Он никого не играл, Он пытался лишь быть собой. Он был почти одинок. Потому что он был другой. (…) И потому он искал, То чего в этом мире нет. Вечной любви огонек Как звезды негасимый свет. (…) Он был не такой как все. Он против течения плыл. Минуя толпу, шагая на свет. Он не выживал, он жил… Ин-Янь — Инопланетянин
Поджав губы, пытаясь вчитаться в поэтичные строки одного из знаменитых поэтов прошедшего столетия, Калеб шумно вздохнул. Библиотека в Фелане, как ни странно, располагалась практически в подвале замка, занимая всю его площадь. Несмотря на то, что дневной свет сюда не проникал и эти комнаты должны были когда-то служить погребами или темницами, сырости, грязи или пыли здесь не наблюдалось. Слуги тщательнейшим образом следили за порядком в библиотеке и не стеснялись приглашать реставраторов и писцов, чтобы те восстановили или переписали те многочисленные ценные экземпляры, которых не пощадили время, сырость и насекомые. Наконец, оставив затею отвлечься стихами, Калеб захлопнул книгу и положил её к себе на колени. За креслом с высокой и широкой спинкой стояли безмолвные слуги, терпеливо ожидая приказов от юного господина. — Ступайте, отдохните, — отпустил их барон, дружелюбно улыбнувшись. — Благодарим вас, милорд. — Не скрывая радости, слуги поклонились и удалились, оставляя хозяина в одиночестве. И лишь когда они ушли, улыбка на устах юноши померкла. С тех пор, как Калеб внезапно стал бароном, унаследовав земли и поместье давно почившего отца, он старался подружиться со всеми слугами, как у себя, так и в королевском замке. Со знатью это сделать было сложнее, но возможно. Калеб просто не хотел наживать врагов, но как он не старался, всё же приобрёл таковых и не в самых приятных лицах двора. Король Стефан ему не понравился еще до того, как он имел честь увидеть его воочию. Да, красивый, но отчего-то Калеб питал к нему отвращение и неприязнь. По опыту знал, что люди с яркой и запоминающейся внешностью на самом деле изнутри ничего из себя не представляют. То, что Стефан охотится, замечательно сидит в седле, умеет владеть мечом, да еще и даёт мудрые советы, подчас принимая решения за всех, скорее всего шло от самого Джозефа. Калеб был уверен, что монарх просто заставлял супруга соответствовать его статусу и положению в обществе. В деревне, где рос мальчик, часто говорили, что от красивых мало толку, что они коварны и редко думают головой. Кроме того, зачастую поведение юного соправителя казалось барону вызывающим. Мало того, что Стефан не стеснялся порой на равных говорить с мужем, так еще и с другими мужчинами общался. Великий Деудедит учил, что жена должна быть покорна мужу и не смотреть, не говорить ни с кем другим кроме него. И пусть, что её место теперь занимает младший муж, это сути не меняет. Мало ли, что может скрываться за этим общением. Неприязнь Калеба к Стефану возросла еще на охоте, когда он порой не мог уснуть, невольно прислушиваясь к сладострастным стонам, которые брали свой исток из шатра королевской пары. Но куда большое отвращение появилось, когда соправитель при нём же в дормезе бесстыдно пытался предлагать себя Джозефу. Такое недопустимое поведение заставило Калеба выпасть в осадок и еще больше убедиться в том, что Стефан крайне неприятный тип. Ну ладно, еще можно понять, что ты не нравишься соправителю, когда являешься его соперником. Но как можно начать расценивать ту холодную ненависть и неприязнь, которую к нему открыто испытывал граф Диггори и его воины-друзья? Им-то с чего так злиться и не любить мальчика, который наоборот пытается подружиться? Для себя Калеб решил, что не стоит навязываться, однако от его взгляда не ускользнуло, как порой граф Диггори смотрит на Стефана, и то, что этих двоих можно довольно