855 год
Когда после долгой борьбы между жизнью и смертью делаешь окончательный выбор в пользу первой, самое трудное — вернуться прежним. Теряешь некую частичку собственного «я», болезненно воспринимая свою неполноценность. Однако стойкий уклад мироздания стремится к некому равновесию, «заполняя» образовавшуюся пустоту. Стоит одной двери безвозвратно закрыться — вероятнее всего, «распахнется» что-то новое… Леви по-прежнему находился в постели, в сотый раз изучая взглядом новое пристанище, из-за чего по капле подступавшее раздражение грозилось выплеснуться в любой момент. Чувствовал он себя, мягко сказать, паршиво, не говоря о крайней степени разбитости, как физической, так и моральной. — Как настроение? — достаточно бодро произнес пожилой мужчина на пороге комнаты с подносом в руках, окутанным вздымающимся вверх паром, подтверждающим свежесть недавно снятой с огня пищи. — Ты серьезно или просто издеваешься? — скривив гримасу отвращения от позитивной ауры пришедшего, Леви почувствовал подступающую к горлу тошноту. Взгромоздив поднос на тумбу, старик вытащил из заплатанного кармана некий тонкий предмет, похожий на иголку. Проверив кончик на остроту, потершись об него подушечкой пальца, он неспешной, шаркающей походкой двинулся в сторону кровати. Ненавязчивое движение рук — и простынь, ранее покрывавшая исхудавшие ноги, оказывается откинутой на край постели. — Для чистоты эксперимента тебе необходимо закрыть глаза. Леви, ранее находившийся в кровати с чуть приподнятым головным концом за счет пары захудалых подушек, набитых песком, откинул голову назад. Пререкаться с изъявляющим желание ему помочь, несмотря на скверное настроение, ему, как заинтересованному в этом, хотелось меньше всего. Пустой взгляд, устремленный в темно-серый потолок, вновь с характерной брезгливостью подмечает связанные по углам клубни паутины с ссохшимися трупиками насекомых, что на какой-то момент помогает отвлечься от происходящего. — Дай знать, когда … — Да знаю я, — резко перебил его «сильнейший», догадываясь о результатах очередного исследования. Старик поднес к передней стороне правой голени острый предмет и легонько кольнул, не вызвав капли крови. После чего в хаотичном порядке производил подобную манипуляцию на обоих ногах от бедра до самых кончиков пальцев, не забывая обширную область самой ступни. — Чувствуешь что-нибудь? — раздался негромкий, немного вязкий голос. Леви нисколько не изменился в лице, продолжая безучастно всматриваться в потолок, после чего лениво качнул головой в сторону. Не дождавшись положительного ответа, старик прекратил безрезультатные действия, вновь укутав ноги под покрывалом. Так же неспешно преодолев расстояние до небольшого, жесткого кресла-качалки рядом с противоположной от кровати стороной тумбы, он медленно опустился в него, практически сразу ощутив необходимую легкость, стоило «дряхлым косточкам» развалиться в расслабленной позе. Аккуратное движение ступни, оттолкнувшейся от пола, и скрип деревянных креплений, подобно маятнику перемещающих его тело вперед-назад, заполняет все пространство небольшой комнаты. Многозначительно вздохнул, старик, поспешив стянуть очки, к наконечникам заушников которых была привязана специальная веревка, позволяющая им висеть на его шее во «внерабочее» время, принялся массировать пальцами разболевшиеся от давления виски. — Значит, положительной динамики нет… — спокойно, с едва скрываемым разочарованием произнес он. — Как видишь, — процедил Леви, не стесняясь яда в голосе. Он ощущал на себе весь гнет безысходной ситуации, в которой оказался. Быть может, он три месяца пролежал в коме… быть может, он остался на материке, в то время как его сородичи отплыли на Парадиз… быть может каждая живая душа на острове считает его мертвым — все эти напасти можно было бы решить — если бы не его беспомощность. Накопившийся гнев сказывался на нем физически, сковывая движение грудной клетки, что весьма затрудняло дыхание, приобретающее ощутимую тяжесть, подкрепленную зримо расширяющимися в его такт ноздрями. Пока плотная корка самообладания не треснула, оголив истерзанную психику, гнев которой был вложен в удар кулака по постели. Терпкий привкус горечи накатил сразу же. Необходимого эффекта подобное выражение эмоций, к его негодованию, не принесло, учитывая длительное пребывание в обездвиженном состоянии, поспособствовавшее значительной утрате его физических возможностей. Зарычав почти что в голос, испытывая крайнюю степень неудовлетворения, Леви, подорвавшись с постели верхней частью туловища, с остервенением толкнул прикроватную