Короли Рэйнфога

Лишь раз есть шанс И второго не дано, нужно выиграть сейчас, Вызов сам себе и в ад. Просто сделай это, ни шагу назад! Лишь раз! Разве сдашься ты? Разве попадёшь в ловушку, позабыв мечты? Только лишь раз! Убегать не смей! (…) В жизни всех высот добиться сможешь только сам. Знаешь, это не игра, здесь места нет пустым словам. Jackie-O — Лишь один шанс

      Бесстыдные стоны отражались от стен коридора, расположенного на четвёртом этаже в южном крыле, которое служило в основном чердаком. Здесь редко наводился порядок.       Старая мебель, отслужившие своё гобелены, одежды, испорченные портреты, сундуки с детскими вещами маленьких принцев и принцесс — всё это было здесь.       Чердак служил не только для хранения старого хлама, который «жалко выкидывать» и «может пригодиться в будущем», но был еще и местом встреч для стражников и прислуги.  — Двигай бёдрами! — приказал молодой мужчина, до синяков стиснув округлые бёдра юного реверида, рывками врываясь в его тело.       Напряженные стройные ноги дрожали, лишь чудом не подгибаясь. Прижимаясь оголённой грудью с торчащими чувствительными сосками к шероховатой стене, Эрик не сдерживал голоса, охотно подмахивая случайному любовнику.       Кроме стонов, пыхтения и судорожных вздохов чердак наполняли чавкающие звуки. Толстый член стражника легко проникал в заветную дырочку реверида, истекающую сладковатой влагой. По внутренней стороне бёдер Эрика текло. Его тело покрывали капельки пота и следы страсти.       Сделав несколько рывков, стражник с глухим рыком кончил в податливого слугу и тут же отстранился. Словно ничего не было, заправил опавший член в штаны, поправил на себе доспехи.  — Всё же хорошо, что король Джозеф запретил вас убивать, — жестоко усмехнулся мужчина. — В отличие от женщин вы такие безотказные.       Подобрав со старого кресла с изодранной обивкой алебарду и щит, он пошел прочь, оставив маленького слугу неудовлетворённым.       Дрожа всем тельцем, Эрик развернулся, спиной облокотился о стену, сполз на пол, и бесстыдно раскинув ноги, принялся ласкать себя: проворные пальчики правой руки проникли в истекающую соками дырочку, ощущая тепло чужой вязкой спермы, а левой рукой он принялся себе дрочить.       Для доведения себя до оргазма мальчику потребовалось всего несколько мгновений — настолько сильно было его возбуждение. Запрокинув голову и напрягшись всем телом, он вскрикнул от волны наслаждения.  — Не шуми, — раздался совсем рядом спокойный голос, — не то сюда еще кто-нибудь нагрянет.       Фыркнув, Эрик обтёр руки о внутреннюю сторону распахнутой бежевой рубашки.  — Тринадцатый… — позвал Стефан, протянув руку, дабы помочь другу встать.  — Не называй меня так! — гневно вскричал Эрик, отказавшись от помощи и с трудом поднявшись с пола. Всё же колени стали подгибаться, потому он держался за стену. — У меня имя есть, в конце концов.  — И всё же, ты должен научиться отказывать. — Вздохнув, бывший Пятнадцатый стал очищать тело красивого слуги от следов чужой страсти. Заученными движениями он бесстрастно проводил по лбу, лицу, шее, плечам, груди и животу, утирая пот. По раздвинутым бёдрам, собирая тонкой, вымоченной в травяном отваре, тканью сперму и соки.  — Мне не нравится то, что со мной делают, но я не в силах противиться своему телу. — Во всегда высокомерном и насмешливом голосе Эрика послышались грустные нотки с отголосками внутренней боли. — Ты и сам прекрасно знаешь, что наша чертова природа устроена так, что мы… Либо добровольно согласишься и раздвинешь ноги, смирившись с судьбой, и насладишься процессом, либо тебе сделают больно.  — Знаю. — Отложив грязное полотенце, Стефан прижал к себе мальчика, позволяя тому уткнуться себе в плечо и зайтись горькими рыданиями.       Семнадцатый, Пятнадцатый и Тринадцатый почти три года назад были проданы своими же родителями в поместье графу Рочестеру. Ровесники с разницей всего в несколько месяцев, они быстро нашли общий язык и держались друг за друга. Поначалу казалось, будто их купили для исполнения обязанностей слуг, но реальность оказалась куда страшнее.       