часто увидеть вместе. «Вот же шлюха!» — с отвращением думал молоденький барон. Он не сомневался, что граф и младший король любовники. На это указывало многое. И теперь-то становилось понятно, почему Фергус невзлюбил Калеба. Боится, что его коронованный любовник лишится милости Джозефа, а если это произойдёт, то они оба всё потеряют. На какой-то момент Калеб даже возликовал, возжелав подобной участи для лжецов. Но тут же осадил себя, ведь нельзя желать зла другим. Да и кто он такой, чтобы судить людей? Одно грустно, что Джозефа окружают такие неверные люди, а все остальные просто закрывают глаза на очевидные измены. Тяжело вздохнув, барон встал из кресла, покинул библиотеку. Временами ему приходилось где-нибудь коротать время, пока в одной из просторных комнат замка проходило совещание Совета, где обязаны были присутствовать оба монарха. Поднявшись по широкой лестнице, обогнув длинный коридор и остановившись у кованных дубовых дверей, Калеб посмотрел на безмолвных стражников, подобно каменным истуканам стоявших у входа. Внутри царила тишина. По крайней мере так казалось. Быть может там шли оживлённые дебаты, просто комната обладала хорошей звукоизоляцией. И как бы Калеб не горел любопытством хоть краем уха подслушать, это было невозможным, так что пришлось ждать. Встав у противоположной стены и не зная, чем бы себя занять, он принялся теребить край рукава атласной рубашки мятного цвета, что замечательно сочеталась с тёмно-изумрудными бархатными штанами, подчеркивающими его худобу. На счастье ждать слишком долго не пришлось, и вскоре двери распахнулись. Первыми отчего-то вышли советники, хоть вроде бы по этикету они должны были покинуть комнату только после монарха. Несколько советников скользнули по Калебу выразительными взглядами, но ничего не сказали. Этого было вполне достаточно, чтобы он через время пришел к ним для дальнейших указаний. Но потом, не сейчас. Не дожидаясь, когда все выйдут, Калеб прошел через поток, уже порываясь к Джозефу, как его тут же кто-то грубо ухватил, болезненно стиснув плечо. — Барон Эден, имейте совесть и будьте так любезны не врываться туда, где вам нет места. — Угрожающе прошипел ему на ухо граф Диггори. Бросив на него изумлённый взгляд, юноша посмотрел в сторону двух троноподобных кресел, стоявших рядом друг с другом. Джозеф стоял к вошедшему боком, но упорно не замечал его, поглощенный своим же супругом. — Я не удивлён, что тебя многие ненавидят, — в голосе мужчины звучало восхищение. — Ты умудряешься удивительнейшим образом испортить жизнь некоторым из них, и при этом сделать всё во благо страны. — Прежде всего, король должен думать о народе, — пожал плечами Стефан, прижимая к груди бумаги с указом. — Иногда приходится жертвовать чем-то малым в угоду большему. Тебе ли не знать об этом? — Знаю, и до сих пор удивляюсь, как мне с тобой повезло. — Пересекая разделявшее их расстояние в два шага, Джозеф погладил соправителя по щеке. Калеб ощутил укол ревности, когда Стефан вскинул на монарха горящие глаза и позволил тому себя поцеловать, словно и не было событий последних четырёх недель. — Вот видишь, — довольно прошипел над ухом граф Диггори, — ты зря тешишь себя надеждами, милорд. Для Джозефа ты лишь игрушка, временная услада, которая никогда не сможет затмить Стефана. — Вы так яростно горой стоите за своего любовника, — зло выдохнул Калеб, дёрнувшись, пытаясь сбросить руку мужчины со своего плеча. — Л-любовника? — брови Фергуса поползли вверх, и он сам невольно отнял руку. — Именно! — победно ухмыльнулся барон. — Думаете, что все вокруг настолько слепы, чтобы не заметить, как вы и король Стефан обманываете короля Джозефа? Не понимаю, почему все молчат, но я не такой дурак, чтобы этого не заметить. Изумление