Горечь победы или жизнь после смерти

Любовь — самая сильная из всех страстей, потому что она одновременно завладевает головою, сердцем и телом © Вольтер

852 год Грубая ладонь скользит по внутренней стороне бедра, отзываясь волной мурашек, стремительно идущей книзу живота, грудной клетке и области висков, сопровождаясь томным вздохом, сорванным с трепещущих губ… Язык, что практически на правах хозяина изучает каждую складочку полости девичьего рта, совершенно не думая спрашивать хоть какое-то разрешение… Горячее дыхание, заставляющее пылать фарфоровую кожу «пожаром», не способным утихнуть одним лишь усилием воли. И бешенный ритм переполненного сердца, что в любую секунду грозится почти что разорваться, не в силах удержать накал страстей, нахлынувших от прикосновения сухих губ… Глаза резко распахнулись, а пересохшие уста разомкнулись, стремясь наполнить легкие, изголодавшиеся по кислороду. Тело рефлекторно выгнулось дугой, чуть хрустнув позвонками из-за длительного лежачего положения. Пальцы вцепились в накрахмаленные простыни ногтями, а грудная клетка усиленно вздымается, показывая встревоженность своего владельца. Опираясь на ладони, Микаса принимает сидячее положение на казенной койке. Глаза пытаются привыкнуть к темноте, нарушаемой лишь лунным светом, пробивающимся через окно. Голова раскалывается, отдавая неприятной болезненностью в области висков. «Что же это…» — мелькает в ее мыслях, не до конца пришедших в порядок. Рука тянется ко лбу и ощущает жар. Затем обе ладони прижимаются к щекам, подтверждая ее догадку. Если бы у нее была возможность взглянуть в зеркало, Микаса уверена, она бы увидела не характерный для своей кожи румяный цвет, «оглашающий» о ее смущении. «Приснится же такое…» — закрывая глаза, она буквально трясет головой в надежде освободиться от навязчивых мыслей. Но данное действие наоборот, представляет картину наяву, а в разуме раздается собственный шепот, окрашенный какой-то абсолютно нехарактерной для ее обыденной речи истомой. «Капитан… Леви…» Очередная порция крови прильнула к пылающим щекам, что вот-вот обеспечат «самовозгорание» своей хозяйки. Почему вообще он ей приснился? Да еще и в подобной роли. Слишком странно… слишком близко… слишком интимно… Несмотря на то, что через несколько месяцев Микасе исполнится восемнадцать, она никогда не представляла себя в подобном взаимоотношении с кем-то. Лишь девичий щебет от воображающей Саши по вечерам, гласивший о парнях, встречах под луной и поцелуях. Когда полуазиатка заикнулась о Спрингере, Браус лишь насупилась, совершенно не ассоциируя представляющийся в мечтах образ с приятелем Конни, вечно донимающим своими сумасшедшими идеями. Даже после подобных «сказок на ночь» Аккерман никогда не снилось такое. Вообразить в теории можно вполне, но она ни коем образом не смогла бы представить вечно хмурого и ворчливого капитана Леви в амплуа своего «партнера». До этого момента. Неожиданно в сознании как наяву возникли серо-голубые радужки, с прищуром взирающие на нее, словно прикованные цепью. Микаса чувствует свою незащищенность перед их взглядом, пристально изучающим ее. И сердце вмиг немного болезненно сокращается, а после медленно расслабляется, продолжая свою жизненно важную функцию в обычном темпе. «Быть не может…» — пытается абстрагироваться немного помутневший разум, уже не различающий реальность от грез. Однако вгоняло в краску и некую панику ее больше то, что пережитые в сновидении ощущения ей понравились. А досада от того, что это всего лишь «иллюзии», навязанные ее уставшим разумом, неприятно скребла чуть участившее свой ритм сердце. И с каких пор ей стало не все равно на коротышку, вечно донимающего ее и Эрена своими нареканиями? Скорее, всего