тумбочку. Звон разбитого стекла и металлического подноса, содержимое которого перевернулось на пол, никак не повлияли на ярость его действий. Сколько он терзал «невиновный» предмет мебели в приступе «горячки», Аккерман вряд ли вспомнит, однако необузданный гнев постепенно сошел на нет, окончившись еще несколькими прерывистыми ударами кулака по постели. Откинувшись спиной на неудобную подушку с облегчающим чувством выполненного долга, Леви сделал пару глубоких вдохов, прикрыв веки с едва уловимой болезненностью в мимике, учитывая вернувшийся самоконтроль. — Лучше бы ты просто пристрелил меня, — неживым, неспешным тоном произнес он, понимая всю плачевность своего положения. Пожилой мужчина, вновь нацепив очки на кончик носа, нагнулся немного вперед, облокотившись на расставленные колени, попутно сложив руки в замок. — Но, ведь, ты жив. А твой недуг… Поверь, это не самое страшное, что могло произойти. Бывают более безвыходные ситуации… Леви, резко распахнув глаза, чуть приподнял голову, чтобы заглянуть в лицо «непризнанного философа», понятия не имеющего, что он, черт возьми, несет. — Я. не могу. ходить, — медленно, сквозь зубы процедил он. — … а значит… не могу вернуться домой. — Неужели, ты готов так быстро сдаться? — Быстро?! — Леви был на грани сумасшествия, что подтверждалось тихими истерическими смешками, направленными в сторону собеседника. Дополняли нездоровый образ болезненная худоба с вычурно выступающей синевой вокруг глаз. — Я уже три недели, как пришел в сознание. Но гребанные ноги отказываются двигаться, — выпалил он, прожигая взглядом старика. Ненависть — одна из самых ярких эмоций в его состоянии, позволяющая ощутить хоть какое-то подобие чувств. — Я калека… Беспомощный кусок дерьма, не способный даже встать… — Знаешь, капитан… ты не против, если я буду называть тебя так? — словно уточнил он, на что Леви лишь покачал головой, давая свое согласия, даже не взглянув на старика. — Каждое действие, которое мы совершаем, не важно, с каким изначальным помыслом, несет в себе определенный мотив. — Мне не до твоих нравоучений, старик. Лучше было бы сдохнуть … чем я всю жизнь проведу в постели … хожий под себя, — вычурно болезненная гримаса «окрасила» его и так раздраженную речь. — И, все же, я спас тебя… хотя шанс был минимален. Так что просто слушай, — тихим, но весьма настойчивым голосом произнес старик, проваливаясь сквозь пелену воспоминаний. — Я родился здесь… в этом поселении, что находилось под гнетом Марлии. Стал врачом… занимался лечением людей, можно сказать, спасал жизни. Я был молод и довольно амбициозен… хотел хорошей жизни. Но репрессии со стороны марлийцев подобно Дамоклову мечу с самого рождения возвышались над головами элдийцев. Однако мне предложили сделку с Дьяволом, и я согласился, желая избежать их немилости… Слушая вполуха, Леви не особо стеснялся своей незаинтересованности, вновь уставившись безучастными блекло-синими радужками в никуда. Словно не замечая этого, старик, выдержав небольшую паузу, продолжил. — Врач — идеальная профессия для конспирации. Ты заходишь в дом, тебе доверяют, выдают пустяковые секреты… или же выкладывают замысел целого заговора… Осознав, к чему пожилой элдиец клонит, Леви перевел на него немного затуманенный взгляд, выражающий некое неодобрение. — Я сдавал элдийцев, что участвовали в различных заговорах против власти или попросту не подчинялись ей, — словно отвечая на его немой вопрос, пояснил старик. — А за это получал неплохие льготы и средства… Крупинку свободы, о которой так мечтал, — с ухмылкой выговорил он, немного призадумавшись. — Будь то соседи, пожилая миссис Керт на рынке или молодой рабочий. Я сдавал всех, осознавая последствия… — Смерть? — отстраненно осведомился Леви, вновь смотря в «пустоту» перед собой. — Не сразу. Могли пытать, выискивая необходимую информацию… Но исход был всегда один… Либо здесь, либо на острове в обличии «демона». Ты ведь много «заблудших душ» истребил. Думаю, там было парочку «приговоренных» по моей милости. — Ты решил мне исповедаться, старик… раз я неспособен как следует врезать тебе? — раздраженно процедил Аккерман, не стремясь больше скрывать свое пренебрежительное отношение. — Проси прощения у их родных… — Я не закончил, капитан. И это не моя исповедь. Во всяком случае, не сегодня, — философски промолвил он. — Я не горжусь грехами молодости, но моя жизнь резко изменилась, когда я встретил Мег… И буквально потерял голову. Пытаясь выудить хоть какое-то изменение в мимике капитана, элдиец пустил на него немного лукавый взгляд, свойственный людям