. Тем более через пятнадцать минут будет ужин, — каждое слово Леви выговаривал настолько четко, чтобы даже до самых твердолобых рядовых донести свой посыл. И, выдержав небольшую паузу, вызвавшую у некоторых нервное подергивание глаза, изрек. — Свободны. Разойтись. Сверкнув пятками, кадеты рассеялись буквально в воздухе, оставив после себя лишь притоптанную траву на пустующей поляне. Не сразу сумев сдвинуться с места из-за сковавшего ее оцепенения, Микаса сделала шаг в столовой, так и не обернувшись на командира. — Аккерман. «Влипла», — промелькнуло в голове Микасы. Она позволила себе вольность в общении с солдатами, отвечая на несуразные вопросы о нем. И капитан вправе отчитать ее. Но больше всего ее пугал тот факт, что Леви начнет что-либо уточнять, возвращаясь к ее речи. И ей придется что-то подобное сказать ему в лицо. — Да, капитан, — остановившись, она с идеальной осанкой развернулась на пятках. Леви смотрел куда-то в сторону, чему она была благодарна, так как остерегалась встречи их взглядов на интуитивном уровне. — Не опаздывай на ужин, — без тени эмоции произнес он, продолжая вглядываться в закатное солнце, отражающееся в его серо-голубых радужках приятным лиловым оттенком. Кивнув, Микаса молча направилась в столовую, постепенно ощущая отпускающее ребра напряжение, пока Леви продолжал провожать конец очередного утомительного дня в штабе Разведотряда.855 год
Руины заброшенного города, что не так давно был наполнен жизнью, покрылись пеплом войны, унесшей души десятков тысяч людей. Пустующие дома с раскрытыми настежь дверьми и разбитыми окнами, символизирующие всю безвозвратность принятого решения. Останки былой жизни, не сказать что спокойной, но все же мирной, которыми могут «довольствоваться» лишь «полутрупы» — люди, что не живы, так как нельзя назвать живым человека, чья душа давно сгинула в пучине ненависти и скорби. Но тела их все же пока не гниют в земле. Пожилой мужчина в очках с седыми волосами и небольшими залысинами спереди медленно направлялся к дому, в котором когда-то давно, будто в прошлой жизни, обитал со своей семьей. Они уже не здесь, их светлые души попали совсем в другое место, а он должен прозябать в этом мирке за свои прегрешения. Поворот, еще один и он видит полуразрушенное здание у окраины «гетто». За домом сразу открывается вид на высокий забор, отчасти искореженный, по верху которого все еще «вьется» колючая проволока. Вытерев ноги о коврик у входа, он, не спеша, заходит внутрь, оглядывая полутемное помещение. Старая протертая обувь аккуратно ставится на специальную полку, после чего скрип половицы говорит о его передвижении на кухню, подтверждаемом лишь смазанным и быстро промелькнувшим отражением на «картинках» в рамах, висящих на стене, с изображением лиц когда-то дорогих его сердцу людей. Вымыв руки под струей еле теплой воды, выливающейся из ржавого крана, старик подхватил специальный поднос со всем необходимым «инструментарием» и направился в соседнюю небольшую комнату. На узкой кровати лежит темноволосый мужчина, чья жизнь до сих пор мечется между двумя мирами, не в силах принять решение. Мертвенная бледность его лица, острые от истощения скулы… удивительно, но грудная клетка раненого все еще вздымается, а нить редкого пульса едва прощупывается на запястье. Такой же полутруп … пусть и в ином смысле. Мужчина в очках осторожно распахивает одеяло, проверив результат своего кропотливого труда на вспоротом животе ослабленного. Уродливые темно-бордовые полосы буквально выступают на белоснежной коже живота, несмотря на то, что это далеко не единственные следы его боевого прошлого. Под звук откупорки плотной пробки, едва отставшей от горлышка склянки, комната наполняется резким терпким запахом чего-то травянистого. С лихвой нанеся на пальцы специальную мазь, старик начинает втирать серо-коричневую субстанцию в уродливые свежие шрамы. В голове всплыла знакомая мелодия, и, не стесняясь своей компании, он, не спеша, напевает ее вполголоса, продолжая свое незамысловатое дело. Как в следующий момент, рывком оторвав от накрахмаленной подушки голову и плечи, темноволосый мужчина хватает незнакомца за кисть, грубо отдергивая ее от своего тела. Старик от неожиданного действия слегка попятился назад, а поднос, стоявший на краешке прикроватной тумбы, с грохотом падает вниз. Раненный пытается встать с постели, но от бессилия падает обратно, закрывая глаза и пытаясь избавиться от сухости во рту, но лютая жажда не позволяет даже оторвать язык, намертво прилипший к небу. Старик хватает чашу и подставляет к его бледно-розовым губам, помогая приподнять голову с помощью собственной ладони, на что тот не сопротивляется. Жадно впившись в тару с живительной водой, он прерывисто глотает ее, после чего снова опускается на подушку. Беглый взгляд немного блеклых глаз хаотично рыскает по комнате, пытаясь уловить какие-нибудь зацепки в недрах памяти. Старик же присаживается на стул, сутулясь характерно для человека своего возраста, и поправив очки на носу, внимательно осматривает пришедшего в себя. — Успокойся. Тебе нужен отдых, — с некой добротой произнес он. Темноволосый повернулся на голос, немного щурясь от яркого света керосиновой лампы. Он еще не до конца пришел в сознание. И еле выговорив первое пришедшее на ум «Где я?», получил не самый утешительный ответ. — С возвращением в ад.