лишь, проделки утомившегося сознания, ничего более. — Почему… почему он? — срывается шепот на выдохе. Вмиг потяжелевшие веки снова опускаются, полностью отражая психологическое состояние Микасы. Но ее размышления тут же прерывают. — Что, не спится? — прорезает тишину знакомый голос. Взгляд серых глаз только сейчас замечает гостя, разместившегося в кресле, стоящем в углу. Благо, из-за царившего полумрака, он не смог разглядеть ее растерянность от наличия компании в палате. — Да… просто сон приснился, — чуть притихшим голосом отвечает Микаса, награждая собеседника тенью мимолетной улыбки. — Как твое самочувствие? — сразу же уточняет она, чтобы соскочить с неудобной темы. Армин приподнимает две руки вверх, демонстрируя наличие обоих динамичными движениями пальцев. — Конечности снова при мне, если ты об этом. Отрасли за полтора дня, — с улыбкой произносит он, поджигая свечу на прикроватной тумбочке. Специальное освещение слишком яркое, и заботясь о состоянии подруги, он решил ограничиться мягким светом пламени фитиля. Заметив румянец на щеках Микасы, он тут же поднимается с кресла и, приложив тыл ладони к ее лбу, делает неутешительный вывод. — Лихорадка все еще держится. Хотя состояние твое улучшилось. Но пару дней еще точно полежишь в постели. Голос мягкий, наполненный некой теплотой, сравнимой с семейными узами. Армин и так стал родным. Слишком многое они вместе прошли и долго бок о бок сражаются. Как и мечтают о свободе. Быть может, было бы логичнее, если бы он или Эрен приснились ей в подобной обстановке. Но разум тут же отторгает подобное явление, тошнотворно отплевываясь. Это было бы осквернением их взаимоотношений. Их семейных связей, сковавших друзей за долгие годы. Нерушимых и неизменных уже никакими факторами. Армин протягивает какую-то пахнущую травами и спиртом настойку, выполняя поручения лекаря, с просьбой выпить. Микаса послушно берет стакан, закидывая внутрь жгущий горло напиток. После чего забавно морщит нос, состроив кислую мину, и откидывается на подушку. Арлерт заботливо поправляет одеяло. — Давно я в лазарете? — вопрошающе обратилась она к нему. — Вторые сутки, — спокойно объяснил Армин. — Ты сильно простудилась и долго лежала в отключке с высокой температурой. Но Командор вместе с доктором от тебя не отходили. Сейчас отдыхают. А я на смене, — усмехнувшись, добавил он. — А где Эрен? — решила уточнить Микаса. — Уехал с капитаном Леви в столицу, — от произнесенного имени командира в ее груди снова как-то болезненно сжалось, а тело бросило в жар. — Пришло срочное донесение, что их вызывает Хис… Королева, — до сих пор не в силах привыкнуть к новому статусу бывшей коллеги, Армин на секунду запнулся. — Жана и Сашу отправили с ними. Аккерман всячески пыталась напрячься, чтобы вспомнить, что было до того, как она попала в лазарет. Но кроме непонятного «сновидения», все в разуме хаотично растворилось. — Я хотел сказать спасибо за то, что вытащили меня… из титана. Командор сказала, что вы с Эреном активно помогали капитану, — немного виновато потупил взгляд Арлерт. — Не промокни ты тогда, не забо… — Армин, — перебила его полусонная Микаса, зевая. — Твоей вины здесь нет, — спокойно добавила она, сильнее укутываясь в одеяло. Блондин одарил подругу немного грустной улыбкой, понимая, что ей нужен отдых. Комната наполнилась тихим сопением. — Доброй ночи, — тихо произнес он, задувая свечу. *** «Вечно ее не вовремя петух клюет в одно место», — с раздражением подумал Леви, услышав от Ханжи поручение поехать в столицу. Он попробовал увернуться от совершенно не кстати появившегося задания, но Зоэ настояла на своем. «Ты же сам недавно говорил мол очкастая, задолбало меня все», — умело спародировала его голос шатенка, немного