в преклонном возрасте, пережившим на своем веку богатую палитру страстей. И не выявив какой-либо реакции, лишь усмехнулся под нос, намереваясь довести дело до конца. — Она была великолепна: высокая, статная. А ее шелковые пряди, волнами раскинутые на подушке под лучами утреннего солнца, частенько щекочущие мне нос… все было при ней. Ее открытое сердце могло растопить любого, а улыбка делала чуточку счастливее. Она подрабатывала в приюте на выходных, подливая похлебку в миски нуждающихся… — на лице старика промелькнула некая блаженная улыбка, постепенно сменяющаяся на горечь. — Скажи, капитан… доводилось ли тебе тонуть в женских глазах, полных любви и ласки? Леви и хотел бы категорично возразить, но сердце предательски сжалось, а тело окутала очередная «волна» боли и безысходности, громогласно закричавшая в подсознании. Как бы ему не хотелось угомонить старика — высказать свое желание вслух, соизмеримое с положительным ответом на каверзный вопрос, капитан разведки так и не решился. — Нет ничего прекраснее в женщине, чем ее слепая вера в любимого мужчину. Она не знала о моих договоренностях с правительством Марлии, что я был вынужден продолжать выполнять. И не верила науськивающим про меня. С ней я понял, кем хочу быть: защитником, опорой, ее маяком в жизни, что выведет из этого рабского существования. Я женился на ней, и спустя года она родила мне сына, а потом еще одного. С появлением семьи я невольно стал подыгрывать тому образу, который она во мне увидела — добропорядочный сосед… доктор, что безвозмездно поможет нуждающемуся… верный муж и заботливый отец. Играя эту роль, в один прекрасный день до меня дошло — от прежнего «я» почти ничего не осталось. Лишь увиденный моей супругой образ, которого до встречи с ней и в помине не было. — И ты перестал «стукачить» на своих сородичей, — с усмешкой проговорил Леви. — И возомнил себя порядочным семьянином. — Я врал марлийцам. А вычисленных мною «революционеров» пытался переубедить, наивно полагая что несколько спасенных жизней исправят мои предшествующие прегрешения. Но этого оказалось недостаточно… — лицо мужчины сменилось со спокойного и обыденного на неизгладимо печальное. — Мег умерла от воспаления легких, а затем сразу же и дети. Зачахли буквально за пару дней на моих руках, — отстраненно выдал он. — Разгорелась целая пандемия, унесшая многие жизни. Я мог заразиться от любого пациента… но этого не произошло. Судьба — забавная штука. Мег и дети не заслуживали смерти, в отличии от меня, но судьба распорядилась иначе. — Мне жаль, — чопорно, но не привирая, произнес Леви, по-прежнему не поднимая взгляд на собеседника. — Знаешь, капитан, если бы я мог… я бы любым способом вернулся к ним. Любой ценой, — покачав головой, добавил элдиец, сунув руку в карман. Некий предмет на цепочке мелькнул желто-металлическим блеском в его протянутой вперед ладони. — Неужели, тебя никто не ждет? Когда Леви заметил знакомую вещицу, рука рефлекторно потянулась к шее убедиться в отсутствии самого ценного имущества. Пальцы хаотично скользнули по острым ключицам, практически просвечивающимся через тонкую кожу, и зрачки предательски расширились, когда он так и не нашел искомое. Приподнявшись с кровати, он сразу же поддался вперед, намереваясь выхватить цепочку, однако рука пожилого мужчины резко дернулась, как бы дразня, что вывело его окончательно. — Верни, — свирепея не на шутку, процедил Леви, готовый буквально наброситься на лекаря, что не так давно спас ему жизнь. Добившись желаемого эффекта, старик вновь протянул ему раскрытую ладонь. С неким негодованием отобрав желаемое, Аккерман по наитию притянул с усилием сжатый кулак к собственной грудине, словно стремясь уберечь заключенную внутри вещицу. Леви никогда не чувствовал себя так унизительно и беспомощно. Он больше не сильнейший воин человечества. Лишь несчастный, что так стремится вернуться к своим близким. Капитан ощущал усталость во всем теле, а глаза начали предательски отливать блеском, вкупе с парой капель, едва не сорвавшихся на скулы из-за возникшей ряби. Последний раз Аккерман позволял себе подобное еще в детстве, но сейчас он был не в силах смириться с тем, что никогда больше не сможет уловить ласки в любимых глазах. — Перед тобой стоит очередной выбор, капитан, — шагнув в сторону двери, отстраненно произнес лекарь. — И сделать ты должен его сам. — Старик, — окликнул его Леви у самого выхода, на что мужчина спокойно обернулся. — Почему ты не уехал с остальными элдийцами на остров? — озвучил он возникшее из ниоткуда любопытство. — Это твое искупление? — Мой дом здесь, — пожал плечами тот. — Этот новый мир для молодых… так пусть они будут жить счастливо, построив его… без ошибок «стариков», подобных мне.852 год
