Все происходит вовремя для того, кто умеет ждать © Лев Николаевич Толстой
853 год
Прогуливаясь в свой выходной день по улицам города, Микаса, не подозревая, что ей предстоит пережить, решила надеть костюм, подаренный Хисторией на день рождения. Скорее, это было платье с короткими рукавчиками, декорированное приталенным жилетом на шнуровке спереди, придающим чуть больше женственности накачанному телу. Под гневным взглядом Саши, буквально вырывающей шарф из рук, Микаса решила оставить любимую вещь в комнате, что позволило Браус вздохнуть спокойно, «защитив» образ подруги от совершенно не подходящей к нему детали. Поймав на себе пару внимательных взглядов, Аккерман не побоялась ответить фирменным прищуром командира, которому научилась за время общения с ним, способным испепелить все зародившиеся в сознании смотрящего поползновения в один момент. Однако дальнейшие события вызвали у нее полнейшее недоумение. Раздался громкий взрыв, вынудивший Микасу сгруппироваться, зажав уши. Вокруг лишь крики испуганных жителей, стремительно бегущих с улицы. Но взрыв был направлен вовсе не на калечение людей, а на отвлечение внимания. Пытаясь сориентироваться, она замечает несколько выделяющихся из толпы фигур, судя по всему, задумавших захватить ее в кольцо. Инстинкты срабатывают незамедлительно, и она бежит в ближайший переулок, чтобы скрыться. В полуметре от нее пролетает пуля, разломавшая в щепки деревянную бочку с вином, выставленную на открытый прилавок. Другая пуля проделывает слепое отверстие в фасаде здания, мимо которого она пробежала несколькими секундами ранее. Следующие девять грамм свинца попадают в стеклянную витрину магазина, посыпая осколками темноволосую макушку во время ее стремительного движения на повороте. Вспоминая расположение улиц, чтобы не угодить в тупик, Микаса находит единственное рациональное решение — добежать до штаба Военной полиции. Безоружная и без УПМ, она не имеет возможности дать отпор нападающим. Сердце стучит с бешеной скоростью, заведенное выплеснувшимся в кровь адреналином. Мышцы работают на износ, а разум затуманен настолько, что ей кажется, словно кто-то ее окликнул. На мгновение она радуется факту, что не любит каблуки, предпочитая удобную обувь, что оказалось весьма кстати. От здания штаба ее отделяет округлая центральная площадь. Самым неудобным является то, что Микаса не может нигде укрыться, как на ладони оказываясь на мушке злоумышленников. Секундное сомнение, рискнуть или попробовать спрятаться в каком-нибудь закоулке, но времени совсем не остается. — Стоять! — раздается громкий грубый голос, обращенный к ней. То, что в случае неповиновения они будут стрелять, не поддается сомнению. Повернувшись, она замечает наставленные на нее ружья запыхавшихся людей, пытающих привести дыхание в норму после незапланированного забега. Как назло, вокруг ни одного полицейского, что вызывает практически приступ истерического смеха в душе. Микаса пытается восстановить дыхание через нос, не имея представления, чем вызвано подобное «внимание» к ее персоне. Разум хаотично перебирает идеи, стараясь найти хоть какой-то шанс на спасение. Однако звук перезарядки пробуждает панику, еле сдерживаемую спасительным отрицанием. «Это всего лишь сон» Дуло наставляется на нее буквально через секунду. «Это все не взаправду» До ушей доносится гремучая смесь громких звуков, которую затуманенный разум не может разобрать. Закрытые от страха глаза продолжают жмуриться, пока слух не улавливает посторонние звуки, а осознание одного факта не приходит само собой. Она все еще жива. Глаза широко раскрываются и видят огромную конечность титана, вставшую «бронированной стеной» между ней и стрелявшими. И изумрудные «шары», устремившиеся на нее. — Эрен… — не может до конца поверить она, лицезрея Атакующего титана на центральной площади столицы. Однако следующая мысль, возникшая в логической цепочке, приходит совершенно неосознанно, но, словно, самой