утрируя для колкости. На услышанное мужчина зарычал почти что в голос. «Вот и развеешься», — пожав плечами, напутственно произнесла она. Сидя за столом в переговорной вместе с подчиненными, Леви снова и снова вспоминал свои необдуманные действия в тот вечер. Как и нежную фарфоровую кожу, которую он хотел бы укусить в самых запретных местах. Рука бы рефлекторно окунулась в мягкие волосы угольного цвета, используя их для управления строптивицей, если она сама этого захочет. Хотя в мыслях он допускал и некоторые способы принуждения, отозвавшиеся приятным ощущением в области ниже пояса. «Нет», - из последних сил сопротивляются остатки рассудка. Он и пальцем ее больше не тронет без ее согласия. Однако, права на подобную связь он не имеет при любом раскладе, учитывая, что Микаса — достояние всего человечества, впрочем как и он сам. Они не принадлежат себе, всецело отданные во власть хаоса бесконечных битв за свободу человечества. Как бы не был абсурден этот факт, но Леви ощущал всеми фибрами души, что она принадлежит ему, и только. Мысль об этом затуманивала разум, вырисовывая желанные сцены, вмиг пробуждающие дремлющий ранее орган. Но его размышления прервали. — В городе орудует некая организация, выступающая против титанов, — обеспокоенно произнесла Хистория. — Она считает их угрозой для нашего народа. — Это вполне объяснимо, учитывая те беды, которые обрушили на нас гиганты, — выдал свое мнение Жан. — А я считаю угрозой для своего народа их, — чуть поднажав, закончила свою мысль Королева. — Но почему? — удивленно поинтересовалась Саша, не до конца понимая столь радикальное мнение. — Ведь они могут пополнить ряды разведки… — Если бы они хотели это сделать, давно вступили бы… — задумчиво подхватил Жан, прижав руку к подбородку характерным движением. — Что именно предприняла эта организация? — подключился к обсуждению Леви, сохраняя холод в голосе. — Пока ничего особенного. Рисуют лозунги на стенах, было несколько донесений об ораторах, оглашающих ее идеи среди мирного населения… И это, — чуть смутившись, пролепетала Хистория, протянув капитану некий лист бумаги. Взглянув на яркий пергамент, Леви усмехнулся, признав в нарисованной карикатуре знакомого титана. — "Скажи нет демоническому семени, — с каменным выражением лица процитировал он надпись под рисунком. — Останови каннибализм". Жан и Саша, сидевшие справа от него тут же потянулись к командиру чтобы ознакомиться с листовкой. — Они раздают это мирным гражданам на улице. Военная полиция пыталась поймать зачинщиков, но они умело скрываются. А люди, что берут листовки, не имеют никакой информации о местонахождении членов этой организации. Леви немного задумался, после чего протянул бумагу Эрену. — Узнаешь? — с чуть приподнятой бровью обратился он к шатену. Пока Йегер рассматривал карикатурный рисунок своего воплощения в гиганта, изображенное в виде уродливого чудовища, пожирающего людей, Кирштайн бубнил себе под нос «Демоническое семя». — Всего лишь красивая метафора для привлечения зевак, — отстраненно бросил Леви. — Может, потому что Имир – прародительница титанов, получила свою силу после сделки с демоном? — вопрошающе взглянул Кирштайн на остальных. Леви едва заметно ухмыльнулся, оставшись довольным сообразительностью подчиненного. — Не исключено. — Неужели, я действительно так выгляжу в образе титана? — обеспокоенно обратился Эрен. — Не бери в голову. Всего лишь фантазия какого-то дилетанта, — с толикой надменности произнес Аккерман. — Но ведь… — не унимался шатен. — Это все выдумки каких-то недалеких людей, — раздался мягкий голос, вмиг сбивая Йегера с мысли, овладевшей разумом буквально секунду назад. Теперь его сознание принадлежало лишь Хистории. — Ты намного