После истории со злополучной табуреткой, знатно «приложенной» по хребту, Леви всячески старался избегать встречи с Микасой. Он понимал все ребячество своего поведения, не говоря о том, что позволил себе лишнее в тот злополучный вечер, заметно преодолев рамки субординации. Избегать проблем определенно не входило в его привычку, но в этой ситуации он не смог найти более рационального выхода, чтобы не наломать еще больше дров. Пока не стал замечать, что каждый раз, когда он смотрит максимально непринужденным взглядом в сторону подчиненной, она в неком смущении отводит отливающие серебристым свечением глаза. Быть может, он бы не обратил внимание, но каждый чертов раз, Леви стоит только натолкнуться на ее облик, обязательно бросается в глаза ее внимательный взор, скользящий по нему. Это раздражало. Отчасти. Нет, она не караулила Леви специально, выискивая встречи украдкой, и никак не изменила своего отношения к коллегам, продолжая опекать излишней заботой Эрена и Армина. Но некие волнующие ощущения, возникшие после того вечера, продолжали беспокоить ее разум. Находясь в одном подразделении, видеться как можно реже у них физически не получалось. Окружающие стали чувствовать некую неловкость в общении между двумя сильнейшими разведчиками. Особенно остро Леви ощутил непривычную сконфуженность, совершенно ему не свойственную, когда случайно столкнулся с Микасой в коридоре, практически уткнувшись носом в область застегнутого декольте. Пусть в обычное время его глаза находятся на уровне ее подбородка. Быстро сориентировавшись в ситуации, он резко отпрянул от подчиненной, направив вычурно холодный взгляд сквозь нее. И чтобы пресечь все последствия недавнего, по его мнению, «недоразумения» на корню, Леви сделал нехарактерное для их обыденного ранее общения сухое замечание без колкости, после чего продолжил движение в указанном направлении, не обронив ни слова более. Если бы он соизволил поднять глаза оттенка стали чуть выше, находясь на столь близком расстоянии — от него не скрылась бы растерянность на лице рядовой, сопровождаемая легким румянцем на щеках и чуть участившимся дыханием от столь неожиданного вторжения в личностное пространство. Он всегда хорошо относился к Микасе несмотря на ее порой излишне своевольное поведение. Однако стал уважать ее еще больше, осознав, что ни разу не слышал какой-либо сплетни, отражающей содержание недавних событий, случайной свидетельницей которых она стала. Однако, в контрасте с ней повел себя Флок, которого капитан смог уличить в излишне длинном языке. Так как разного рода слухи о его «тренировке» с рядовой разошлись по всему Разведкорпусу в считанные дни, что Аккермана совсем не обрадовало. И Леви счел нужным незамедлительно выразить свое негодование болтливому подчиненному в виде нескольких нарядов вне очереди. Стараясь держаться ранее выбранной тактики отстраненного поведения с Микасой, он надеялся придумать что-то более действенное. Но решение пришло само собой… — Я получила срочное донесение. К берегам приблизился вражеский флот, готовый в любой момент атаковать прибрежную оборонительную крепость, — пока Ханжи разъясняла важные новости, Армин внимательно разглядывал карту острова, пытаясь предугадать действия противника, в то время как остальные члены малого совета Разведотряда в лице капитана Леви, Жана, Микасы и Эрена рассредоточились по всему кабинету. Аккерман понимал все риски. И дело было не в кораблях. — Но крепость еще не достроена… — задумчиво произнес Жан вспоминая содержание дополнительных занятий. — Все верно. Поэтому мы в срочном порядке должны выдвигаться, — твердо произнесла Зоэ, поочередно оглядев подчиненных. — Неизвестно, с чем мы там столкнемся, поэтому Разведкорпус соберет всю свою боевую мощь. В том числе и носителей силы гигантов. В считанные секунды обеспокоенные взгляды были прикованы к ее персоне. — Капитан Леви присмотрит за Йегером, — кивнув в сторону мужчины, продолжила вводить в курс дела Ханжи. — В то время как под моей компетенцией остается Арлерт. — Но, мэм… а кто возглавит разведчиков? — не до конца понимая план действия, осведомился Жан. — Будем надеяться, что силы разведчиков нам не понадобятся, иначе без жертв не обойтись. Но командовать несколькими отрядами будете вы с Аккерман. И принимать решения на месте, в случае отсутствия вблизи лиц выше по званию, так же будете вы, — серьезно произнесла Зоэ. Услышав подобное, ребята лишь с легким напряжением переглянулись, осознавая всю ответственность, возложенную на их плечи.***