на лице Фергуса сменилось гневом. Схватив мальчишку за шкирку и быстро вытолкнув в коридор, предварительно захлопнув двери, он прижал глупца к стене, угрожающей скалой нависая над ним. — Нет, барон, ты тот еще дурак. — Голос мужчины упал до зловещего шепота. — Не знаю, с чего ты это взял, но впредь думай, а уже потом говори. Знай лишь то, что если ты попытаешься оклеветать меня или Стефана, то твоя тушка немедленно отправится кормить свиней. Нервно сглотнув подступивший к горлу ком, Калеб поджал нижнюю губу. — Не забывайте об этом, барон. — Почти прорычал Фергус, ударив кулаком в стену рядом с головой притихшего от страха юношу. — Доброго дня. Надеюсь, что в ближайшие дни не увижу вас. Раздражаете. Отступив и расправив плечи, мужчина двинулся в противоположную от остальных советников сторону. Дрожа, Калеб с трудом удержался за стену, чтобы не сползти вниз, ведь колени подкашивались от пережитого стресса. Он был уверен, что военный министр его убьёт. Но с другой стороны Калеб только еще больше убедился, что Фергус и Стефан любовники, иначе бы стал он так бурно реагировать и защищать того, кто по слухам был никем от рождения? С тоской взглянув на закрытую дверь, за которой ничего не было слышно, но явно что-то происходило, барон уже собрался уйти, как заметил, что она неплотно закрыта. И не обращая внимания на стражников-истуканов, приник к щелочке. С его места открывался неплохой вид и он мог видеть, как Джозеф то с упоением, то нежно целует своего супруга, обнимая за талию, а Стефан в свою очередь отвечает, что-то тихо шепча. «Бедный, бедный король Джозеф», — горестно вздохнул Калеб и всё же двинулся, куда собирался. Преодолев несколько коридоров и поднявшись на второй этаж южного крыла, он робко поскрёбся в одну из одинаковых тёмных дверей, прежде чем войти. Встретивший его слуга, окинув цепким взглядом, молча проводил вглубь покоев, где располагался второй зал и уже сидели на своих местах трое мужчин. Маркиз Джонатан Броуди с деловым видом попивал вино, удобно устроившись за тяжелым письменным столом. В кресле слева от него восседал кардинал Хьюго Каллум, а на кушетке изображал равнодушное изваяние барон Оливер Бенет. — Милорды, — голос Калеба дрожал от волнения. Учтиво поклонившись и дождавшись, пока все трое обратят на него внимание, повинуясь указанию маркиза, сел на принесённый слугой стул. — Что-то ты подводишь нас, Калеб, — недовольно нахмурился Джонатан Броуди. — За отведённый тебе срок можно было уже многое сделать. — Я… я делаю всё, что в моих силах, милорд. — Опустив к полу глаза, мальчик весь сжался. — Тогда почему Джозеф всё еще слушает своего безродного щенка? — Не знаю. — А должен знать, Калеб. Обязан. — Гневно цедил маркиз. — Ладно, это поправимо. В конце концов, мы добились того, что король больше не уединяется со своим выскочкой. — Это… не совсем так, — робко проговорил юноша, вжав голову в плечи. — Они сейчас в зале Совета… одни остались и, похоже… — Что, неужели ты так плох в постели, что Джозеф снова льнёт к мальчишке? — хмыкнул со своего места Оливер. От такого вопроса Калеб залился краской, вспыхнув до самых корней волос. — Нет… мы не… — Что ты там всё мямлишь?! — ударил кулаком по столу маркиз. — Во имя Деудедита и его последователей, говори громче! — У нас еще не доходило до этого! — выпалил барон, испугавшись, что его надумают ударить за тихие ответы. — А что, во имя дьявола, вы там делаете? — поддавшись вперёд, Джонатан вперился в него налившимися кровью рыбьими глазами. — Маркиз, не богохульствуйте, — упрекнул его кардинал, но на это никто кроме самого барона Эдена не обратил внимание. — Мы разговариваем, — ответил Калеб, нервно закусывая губы. — Я ему читаю стихи, обсуждаем книги. Его Величество