собой разумеющаяся. «Значит, и он где-то рядом». Подтверждая ее догадку, фигура на УПМ молниеносной тенью пролетает над головой. Из-за гигантской руки доносятся выстрелы и звуки борьбы, окрашенные чьими-то вскриками и стонами. Она не может ничего увидеть, лишь смотрит на голову Атакующего титана, который кивает, видимо в ответ, и осторожно подхватывает ее в ладонь, вставая в полный рост. Продолжая пребывать в недоумении от произошедшего, Микаса даже не успевает возразить ему, оказываясь в роли фарфоровой куклы в руках «ребенка». Военная полиция окружает Эрена довольно быстро. Как и мирные граждане, в глазах которых читается ужас от боязни вновь пережить событие трехлетней давности. С хрустом вывихнув колено последнему из участвующих в покушении на Микасу, Леви отшвырнул выхваченное ружье в сторону, еще раз оглядев корчившихся на земле подонков. Он убил только одного, нарвавшегося на горячую руку, остальных четырех лишь изрядно покалечил, доставив как можно больше болевых ощущений. Но говорить они все еще могут. На площади появляется Дениэл с остальными разведчиками, прибывшими с капитаном Леви в столицу. И глаза тут же устремляются на пятнадцатиметрового титана. Эрен стоит неподвижно, продолжая держать в ладонях Микасу, боясь сделать хоть один лишний шаг, чтобы ничего не разрушить. Из толпы полицейских выступил Найл Док, ошарашенным взглядом осмотрев сначала Атакующего гиганта, появившегося ниоткуда, а затем и сильнейшего воина человечества, изуродовавшего пятерых раскиданных вокруг него людей. — Какого хрена здесь происходит?! — со всем возмущением смотрит глава полиции на капитана разведки. — Это ты мне объясни, какого х*ра у вас на улицах города шляются черт знает кто с огнестрельным оружием, — не повышая голос Леви говорит медленно и крайне ядовито, всем своим видом показывая, что в любой момент может сорваться. Одним взглядом он понижает окружающую температуру на несколько градусов, заставляя Дока поежится. Тот, в свою очередь, хмурится сильнее, более внимательно оглядывая обезвреженных Аккерманом людей. — Я обязан арестовать Эрена Йегера. — Йегер выполнял мой приказ, — быстро парирует Леви с леденящей душу интонацией. — Он контролирует свои силы и превратился намерено, выступая в качестве живого щита. Поэтому прикажи своим людям опустить ружья. Капитан крепко сжимает рукоять клинка, показывая всю свою решительность, что не укрывается от глаз Найла. Дениэл лишь смотрит на одного из сотрудников, держащих на мушке титана, признав в нем своего кадетского товарища. В груди расползается холод, а душу начинают терзать сомнения. Док продолжает участвовать в немой дуэли взглядов, изрядно проигрывая своему оппоненту, прожигающему мужчину серо-голубыми радужками. — Опустить оружие! — скорчив недовольную гримасу, Док буквально машет пальцем в сторону Леви, словно давая замечание провинившемуся подростку. — Сейчас… ты незамедлительно вытащишь Йегера из тела гиганта, — пока он сосредоточен на своей речи, некоторые сотрудники Военной полиции продолжают наставлять оружие на Атакующего титана. -… и мы все вместе пройдем в штаб… — Капитан, — наконец-то делает нравственный выбор Шульц, убедившись в совестливости Эрена за месяцы совместной службы. Однако глава Лейб-гвардии с нажимом продолжает свое серьезную тираду. — … где вы ответите на все вопросы, которые я вам задам, — твердо выдает он. — Капитан! — еще громче произносит Дениэл, в надежде обратить на себя внимание Леви. Аккерману не составляет особого труда догадаться, что имеет в виду Шульц, указывая пальцем на готовых произвести залп по Эрену солдат. Цокнув языком, он почти рванул в их сторону, однако сосредоточившись на защите Йегера, он не замечает, что сам оказывается на мушке. *** «Титаноборец» — организация, созданная родными погибших в Стохессе в день взятия Женской особи, насчитывала достаточное количество людей разного возраста и профессии, в том числе и сотрудников Военной