За ближайшие сутки добравшись до осаждаемой крепости, разведчики поспешили занять свои места согласно разработанному Армином плану. Корабли успели осуществить несколько залпов ядрами из пушек, ощутимо деформировав недостроенное сооружение. Но «Крылья свободы» подоспели вовремя. Вместе с Эреном поднявшись по мощеным ступенькам на восточную часть оборонительной стены, Леви стремился как можно скорее оценить их нынешнее положение. Однако столкнулся с довольно привычным препятствием, пытаясь выглянуть из-за валганка, учитывая, что его небольшой рост не позволил увидеть море и вражеский флот. Не растерявшись перед подобным конфузом, капитан бросил быстрый взгляд в сторону немного опешившего Йегера справа от себя. Затем, оглядев внимательным взором служащего крепости слева, чуть демонстративно кашлянул для очевидного привлечения внимания. И, сделав многозначительный кивок головы в сторону непомерно высокого выступа, дал наводящую на необходимое действие подсказку. Солдат практически сразу разгадал желание офицера и, позвав еще одного сослуживца, подтащил бочку с противоположной стороны стены. Снисходительно кивнув, Леви с гордо поднятой головой и идеально выпрямленной осанкой забрался на необходимую высоту. —Значит, всего три корабля, — проронил Эрен, потянувшись к краю стены на носочках, отчего его макушка едва не доставала до уровня капитана. — Все верно, — холодно отметил Леви, продолжая внимательно оглядывать вражеские судна. — Ты знаешь, что нужно делать? — флегматично повернув голову к Йегеру, капитан едва опустил взгляд, впервые возвышаясь над подчиненным. Эрен лишь неуверенно кивнул, устремив взгляд изумрудных глаз вдаль. — Вытащить их на берег. Но… смогу ли я поднять такую махину? — неуверенно проронил Эрен, слегка поникнув головой в неком раздумии. — Да и что насчет команды? — Враг сам приплыл к нам в руки, — прорезал пространство вокруг них металлический отзвук из уст капитана. — И у нас есть возможность изучить его, — серьезно добавил Леви, снова устремив взгляд серо-голубых глаз на горизонт. — Если этот водный транспорт не тяжелее валуна, которым ты смог перекрыть ворота в стене Роза — проблем не возникнет. Преимущество на нашей стороне. Однако, — более размеренно продолжил Аккерман, едва уловимо смягчив голос до ведения непринужденной беседы с целью унять волнение Йегера. — … мы понятия не имеем, каким оружием они могут воспользоваться. Поэтому не дай им застать себя врасплох. — Да, капитан! — рывком отдал честь Эрен, пылко приложив правый кулак к сердцу для смелости. Медленный кивок головы — и он по команде забирается на специальный выступ. Немного поодаль мелькнула щуплая фигура блондина, что так же поспешил занять необходимую позицию. — Готов? — четко осведомился Леви, оценивая локализацию противника, на что Йегер уверенно кивнул, распрямившись во весь рост. — Не рискуй понапрасну, — напутственно произнес он, еще раз взглянув на «недотитана». Мимолетная ухмылка на лице Эрена была красноречивей любого положительного ответа, пусть и источала вполне обоснованное волнение. Подобные прыжки ему приходилось совершать впервые. — Вперед! В следующий момент шатен, сделав шаг, отправился в стремительное «свободное» падение с высоты тридцати метров, на ходу подставляя руку ко рту для сильного укуса плоти. Желтая молния и рев Атакующего титана нарушили редкий шум вылета ядер из корабельных пушек. Приземлившись на свежие ноги, источающие пар, гигант широкими шагами направился навстречу своей цели. Было бы неразумным не предположить припрятанного в рукаве флота Марлии козыря, способного вернуть весомый перевес сил на их сторону. И все же разведчики надеялись до последнего. Пока не стало слишком поздно. Нацеленные на Эрена пушки не были неожиданным действием, как и на чуть позже превратившегося в Колосса Армина. Но причаленный к берегу корабль резко открыл грузовой отсек, из которого повалила толпа людей в гражданской одежде, в некой панике бегущих на песчаный пляж. Леви понимал, что есть некий подвох. Предчувствие трубило о нависшей опасности, но глаза являлись его врагом в этот момент, не позволив предотвратить задуманное. Несколько военных, вооруженных специальными винтовками, без какого-либо зазрения совести начали стрелять по мирному населению с палубы корабля. Рука Аккермана напряженно схватила привод, надеясь до последнего, что его догадка окажется ошибочной. Но спустя несколько секунд «помеченные» стали превращаться в уродливых существ различного размера, резко устремившихся в сторону Атакующего титана. — Твою мать, — в считанные секунды забравшись на выступ, процедил Леви, предвкушая опасный прыжок.***