симпатичнее, Эрен, — засовывая в рот принесенное для угощения печенье, Саша радостно подбадривала приятеля. — Даже в образе титана? — не до конца веря ее словам, бросил юноша. — Особенно в образе титана, — добавила Королева, чья ласковая улыбка сразила его наповал, лишив возможности сказать хоть какое-то «но». — Кто бы ни были эти люди, их намерения вызывают серьезные сомнения. Необходимо поймать их как можно скорее, — серьезно подытожил Леви, не испытывая особого восторга от очередной головной боли. — А вдруг они планируют такое же нападение на Эрена, как в шт… — начала говорить Саша, но ладонь Жана, вовремя заметившего резкое нарастание гнева, проявляющегося мертвенной бледностью на лице капитана, от «длинного» языка подчиненной, прервала ее речь. — Что? — обескуражено пролепетала Хистория, выражая на своем лице нехарактерное недоумение. — Браус… — тихо прорычал Леви, направив острый взгляд на рядовую. Поймав убийственный взор командира, Саша пыталась хоть как-то реабилитироваться, изобразив на лице готовность словесно оправдать себя, но голова неожиданно опустилась, вместе с ее приподнятым ранее настроением. Жан лишь закатил глаза, приложив ладонь к лицу с характерным шлепком. — Какое нападение? — уже более серьезно осведомилась Королева, показывая свое недовольство из-за незнания о столь важном происшествии. Леви тяжело выдохнул, устало закрыв глаза и помассировав переносицу. — Всего лишь, более наглядная тренировка, — попробовал он уйти от ответа. — И когда вы были намерены мне об этом сообщить?! — чуть повысив голос, произнесла Рейсс. Глаза Браус и Кирштайна округлились, а брови поползли вверх, не ожидая от хрупкой блондинки подобной громкости. Не говоря о том, что она адресована не кому иному, как сильнейшему воину человечества. — При всем моем уважении, — немного остро выделил Аккерман последнее слово. — Защита Эрена Йегера не входит в Ваши прямые обязанности. Соответственно, сообщать Вам не является моей привилегией. Теперь уже в дело вступили упавшие до пола нижние челюсти не только у Жана с Сашей, но и у Эрена, так же находящегося в недоумении от «столкновения». — Но я Ваша королева! — показывая свою власть во всей красе, не унималась Хистория. — Вот именно, — сохраняя холод в голосе, оттеняемый небольшой крупицей раздражения, парировал Леви. — И именно поэтому мы прибыли в столицу по первому вашему зову. Сейчас речь идет о Вашей безопасности, — безапелляционно закончил он. Королевская особа, уже привыкшая, что последнее слово должно оставаться за ней, хотела что-то добавить, но тишину нарушил другой человек. — Все в порядке, — раздался уверенный голос Эрена. — Ничего серьезного не произошло, — уже более мягко добавил он, поймав на себе взгляд чуть успокоившейся Королевы. — Оставим пока этих «титанофобов» Военной полиции, — заключил Леви, воспользовавшись терминологией Ханжи, вечно трещащей о своих «любимых зверюшках». — Пусть Найл Док и его люди займутся их поимкой. За Эреном и Армином мы присмотрим, — взглянув на Рейсс, добавил он, стремясь убедить в этом именно ее. — А теперь, насчет Вашего письма... — и серо-голубые глаза вместе с двумя парами карих и зелеными вопрошающе взглянули на Королеву. Она лишь потупила взор на вазочку с печеньем, обдумывая, с чего начать. — Неделю назад в замке был обнаружен неизвестный. Было уже поздно… я задержалась в зале для совещаний и пошла в сторону спальни. Я решила сначала умыться и в ванной комнате увидела в зеркале фигуру, стоявшую за колонной. Хистория лишь пожала плечами. — А что потом? — обеспокоенно поинтересовалась Саша. — Я тут же позвала охрану и выбежала из помещения… но поймать его они так и не сумели. Рефлекторно кулаки Эрена сжимались на протяжении всего