Горгород—оставленный богом или же...

— Марк, спасибо, Ник уже почти спит. — Кира была действительно счастлива. — Без проблем, идите уже. Ник уже был в совей комнате и засыпал, я по его просьбе начал рассказывать сказку. — Пока родители кутят и тратят, знай, тебя укладывает спать популярный писатель. Но тебе на эти статусы плевать, пока тебя впечатляет найденный оловянный солдатик. Ник потихоньку уходил в сон и уже мой рассказ был больше для меня, чем для него. Я перебирал все что говорили Гуру и Алиса, обдумывал и понимал, что вся моя жизнь стала ничем, но я могу бороться за то, чтобы у Ника, у пока еще маленького и светлого человечка было стоящее будущее, пусть и в таком ужасном месте. Я достаточно прожил и моя жизнь была не совсем ужасна, но все же, я хочу подарить тебе достойное будущее, в котором не будет того, что есть у меня. Неугодных Мэр карает и истребляет, и то, что назревает – называется концлагерь. Боже, я словно даю наставление мальчику о том, чтобы он не сопротивлялся системе и не становился борцом. Я хочу сберечь это невинное дитя от незаслуженных мук и страданий. Но кто же тогда будет сопротивляться? Очевидно, что Гуру уже на этом «собаку съел», но почти ничего не добился, но я звезда и массы меня послушают, мой голос будет услышан везде. Ребёнок становится воплощением того, что стоит ценить и за что стоит бороться. Это новая жизнь, которая не должна стать такой же, как у меня. — Чернила накрывают крыши, неслышно проникая в швы, заполняют ниши. Чем ближе кипишь с патрулями слышен, тем ты хуже спишь, во сне бежишь куда-то, чаще дышишь. За окнами холодный макрокосмос, масса мокрых спин промозглых, дым встаёт, гора наростом. Под ней руда, камней обвал. Наркота, жандармы варварски винтят подростков. Я все больше и больше уходил от сказки-колыбельной в лирику, выйдя из спальни малыша я направился на кухню, взял ноутбук и начал писать, бурча под нос не совсем детскую сказку, я писал и писал "Полигон", Кира будет довольна. — ...Одни долечиваются, либо они далече. У других девиз: дивиться нечему, делиться нечем... На телефоне висело несколько пропущенных и одно сообщение от Алисы, она сказала что уже у меня и ложиться спать, просила поторопиться, так как очень срочно надо поговорить, дабы потом не было недопонимания и я мог сам решить все... — Алис, я допишу "Полигон" и приеду, ложись без меня. — я оставил ей это сообщение и продолжил писать. *** Черт, уже 3 часа утра, надо собираться и ехать, а то черт знает, что ждать от Алисы. Надо перечитать и скинуть Кире на почту или распечатать. Я напишу ей краткое содержание, чтобы она могла бегло ознакомиться с книгой, еще минут 30 я корпел на кратким и вышло это:

"Горький дым, чей-то полигон, сколько от балды в этом ущелье полегло? Не думай о плохом, ты все это впитал, как наркоту и с молоком, и ты вернешься, даже если стал полным карман. Горгород дом, но капкан. Нелепые лохи недовольны всегда и всем, по кухням непрерывно идет череда бесед. Очкарик очерняет нас всех под чай и десерт, а значит, получает из вне на чай и себе. Всякий кто хает мир, подозрительно грамотно говорит. Провокаторы, главари - будь на чеку, почуяв недуг - они принесут беду к твоему очагу. Бунт, войну и чуму, смуту пулей, мы так негодуем, но умников не линчуем, а почему? Вперед! Силенки в кулак, веревку берем! На приговоренных тряпьё, народ во всю глотку орет. Эшафот и мешок, замолчит череда бесед..." Надеюсь Кира разберется в этом описании, в прочем это уже ей решать и понимать. Оставив записку я уехал, уже подъезжая к дому увидел сообщение от Киры: — Во-первых, спасибо, что посидел с Ником, серьезно. И второе, прочитала Полигон. Все круто, конечно, но тебе не кажется, что ты за два дня как-то нереально политизировался? Я тебя не узнала, если честно. Я, конечно, понимаю, что ты теперь делишь с Алисой постель, но не обязательно же делить друзей и мировоззрение. Тем более, что мы до сих пор не знаем, кто она такая. Я начинаю сильно за тебя переживать...