856 год
Столь знакомый звук скрежета металла о точильный камень пробуждает некое ощущение ностальгии. Когда ладонь крепко сжимает рукоять, готовясь нанести удар, не дрогнув, по «ахиллесовой пяте» чудовищ. Огонек азарта невольно загорался каждый раз, учитывая наличие риска оказаться в пасти «зверя», смыкающего смертоносные челюсти на уровне головы или туловища жертвы. Хотя, кто именно являлся жертвой в столетней неравной борьбе людей против гигантов, весьма спорно. Учитывая, что вторые, в отличии от первых, были лишены всякого выбора, кроме зова голода по человеческой плоти. Падшие души, оказавшиеся побочным продуктом жестокости и алчности своих же сородичей. Дьявольская сделка, заключенная несколькими тысячелетиями ранее, определившая столь печальный конец каждого из них. — Давно хотел спросить… — нарушив умиротворяющую тишину, с получаса устоявшуюся на кухне после ужина, поднял взгляд от старенькой тетради с какими-то записями пожилой мужчина. Леви так и застыл с ножом в руке, прислонив режущую сторону затупившегося лезвия к каменному бруску. — Каково было продолжать убивать титанов, зная, что на самом деле это люди? Ведь, как я понял, на твоем счету наибольшее количество, — достаточно спокойно озвучил он свое любопытство. Никак не изменившись в лице, Аккерман все так же всматривался в небольшие зазубринки на металле, тщательно подходя к выполнению инициированного им же задания. Чистка оружия и УПМ в свое время приносила ему некое умиротворение. Ножи явно не плохая альтернатива, не считая уборки, которой Леви также не брезговал заниматься, отчего ветхая лачужка приобрела довольно свежий и опрятный вид. В особенности, когда он сумел вымести многолетнюю пыль и клубки паутины, из которых умелая прялка смогла бы связать дюжину свитеров. Небольшая пауза, и лезвие в руках скользит по точильному камню под нужным углом, заполняя вечернюю тишину мелодичным лязгом, немного царапающим слух не привыкшего к нему пожилого лекаря. — Когда я впервые увидел титана, не испытывал к нему ничего, кроме омерзения, — монотонно произнес Леви, не отрывая взгляда от блестящей поверхности ножа. — Столь жалкая, уродливая форма, одним своим существованием порочащая саму жизнь. Уже не ожидая ответа, элдиец отложил рукопись в сторону, тем самым показывая свою заинтересованность в беседе. — Несмотря на то, что тварь… успела убить нескольких солдат, расправиться с ней, мне показалось, довольно простой задачей, — с тем же холодом и флегматичным оттенком продолжил Аккерман, дополняя скудно окрашенную мимику медленными движениями рук, крепко сжимающих рукоять и острый кончик ножа соответственно. — Второго я… искренне возненавидел. В голове щелкнуло лишь «уничтожить», стереть с лица земли. Чтобы пропал всякий факт существования мерзкой твари, — с неохотой постепенно погружаясь в воспоминания, Леви не заметил, как ускорился процесс точения лезвий, сопровождаемый более рваными и резкими движением, из-за чего металл грозился буквально расколоться на кусочки от следующего удара. Еще одно скольжение, и рука снова остановилась, после чего процесс вернул привычный, не быстрый темп. — Мне было плевать кто он. Как и на следующих после него. Подобраться к шее и нанести удар. Процесс убийства, доведенный до совершенства. Леви был воистину идеальным палачом, выполняющим предназначенную для него роль. Только вот, когда под твоим лезвием хрустит плоть некогда воспитанного тобой же солдата, сражающегося плечом к плечу с такими же, в груди словно что-то с треском ломается. Ребра целы, но привкус тошнотворной вины за их судьбы неприятно горчит. — Думаю, когда я узнал, что они были людьми, пропала ненависть, — после небольшой паузы, спокойно добавил он. — Однако цель