Разве можно поверить в увиденное, когда на глазах разворачивается поистине чудовищное зрелище? Военные без зазрения совести превращали несколько десятков несчастных в гигантов, создавая безмозглое оружие насилия. Мужчины всех возрастов, женщины, дети, — дротик со спиномозговой жидкостью титана настиг каждого из привезенных с материка элдийцев. «Они же живые люди…» — дребежащая в судорожном припадке мысль лишь усилила свои хаотичные движения, когда Эрен уловил блеснувшее острие дротика, вошедшее на всю длину в бедро очередной жертвы. Желтая вспышка, сопровождаемая молниеносным набуханием конечности, отчего все тело довольно быстро деформируется — и армия неразумных «кукол», влекомых жаждой человеческой плоти, пополняется четырнадцатиметровым существом с огромной слюнявой пастью. «Сволочи… Убью!» — вертелось в голове взбешенного Йегера, готового в любой момент направить свой гнев на военные силы марлийцев. Разинув рты с бочкообразными зубами, первые обращенные, уже успевшие добежать до него, раскрыли свои объятия, готовые наброситься подобно маленьким детям, приметившим желанную игрушку в руках взрослого. Одного из них, некрупных габаритов, Эрен буквально раздавил в своей ладони, однако следовавший за ним чуть не сбил Атакующего титана с ног, пытаясь вгрызться в шею. Навыкам рукопашного боя Йегер уделял особое внимание, отчего отодрать от себя гиганта ему не составило особо труда. Однако титаны неумолимо набрасывались на него, желая оттяпать лакомый кусочек. Металлический скрежет, знаменующий трение вылетевшего троса — и наконечник впивается в спину девятиметрового титана-девианта, возле затылка которого через пару мгновений сверкает лезвие клинка. Массивный срез плоти отлетает в сторону, разбрызгивая едкую кровь на кожу поверженного гиганта, упавшее тело которого, прореагировав с атмосферой, принялось незамедлительно испаряться. Уловив боковым зрением промелькнувшую фигуру, Эрен переводит взор огромных титаньих глаз на собственное плечо. Внимательно всматриваясь в толпу неуправляемых гигантов с привычным прищуром, Леви некоторое время пребывает в статике, набрасывая необходимый план действий. — Эрен! — громко и четко обращается капитан. — Твоя задача — корабли! — уловив зерно сознания в физиономии шифтера, с щелчком заменяет он испорченные лезвия, готовый сорваться с места в ту же секунду, напоследок бросив, — Титанов возьмет на себя Разведкорпус. Несмотря на то, что уже несколько лет Леви не тупил клинки о плоть гиганта, он чувствовал себя в эпицентре битвы словно рыба в воде. Мужчина успел насчитать около двух десятков титанов, что являлось весьма весомой угрозой как для Йегера и Арлерта в теле гигантов, так и для всех остальных военных, рискующих попасть в пасть уродливого существа в любой момент. Именно поэтому он использовал свои навыки по-максимуму, нещадно кромсая попадавшихся под руку существ, не допуская в сознании и мысли о том, кем они были до этого…***
Продолжая иступленно наблюдать с высоты крепости разворачивающиеся события, несколько отрядов разведки под командованием Кирштайна и Аккерман собирали всю волю в кулак, готовясь в считанные минуты присоединиться к битве вместе с коллегами. У страха глаза и вправду велики. Однако собственноручно выступив свидетелями превращения людей в огромных чудовищ, новобранцы буквально онемели от ужаса, ощутив до самых кончиков пальцев беспомощность человечества перед демонической силой, вынудившей их продрогшие тела вжаться в стену, на корню отбивая любое поползновение окунуться в суматоху смертоносного сражения. Трубящий инстинкт самосохранения был оправдан. — Так нельзя… Это… это неправильно, — напугано пролепетал Юнгер Мюллер, изобразив гримасу ужаса на веснушчатом лице. — Наше призвание — борьба с титанами. Так что… сегодня ваше боевое крещение. Вспомните все, чему вас учили. Главное, не попадитесь в лапы уродов, — напутственно произнес Жан свою первую речь в качестве почетного командира отряда. — Нас убьют. Мы все по… — растерявшись, бормотал себе под нос Юнгер. Ладонь Дениэла Шульца, преобразовавшись в мягкий кулак, несильно приложилась по плечу щупленького рыжеволосого Мюллера, прервав дрожащий голос на полуслове, что позволило привести приятеля в чувство. — Не убьют. Мы покромсаем каждую тварь, что посмеет на нас покуситься. Ведь так? — решительно отчеканил Дениэл, обратившись яростным взглядом в сторону Мюллера, на что