полиции. Объединенные идеей, они планировали данную операцию несколько месяцев. Понимая, что Эрен Йегер находится под протекцией влиятельных людей, они пришли к выводу, что лучший способ сделать Атакующего титана более уязвимым — устранить его основных защитников, коими и являются носители фамилии Аккерман. Первое покушение было организовано на Леви четыре недели назад, где он с легкостью смог разобраться с пресловутым поваром, чуть не отравившим его обед цианистым калием. Однако мужчина нарвался на сообщников лжекулинара, которые оказались обладателями неплохих боевых навыков. В итоге, несмотря на безоговорочную победу Аккермана, он получил сильный вывих правой кисти, что автоматически освободило его от письменных отчетов на ближайшие несколько недель. Однако данный факт, как ни странно, мужчину совсем не обрадовал. Так и не дождавшись вестей от соратников, члены организации «Титаноборец» предприняли другое покушение уже на Микасу, преследуя несколько целей. С одной стороны, устранить основного соратника Йегера, заодно и отомстив ему за жертвы трехлетней давности, а с другой, по возможности, выманить Эрена, организовав ловушку, что им и удалось. Наконец-то взглянув на своих людей, Док осознает, что половина из них уже не находятся в его подчинении. Не говоря о том, что треть и вовсе не являются сотрудниками Лейб-гвардии, а лишь натянули на себя форму военного подразделения. Больше всего мужчина боялся повторения разрушительных и кровопролитных событий, пережитых столицей несколькими годами ранее. Правда, выкаченная из ниоткуда на площадь пушка, являющаяся одной из новейших разработок в борьбе против титанов, убедила его в том, что без жертв это столкновение не обойдется. Единственное, что он может сделать, это попробовать сузить круг пострадавших к минимуму, приняв правильное решение. Громкий приказ главы Военной полиции, и Лейб-гвардейцы, несмотря на одинаковую форму с изображением головы зеленого единорога, делятся на два вражеских лагеря, вступающих в физическую расправу. Правда, сначала солдаты помедлили выступать против своих же, лишь недоумевающими взглядами рассматривая друг друга, но решительное действие одного из них подтолкнуло и остальных полицейских. Увидев, к чему все идет, Дениэл вместе со Скоттом и другими разведчиками помчались помогать эвакуировать с площади столпившихся мирных жителей. Своих родных они уже не вернут, но постараются уберечь невинных, не имеющих отношение к развернувшемуся столкновению. *** Леви, сразу отреагировавший на предостережение Шульца, уже приготовился к рывку на УПМ, но неожиданный выстрел по крану газового баллона из окна ближайшего здания тут же сбил его с намеченного курса, вынуждая двигаться в противоположном направлении. Уловив слухом свистящий звук быстро выдыхающегося баллона, он осознает, что привод более бесполезен. Зло чертыхнувшись, мужчина понимает, что оказывается более уязвимым под дулом снайперской винтовки. Не горя желанием сдохнуть в центре Стохесса с пулей в жизненно важном органе, он, не забывая увернуться от нескольких свинцовых снарядов, рванул в здание, где находился предполагаемый стрелок, чтобы как можно скорее избавится от очередной угрозы не только для себя, но и для своих подчиненных. Выломав ногой дверь, Леви едва не нарвался на очередную пулю, вовремя пригнувшись. Рост снова сыграл ему на руку, так как снайпер явно предполагал, что капитан выше. Хорошенько приложив стрелка лбом о ближайшую стену, не забыв наградить несколькими болезненными пинками, он обезвредил его окончательно. Выглянув из окна, чтобы осмотреться, Аккерман замечает весьма противоречивую картину. У ног пятнадцатиметрового гиганта сотрудники Военной полиции нещадно набивают друг другу морды. От увиденного он не смог удержаться от едкой усмешки, не питая особой любви к данной организации. Однако следующая замеченная деталь ему изрядно потрепала нервы, заставив буквально выпрыгнуть из