рассказа, отражаясь на лице лишь немного напряженной физиономией. — Йегер, сделай лицо попроще, — бросил ему Леви, заметив странное поведение «недотитана». После чего обратился к Королеве. — Были у него какие-нибудь приметы? — Он был в маске. Рост примерно как у Жана, может чуть выше. Волосы темные, ни толстый, ни худой, — все, что смогла вспомнить она. — Какие-нибудь письма с угрозами или что-нибудь подобное? — продолжил уточнять капитан. Та лишь покачала головой. — Может, что-нибудь пропало? А это был обыкновенный воришка? — предположил Кирштайн. — Одно из моих ожерелий, но в шкатулке были и подороже… — Вряд ли можно назвать простым воришкой преступника, способного пробраться в спальню самой Королевы. И у него есть напарники, — вслух рассуждал Леви. — Почему вы так решили? — решил поинтересоваться Жан на свою голову. — Потому что провернуть подобное в одиночку невозможно, — чуть прищуренные глаза устремились на Кирштайна, отражая легкую надменность перемешанную с оттенком ностальгии по былым временам. В душе мужчина даже усмехнулся, вспоминая разбойное прошлое, поддерживающее постоянный уровень адреналина в крови. Становиться телохранителем королевской особы не было для Леви пределом мечтаний. Но в который раз, за время службы в Развед-корпусе ему приходится выполнять очередную роль. *** Прекрасно понимая, что Ханжи отправляет его не в отпуск, а на задание, Аккерман и не рассчитывал на приятное времяпрепровождение. Но то, насколько изнурительным оно в итоге оказалось, его действительно озадачило. После выполнения этой миссии очкастая просто обязана предоставить ему заслуженный отдых. Все началось с капризов Королевы, принявшей его решение остаться в ее комнате на ночь, как предложение к интимной связи, которое она, к слову, отклонила, что так же немного ударило по гордости мужчины, которому ранее слабый пол не отказывал, пусть он не собирался предпринимать ничего подобного, и сложившаяся ситуация оказалась ничем более, как недоразумением. Ему хватало головной боли с Микасой, которая по-прежнему не покидала его мысли. Зардевшаяся Хистория, принявшаяся лепетать без устали какой-то бред о неразделенных чувствах и шутках судьбы, не внушала мужчине особого доверия. И пытаясь разобраться, что она имеет в виду, его наконец-то осенило. Пусть девчонка является его монархом, но смотрит Леви на всех умалишенных одинаково. Что сделал он и в этом случае, разбавив "каменное лицо" поджатыми губами. После чего принялся объяснять девушке об отсутствии какого-либо сексуального влечения к ее персоне, стараясь оставаться джентльменом в подборе терминологии. И во избежание подобных несуразиц, он приказал Браус переночевать в спальне Королевы, а Кирштайна остаться за дверью вместе со стражей в качестве эффективного подкрепления для Саши. К его спокойствию, дальнейшая ночь прошла без происшествий, но на следующий день их «приключения» в качестве королевской охраны не закончились. Рабочие сутки Королевы начинаются с семи утра. Сначала утренняя гигиена, затем прическа, домашний наряд, который без прислуги надеть крайне трудно, завтрак, состоящий из овсяной каши с лесными ягодами, апельсинового сока, бутерброда с маслом и сыром и других деликатесов. После с девяти утра начинаются деловые встречи в замке, длящиеся до одиннадцати. Затем урок бальных танцев, истории искусств или аристократической моды, и в полдень накрывают обед. После которого дается один час на дневной сон и один час свободного времени в библиотеке. И так до позднего вечера. Однако сегодня у нее был запланирован визит, ради которого она могла позволить перекроить весь распорядок дня. — Королева Хистория! — радостно закричал мальчик лет пяти, вместе с дюжиной детей подбегая к