не изменилась — убить. Кем бы титаны не были до превращения. После — это уже не человек. Лучше уж смерть. Плавное касание лезвия о блестящую, холодную поверхность, и кухонный нож снова приобретает подобающий вид, опускаясь рядом с другими, сложенными в идеальный ряд перпендикульярно краю стола. — Так ты успокаиваешь себя? — с едва уловимой иронией подметил старик, постепенно переваривая услышанное. — Скорее, надеюсь на это, — поправляя чуть неровно расположенный «столовый прибор», спокойно произносит Леви. Череда решительных глухих стуков в дверь, вызывает резкую смену царящего спокойствия на зримую настороженность. Поднявшись со стула, доктор подошел к окну. Аккуратно выглянув через тонкую полоску между плотными занавесками, стараясь не выдать своего местоположения, он скользнул взглядом по припаркованной машине, заметив рядом с ней стоящих офицеров. — Ждешь гостей? — флегматично бросил Леви, не спуская с него глаз из-под нахмуренных бровей, параллельно с усилием сжимая ладони под столом. Еще одна череда более сильных ударов, грозящих буквально выбить дверь с петель, вместе с невнятным бормотанием, резко контрастируют с его спокойным голосом. — Марлийские солдаты, — тихо пояснил старик, пересекаясь взглядом с прищуренным взором Аккермана.***
— Доктор Ортвин Штраутер? — довольно приветливо произнес марлийский офицер в форменной фуражке и плаще. Молча кивнув, старик осторожно бросил взгляд на угрюмого мужчину рядом, не проявляющего подобной открытости с «элдийским отродьем». После чего краем глаза заметил стоящих поодаль солдат с винтовками последней модели. — Можно войти? — снова привлек его внимание офицер. Несмотря на нехарактерную для подобной беседы двух враждующих рас любезность, подтекст был ясен без слов. Отказ не принимается. — Прошу, — кратко ответил доктор Штраутер, впуская военных в небольшую прихожую. — Быть может, вы что-то хотите? Увы, кроме чая… — с осторожностью предложил он оглядывающим помещение офицерам. Серые глаза с зеленоватыми вкраплениями изучающе скользнули по перилам лестницы, ведущей на второй этаж, после чего мужчина прошел в гостиную. — Пожалуй, не откажусь, — стянув фуражку и рефлекторно поправив взъерошившийся вихор русых волос на голове, присел офицер за стол. С виду, поведение напарника суровому марлийцу, продолжающему осмотр помещений первого этажа на подозрительные детали, казалось чересчур учтивым. Но ответ крылся именно в особом положении доктора Штраутера. Вернее, в его подработке в качестве тайного агента Мари среди элдийского поселения. В свое время, он предоставил достаточное количество информации о сородичах, несогласных с режимом государства. Преданных ей всецело Мари одаривает неприкосновенным статусом. По крайней мере, так было до вторжения элдийцев с острова Парадиз. Поставив теплый чайник на плиту, старик потянулся к недавно заваренному чаю, стоящему рядом. — Сахар? — обернулся он на сидящего офицера, слегка скучающе стучащего пальцами по столу рядом с выстроенными в ряд кухонными ножами. — Две ложки, — спокойно прокомментировал он. — А ваш коллега.? — посмотрев в сторону гостиной, где бродил неразговорчивый солдат, осведомился доктор Штраутер. — Джакоб? — повысив тон, обратился офицер к напарнику, продолжая фиксировать взгляд на стоящем у плиты старике. — Сколько сахара тебе положить? — флегматично добавил он. — Нисколько, — грубым тоном заявил тот, в мгновение ока нарисовавшись в дверях кухни. — Не люблю сладкое, — с тем же суровым видом добавил он, не стесняясь выражать свое пренебрежение к элдийскому отрепью. Отказавшись пройти к небольшому столу, он расположился сзади напарника, встав возле плохо освещаемой стены со сложенными за спиной руками. — Вы один здесь