Горгород—оставленный богом или же...

Черт, как же она прекрасна. Алиса спала в моей постели, пока я был занят последними исправлениями рукописи. Я встал из-за стола и укрыл ее, чтобы открыть окно и посмотреть на занимающийся рассвет, и покурить. Я рассуждал на тему того, как же я смогу погрязнуть во всем этом, как пошел на поводу у этой демоницы, я должен был послушать своего литературного агента...надеюсь моя жизнь будет в порядке. Знаете, мне действительно не по себе, ведь Алиса магическая девушка, я не знаю кто она и откуда, хэй, я знаю что она горячая и что любит тусоваться, знаю что она радикалка и что она навлекла на меня множество бед. Черт, черт, черт, этот город...он убивает неугодных, оставляя лишь тех, кто может идти на поводу у «Горячо любимого Мэра». Почему я начал писать только когда встретил ее? Она сделала мою жизнь другой, перевернув ее, но лишь она заставила меня жить, а не существовать в этом городе, что само по себе странно. Я тут так давно, что даже местный наркотик меня не штырит, но зато от одного ее взгляда меня накрывает так, что хочется бежать по шпалам за ней. Сейчас бы взять Алису, взять пару вещей и документы, да сбежать из этого богом оставленного города, быть лишь вдвоем...я думаю моих сбережений нам хватит на некоторое время. Эта ночь прекрасна, действительно прекрасна, но это лишь ночь перед финальным падением. Завтра должно перевернуть всё. «Те, кто верит в место под солнцем» – это люди, которые готовы бороться за правду и справедливость, однако там, на верху, для них нет места и для меня больше нет. Им никогда не суждено править, и они идут к «перевалу бездны», то есть они обречены упасть в пропасть, умереть. Я не думаю, что Гуру не понимает этого. Следовательно, он тоже понимает, что идёт на верную смерть. А идти в бой, заведомо осознавая провал этого действа, есть проявление великого мужества и крайнего отчаяния. Алиса, моя прекрасная Алиса, во что ты меня втянула? Я так благодарен тебе, но понимаю, что это наша последняя ночь, больше нам не суждено...Я не мог и представить, что встреча с тобой приведет меня к тому, что я решусь на революцию, поведу за собой толпу. Кира меня убьет, ведь "Полигон" точно не пропустят в печать, как могут его пропустить, если там обличают все и всех. Я пишу по три листа в полчаса, будто сама смерть меня подгоняет. Черт, я же раньше был другим, когда был искренен и честен, когда писал правду, до того, как был «Молохом в пух перемолот». Я пошел на поводу у этой системы, но иначе не мог...иначе как из опального писателя мне удалось стать успешным и популярным, я же сходу был титулован. Словно по мановению чей-то руки, поэтому и нельзя было кусать руку, которая тебя кормит, но не сейчас...не сейчас. Все сроки вышли и нам поможет только чудо, я могу уповать лишь на него. Надо дописать эту рукопись, пусть она будет посвящением Алисе, ведь там то, чего никто не знает...И слова, где нас нет, а сон диктует в тетрадь. Время впустую не трать, обязуюсь писать, пока время не сунется вспять, пока бремя не сдует, как прядь — Время "Пулитцер" брать! Я встаю и, сутулясь, на стуле схалтурить боясь, густо пишу, со всей дури, лишь успеть бы к утру...Ведь могу и под пули попасть.Светает. Она спит. Я орудую словом. Повезет! Гарнизон будет сломлен и взят! Рубикон перейден, срок истек. — Ты прочтешь обо всем в новостях.— я смотрю на Алису, глажу ее в последний раз по щеке и выхожу из квартиры. *** Запись на автоответчике Марка: — Зачем я тебе звоню, я же знаю, что тебя нет дома. Я выхожу на улицу - все только и говорят о том, что ты замешан в заговоре против мэра. Ведь я обзвонила всех, никто не знает, где ты. Прибежала к тебе - тут дверь открыта, я хотя бы рукопись забрала. Пожалуйста, перезвони сразу же, как только ты услышишь это сообщение.