прибывшей правительнице. Она, в свою очередь, ласково взъерошила его волосы. Посещение детских домов стало одним из любимейших занятий с самого начало ее деятельности в качестве монарха. Именно благодаря улыбчивым детским лицам Хистория может принимать решения насчет государства с чистой совестью. И мысль о проникновенных ясных глазах всегда посещает ее голову, как напоминание об основном долге любого правителя — принимать решения во благо своего народа. Но дети являются также неким спасением от рутины ежедневных деловых встреч и светских вечеров. С ними она может почувствовать себя не Королевой, а обычной девушкой, играющей в салки, обучающей девочек плетению венков и подобным мелочам, чего ей не хватает во дворце. Ее маленький мир, в котором она может почувствовать себя свободной. Именно из-за переполнивших ее сердце чувств, Хистория слишком поздно заметила угрозу, приближающуюся к ней со спины, когда она забежала на некоторое время в сарай, чтобы подыграть детям. Злоумышленник поднес ко рту ветошь, смоченную каким-то раствором с резким запахом, и несмотря на попытки вырваться, ее сознание довольно быстро провалилось в забытие. Преступник закинул ее на плечо и, тихо выскользнув из помещения, направился в сторону леса, внутри которого остались подельники вместе с телегой. Однако на его пути возникло препятствие. — Немедленно отпусти ее! — грозно прошипел юноша, расправив плечи, чтобы казаться чуточку выше. Подобную манеру он перенял у капитана. Злоумышленник вытащил из-за пояса нож, по прежнему удерживая на плече хрупкую Хисторию. — Слышь, щенок, лучше свали по-хорошему, — выплевывал слова злоумышленник с нескрываемым нахальством взирая в суженные глаза изумрудного цвета. — Это ты лучше отпусти ее, — ярость во взгляде Эрена разгоралась ярким пламенем, придавая его образу вместе с ответной усмешкой оттенок безумия. — Пока я не приступил к действию. — Прежде, чем ты умрешь, щенок, я выколю тебе глаза, — с максимальным высокомерием выпалил преступник, даже не думая избавляться от своей ноши, полагая, что соперник не отличается искусными боевыми навыками. После чего с довольно угрожающим видом направился в сторону шатена. На удивление Йегера, злоумышленник двигался с грациозностью кошки, ловко уворачиваясь от его ударов и нанося свои приемы по телу юноши в определенных точках, вызывающих максимальные болевые ощущения, отчего Эрен даже упал на колени, так и не сумев выхватить Хисторию. Оказалось, что помимо боли, точные удары мерзавца имели весьма сокрушительный эффект, и упал он вовсе не от усталости, а из-за вывихнутых коленных суставов, способных сделать из простого смертного пожизненного калеку. Самодовольно прыснув, преступник направился в сторону леса дальше, насвистывая мелодию себе под нос. — Эй… мразь! — прошипел Эрен, сумев отойти от болевого шока. — Я с тобой не закончил, — более спокойно добавил он. Вычурно закатив глаза, злоумышленник все же обернулся, что было его ошибкой. Имея большой опыт в преступном бизнесе, с подобным ему еще не доводилось встречаться. Громкий хлопок, и он оказывается в тисках, что на деле являются огромной уродливой рукой, появившейся из воздуха в одно мгновение. Хистория все так же без сознания падает на землю. Почувствовав нехватку кислорода из-за сжатой грудной клетки и откровенного ужаса, тот лишь ошарашено глядит в изумрудные глаза, в которых выражается открытое ликование. — Не смей. Ее. Трогать, — процедил сквозь зубы Эрен, продолжая сжимать огромную правую ладонь, чтобы преподать мерзавцу урок. До слуха донесся хруст костей, скорее всего, ребер, но шатен не собирался ослаблять хватку. Однако подкрепление прибыло вовремя. Лезвие прорезало титанью плоть с характерным паром, вытаскивая