Крайне раздражающее место. От красных стен, оббитых мягким материалом (очень, кстати, напоминающие стены Аркхема), до жутко неприятной и раздражающей музыки, которая так и бьет по ушам, чувствуешь, как барабанные перепонки и в прям становятся натянутым материалом, который не так уж и сложно пробить. На черном кафеле валяются окурки, где-то в углу и блювотина. Отвращение, одним словом. И эти полуголые девки, расхаживают в дешевом и вульгарном белье так, словно королевы, а на самом деле очередные девки с мечтами об актерской карьере, а в итоге, ставшими подстилками для подворотних мужланов. И хозяин этого... заведения... такой же убогий. Жирный, тупой, скупой и мерзкий. От макушки своей лысины и реденьких усиков, до безвкусного костюма и лаковых ботинок, на слишком высоком каблуке. Окружает себя, по его мнению, лучшими шлюхами и дорогой выпивкой. Таким, как он, в рожу бы плюнуть, да только, даже слюну неохотно хочется тратить на это бездарное существо.
Но почему-то, он сюда приходит. Когда детки Готэма спят и видят шестой сон, а их утомленные, бессмысленной беготней мамаши, зажимают между тугими сиськами своих муженьков. Он выходит в ночь. Небо чернее черного, тучи затянули даже мельчайшую дырочку, через которую мог бы показаться худощавый, но с приятным желтоватым, тусклым светом месяц. Не сегодня. Сегодня моросит и задувает ледяной ветер. В такую погодку, даже самый паршивый хозяин не выгнал бы свою псину. Но все же, он тут. Не потому что выгнали (не посмели бы, больно жизнью дорожат), а потому что бежит. Бежит от нее. От бабы. Ха. Ха-хе-хе-хе. Хорошая шутка. Останавливается, из кармана влажного тренча достает помятую пачку дешевых сигарет. Вставляет сигарету между зубов, чиркает зажигалкой, поджигает с третьей попытки. Затягивает. Никотиновый дым приятно заполняет легкие, а потом красивым белым облаком вырывается наружу. Идет дальше по пустой улице, освещенной редкими, пока еще, не разбитыми фонарями. И дальше погружается в мысли. Они снова о Харли. О том, какая она дрянь и что пора бы ее уже кокнуть. Хочется обхватить пальцами рук ее тоненькую шейку, и сжимать-сжимать так сильно, что бы глаза нахрен лопнули, а лицо залили кровавые слезы. Эх.. Эти прекрасные грезы задели лицевые мышцы, вызвав счастливую улыбку. Ну он попозже разберется с ней, обязательно придумает что-нибудь изящное, элегантное и красивое. Спешел фор ю, бейби.
Неоново-красная вывеска неприятно ударила по глазам. Бросив окурок куда-то вбок, направился к "клубу". Это местечко сложно назвать "клубом", ближе будет "бордель". Ну, не важно. Сегодня ему не хочется думать, грузить голову миллионами вопрос, хочется просто распустить галстук, расслабиться, может надраться, может шлюху трахнуть, а может кому нибудь "улыбочку" на лице "нарисовать". Он еще не определился, что да как. Ай, да и похуй.
Здесь темно. Это хорошо. Ведь он все еще в своем фирменном фиолетовом костюме тройке и в гриме. Хотя, тут и так отшивается сброд с Нерроуз, так что, не так и важно. Подходит к барной стойке, сквозь толпу пьяни, они настолько бухие, что вероятность того, что они не помнят собственных имен (а уж тем более того, кто он), крайне велика. Бармен - молодой парень, лет так двадцати пяти, мило улыбается и болтает с какой-то дамочкой, оборачивается к Джею, что бы принять заказ, но увидев его, ошеломленно делает шаг назад, а после, словно приняв правду, улыбается и из под низу достает бутылку виски, явно качество получше, чем наливает другим. Этот малец его знает, видит его иногда. Знает, что Джокер в хороших отношениях с их боссом. Поэтому ему велено улыбаться и наливать в стакан жидкость за двадцать пять баксов, а не то пойло, что другим. Так сказать, ммм, при-ве-ле-ги-я. Но Джей знает, так делают что бы задобрить. Ну, удачи!
Берет стакан с алкоголем, смотрит с секунду на янтарную жидкость, а потом залпом выпивает. Внутри приятное тепло и некая жажда веселья. Пора немножко повеселиться. Жестом показывает "повторить", выпивает и удаляется. Выходит в коридор, тут меньше людей и музыка дает о себе знать лишь басами, сотрясающими стены. Здесь полно дверей, а за ними стоны и смех, крики и визги. Кто-то не доходит до комнаток, передвигаются от стены к стена, стягиваю с друг друга одежду, и беспрерывно обмениваются слюнями. Здесь воняет дешевыми духами и спермой. На стенах кое где кровь, свежая и засохшая. Стены разодраны, где-то исписаны. Он идет дальше, все глубже в этот тунель. Подходит к комнатке с номером 42. Ничего не значит. Просто цифра. Просто так хочется. Дотрагивается до холодного металла ручки, поворачивает. Дверь с легким скрипом открывается.