живете? — не обращая внимание на поведение коллеги, осведомился офицер, с источаемым умиротворением оглядывывая кухню с места. Пытаясь уловить разговор, происходящий внизу, Леви, сумевший бесшумно забраться на висящие над потолком балки на чердаке, зафиксировал тело в неподвижном состоянии. Одно движение, и скрип дерева под ним выдаст с потрохами. Рукоять ножа, холодное лезвие которого прижималось к внутренней стороне предплечья, идеально лежала в ладони, сжимаемая с неким усилием. — С тех пор, как умерли жена и дети, — под шорох насыпаемого в чашку чая сахара, пояснил доктор, стоя спиной к марлийским офицерам. — Весьма печально, — прокомментировал сидящий за столом, когда перед его носом поставили чашку с горячим напитком. — И более никаких жильцов у вас не намечалось.? — Вас интересует кто-то конкретный? — поинтересовался старик, когда марлийец преподнес тару с напитком ко рту. — Не дурно, — подметил он, слегка облизнув ошпаренные губы. — Горьковат, но все же не помои, какие обычно встречаются в гетто. Джакоб, тебе стоит попробовать, — лениво покосил он взгляд на стоящего сзади напарника. «Тц, гурман х*ров», — с раздражением подумал Леви, услышав ироничное замечание из уст марлийца. Критику в свой адрес мужчина на дух не переносил. — «Знал бы, подсыпал крысиного яда», — подметил он, учитывая, что лично заваривал крепкий черный чай перед ужином. — До нас дошли некие слухи, — поставив чашку на стол, начал офицер, добавляя голосу ощутимую серьезность, — … что в доме был замечен невысокий темноволосый мужчина, прихрамывающий на правую ногу. И по описанию весьма похожий на капитана вторженцев Леви Аккермана. — Уверяю вас, это чье-то взыгравшее воображение. Я уже слишком долго живу один, что порой сам замечаю выдуманные моим же разумом силуэты, — спокойно подойдя к нелюдимому Джакобу, протянул он чашку чая, заметив пренебрежительный взгляд от марлийца. — Пожилым людям, оставшимся здесь, и не такое привидится после капель от бессонницы, — вернувшись к столу, добавил он, спокойно присаживаясь напротив и складывая руки в замок. Взгляд офицера, недолго всматривающегося в красивого, янтарно-каштанового цвета напиток, резко сверкнул на мужчину. Глаза отливали хищной хваткой, а подобие улыбки с лица медленно преобразовалось в оскал. — Где он, доктор Штраутер? — с металлическим отзвуком произнес он. — Я не понимаю, о ком вы, — со слегка недоумевающей старческой мимикой пожал плечами старик. Продолжая сверлить сидящего напротив элдийца, офицер осторожно окинул взглядом мойку в углу помещения с выставленной грязной посудой. Не обладая проблемами с математикой и логикой, мужчина подметил избыточное количество столовых приборов. Изобразив кривую линию поджатых губ на лице, выражающих скрытую ранее надменность и высокомерие, он продолжил. — Он в доме. Не так ли? Леви напрягся. Одно слово старика. Один жест, и его рассекретят. — Я уже сообщил вам все, что знаю, — продолжал гнуть свою линию Штраутер. Уловив краем уха скрип перчаток по ремню на поясе Джакоба, старик почувствовал резкий жар, после чего выступил холодный пот, передающий его истинные эмоции. Сознание медленно отравлял страх, постепенно заполняющий скромное помещение. — Это ложная информация, — еле сдержав предательское колебание тембра, добавил он, почувствовав вяжущую сухость, замедляющую движение языка, подобно застывшему воску. — Что ж, — пожал плечами офицер, ослабив цепкий взор, напоминающий змеиный. — Так тому и быть, — миролюбиво заключил он, позволив доктору немного расслабиться. После чего рывком потянулся к кобуре. Один взгляд в глаза хладнокровного убийцы, и немного затуманенные, словно выцвевшие за долгое время радужки приобретают некое понимание происходящего. Небольшое