Помимо работы в поместье им приходилось ублажать Лукаса и его гостей. Первому не посчастливилось именно Эрику, тогда ставшему Тринадцатым. Красивый мальчик манил к себе многих. Поначалу он противился, сопротивлялся, но как бы разум и душа ни кричали от отвращения и негодования, тело реагировало по-своему.       Из дырки на месте мошонки выделялась жидкость, которая смягчала трение и боль. Когда Эрик сопротивлялся, его избивали. Синяки мгновенно расцветали на бледной коже, а пострадавшее место потом еще долго болело. Беда была еще и в том, что сам мальчик не мог терпеть боль, оттого и сдался в итоге, подчинившись своей природе и прихоти хозяина.       Поэтому даже сейчас, находясь в замке короля, Эрик не протестовал, когда его зажимали по углам стражники. Боялся, что снова изобьют, причинят боль.       Из всей троицы Тринадцатый раньше всех созрел, о чем свидетельствовал усилившийся сладковатый аромат из его дырки и обилие влаги, которая чуть ли не текла по бёдрам. В этот период тело становилось более восприимчивым к чужим прикосновениям, более отзывчивым и возникал сильный зуд внутри, который мог унять лишь чужой член.       Многие из придворных слуг, что ловили Эрика за сексом с различными стражниками, лишь брезгливо морщились, презирая малолетнюю шлюху. Откуда им, обычным юношам и девушкам знать, каково это жить, не имея власти над своим телом, изнывать подобно течной суке и, страшась боли, подчиняться прихотям внезапных партнёров?  — Проклятая природа! — продолжал рыдать Эрик, орошая плечо друга жгучими слезами.       Стефан молчал, гладя его по голове и спине. Понимал, что слова утешения здесь бесполезны. Их всех ждёт подобная судьба. Никто из реверидов не может перебороть свою природу, а еще и придворные лекари, которые располагают всеми сборами трав, что могут унять течку и вернуть не только ясность рассудка, но и контроль над собственным телом, вечно гонят прочь.       И зная об этой особенности двуполых, порядочные на постах стражники не стесняются зажимать прислугу по углам.       Восемь дней назад у Тодда, — Семнадцатого, — началась течка. Юный помощник повара, истекая смазкой и проклиная свою суть, весь день пытался не покидать кухни, но его всё равно поймали.       Увели в тёмный коридор и изнасиловали. Хотя, как сказал сэр Корентин, «раз так и не смог вырваться, то это было по согласию». После этого Тодд, — всегда воинственный и колкий на язык Семнадцатый, — стал каким-то подавленным. Он с ненавистью смотрел на всех и на своё отражение в том числе.       Вчера ранним утром он снова подвергся нападению, но на этот раз всё же смог дать отпор, за что ему и разбили губу. Только тогда-то мажордом пошел разбираться с капитаном королевской стражи. Но толку от этого никакого не было.       И словно понимая, что пока Тодд является тем, кто он есть, природа всегда будет заставлять его страдать. Поэтому нисколько не колеблясь он не придумал ничего лучше, чем взять остро заточенный нож и вставить его в себя.       Сложно представить насколько сильно ему было больно, но он мужественно терпел, пока резал себя изнутри, истекая кровью. Криками зашелся лишь ближе к концу, когда рука начала дрожать и грозилась выронить нож.       На его вопли тогда слетелась вся прислуга.       Разумеется, едва Тодда унесли к лекарю, тут же начались пересуды, вылившиеся в осуждение неразумного реверида, который создал столько хлопот поломойкам и прачкам, которым теперь придётся всё это убирать. Не осуждали только другие двуполые, которые прекрасно понимали причину такого поступка.       Это был хороший способ избавиться от своей природной сути, стать полноценным хозяином своего тела и желаний. Очень опасный. Но отчего-то Стефан видел в этом выход, о чем он и поспешил сообщить Эрику. Вот только последний уже от одной только мысли от боли едва не впадал в истерику, так что напрочь отказался, а бывший Пятнадцатый наоборот зажегся.       