Юнгер, судорожно кивнув, издал звучное глотание загустевшей слюны, едва не прилипшей намертво к горлу. Борясь с онемением пальцев, Шульц отгонял тревожные думы, принимая неотвратимое наступление дня их боевого крещения. Настал долгожданный роковой час. Он должен преодолеть очередную ступень на пути к своей цели. Несчастных, что безвозвратно превратили в омерзительных титанов, они уже не могут спасти. Однако есть «сырье», на котором новоиспеченные разведчики смогут отточить свои практические навыки. И это дорогого стоит. — Они такие огромные… они действительно такие огромные, — ошарашено произнес Скотт Мейер, не в силах отвести глаз от гигантских существ. — Не думай об этом. Просто делай то, что должен, — беспристрастно произнесла поравнявшаяся с ним Микаса, вглядываясь в привычный оскал на искаженных физиономиях титанов. — Следите за тросами. В такой скученности они легко могут зацепиться за них. Так что продумываете траекторию полета внимательно. Проверив исправность рычагов, заклинивание которых может стать причиной провала всей операции, она улавливает боковым зрением послушные кивки своего молодого отряда. — Давно мы не занимались этим, — подметила Саша, рассматривая уродливые лица. — Не могу сказать, что я соскучилась… — добавила она себе под нос. — Мы должны помочь им, — решительно произнесла Микаса, вставая на выступ, после чего дала знак к действию находящимся под ее командованием разведчикам, отправившись в грациозный полет на УПМ до ближайшей шеи гиганта.***
Количество возникших практически из воздуха противников вынудило Ханжи Зоэ подключить все возможные силы разведки, усиливая эффект реакции взаимодействия титанов и их истребителей. Гигантские деформированные конечности падали на землю вместе со срезанными кусками плоти под свист разрезающих воздух клинков. Поле битвы на живописном пляже окутала непроглядная дымка, состоящая из горячего пара от тел титанов и взмывших вверх песчинок, провоцирующих надсадный кашель у любого, очутившегося в эпицентре сражения. Какофония перемешанных звуков, состоящая из лязга металла, единичных пушечных залпов, нечленораздельного мычания отупевших созданий и периодических окриков разведчиков, по наитию стимулировала выброс адреналина, с большей скоростью разгоняя горячую кровь по жилам. Прорезая поднявшуюся пелену умелым маневрированием между истребленными мгновение спустя титанами, Микаса замечает очередную неказистую фигуру. Внимательные серые радужки лишь на мгновение покосились в сторону моря, где виднеется знакомый силуэт Атакующего титана, подхвативший металлическую конструкцию, корабельные пушки на которой были выведены из строя одним несильным нажатием его огромных пальцев. Однако более устрашающе мелькает чуть поодаль гигантский скелет, частично покрытый мышцами и сухожилиями, голова которого едва не скрывается в грозовых облаках. Возвышаясь над морской стихией, Колоссальный титан полностью оправдывает свое название, наводя животный ужас на обессиливших от безумия марлийцев, сразу же поспешивших выкинуть винтовки из рук, судорожно распластавшись на палубе лицом вниз, наглядно демонстрируя желание капитулировать. Хотелось бы верить, что в сегодняшнем сражении не пострадает ни один разведчик, но подобное звучит казуистически. Что подтверждается смешанными с пылью и песком останками человеческих конечностей в виде откусанной по локоть руки, по-прежнему сжимающей клинок, не имея возможности расслабить мертвую хватку… Прорвавшись к титану, Микаса отработанным до совершенства действием заносит клинок над его шеей. Однако интуиция в некой агонии трубит о нависшей опасности, что сразу же вынуждает ее отскочить на голову гиганта, тем самым избежав участи «назойливой мухи», едва не прихлопнутой нечеловеческой ладонью. Оголив сверкнувшее бликами лезвие, она уже намеревается разобраться с преградой к ее изначальной мишени. Характерный свист УПМ и брызнувшая перед ее носом струйка крови, сопровождающая носителя эмблемы «крыльев свободы», подсобившего ей — и клинок, рукоять которого по-прежнему сжимает ее ладонь, впивается в плоть гиганта, повреждая заветную область «метр длинной и десять сантиметров шириной». Душераздирающий крик, сопровождающий процесс, вынуждает сердце болезненно сжаться, когда разум мгновение спустя осознает, что подобные звуки принадлежат вовсе не прожорливой твари. С опаской переглянувшись с Кирштайном, подоспевшим ей на выручку, расправившись с огромной ладонью, Микаса интуитивно устремляет взгляд в сторону источника звука, где их с Жаном глаза сразу же упираются в знакомую рыжую