дуло выглядывает из-под стола на уровне груди офицера. И спустя мгновение в сердце доктора Ортвина Штраутера появляется огромная дыра вместе с девятью граммами свинца. С уст пожилого элдийца не сорвался трусливый всхлип или стон. Единственное, о чем он думал, это о прекрасных, теплых руках Мэг, медленно обнимающих его сзади, постепенно увлекая в обольстительную темноту, в недрах которой он сможет отыскать путь к своей семье. — Обыщите все, — в приказном тоне произнес офицер, убирая все еще дымящееся дуло обратно в кобуру, предварительно смахнув с него порох. — Переверните каждый угол. Он где-то здесь. — Геровальд, — обратился к нему Джакоб. — Разве была необходимость убивать старика? — с тем же чопорным оттенком голоса осведомился он. — Судя по всему, док выходил раненого капитана, — задумчиво протянул тот, с неким пренебрежением окинув остывающее тело Штраутера. — Я думал, Леви Аккерман сдох в тот день на поле боя. В любом случае, ему же хуже, — с мерзкой улыбкой договорил Геровальд, сверкнув решительным взглядом с оттенком нагой жестокости на напарника. — Найдите его! Одновременно с отданным приказом треск разбитого стекла, отбивающий по ушам рассыпчатым звоном, раздается откуда-то сверху, и солдаты бросаются на второй этаж, не забыв вытащить огнестрельные орудия, покоящиеся на поясе.***
Хлопок от выстрела Леви узнает при любом раскладе. Как и значение глухого стука, весьма похожего на падение тела пожилого мужчины на стол замертво. Он с некой иронией подумал о том, что так и не сказал скупое «спасибо» вытянувшему его буквально с того света доктору. «Прости, старик», — с некой грустью подумал Аккерман, представляя в разуме, как он вонзит кухонный нож в шею трусливой марлийской свиньи, убивающей безоружных. Именно Штраутер настоятельно попросил его скрыться наверху. Упрямый осел. Сдал бы его сразу, быть может, остался в живых. Однако, Леви рисковал отнюдь не меньше подхватить пулю от одного из десятка прибывших за ним военных. С учетом неравного расклада сил в виду не самой хорошей формы мужчины, да еще и отсутствия у него дальнобойного оружия, он нашел наиболее рациональный выход из скверного положения, явно не сулившего ему оптимистичных перспектив. Марлийцы определенно знают, что он здесь. Следовательно, они камня на камне не оставят, в итоге спалив весь дом дотла. Но сейчас, когда они внутри, тщательно обыскивают небольшую лачугу, у него есть возможность ускользнуть. Раз уж судьба подарила ему шанс, подыхать здесь глупо. Пальцы цепляются в балку, и осторожно спрыгнув с нее, Леви еще раз убеждается в отсутствии солдат на улице. После чего слегка отходит от окна и делает несколько глубоких вдохов. Рывок, и мужчина буквально несется напролом, стремясь пробиться сквозь стекло и обитые снаружи ставни, мысленно представляя любящий взгляд Микасы, обладающий буквально электрическим током. Тот взгляд, которым она одурманивала его по ночам. Те тонкие губы, что с нежностью касались его скул и подбородка. И пылающее сердце, темп биения которого он умудрялся менять благодаря таинствам прикосновений на карте ее тела. «Леви…» — где-то внутри слышится ее ласкающий слух шепот, вынуждающий ощутить холодок в груди. Удар, и он летит со второго этажа, терзаемый единственной жизненно важной потребностью вернуться к ней. Падать на землю в окружении щепок и стекол не самая безопасная затея. Учитывая, какой болью она отозвалась в напряженных мышцах, вынудив его слегка зашипеть. «Дьявол!» Испытывая сильную дрожь в конечностях из-за серьезного ушиба, он медленно встает, опираясь ладонями на осколки стекла, уже совсем не ощущая боли от впивающихся в его плоть острых кусочков. Из дома доносится громыхающий топот, слегка