Придворный лекарь Уиллард делал всё возможное, чтобы спасти жизнь юному глупцу. И ему это удалось. Да, по природе своей ревериды более выносливые, нежели обычные представители стандартных полов, так что ничего удивительного, что Тодд не умер от болевого шока.       Сейчас юный помощник повара оправляется от пережитого. Уилларду пришлось всё вычистить и зашить странную дырку, которая больше напоминала открытую рану, нежели влагалище.       Видя всё то, что пришлось пережить его друзьям, Стефан теперь жил в постоянном страхе. Чувствовал, что скоро и его настигнет подобная участь. Его не трогают лишь потому, что в восточном крыле на втором этаже меньше всего стражников, да и торчит он в библиотеке постоянно. Может спасало еще и то, что король Джозеф обратил на него внимание, по вечерам ища встречи?  — Единственный способ избежать всех этих приставаний, это найти тебе постоянного любовника или покровителя, — серьёзно сказал Стефан через время, когда Эрик успокоился, привёл себя в порядок и они вместе шли по коридорам. — Если у тебя будет кто-то, то всё закончится.  — А кому мы нужны, Пятнадцатый? — сжал кулаки слуга, повысив голос. — Может быть, король признал нас людьми, издавая законы, запрещающие нас убивать, но от этого не легче. Кто мы для них? Для всех тех, кому повезло больше, чем нам родиться нормальными людьми, а не аномалиями, ошибками природы? Мы — скот. Мы — шлюхи. И ты тоже станешь таким, Пятнадцатый. Не думай, что избежишь нашей участи. Ты разделишь её, пусть не сейчас, но течка-то у тебя начнётся. И никто тебя не защитит, когда это начнётся.  — Ты давно сдался, — заметил Стефан, подняв на друга серьёзный взгляд. — Отказался бороться с природой, но я тебя не виню. Рано или поздно, но даже самые сильные личности ломаются. Поэтому и предлагаю найти покровителя. Да, это кажется невозможным, но ведь попробовать стоит.  — А тебе стоит научиться смотреть на мир трезво! — огрызнулся Эрик, ускорив шаг и налетев на кого-то.       Резко отступив, он задрал голову, с ужасом уставился на короля и сопровождавших его людей.  — Простите, Ваше Величество! — согнулся в низком поклоне Эрик, сжав кулаки. Его резко бросило в жар. Воображение уже успело подкинуть картины порки и жестокой сечки. — Умоляю вас, не наказывайте!       Вопросительно вскинув бровь, Джозеф перевёл взгляд с дрожащего от страха мальчишки на другого слугу. Тот ответил лишь лёгким кивком головы.  — Идите вперёд, — махнул рукой своему сопровождению монарх. — После всё обговорим.       Засунув своё возмущение куда подальше, советники покорно исполнили волю правителя, пройдя мимо двух реверидов, обрушив на них испепеляющие взгляды. Уж слишком много развелось этой твари в замке!  — Ваше Величество, позвольте поговорить с вами? — вежливо, но всё же нагло спросил Стефан.  — Да, я как раз тоже хотел кое-что у тебя спросить, — согласно кивнул Джозеф. Перевёл взгляд на всё еще согнутого в поклоне Эрика, коснулся его плеча. — Ступай, мальчик. Но в следующий раз будь осторожен.  — Благодарю, Ваше Величество! — мгновенно отозвался тот и поспешил скрыться с его глаз, но всё равно напоследок удостоил бывшего Пятнадцатого подозрительным взглядом.       Жестом велев Стефану следовать за собой, Джозеф прошел по коридору третьего этажа и вошел в свои покои. На столе уже стоял обед из запеченных овощей, жареных куропаток, козьего сыра, ароматного тёплого хлеба и кувшин красного вина.       Нет сомнений, что именно мажордом принёс всё это в королевские покои. Кроме него стража больше никого не пропускает. Если только по приказу самого хозяина комнат, но то бывает крайне редко.       Опустившись на диван, Джозеф налил себе в бокал вина, пригубил, наслаждаясь приятным слегка кисловатым привкусом.  — Тебя вчера не было в библиотеке, — упрекнул мужчина, разглядывая стоящего перед ним слугу.  — Нужно было помочь навести порядок в коридоре слуг. — Стефан подошел ближе, и, не дожидаясь разрешения, сел на диван с краю, держась от монарха на почтительном расстоянии. — Семнадцатый… то есть Тодд, немного поранился…  — Немного?! — чуть не подавился вином Джозеф. — Это ты называешь — немного?! Этот глупый мальчишка всего себя изувечил! Там живого места не было. Уилларду пришлось полностью всё вычищать оттуда и дырку зашивать, чтобы никакая инфекция не попала. Чем только думал твой приятель, когда такое делал с собой?  — Это была крайняя мера, — спокойно говорил Стефан.  — Да что могло такого произойти, чтобы такое безрассудство пришло в голову?  — Так вы не знаете… — догадался слуга, отчего-то не удивившись. — Ваша стража порой позволяет себе слишком многое. Да, наша природа весьма странна и немного омерзительна, но это не значит, что все из нас готовы мириться с насилием. Тодд сделал лишь то, что по его мнению, должно было его обезопасить от посягательств на своё тело.  — Мои стражники насилуют моих же слуг? — медленно угрожающим тоном осведомился король. Невольно вспомнилось его личное наблюдение, что даже когда реверидов насилуют, то их тело откликается. — Да, ваша суть действительно омерзительна, но в этом вина лишь природы, что она создала вас с таким дефектом, и мне подобных, что не могут противиться своим плотским желаниям.  — Стражники… — Стефан пытался выглядеть внешне спокойным, но в глазах бурлила ненависть, — они не трогали Тодда до дня течки. Есть ли вероятность, что вместе с нами природа испортила и вас, нормальных мужчин? Вы ведь реагируете на запах течки, как звери во время гона?  — Однако, интересное наблюдение. — Задумчиво потёр щетину Джозеф, про себя отмечая, что и он сам странно порой реагировал на запах течки Лероя, но когда принимал особый сбор трав, то не ощущал того сладкого манящего аромата, который сводил с ума. — Да уж, мы действительно во многом уподобились зверям. С этим надо что-то делать. Не хочу, чтобы мои подданные страдали.  — Вы хоть и король, но я сомневаюсь, что стражники пересилят свои инстинкты. Женщины не могут чувствовать тех запахов, что исходят от подобных мне. Только мужчины. От прислуги я слышал, что в кабинете у Уилларда есть травы, которые помогают заглушить запах течки, а еще есть особый сбор, который позволяет контролировать своё тело. Но это предназначено исключительно для знати.  — Откуда тебе всё это известно? — нахмурился король. Он и сам порой не знал, чем именно располагает его придворный лекарь, а тут выясняется, что о тайнах Уилларда знает какой-то мальчишка.  — Слуга-помощник лекаря бывает очень болтлив, если выпьет. — Пожав плечами, Стефан вперился в монарха взглядом. — Для реверидов есть лишь несколько путей существования: смириться и добровольно отдаваться всякому, кто нас захочет, или вырезать себе всё, или же найти себе покровителя. Того, кто будет защищать. Да, в этом плане мы еще более беспомощные, чем женщины.  — Ну, второй вариант мне кажется уж совсем радикальным, а первый так и вовсе звучит как-то извращенно. Кто в здравом уме выберет хоть один из них?  — Только те, кто отчаялся и не видит иного выхода.       Подлив себе вина, Джозеф сделал несколько больших глотков. Его печалили мысли о том, что даже после принятия стольких законов его люди продолжают творить бесчинства. И одновременно с этим король гневался, что допускает подобному происходить у себя под носом.  — А что бы выбрал ты? — слова сами слетели с языка, хоть Джозеф и собирался спросить совсем не об этом. Однако, не в правилах короля исправляться.  — Пожалуй, если бы не удалось найти покровителя, то предпочел бы лишиться того, чем меня наградила наша извращенная природа. — Незамедлительно последовал ответ. — Я сам хочу быть хозяином своих желаний, а не смиренно подчиняться судьбе и инстинктам.  — Гордый. Да, еще одно хорошее качество в копилку твоей интересной натуры. Вот только…       Взгляд монарха резко переменился. В его глазах появился гнев, а вместе со словами из горла вырывался рык:  — …почему об этом я узнаю только сейчас?! Почему мне никто не докладывал о подобном?  — Либо никому не было дела, либо предпочитали не тревожить покой Вашего Величества. Все прекрасно понимают, что вы заняты, что у вас и без того полно забот, вот и предпочитают умалчивать.  — И что же толкнуло тебя заявить мне об этом именно сейчас? Ты ведь мог обмолвиться о происходящем в любой из тех вечеров, что я посещал библиотеку. Тебе стало жаль твоего друга?  — Как бы эгоистично это не прозвучало, но я опасаюсь за себя. До сих пор меня не трогали лишь по той причине, что на втором этаже в восточном крыле особо никого из стражников нет. Но так не будет продолжаться вечно.       Хмыкнув, Джозеф отставил пустой бокал. «Ну хоть правду сказал, а не стал строить из себя всего такого сострадательного и заботливого друга. Да, мы живём в том мире и в том месте, когда каждый делает что-то лишь для себя».  — Я могу издать указ, который будет запрещать моим стражникам прикасаться к реверидам против их воли…  — Разрешите подобным мне принимать травы, подавляющие запахи и позволяющие контролировать наши тела, — резко перебил его Стефан, и даже не напрягся, не вздрогнул, не отвёл взгляд и уж тем более не попытался извиниться за такую дерзость.  — Только ли вам они нужны? — фыркнул король. — В таком случае всему замку придётся употреблять эти травы, но, может оно и к лучшему. Люди станут более исполнительными, и наконец-то займутся работой, а не будут думать лишь об одном.  — Приятно знать, что я не ошибся в вас, — тепло улыбнулся слуга. Встав с дивана, он отвесил короткий поклон. — Благодарю за то, что выслушали.       Развернувшись, он двинулся к дверям.  — Подожди! — остановил его на полпути командный голос молодого монарха. — Куда это ты собрался?  — Мне нужно возвращаться к работе, Ваше Величество. — С удивлением посмотрел на него Стефан. — Сэр Корентин добавил всем работы, чтобы больше ни у кого не осталось времени на зажимания по углам и подобные Тодду выходки.  — Ах да, точно… Что ж, ступай, но позови мне мажордома. Я хочу с ним кое-что обсудить.  — Будет исполнено.       Чувствуя спиной взгляд короля, слуга вышел в коридор. Пройдя несколько метров, он прижался к стене, обхватил себя руками и облегченно вздохнул. «Хвала Снежному богу, меня не убили за эту дерзость!» Тяжело сохранять спокойствие и казаться бесстрастным, когда говоришь с королём и понимаешь, что за любое неосторожное слово тебя могут не только высечь, но и казнить.       Если бы Стефан не был уверен в короле Джозефе, то и вовсе не пошел бы на это. Весь этот разговор затевался лишь с одной целью — защитить себя от страшного будущего. Он не хотел повторять судьбу своих собратьев, не хотел снова переживать то отвратное состояние, когда ты протестуешь, но твоё тело откликается на действия насильников.       Встряхнув головой и прогоняя волнение, Стефан пошел за мажордомом.        «Столько хлопот, — про себя устало застонал Джозеф. — Хотя, чего я ожидал, когда восходил на престол? Спокойной жизни в окружении подстилок и выпивки?». Едва мальчишка-слуга ушел, как мужчина послал стражников за графом Диггори и придворным лекарем.       Решив плотно взяться за страну, король совсем забыл о том, что творится у него под носом. Обычно правителям нет дела до того, что происходит между слугами и стражниками в свободное от работы время. Задолго до восхождения на трон, живя в Норвудском замке Фелане, Джозеф тоже не обращал на это внимания. Да и никто с жалобами не приходил. Нет, он конечно, пару раз становился случайным свидетелем того, как стражники и старшие слуги насиловали более слабых, но не вмешивался. Мало ли, вдруг это добровольно, а он своим вмешательством только помешает.       Но недавнее происшествие и сегодняшний разговор всё же подтолкнули его принять хоть какие-то меры. Не хотелось, чтобы через какое-то время стражники превратились в голодных до похоти зверей, а коридоры залили либо выделения течных реверидов, либо их кровь в попытке избавиться от скромного дара природы.  — Я не хочу, чтобы мои люди отлынивали от работы по прихоти их натуры. — Ударив кулаком по столу, Джозеф буравил грозным взглядом придворного лекаря. — Что хочешь делай, но собери как можно больше тех трав, что обычно ты даёшь мне и придворной знати. С этого дня я ввожу закон, по которому все придворные обязаны пить эти твои сборы. У моих слуг и стражи должны быть трезвые головы на плечах.  — Ха! — вульгарно хрюкнул Уиллард, прикрыв рот ладонью, пытаясь сдержать рвущийся наружу злой смех. — Будь у этих тварей двуполых эта самая голова, у моих дверей с утра пораньше не стояла бы добрая половина их братии с мольбой вырезать им там всё и зашить. Идиоты, смеют еще отвергать то, что дала им природа!  — Не вижу ничего дурного в том, чтобы ты исполнил их просьбы, — вклинился в разговор Фергус, скрестив руки на широкой груди. — Не все согласны мириться с тем, что имеют. Да и разве это не чудесно знать, что медицина внезапно скакнула так далеко, что теперь легко можно реверидов сделать полноценными представителями одного из двух полов?  — Видно, вы не осознаёте, что одного вырезания органов и закупоривания дырки недостаточно? — нахмурился лекарь, устремив на военного министра насмешливый взгляд. — Хотя, признаюсь, тот глупый мальчишка после всего пережитого теперь не возбуждается от насильственных прикосновений.  — Вы сами пытались его изнасиловать или кого-то попросили? — усмехнулся Джозеф.  — Не изнасиловать, а проверить реакцию и рефлексы, — оскорбленно поправил Уиллард, высокомерно вскинув голову. — В принципе, мальчишка реагирует как обычный юноша, принадлежащий лишь одному полу. Но я не знаю, что будет через месяц. Кто знает, какой именно орган у этих существ отвечает за животные природные процессы.  — Значит, ты будешь наблюдать за ним в течение месяца, а потом мы уже решим, что делать дальше. — Задумчиво кивнул король. — До тех пор пои всех усердно травами.  — Поить слуг и стражников подавляющими травами. Понятно. Что-то еще, Ваше Величество?  — Да. Случалось ли такое, что среди придворных реверидов некоторые из них сказывались беременными? — вопрос, долгое время интересовавший Джозефа, всё же сорвался с его губ.       С минуты Уиллард, задумчиво потирая тонкую тёмно-русую бородку, смотрел на монарха своими пронзительными блекло-голубыми глазами, похожими на змеиные.  — Да, было несколько случаев. Но никто из них не доносил до срока.       Брови Джозефа поползли вверх. Это совсем не то, что он читал в книгах и знал о реверидах. Разве природа не создала их как более сильный вид, способный выносить и дать здоровое потомство?  — Причина?  — Всё просто, Ваше Величество, — развёл тонкими руками лекарь. — Эти существа всеми способами избавлялись от плода, едва узнавали о своём положении. Вы ведь тоже знаете, что их организм — безупречный инкубатор, так что избавиться от потомства очень тяжело. Но они нашли способ. Надо же додуматься горчичный порошок засыпать в себя и ходить с ним, пока не откроется кровотечение!  — Умные твари, — оценил находчивость двуполых Фергус. — И совершенно безрассудные. Эх, если бы у нас таким же безрассудством обладали воины, мы бы легко смогли отвоевать Хэдлей, Расс и Лудо у Бранкии.  — А почему бы и нет? — усмехнулся каким-то своим мыслям Джозеф. Ударив кулаком по раскрытой ладони, он победно оскалился. — А ведь это была бы хорошая идея! Уиллард, проведи операцию всем желающим. А ты, Фергус, набери отряд из реверидов, которые пройдут «чистку». Думаю, что года хватит на то, чтобы оценить их способности в воинском деле. Если всё пройдёт удачно, то ряды нашей армии пополнят превосходные бойцы.  — До «превосходных бойцов» еще далеко, Ваше Величество, но я полностью разделяю ваше решение. — В глазах Диггори горел огонь любопытства и азарта. — Признаюсь, мне и самому интересно посмотреть, что из себя представляют эти чудачества природы.  — Вот и славно. Только прежде, граф, проведите беседу со стражниками, а то уж больно они распоясались.  — Будет исполнено.       Военный министр и лекарь одновременно поклонились, покидая монарха. В дверях они пересеклись с раздраженным мажордомом. Обменявшись приветственными кивками, они разошлись.  — Ваше Величество что-то желает? — осведомился Корентин, выпрямив спину и расправив плечи.  — Да, есть кое-что, — загадочно улыбнулся правитель.        Тупая боль пронзила спину и затылок. Сжав руку в кулак, он прицельно ударил в подбородок наглому стражнику, но тут же поплатился за свою выходку более ощутимым болезненным пинком в живот.  — Вот же тварь, — прорычал парень в кожаном панцире и карминово-красном коротком плаще. — Что ж ты такой весь дёрганый-то, а? С прочими было куда легче!  — Но я не такой, как они! — прорычал Стефан, снова замахнувшись для удара, но его запястье перехватили. Руки завели над головой, пригвоздив к стене. Внутри слуги всё бурлило и клокотало от гнева и ненависти.       Рядом валялся разбитый кувшин воды и брошенный поднос, которые так и не дошли до кабинета придворного лекаря, где отлёживался после пережитого Тодд.  — Такой же, — хрипло прошептал молодой стражник, протиснувшись коленом между бёдер мальчишки и слегка надавив на пах. — Вы все одинаковые, течные суки. Удобно, что природа создала таких шлюх, как вы…       Оскалившись, Стефан стал активно вырываться. Тело предательски отозвалось на грубое касание, хоть мозг и протестовал. Угораздило же влипнуть в историю! И зол юный реверид был не только на похотливого стражника, но и на себя, что пренебрёг осторожностью и не утащил с кухни для защиты ножик для фруктов.  — Какого снежного дьявола тут происходит?! — яростный рёв заставил незадавшегося насильника и его жертву вздрогнуть.       Стражник тут же отпрянул, вытянувшись по стойке «смирно».  — Марш на свой пост! — рявкнул раздраженный Корентин, появившийся столь внезапно и не вовремя по мнению парня.       Стражник лишь кивнул и поспешил смыться. Никто из его братии не решался вступать в открытое противостояние со старшими слугами и тем более с мажордомом, который по характеру был ничем не лучше вечно недовольной экономки леди Сибил, стоявшей над женской прислугой.       Украдкой вздохнув с облегчением, как ни в чем не бывало Стефан поправил на себе одежды.  — А ты чего тут прохлаждаешься? — вскричал мужчина, ухватив мальчишку за шкирку и таща за собой. — Быстро следуй за мной и слушай внимательно. С этого дня ты будешь лично прислуживать Его Величеству, и не приведи Деудедит, ты сделаешь хоть что-то не так, я лично спущу с тебя три шкуры, мелкая потаскушка!  — Лично прислуживать королю? — удивился слуга, особо не сопротивляясь.  — Да. — Передёрнув плечами, Корентин зло поджал тонкие тёмные губы. — Его Величество лично выбрал тебя в качестве его камердинера. Меньше болтай и больше делай!       Уголки губ Стефана приподнялись в довольной улыбке. На подобное он и не рассчитывал. Это внезапное возвышение автоматически сулило ему относительную безопасность. Не посмеют же стражники покушаться на личного слугу короля?       Терпеливо дожидаясь его прибытия, Джозеф уже успел опустошить целый кувшин вина. Он полагал, что внезапное заявление мажордома должно было сильно удивить мальчика, но надеялся, что это не превратит его в запинающуюся куклу, не знающую, как подобрать слова благодарности за столь внезапное повышение.       Время медленно текло. Шумно вздохнув, мужчина повёл плечами, сбрасывая с них оцепенение.       Наконец-то двери распахнулись, пропуская в королевские покои юного слугу. В закрывающихся дверях промелькнул Корентин и его дотошный взгляд не укрылся от взора монарха.  — Подойди ко мне, — подозвал Джозеф, протянув руку, чтобы коснуться лица Стефана, но тот ускользнул от него, внезапно опустившись на одно колено и низко склонив голову.  — Благодарю вас за всё, — коснувшись губами подола монаршего плаща, слуга медленно поднял на мужчину горящие фиолетовым пламенем очи, — мой король.