окна, воспользовавшись тросом УПМ, быстро выпущенным в фасад противоположного здания. Огромная противотитановая пушка нацелилась прямиком на неподвижно стоящего Эрена в образе гиганта. Пусть регенерации юноши может позавидовать любой, но Леви никак не мог забыть, кто еще рискует попасть под удар огромного снаряда. Сердце с огромной силой ударяется о грудину, вызывая неприятную боль, а дыхание, подстегнутое чувством страха, усиливается с каждым движением быстро передвигающихся ног. На конце фитиля появляется искрящий огонек, знаменуя о том, что остались считанные секунды до выстрела. Прорываясь сквозь толпу Лейб-гвардейцев, вставших между ним и злосчастным орудием, капитан думает лишь о том, что обязан. Он обязан успеть, и других вариантов попросту нет. Сшибая с ног стоящих на пути полицейских, не имея представления входят ли они в злосчастную организацию или нет, Леви оказался в метре от пушки. Еще секунда и раздается громкий хлопок, по ощущениям, словно разорвавший ушные перепонки. Последнее, что почувствовал мужчина — удар взрывной волны, образовавшейся после разрыва пушечного дула из-за неправильно подобранного для орудия снаряда, отшвырнувший Аккермана на несколько метров. Глазам Лейб-гвардейцев, продолжающим свое противостояние под раздавшийся выстрел пушки, предстает картина испарения гиганта после попавшего в него снаряда. *** Леви и Эрен оказались на площади столицы случайно. Вернее, они стали случайными свидетелями погони за Микасой, ловко уходящей от своих преследователей. Стремясь помочь ей, капитан дал добро Йегеру на превращение в титана, быстро обговорив все детали. Основное условие — не двигаться без надобности, и ни в коем случае не применять свои способности против людей. Любых людей. Именно поэтому когда началось столкновение Лейб-гвардейцев, шатен использовал защитную броню, чтобы незаметно вылезти из гиганта, выполняя приказ командира, не забыв также помочь Микасе спуститься. Несмотря на долгожданное воссоединение с братом, ее продолжало терзать чувство тревоги, не дающее покоя в течение последнего месяца. Даже безоружная, она не могла стоять в стороне, отбиваясь от любого, кто стремился слишком близко подойти к Эрену. Пока не раздался громкий хлопок, окрашивающий произошедший взрыв, и площадь не окуталась темно-серой дымкой. С сопротивлением «Титаноборцев» было покончено, так как большинство из них к тому моменту были схвачены Лейб-гвардией. Эрен активно помогал Найлу Доку вместе с Дениэлом и другими разведчиками, в то время как Микаса оглядывала лица окружающих. «Его нигде нет» Мысль, что практически рвет душу на части, заставляя пальцы нервно вжиматься в ткань юбки, в сознании прокручивая разные причины длительного отсутствия Леви. И стальная нервная система не выдерживает, и не думая поддаваться уговорам разума. Она должна найти его. Пытаясь разглядеть в дымке участок, где предположительно находился мужчина до взрыва, Микаса лишь ощущает подступающий к горлу комок, рискующий перекрыть ей воздух, намертво въедаясь в стенки глотки. Пока внимательный серый взгляд не замечает искомую фигуру лежащей среди других раскинутых тел после разрыва дула пушки. Подобная картина наводит лишь на чувство страха и неутомимой тревоги. Даже сильнейший воин человечества может быть уязвим. В считанные секунды оказавшись рядом с ним, Микаса впивается ногтями в форменную куртку с эмблемой «Крыльев свободы», пытаясь привести Леви в чувства, чуть тряхнув. Глаза стараются уловить движение грудной клетки, характерное для дыхания, но все тщетно. — Капитан, — чуть притихший голос, отдающий неким отчаянием, буквально уговаривает вернуться с того света. Но в ответ тишина. — Капитан! — на повышенных тонах произносит она, готовясь к оказанию необходимых мероприятий. Разорвав рубашку на груди, чтобы найти необходимую точку на грудине, она делает характерные нажатия на вытянутых руках в попытке помочь. Он выкарабкается. Если не капитан, кому