практически с того света неудачливого преступника. — Довольно! — доносится голос капитана, очутившегося рядом с юношей. Эрен нахмуренно смотрит в лицо командира, но через маску отчуждения пробиться ему не дано. Затем он наталкивается на ошарашенные взгляды Саши и Жана, чьи лезвия и разрезали гигантскую конечность. После этого «изумруды» замечают небесно-голубые глаза, выражающие некое недоумение и беспокойство своей хозяйки, что наконец-то пришла в себя. И тело рефлекторно расслабляется под напором кристально чистого взгляда. *** Карета ехала в своем обычном темпе, однако пассажиры не проронили ни слова. Хистория смотрела на рваные дырки на подоле платья, не в силах поднять взгляд, в то время, как Эрен, заметив необычное поведение девушки, с печалью разглядывал мелькающие за окном картинки. Ее мнение о нем определенно изменилось. Видимо, не в самую лучшую сторону. Этакий псих, способный одной рукой (пусть и титаньей) раздавить человека, что он и намеревался сделать, не в силах совладать со своим гневом. Пока тишину не разрезала короткая реплика. — Прости меня… — сорвалось с его губ. — Я, наверное, напугал тебя… — не способный оторвать глаза от окна, чтобы взглянуть в ее лицо, Эрен пытался хоть как-то передать накопившиеся эмоции. Однако, когда он повернулся, чтобы продолжить, на его губах оказался тонкий указательный палец, останавливающий его бессмысленный словесный порыв. Сейчас между ними расстояние в несколько сантиметров. А зрительный контакт не хочется разнимать никаким образом. — Спасибо, Эрен, — тихо прошептала она, медленно опуская палец с его губ, чего ему совсем не хотелось. Рука рефлекторно потянулась к ее. А губы немного робко наклонились к девичьим устам, движущимся навстречу, ознаменовав первый поцелуй, являющийся сигналом к дальнейшим действиям, происходящих под чарами чего-то эфемерного и необузданного. Особенно когда руки сначала осторожно, но затем более решительно потянулись к подолу платья, стремясь притянуть к себе объект вожделения. Лишь шорох ткани, звук развязывающихся шнурков корсета, расстегивающейся ширинки. И томные вздохи от прикосновений неконтролирующего себя юноши. Хистория не сопротивлялась, желая почувствовать как можно ближе биение чужого сердца, которое стало практически родным. Карета не самое удобное место для подобных манипуляций, но им все равно. Лишь жаждущее удовлетворения стремление воссоединиться с другим телом. Ладони собирают в складку подол платья, пробираясь к желанной зоне. Движения под воздействием инстинктов получаются довольно умелыми, пробуждая в партнерше еще больше желания. Как и упирающийся в наиболее чувствительную зону пульсирующий орган, готовый в любой момент проникнуть внутрь лона, принуждая обоих испытать сладкую истому. Сидя на коленях и держась руками за сидение, Хистория находится в немного напряженном ожидании. Пока при очередной кочке на дороге, сопровождаемой грохотом и сильной встряской экипажа, возбужденный орган не проходит вглубь лона, заставляя ее издать небольшой вскрик, затерявшийся среди общего дневного шума. Она ощущает струйку жидкости, протянувшейся по всему бедру. Хорошо, что темный подол из плотной ткани скроет следы крови. Эрен дышит ей на ухо, не делая никаких резких движений, чтобы хоть как-то облегчить ее болезненность в чувствительной зоне, постепенно набирая темп. Преодолев болевой порог, она чувствует лишь стремление двигать тазом навстречу его действий для достижения обоюдного удовольствия. Снова и снова, пока разум не отказывается подчиняться полностью, заменяясь лишь животными инстинктами и стремлением быть как можно ближе к своему избраннику. А тело, испытав непонятную дрожь и подобие судороги, не расслабляется окончательно…