активно интересуется моим прошлым и спрашивает о жизни в деревне. — А за этим делом, вы часом, не шьёте одежду для бедных? — съязвил Оливер. — Надеюсь, что у тебя хватило мозгов ничего лишнего не сболтнуть? — шумно вздохнув, маркиз дождался утвердительного кивка, продолжил. — Хорошо. В любом случае медлить больше нельзя. Ты сегодня же обязан возлечь с Джозефом. — Но я… — оторопев от такого заявления, Калеб вскинул голову. — Но я не могу… Я же… Как же так? Разве до брака можно? — Церковь и Господь одобряют, — сухо сказал кардинал Каллум. — Значит, решено. — Поднялся со своего места маркиз Броуди. — Ты ляжешь с королём и будешь делать это впредь до тех пор, пока не станет ясно, что мы избавились от этого безродного ублюдка. Это не обсуждается, барон. Вы действуете во благо страны, а государство важнее всего. Ступайте и не заставляйте нас подумать о лишении вас всего. Поднявшись, поклонившись и нетвёрдой походкой покинув покои, Калеб задрожал от волнения. Ему предстоит лечь с королём. Отдаться ему. Эта мысль не давала Калебу покоя, заставляя краснеть и стыдливо опускать глаза. Не то, чтобы он не хотел оказаться в объятиях мужчины. На самом деле Джозеф ему очень нравился. Барон Бенет описывал Калебу монарха, как красивого и статного человека, и когда мальчишка смог увидеть правителя Рэйнфога воочию, то понял, что это была лишь часть истины. Король Джозеф действительно был статен, но вместе с тем изящен, красив и величествен. Даже взгляд его был поистине царским. Калеб с первого взгляда влюбился в него. В его властный голос, который с поразительной лёгкостью мог становиться ласковым и добрым. Вновь залившись краской от мыслей о предстоящей ночи, барон резко одёрнул себя. Он должен взять себя в руки и подготовиться. В конце концов, от этого зависит и его судьба. Калеб боялся, что если ничего не выйдет, то его лишат всего, прогонят прочь, а этого совсем не хотелось. Хоть деревня, где он прожил всю жизнь, и не была к нему враждебной, всё же было лучше оставаться в статусе барона. Деревня, расположенная на границе Траэрна и Норвуда, откуда берёт своё начало исток Мирроггера, Зеркального Кинжала, входила во владения рода Эденов, мелких помещиков, которые из обычных купцов смогли стать титулованными особами. Последним их владельцем был барон Ричард Эден. Ни одна из законных жен так и не смогла подарить ему сыновей, только дочерей, которых мужчина не моргнув и глазом, отсылал в монастыри, которые до сих пор, несмотря на законы Джозефа, продолжают своё существование в первоначальном варианте, хоть и должны были стать казармами и военными учреждениями. На самом же деле у Ричарда были сыновья. Но все как один — бастарды. Простые крестьянки казались барону весьма привлекательными, и только с ними он мог получить удовольствие. Одной из его любовниц была самая обычная доярка, дочка местного священника, которую родной отец толкнул в объятия Ричарда, уверенный, что на их семью снизойдёт благодать хозяина. Так оно и случилось. Девушка была очень интересна барону, и до самых родов он ухаживал за ней, да и после еще несколько лет. И даже когда родился Калеб, чья двойственная природа считалась отвратительной и запретной, было решено, что от мальчика не стоит избавляться. Ричард, хоть и знал о том, что дочка священника родила реверида, всё же не потребовал избавления от него. В провинциях и отдалённых от Конлей городах мало кто придерживался законов и порядков Церкви и короля Харланда, которые требовали смерти всем женщинам, родивших двуполых бесят. Мальчиков с двойственной природой всегда можно было продать какому-нибудь заезжему из Гюсолота, — где реверидов практически не осталось, — или из дальних земель кочевникам, — у которых всегда была недостача женщин, а