еще это под силу? Тонкие губы плотно прижимаются к бледным устам для обеспечения необходимого глотка воздуха, повторив данное действие еще раз. Однако произошедшее далее провоцирует прилив довольно обширной порции крови к ее скулам. — Аккерман, твои обезболивающие процедуры уже подействовали. Глаза Леви все еще закрыты, а голос словно спросонья. Но тень ухмылки на его лице все же не укрывается от взгляда Микасы, добавляя румянец и увеличивая диаметр зрачков. — Капи…тан, — тихо бормочет она, застыв в ожидании его пробуждения. — Вы живы… — Как видишь, — притянув руку к закрытым векам, он скользнул ей по щеке, чтобы привести себя в чувства. — Меня отшвырнуло при взрыве. Чуть прищуренные глаза устремились на пунцовую полуазиатку, продолжающую пребывать в оцепенении. — Видимо, я отключился, — немного хмурясь, приподнялся на локтях Леви. Понимая, в каком дурацком положении оказалась, Микаса с досадой вспоминает первое правило, озвученное на курсах по оказанию медицинской помощи в полевых условиях. «Необходимо убедиться в наступлении клинической смерти, проверив наличие трех критериев: отсутствие сознания; отсутствие пульса, в первую очередь на сонной артерии; отсутствие дыхания, которое мы не улавливаем собственным слухом» Тогда Микаса наизусть произнесла все пункты, наглядно продемонстрировав необходимые манипуляции на помощнике. А сейчас… а сейчас голова полностью отключилась, не в силах составить последовательность необходимых действий, что добавляло краски обычно бледной коже лица. Леви же, напротив, не считал ее действия бесполезными, учитывая, что он смог разглядеть ее новый наряд в весьма выгодных ракурсах, очнувшись еще после громкого оклика его звания. Особенно, когда она интенсивно работала корпусом вверх-вниз, обогащая фантазию мужчины новыми приятными образами. — Я… прошу прощения за неуместные действия, сэр, — отводя смущенный взгляд от него, тихо пробурчала Микаса, норовя как можно быстрее скрыться с его глаз, чтобы окончательно себя не скомпрометировать. — Разрешите идти? — уже поднималась она на ноги, однако грубая ладонь резко обхватила ее кисть, дернув обратно, что вынудило буквально свалиться на Леви, встретившись со взглядом серо-голубых радужек один на один. — Не разрешаю, — ровным голосом произнес он, скользя взглядом по линиям ее лица. Его правая рука по-прежнему удерживала кисть Микасы, не собираясь отпускать разведчицу так просто. Но убегать ей хотелось меньше всего, оказавшись в плену его глаз, своей глубиной сравнимых с морской пучиной. Пальцы чуть ухватились за край мужской рубашки, помогая держать под относительным, но все же контролем, нахлынувшие эмоции. Леви лежал затылком на вымощенной дороге, полной пыли и грязи, и впервые в жизни его это абсолютно не волновало. Стремясь ощутить мягкую фарфоровую кожу, рука сама потянулась к щеке девушки, где все еще виднелся тоненький шрам, нисколько не убавляющий ее шарма. Большой палец слегка пригладил розовую линию, что вызвало еще более открытый взгляд красивых серых глаз. Данный сигнал ознаменовал полное отключение здравого смысла, уступив главенствующее место эмоциям. Ответом на действия мужчины был отпечаток тонких губ на его устах. Поцелуй длился лишь секунды, но он уловил ту нежность и заботу, которую в него вложили. С некой иронией Микаса ловит себя на мысли, что чувство одиночества, идущее за ней по пятам на протяжении последних месяцев, куда-то улетучилось, заменяясь чем-то таинственным и не до конца опознанным. Они смотрели друг на друга, казалось, вечность. И Леви уже собирался предпринять дальнейшие действия, но время вышло. — Мисс Аккерман, вот вы где, — приближался Найл Док, которого капитан был готов на месте придушить, учитывая как быстро Микаса подорвалась, чтобы не быть пойманной с поличным. Еще не сошедшая с площади дымка позволила укрыть их манипуляции от посторонних глаз. Она встала по стойке смирно, стараясь взять эмоции под контроль. — Надеюсь, с