приглушенный из-за стен, говорящий о том, что времени у Леви практически не осталось. И подхватив нож, он рванул в сторону леса, достигая практически той самой скорости, которой когда-то вызывал неподдельное изумление у тренируемых подчиненных. Каждый шаг отдает пульсацией в голове, а в глазах рябит, когда он проносится мимо темных стволов и слегка отливающей лунным оттенком листвы. Перепрыгнув через поваленное дерево, он осторожно ныряет под стелющийся по земле кустарник, пытаясь привести сбитое дыхание в нормальное состояние. Вдалеке слышатся голоса, но он сумел оторваться на достаточное расстояние. Лесная темень уже вступившей в свои права ночи, сулит ему весомый шанс выкарабкаться из «марлийского капкана» вновь.855 год
Изначальная цель вторжения на материк, преследуемая разведчиками — освобождение порабощенных элдийцев. И отказываться от нее даже после случившегося на площади в гетто Ребелио они не собирались. Война не может обойтись без жертв. Однако Хистория несколько раз писала правительству Мари, предлагая перемирие и добровольное отступление в обмен на жителей гетто. Но чиновники и не думали соглашаться на условия демонов, в довольно грубой форме послав их в известное место и громко заявив о том, что марлийцы буквально раздавят каждого из носителей проклятой крови Имир. После месяцев коротких набегов на Мари, «Крылья свободы» закончили разработку иной операции. Раз нельзя напрямик, всегда можно отыскать окольный путь. И если шахматные фигуры расставить в правильных клетках, можно выиграть не только партию, но и закончить длительное кровопролитное противостояние двух наций. К такому выводу пришел Армин, поделившийся всеми деталями «сценария» с товарищами. — Железнодорожные пути ведут практически к морю, — скользя пальцем по жирной черной линии на карте, напомнил он, осторожно подняв внимательные голубые глаза на разведчиков, убеждаясь в привлеченном внимании. — Если загрузить вагоны поезда, мы сможем вытащить все население гетто одномоментно. — Они не особо настроены верить нам, — немного скептически подметил Жан, слегка почесав зудящую на подбородке щетину. — Учитывая, что король Фриц их буквально бросил здесь. Не можем же мы насильно затолкать их в вагоны, — с легкой усмешкой добавил он, с некой неуверенностью заглянув в пустые глаза Арлерта, в такие моменты похожего на машину, нежели на живое существо. — Безусловно, — спокойно подтвердил он. — План сработает, только если они добровольно отправятся с нами на остров, — вернув некое подобие доброжелательной улыбки, добавил Армин, после чего устремил взгляд на стоящую немного поодаль Хисторию. — Они могут пойти за своей королевой. На его предложение, Рейсс слегка растерялась, скользнув рукой по облегающему темному доспеху на животе, прикрытому длинной тогой. Но смысл в его словах просматривался предельно ясно. — Даже если так, — немного нервно встрял Конни, вспоминая предыдущие стычки с противником. — Марлийцы быстрее подорвут к чертям состав, ежели позволят нам забрать их. Пока Спрингер в весьма доходчивой форме передавал опасение остальных разведчиков, Леви фиксировал взгляд на стоящей напротив Микасе, подмечая в ней привораживающую грацию, тесно переплетенную с неким аристократизмом, свойственным азиатской расе. Серые глаза с выраженным пониманием аккуратно изучали участников беседы, доставляя мужчине некое удовольствие от наблюдения за процессом. Как и вызывали неконтролируемое любопытство. Казалось бы, он знает о ней намного больше, чем другие. Но Микаса не перестает его удивлять, раскрывая новые и совершенно неожиданные черты своей сущности, порой буквально вводящие в ступор зрелого, повидавшего достаточно на своем веку и практически готового к любому повороту