двуполые существа приносили доброе потомство. Или же их можно было сдать в бордель. Как бы там ни было, но Калеб не только остался жив, но и купался в материнской любви. Разумеется, дедушка-священник пренебрежительно относился к нему, но никогда не поднимал руки и даже голоса не повышал, так что мальчик рос вполне себе счастливым. Когда умер Ричард, то его земли долгое время оставались без хозяина. Иногда за ними присматривал маркиз Броуди, отдавая распоряжения крестьянам. Всего пару месяцев назад у Калеба скончалась от лихорадки мать, а дед-священник замкнулся в себе, так что совсем позабыл о внуке. И именно на тот период жизни у мальчика случилась первая течка, которая выпала именно на тот день, когда маркиз Броуди приехал взглянуть на земли Эдена. Именно тогда, работая по дому и чуть ли не падая от усталости, Калеб столкнулся лицом к лицу с тучным низким мужчиной, который повёл носом, не то принюхиваясь, не то морщась от отвращения. После в течение дня они часто пересекались, и лишь под вечер Джонатан Броуди напросился к ним в гости, решив переговорить со священником. Таким образом, убедившись, что мальчик приходится одним из многочисленных сыновей Ричарда Эдена, маркиз решил передать ему земли отца в управление. И хоть у покойного барона имелось множество отпрысков мужского пола, всё по итогу досталось Калебу. Его намеренно особо не обучали всем азам придворного этикета. Лишь самым значимым вещам, ведь он должен был выглядеть и вести себя как можно более просто. Вот так и вышло, что мальчик в итоге попал в замок и подвернулся на глаза королю Джозефу. Калеб должен был привлечь внимание мужчины, запасть ему в душу, что он и сделал. Пройдя по коридорам и войдя в свои комнаты, барон приказал слугам подготовить ему купальню и подобрать наряд на вечер. И пока те исполняли пожелания хозяина, Калеб достал из шкатулки с украшениями пузырёк. Повертел тёмное синее матовое стекло, откупорил его и сделал глоток. Лекарство, которое лишь немного способствовало возникновению течки, усиливало его собственный аромат, который сводил монарха с ума. Кончики пальцев прошлись по цепочке с сапфировым кулоном, подарку Джозефа. Этой ночью они оба будут принадлежать друг другу полностью.***
Провожая супруга равнодушным взглядом, Джозеф сжал кулаки. После Совета и вынесения заключительных решений, залюбовавшись решительным и властным в вопросах государственных проблем Стефаном, мужчина ощутил непреодолимое желание взять его прямо здесь и сейчас. Но когда все разошлись и они остались наедине, Джозефа хватило лишь на поцелуи и объятия, но не более, хоть он и чувствовал, как юноша дрожит от его прикосновений и изнывает от желания. В итоге решив не мучить себя, мужчина отстранил Стефана и ясно дал понять, что сегодня они больше не увидятся. Стефан даже попытался возмутиться, упрекнуть в холодном отношении, но Джозеф не дал ему этого сделать. Демонстративно отвернулся, а теперь отчего-то внезапно начал злиться, едва супруг покинул комнату. Он и сам порой не знал, чего жаждет, но признаваться себе в этом не хотелось. Проведя остаток дня в обществе старого доброго друга Фергуса, Джозеф играл с ним в шахматы и обменивался планами на будущее. — И всё же, — отчего-то военный министр выглядел раздраженным, — не хотелось бы лезть в твою постель, но мне просто любопытно: что такого есть в бароне, чего нет в других? — Мне с ним хорошо, — просто ответил Джозеф. — К тому же, с Калебом я могу отдохнуть морально. Никаких тебе обсуждений того, что творится в стране. Никакой политики, ничего нагружающего сверх меры. — Звучит так, словно с тобой мы больше ни о чем не говорим. — Фыркнул Фергус, откинувшись на спинку кресла. — Да и Стефан… неужели он резко стал занудой? — Нет, дело