Маленькая комнатка, освещается торшером, запиханным в угол. Практически все пространство занимает кровать. На ней красные мятые простыни. Рядом тумбочка с пепельницей. Напротив входной двери есть маленькое, грязное окно, сквозь которое, сложно хоть что-то разглядеть. Джей заходит внутрь, аккуратно закрывает за собой дверь, на замок. К нему спиной стоит девушка, около того самого окна. Смотрит не понять куда и что-то пытается увидеть. У нее худосочное тело, настолько, что сквозь бледную кожу видны обручи ребер, которые выделяются сильнее, когда она вдыхает, и исчезают при выдохе. У нее темные волосы до лопаток. А еще она в одном нижнем белье. Она, словно ожившая статуя, осознала, что в комнате не одна. Резко поворачивается, на ее лице застыла блядская улыбка, прорисованная жирной красной помадой на пухлых губах, а в глазах похоть. Но понадобился лишь миг, что бы стереть эту ухмылочку, а страсть в глазах сменить на ужас. Даааа... Так гораздо лучше. Ему так больше нравится.
Он лениво скидывает трень, расстегивает жилет, а после рубашку. А девушка все так же стоит, полностью охваченная ужасом. Ему не нравится, когда замирают в ужасе. Ему нравится, когда кричат, задыхаются от ужаса, тогда он упивается их страхом, словно обезвоженному человеку дают пять литров воды. Эй-фо-ри-я. Он делает несколько шагов в ее сторону, она все так же стоит, как вкопанная. Хватает ее за шею и с силой кидает на кровать, сразу нависает сверху. Она оттаивает, словно чувства снова вернулись к ней и полное осознание ситуации наконец-то дошло до нее. Начинает брыкаться, рыпаться, словно рыба выкинутая на сушу. Кричит, раздирает глотку, черные слезы скатываются по ее лицу. Ему это нравится, когда жертва кричит, пытается бороться за свою ничтожную жизнь, хватается пальчиками за такой хрупкий и практически прозрачный шанс на спасение. Кулаком бьет по скуле, ее лицо уносит в бок, а изо рта вылетают брызги крови. И пока она в состоянии "космоса", привязывает ее руки к кровати.
Она полностью приходит в сознание, но не поворачивает лицо. Лишь тихонько хнычет. А вот такое, его приводит в бешенство. От этого хочется ногтями разодрать кожу, потом мышца, пройтись по путям артерий и вен, чтобы кровь фонтаном хлестала, и наконец дойти до кости, которую и покрывает этот отвратительный зуд. Поэтому, коленом раздвигает ее ноги. Срывает с нее эти дешевые тряпки. Расстегивает ремень брюк. Звон металлической пряжки заставляет девушку нервно дышать, сглатывать, и с ужасом ожидать. Он входит в нее резко, насухую и полностью. Из ее горла вырывается отчаянный крик. Она снова брыкается, пытается скинуть его со своего тела. Это же его заводит. Он полностью выходит и резко входит снова. Она беспомощно кричит и пытается освободиться. Он начинает двигаться быстрее. С каждом разом все ускоряя темп. Но потом движения становятся хаотичными, а его дыхание сбитым. Девушка пару раз крикнула, а потом умолка. Просто перестала как либо реагировать. Он кое-как кончает. С ней то же самое, что и с бревном.
Натягивает брюки, застегивает рубашку, жилет. Накидывает тренч, достает сигареты. Закуривает. Смотрит на девушку. Ее тело еще бледнее, а глаза уставились в одну точку, застыв в ужасе. Сначала непонимающе смотрит, а потом видит черно-фиолетовые пятна на ее шеи. Значит убил. Одной шалавой меньше. Ничего, не убудет. Но как-то нехорошо оставлять девушку такой грустной.
***
-Ники, ленивая ты стерва, тащи свой тощий зад в 11! Сколько можно повторят я..., - жуткий крик девушки наполняет весь коридор борделя. К ней подбегает охранник:
-Ну что тут, мать вашу, случилось? Криси, ты какого разоралась? - ему не понадобился ответ, так как на кровати он увидел труп девушки с улыбкой "Челси".
***
Он подходит к выходу, сквозь стоящий гул и клубную музыку, он слышит крик. На секунду останавливается, ухмыляется и выходит. Свежий и относительно чистый, на сколько он может быть чистым в мегаполисе с кучей хим.заводов и фабрик, воздух ударяет в нос, а пелена табачного дыма сменяется на мрак ночных улиц. Он лениво идет, прикрыв глаза и наслаждаясь еще свежим вкусом крови на губах. Но чего-то не хватает... Такого мелкого и ничтожного, но все же важного. Позади раздается голос:
-Джей, подожди! - он прекрасно знает, кому принадлежит этот голос. Медленно разворачивается на каблуках. Хааарли... Ну а кто ж еще, - Джей, прости меня пожалуйста, я обещаю больше никогда-никогда так не буду делать. Простишь, папочка? - и снова эти синие щенячьи глазки. Да вот только желание их выдавить куда-то делось. Так и быть. Не сегодня. Может завтра. Может позже... Протягивает ей руку. Она с недоумением пялится на него, потом на руку, потом снова на него. Его терпение лопается, он хватает, прижимает к себе и идет бок о бок с ней. Гогочет. Она вместе с ним, смеется так радостно и искренне, совсем по детски.
И внутри теперь хорошо. Теперь все на своих местах. Пазл собран.