событий Леви. Несколько недель назад… — … я больше тебе не нравлюсь? — не поднимая выразительных серебристых глаз на него, тихо пролепетала Микаса, когда мужчина, совершенно не ожидая какого-либо подвоха, зашел к ней в шатер, захватив с собой теплый ужин, стремясь провести с ней больше времени. Изнурительные тренировки и периодические вылазки в гетто изрядно утомляли. Но он всегда умудрялся вырвать лишний кусочек времени, чтобы провести его именно в ее компании. Ошарашенный услышанным, Леви так и замер. С виду «каменное выражение лица» таило едва уловимое исступление, подтвержденное медленным однократным морганием. — Что? — единственное слово сорвавшееся с его губ, с целью проверить, так ли он ее понял. Сверкнув на него немного растерянным взглядом, Микаса сильнее нахмурилась, слегка зардевшись. После чего сумела выдавить из себя чуть больше. — Ты не прикасался ко мне уже… четыре месяца, — так же тихо добавила она, вжимаясь в подушку, подложенную под ее спину. Отросшие чуть выше плеч волосы немного небрежно спадали на ее лицо, а шея в кои-то веки была оголена, в подтверждением чему рядом с ней лежал аккуратно сложенный вишневого цвета шарф. Для Леви был искренним удивлением тот факт, что она помнила конкретную цифру, означающую период времени их вынужденного плотского воздержания. Разумеется, прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз прижимал Микасу к себе так, как ему хотелось бы. Зарывался носом в ее волосы, и брал по-хозяйски, быть может, порой даже грубо, но ни в коем случае не болезненно для нее. — Если… я больше не привлекательна для тебя, я пойму. Я… — Аккерман, ты себе голову отшибла где-то?! — ощущая ритмичное подергивание в углу глаза, не выдержал Леви, резко прервав несуразицу из ее уст. — Потому как, иного объяснения, каким образом ты пришла к подобному умозаключению, я не вижу. Или я в качестве служанки меняю здесь постель и мою тебя? На самом деле, Леви мыл ее лишь первые несколько недель. А после того, как Микасе разрешили встать, она большую часть времени могла обслужить себя сама. Но он был бы не против возобновить данную практику. — Возможно ты делаешь это из-за долга, — не уступая в решительности голоса, подхватила она. — Долга?! — вскинув бровь, повторил он. После чего с характерной сталью в голосе продолжил, проговаривая сквозь зубы каждое слово. — Я никому ничего не должен. Если я что-то делаю, то лишь по собственному желанию, — с флегматичными нотками надменности добавил он. — Я здесь, потому что я так хочу. Мужчина понятия не имел, какую цель она преследует. Разве только это не завуалированный способ разорвать нежелательные отношения. Или она действительно искренне уверена, что подобный посыл идет с его стороны… — Тогда почему?.. Я… мне не хватает тебя. В этом плане, — испытывая неловкость, более спокойно произнесла Микаса. Прикрыв глаза, она старалась скрыть волнение, судя по всему, терзающее ее уже не впервой. Осознав, о чем именно она говорит, брови непроизвольно поднялись вверх, а фирменный прищур медленно растворился, придавая вместе со слегка приоткрывшимся ртом нехарактерную для мужчины озадаченность. — Почему ты сразу не сказала? — более мягко произнес он, присаживаясь рядом с ней. — Я намекала. Но, видимо, на тебя подобное не действует, — с нотками обиды пробурчала она, нахмурившись. Картину украшали сложенные на груди руки, придающие ее образу толику вычурности. Если бы она только знала, как именно не действовали ее провокации. Особенно, когда Леви порой было неловко выходить из ее шатра со зримым напряжением в штанах при ярком освещении, способном выдать все его желание на обозрение других. За три месяца поломанная бедренная кость благодаря изобретению Ханжи