Вами все в порядке? — достаточно выдержанно осведомился глава Военной полиции, узнав, что именно на нее было организованно вооруженное покушение. Оказавшийся через мгновение рядом с ними Леви, брезгливо отряхивающий форму, еле удерживал язык за зубами, чтобы не высказать однокурснику Смита все, что он о нем думает. — Теперь, мы можем пройти в штаб, чтобы обсудить произошедшее? — взглянул Док на источающего более негативную, чем обычно, ауру капитана. — Будто у нас есть выбор, — колко бросил Леви, пройдя мимо главы полиции в сторону стоящих неподалеку разведчиков. Найл заметил нехарактерный потрепанный вид чистоплюя, но уловив его излишнее раздражение, решил не озвучивать свои предположения от греха подальше. *** Леви не позволял себе лишних взглядов в ее сторону, однако поведение девушки вызывало у него очередной приступ раздражения. Начиная с ее отстраненного взгляда вникуда, словно она сидит на похоронах, а не на совещании в Военном штабе, заканчивая неспособностью отвечать на рациональные вопросы и поддерживать с ним зрительный контакт более двух секунд. Слегка оглушенный после взрыва, он не до конца отдавал отчет своим действиям, особенно рядом с Микасой. К вечеру трезвость ума вернулась, и, приведя себя в должный и опрятный вид, Леви пустился на поиски. Застав ее в одном из корпусов Королевской конюшни, он намеревался провести довольно серьезную беседу касательно ее поведения в экстренной ситуации, которое сегодня чуть не стоило ей жизни. Микаса встретила его в том же элегантном платье, в котором он лицезрел ее днем. И весь нравоучительный монолог провалился в недра сознания, так и не добравшись до ее слуха… Медленные шаги, чтобы не спугнуть желанную добычу, а взгляд жадно изучает каждый изгиб тела, вырисовывая то, что скрыто под одеждой. Леви искал ее ради разговора. Так он оправдывал свою «охоту» по всему замку, подобно гончему псу, взяв след. Только Микаса прижата к стене, не в силах оторвать потемневшие глаза от него. Она пытается рывком сбежать, но резко выставленная на уровне ее плеча рука отрезает все пути к отступлению. Пусть он уступает ей в росте, в данный момент она каждым из миллионов пронизывающих ее рецепторов ощущает беспомощность перед нависшим над ней мужчиной. Немного грубая ладонь тянется к спине, скользя по тонкой талии, после чего губы сами накрывают нежные уста, планируя производить двигательные акты вовсе не для произнесения звуков. Пугаясь собственных чувств, она предпринимает последнюю попытку сопротивляться, прокусывая до крови настойчивый язык, стремящийся изучить детальное строение ее рта. Леви отрывается от нее лишь на мгновение, чтобы заглянуть в глаза, которые не лгут и не ошибаются, в отличии от тела. И убедившись в истинности своих догадок, он решает преподать строптивице урок, заставляя вкусить солоноватый привкус, оказывающий эффект афродизиака. Привыкшие к войне, привыкшие к запаху крови и боли, поддавшись чувству страсти, они теряют голову мгновенно. Напряжение в теле Микасы сменяется неким расслаблением, из-за чего она слегка съезжает по стенке, удерживаемая лишь его объятьями. Она пылко отвечает на его оральные ласки, сильнее прижимаясь к телу, пылающему изнутри, подобно вулканическому кратеру. Однако Леви ждал слишком долго, чтобы ограничиться малым. Ему принадлежит она вся, целиком, и он не отступит. Рука ныряет под подол, по-хозяйски гуляя по стройным бедрам, пока губы оставляют влажные следы на шее, подключая к процессу язык и зубы, что вызывает на теле Микасы гремучую смесь приятных ощущений, выражающихся мурашками и покалыванием внутренней стороны бедра и низа живота. Понимая, что контроль практически потерян, он дает ей последнюю возможность, обдав ухо горячим дыханием. — Одно твое слово… и я остановлюсь, — сводящий с ума мужской шепот лишает Микасу дара речи и сил более сопротивляться его действиям. Лишь губы, что жадно ищут его в надежде испить предложенную «чашу