макушку, торчащую из уродливой пасти вместе с вытянутой будто с мольбой рукой, вынуждая их форменные сапоги буквально увязнуть в песке. Тяжелое дыхание, гортанным рычанием извергающееся из грудной клетки двух молодых разведчиков, пустившихся на помощь к товарищу, отдавало приторной безысходностью в умах прошедших Трост и Шиганшину дебютировавших командиров, не успевших остановить подчиненных от опрометчивого поступка. Подтянувшись с помощью троса к морде гиганта, Дениэл Шульц сумел уцепиться за руку Юнгера Мюллера, питая надежду вытащить бедолагу из пасти, в то время, как Скотт Мейер сманеврировал к шее девианта. Непропорционально большая относительно жилистого тельца голова делает резкое движение вбок, уворачиваясь от намеревающегося напасть разведчика, одновременно с хрустом смыкает челюсти, разламывая тело хрупкого Мюллера пополам. Окропленное кровью товарища лицо Дениэла изображает немой ужас, когда по инерции откинутый воздушным потоком Скотт подобно марионетке путается в собственном тросе, наконечник которого все еще покоится в теле девианта. Последний раз взглянув в широко раскрывшиеся зрачки Юнгера Мюллера, потухшие в одно мгновение, Шульц с усилием сжимает рукоять клинка, готовый стереть в порошок ненавистную тварь. Однако время явно не на его стороне. — Скотт! — вырвалось из уст с некими истерическими нотками, когда глазам предстал сжимаемый в огромной лапе Мейер, ребра которого уже трещали от увеличивающегося давления. Рука подрывается к зафиксированному на поясе УПМ, однако нажатие рычага не вызывает необходимого эффекта, как бы палец не впивался в металлическую деталь. Механизм заклинил. И трос всячески отказывается вылететь из ножен, несмотря на нависшую над разведчиком угрозу в виде стопы титана, стремительно опускающейся на его силуэт. Прыжок в сторону — и Дениэл в последний момент умудряется избежать нелицеприятной участи. Выплевывая песчинки с пересохших губ, он рефлекторно вытирает рот рукавом форменной куртки, после чего медленно приподнимает глаза на уставившегося на него гиганта, чуть повернувшего голову вбок, словно изучая. Омерзительное и до дрожи пугающее зрелище, вынуждающее, испытав удачу, потянуться дрожащими и совершенно не слушающимися пальцами к выпавшему из рук клинку, присыпанному песком. Пусть не его, но "ставка" все же сыграла, когда Шульц уловил над головой промелькнувшую тень. Молниеносные удары отливающего бликами лезвия сначала расправляются с сухожилиями и связками на нижних конечностях, довольно быстро добираясь до плечевого сустава. Вколачивающее движение, сопровождаемое треском — и рука гиганта падает вниз вместе с все еще живым Скоттом, фигуру которого успевают подхватить подоспевшие Жан и Микаса. Несмотря на скорость девианта, тень двигается неимоверно быстро. Пока кусок плоти треугольной формы не летит вниз вместе с заваливающейся вперед тушей гиганта, на спине которой виднеется знакомая фигура. — Целы? — раздается скупой на эмоции голос сквозь свежую дымку. Дениэл буквально подрывается с места, скользя прорезиненной подошвой по песку, намереваясь как можно скорее осведомиться о состоянии Скотта, находящегося на руках сидящего Кирштайна, в то время, как Леви медленно спускается с испаряющихся останков, внимательно осматривая поле битвы. — Все нормально, капитан. Жить будет, — отрапортовал Жан, оставляя наблюдать за состоянием Скотта взволнованного Дениэла, едва оклимавшегося от шока. Леви лишь холодно кивнул, пустив взор в сторону силуэтов знакомых гигантов, вытащивших на дальнюю часть берега оставшиеся корабли. — Необходимо найти других разведчиков, — с неким волнением выговаривает Микаса, резко поднявшись на ноги. — Постой, — к сбывшемуся опасению окликнул ее капитан. — Возьми с собой Кирштайна, и найдите командира Зоэ. — Сэр, я должна разыскать свой отряд, — уверенно произнесла она, считая это первостепенной задачей в связи с дурным предчувствием, скребущим где-то под легкими. — Отправьте Дениэла на поиски командора. Леви даже опешил от подобной дерзости. По крайней мере, у него было четкое ощущение, что она делает это назло ему. Он действительно мог бы отправить кого-то другого, однако здесь уже взыграл принцип. Теперь он не может отступить, влекомый упрямством и жаждой принудить Микасу к подчинению, отчего по телу даже прошлась какая-то теплая волна, словно кровь прильнула к коже. — Аккерман, это приказ! — еле сдерживая свое раздражение, строго отчеканил мужчина. — Будь добра выполнять. Однако очередной душераздирающий крик, раздавшийся на поле боя, прервал дошедшую до кульминации дискуссию …