более-менее срослась. Однако металлическая конструкция была совершенно неудобной для определенных действий. Микаса все равно умудрялась тренироваться, чтобы не потерять сноровку. Но понимая, что лишний раз тревожить конструкцию не стоит, Леви бывал порой чересчур холодным с ней, пытаясь не поддаваться чарам соблазнительной полуазиатки, так и норовившей привлечь его внимание. Сначала мужчина воспринимал подобные выходки, как случайность. Когда он приносил ей еду, а она переодевала брюки, демонстрируя изгибы стройных и умопомрачительно длинных ног, Аккерман прикрывал веки, бесшумно выдыхая. Или же, когда он наклонялся к ней, замечая небрежно расстегнутое декольте рубашки, позволяющее лицезреть красивые линии ключиц, от которых взгляд невольно скользил ниже, стремясь поймать ложбинку аккуратной девичьей груди, манящей его руки. Леви пришлось даже отказаться от поцелуев чертовки. Учитывая, каким образом воздействовало прикосновение ее губ на его изголодавшийся по ее телу организм. Находиться с ней, не имея возможности длительного осязаемого контакта, становилось с каждым днем сложнее. Но если есть возможность, что он может хоть как-то навредить ей, лучше уж вообще отказаться от плотских желаний, пока она не поправится. Чем лишний раз дразнить себя. Благо, всегда были неотложные дела, способные хоть ненадолго отвлечь его. Однако в силу своей интровертности, Леви не удосужился пояснить ей причины своих действий, вызвавших у нее откровенное непонимание. Осознавая, что сам виноват в сложившемся недоразумении, он едва заметно усмехнулся, более теплым взглядом окинув сидящую на лежаке девушку. — Тебе смешно? — с некой обидой осведомилась она, источая наивное непонимание в потемневших глазах. — Ты необыкновенная, — в типичной манере произнес Леви, вызвав постепенное расширение зрачков и приподнимание тонких линий бровей на ее лице. — Второй такой нет, — с едва ощутимым вкраплением тепла продолжил он, не отрывая внимательного взгляда от Микасы. После чего подошел ко входу в шатер. Потянув за плетеные завязки, он опустил плотную ткань, полностью скрывающую происходящее внутри. — Собственно, — флегматично протянул он, плотно завязав толстые шнурки друг с другом, тем самым препятствуя нежелательному проникновению внутрь шатра. — …несмотря на это, — повернувшись к ней и указав на окутывающие ее ногу металлические пластины, закрепленные между собой по всей длине конечности, продолжил он, с некой лукавой ухмылкой, больше отражающейся в сверкнувших радужках цвета стали. — Кое-что мы сделать сможем, — медленно приблизившись к ней, параллельно ловко расправляясь с ремнями на торсе, пояснил он. Понимая смысл сказанного, Микаса слегка смущенно взглянула на него, не сдержав аккуратную улыбку. После чего нижняя губа рефлекторно очутилась между ее ровных зубов, выражая предвкушение и в то же время вызывая нестерпимое влечение у обоих. — Не передумала, — навис над ней Леви, всматриваясь в необъятную глубину ее глаз, — выходить за меня? — спокойно произнес он в самые губы оттеняемым шепотом голосом, что придавало ему некую чарующую заниженность. — Не дождешься, — мягко пролепетала она, взирая на него через полуприкрытые веки, одновременно припадая к мужским устам. Пока язык методично изучал уже позабытое строение рта, ее руки решительно скользнули по накачанным плечам, после чего цепко обхватили мужчину, выражая все потаенные желания своей обладательницы. Сумев выскользнуть из приятных воспоминаний, Леви продолжил фокусировать свое внимание на происходящем собрании. — …мы должны предотвратить случайные жертвы, какие были в прошлый раз, — пояснял Армин, незаметно для других взглянув на Эрена. Ощутив внимание на себе, тот поднял ленивый взгляд на