страсти» до дна. Резкий звук разрывающейся ткани, сопровождаемый томным девичьим вздохом, и значительный кусок длинной юбки спереди уже не преграждает Леви путь к более пикантным местам. Не разрывая поцелуя, он запускает пальцы дальше, начиная поглаживать наиболее чувствительные зоны через ткань нижнего белья, отчего Микаса вздрагивает, пытаясь отдернуть его руку. Но он продолжает незатейливые действия, вынуждающие ее буквально извиваться, возбуждающе двигая бедрами, что сопровождается смущением на очаровательном лице. — Все хорошо, — успокаивающе шепчет он, легонько укусив ее ушко, что через мгновение приобретает ярко-розовый цвет и теплеет на градус. — Ведь ты моя, Микаса, — утверждение, не вопрос, звучит даже с некой толикой высокомерия. Не в силах сдерживать эмоции, она прикрывает глаза, пытаясь уловить ниточку хоть какой-то рациональной мысли. Неужели ей хочется, чтобы именно он трогал ее там, где никому не дозволено? Чтобы именно он целовал ее так пылко и чувственно, как она не позволит никому другому? И чтобы именно ему она могла принадлежать в подобном смысле и во всех прочих? Вмиг пелена затуманенного разума дает проблеск ясной мысли. И как никогда, сознание покорно отвечает столь спокойно и непринужденно, словно истина всегда просматривалась сквозь кристально чистый омут человеческого естества. «Все верно» Микаса не произносит ни слова, медленно выходя из оцепенения, пытаясь выразить накопленное в груди языком тела, ощущающего нарастающую потребность воссоединиться с ним. Леви чувствует, как она отзывается на взрослые ласки, ощущая увлажнение ткани нижнего белья из-за характерных выделений. Снова прильнув к губам для страстного поцелуя, он подхватывает ее до ближайшего плотного «кубика» сена, усаживая на него. Развязав жабо и расстегнув сорочку, он становится на колени, не разрывая зрительного контакта с Микасой. Разув одну девичью ногу, он прокладывает дорожку поцелуев и легких покусываний по внутренней стороне бедра, вызывая на ее лице новую порцию краски. Затем вторая нога подвергается таким же манипуляциям. Ему всегда нравились ее длинные ноги, за которыми он мог наблюдать часами на тренировках. Совершенно нехарактерный взгляд, источающий толику нежности и тепла, обладает успокаивающим эффектом, уверяя в закономерности их связи. Пальцы же хватаются за край хлопковых трусов, медленно стягивая и одновременно поглаживая ягодицы, бедра и голени. После чего сильные руки резко раздвигают ее ноги, требуя полного повиновения. Несколько еле ощутимых прикосновений его губ на внутренней стороне бедра, и Леви довольно быстро пересекает все допустимые и запредельные "линии", доводя нетронутый девичий организм практически до сумасшествия. Особенно когда влажный язык прикасается к самой чувствительной зоне, производя весьма умелые ласкающие движения. Поток неизведанных ранее эмоций обрушивается на Микасу сокрушающей волной, вынуждая воспринимать происходящее в некой сомнамбуле. Леви ощущает на своих плечах впившиеся ногти, чувствуя сокращения мышц интимной зоны и мурашки на внутренней стороне ее бедер, знаменующие о первом в ее жизни оргазме, сопровождаемом стоном, срывающим самообладание мужчины окончательно. Руки резкими движениями расстегивают брюки, освобождая возбужденный орган. Подхватывая ее ноги, он не забывает оставить на одной отпечаток своих зубов. Всматриваясь в лицо Микасы, прижав ее к твердой поверхности спиной, он в очередной раз подмечает, как она прекрасна, и красота читается в каждой частичке ее тела. Во взъерошенных и немного спутанных прядях, в которых застряло несколько соломинок. В нежных прикосновениях к его телу, в которых он ощущает весь накал накопившихся страстей внутри нее. В серебристого оттенка глазах, налитых чернилами, в которые он готов вглядываться всю оставшуюся жизнь. Микаса чувствует непреодолимый трепет перед ним. Желание доверить всю себя — свои принципы и идеалы, честь и достоинство, которые