приятеля. — А что насчет Зика и остальных шифтеров? — подал голос Йегер, подключившись к обсуждению. — Они тоже элдийцы, — озвучила небезызвестный факт Ханжи, сидящая во главе стола. Одинокий карий глаз зорко следил за поведением каждого из присутствующих. А черная повязка придавала ее образу дополнительной суровости. Леви уже давно подметил, что ей идет образ бандитки. Да и четырехглазой ее теперь не назвать. — Однако их выбор предельно понятен, — категорично выразился Флок, не обращая внимание на непонимающие взгляды окружающих. — И он явно не в нашу сторону. На его слова Микаса немного сильнее нахмурилась, что не скрылось от стоящего рядом Жана. Но озвучить свое мнение по этому вопросу она так и не решилась. — Я не уйду без Зика, — со сталью в голосе произнес Эрен, осторожно окинув взглядом всех присутствующих. Стоя поодаль, в своем новом, немного небрежном амплуа в виде распущенных, отросших волос и длинного плаща, он был готов парировать любого, кто попробует возразить его заявлению. — Никто и не собирается уходить без него, — в более холодной манере подметил Леви, переглянувшись с некогда находящимся под его присмотром «недотитаном». Эрен прочитал не озвученный посыл в глазах капитана. И едва заметно кивнул. — Если план сработает, мы убьем двух зайцев сразу, — продолжил Армин, еще раз указав на развернутую на столе схему плана. — Но… необходимо разделиться, — с неким опасением добавил он, чуть помедлив. — И если одна из групп не справится, никто не уцелеет. Недрогнувший при произнесении не самых радужных перспектив голос породил леденящую душу тишину, означающую до скрипа интенсивный мыслительный процесс каждого из разведчиков. — Мы приехали сюда не подыхать, — не уступая в твердости голоса, озвучил Леви, стараясь подавить каждую зародившуюся крупицу сомнения в сознании подчиненных. — План надежный? — Семьдесят процентов — немалая вероятность успеха, — слегка поморщившись, пожал плечами Армин, ожидая одобрения присутствующих. — Введи нас в курс дела, — в том же тоне отдала приказ Ханжи.***
Составляя план, как бы ты не старался предугадать все возможные цепочки событий, некоторые моменты остаются вне поля зрения, из-за чего просчитать их просто невозможно. Армин пытался учесть все риски. Но жестокость и некое безрассудство, на которое согласился соперник, взбудоражили кровь каждого свидетеля тех событий… Ошарашенно всматриваясь в уродливое лицо титана, разведчики не могли и шевельнуться. Кровь в жилах стыла практически буквально, а по спине проносился холодок, вызывающий онемение во всех конечностях. Огромная уродливая рука потянулась к рядом стоящим солдатам, норовя схватить угощение, пока не подлетел молниеносный силуэт. Брызги горячей крови, и огромные пальцы падают на землю, после чего, секунду спустя лезвие сверкает еще раз. Титан заваливается на колени, лишившись своего управления, после чего падает навзничь. По прежнему стоя на шее гиганта, Леви в едва дрожащей руке сжимает рукоять клинка, осознавая, что собственноручно лишил своего подчиненного жизни. — Делайте то, что должны, — со сталью в голосе произносит он, обращаясь к носителям эмблемы «Крыльев свободы», все еще не потерявших свою человеческую форму. Взгляд поднялся вверх, на крышу здания, откуда торчали стволы винтовок, судя по всему со схожими снарядами, и Аккерман успевает скользнуть взором по лицу Зика, чьи очки немного зловеще сверкают на солнце. Леви даже показалась некая ухмылка на лице Звероподобного. Но именно он сотрет ее взмахом клинка. Рано или поздно. Понимая, что марлийцы вот-вот дадут повторный залп, он быстро направился в сторону Ханжи, рискующей оказаться одной из следующих мишеней дротиков со спинномозговой жидкостью титана...