он может уберечь или разрушить в один миг, как сочтет нужным. Она чувствует ту связь, на деле оказывающуюся намного прочнее, чем кто-либо мог предположить. Столь эфемерную, что ей хочется ощутить ее физически. Ее тело содрогается от резкого проникновения, издав чувственный стон и тяжелый вздох через стиснутые от вынужденной боли зубы. Леви вкладывает всю ласку, на которую способен в принципе, стараясь уберечь ее от неприятных ощущений. Прижавшись к ней щекой, он нежно лижет девичье ушко, говоря ту истину, которую пытался отрицать так долго. — Ты моя, Микаса, — немного властным голосом шепчет он, зарываясь пальцами в ее волосы на затылке. — Только потерпи. Она сильнее прижимается к нему, чувствуя непередаваемое возбуждение в месте проникновения. Леви даже представить не мог, насколько будет узко и влажно в ней, но результат его приятно удивил. Дав ей немного времени привыкнуть к новому для неё взаимодействию, он начинает медленно двигаться, что постепенно приносит приятные ощущения обоим. Вначале Микаса сквозь боль пыталась отвечать на движения мужчины. Однако через некоторое время, он свободно закидывает ее бедра себе на плечи, чтобы обеспечить максимально глубокое проникновение, отозвавшееся чувством удовольствия и желанием ускорить темп. — Да…да, капитан… — шепчет она ему на ухо трепетным голосом, находясь в неком забытье, пока мужчина еле сдерживает себя. Аккуратно потянув за пряди угольного цвета, он вынуждает Микасу запрокинуть голову назад, в результате чего ее взгляд из-под полузакрытых век, от удовольствия, смотрит на его «осколки льда» снизу вверх. Слегка меняя темп, он немного хищным взором осматривает соблазнительные формы, скользнув рукой в декольте платья. — Произнеси… имя, — буквально рычит он свое пожелание, вызывая очередную порцию приятного покалывания кожи из-за горячего дыхания. Она не сразу решается озвучить имя капитана, борясь с собственным смущением и развратностью. Но Леви жаждет ее повиновения. Интенсивнее входя и выходя из нее, он буквально вжимает ее спиной в деревянный столб, продолжая удерживать на руках и делая максимально глубокие проникновения. Практически на самом пике экстаза до его слуха доносится ласковый голос, переходящий в стон удовольствия. — … Ле-ви…а-ах… — ощущая «пожар» на собственных скулах, Микаса в голос сладострастно стонет, вжимаясь пальцами в мускулистую спину мужчины, чувствуя приятное головокружение и распространяющееся по всему телу расслабление, сопровождающееся теплым покалыванием. Леви изливается почти сразу же, опьяненный запахом ее волос, не в силах более терпеть накопившееся возбуждение. Она чувствует внутри пульсирующую плоть, осознавая свою беззащитность перед ним, что вызывает выделение эндорфинов в головном мозге, даря ощущение счастья. Продолжая находиться в его объятьях, Микаса с нежностью целует его оголенное плечо из-за стянутой к локтю рубашки, к которому так пылко прижималась своим подбородком минутами ранее. Затем девичьи зубы легонько кусают то же место несколько раз, выражая тем самым «палитру» эмоций, которые он смог подарить ей за время близости. Спустя некоторое время вернув самообладание, Леви натягивает форменные брюки, покинув более не девственное лоно. Просунув одну руку под ее коленями, а вторую — под лопатками для более устойчивого положения, он проходит к самому густому стогу сена, находящемуся за деревянной пристройкой на втором этаже, после чего спокойно падает в него спиной вниз вместе с Микасой. Сидя на его коленях, она дарит ему искреннюю улыбку и легкий, беззвучный смех, ласкающий слух. Леви сжимает ее ладонь и притягивает внутренней стороной к своим губам. Подобно лоснящемуся зверю, он чуть трется об нее щекой, стараясь впитать дорогой для сердца запах. Быть может, она не осознала до конца, что между ними произошло и каковы будут последствия. Однако его это не беспокоит. Он, в свою очередь, пока не осознал, что так же всецело принадлежит ей …