не в этом. — Видя враждебное настроение друга к барону Эдену, король понимал, что нужно срочно сменить тему, но и перед этим ясно дать понять, что его действия и решения не обсуждаются. — Похоже, что Калеб именно тот, кто мне нужен. — А-а-а, влюбился, значит, — на лице графа отразилось отвращение, словно сама мысль о подобном чувстве казалась ему омерзительной, ненормальной и противоестественной. — Посмотрим, далеко ли тебя заведёт эта любовь. Смотри, не наломай дров, Джозеф. Не забывай, что это чувство порой способно толкать на безумия. — К чему ты клонишь? — посуровел монарх, угрожающе сверкнув свинцовыми очами. — Ни к чему. Твой ход. Просидев до позднего вечера с другом, Джозеф всё же решил вернуться к себе. За окном пронзительно завывали ветра, в камине потрескивали дрова, но едва переступив порог, мужчина сразу же уловил аромат вереска, который только усилился. Удивлённо хмыкнув и пройдя до спальни, он с недоумением посмотрел на застывшего у кровати Калеба, который тут же потупил взгляд, опустив голову и нервно заламывая тоненькие пальчики. — Ваше Величество, — юноша сделал неловкий книксен. Худенькое тельце обтекала шелковая сорочка сиреневого цвета, расшитая витиеватыми рисунками из золотых нитей. Более на нём ничего не было. — Что ты здесь делаешь? — для вида вопросил Джозеф, принюхиваясь к приятному запаху, поднявшему в нём неожиданное желание. — Я тебя не звал. — Простите за дерзость, Ваше Величество, — тихо промолвил Калеб, не поднимая глаз. — Я просто подумал, что вы можете пожелать меня видеть. Прошу прощения, если ошибся. Я пойду. Доброй вам ночи. Продолжая заламывать пальцы, он прошлёпал босыми ногами по полу к двери, но Джозеф перехватил его за локоть. — Нет, останься. — Не попросил, а приказал он. И не давая барону опомниться, прижал к себе, стиснул в крепких объятиях, зарылся лицом в шелковистые пепельно-русые волосы. Аромат вереска обволакивал их, вызывал сильное желание. Слегка отстранившись и подняв лицо Калеба за подбородок, Джозеф накрыл его губы осторожным поцелуем, словно боясь спугнуть. Барон неуверенно попытался ответить, неумело пытаясь заигрывать с языком короля. Подталкивая мальчишку к кровати, Джозеф осторожно вынудил его лечь на спину, сам навалился сверху, отчего реверид пискнул. — Ваше Величество? — голос Калеба дрожал, а глаза заблестели, увлажнившись. — Не бойся, я не сделаю тебе больно, — пообещал мужчина, проведя ладонью по вспыхнувшей щеке и наградив мальчика лёгким поцелуем в нос. Желание терзало, но оно было не таким страстным, как обычно. Отличалось от того, с каким Джозеф брал Стефана и прочих своих любовников. Может быть, сказывалось долгое воздержание, ведь отчего-то мужчину не прельщали другие, а секс недельной давности с супругом закончился тем, что, не сумев утолить свой голод после первого оргазма, Джозеф выгнал соправителя прочь. Отослал, как какую-то случайную подстилку, не заботясь о чувствах последнего. С Калебом было иначе. Его хотелось медленно смаковать, чем в данный момент и занимался король. Целуя тонкие уста маленького ротика, проходясь губами и языком по пылающим щекам, тонкой шее и переходя на ключицы, Джозеф стал избавляться от собственной одежды. Калеб лежал практически неподвижно, лишь иногда вздрагивая и сминая простыни под собой, жмурясь, закусывая губы и мотая головой. Он нарочито старался сдерживать стоны, держал глаза закрытыми, стесняясь слишком яркого света, при котором всё это происходит. Полностью избавившись от собственной одежды, Джозеф снова склонился над ним, уже более пылко поцеловал, после чего вновь отстранился. — Такой невинный, — заметил мужчина, осторожно стягивая с любовника сорочку через голову. — И такой красивый… Одурманенный вересковым ароматом, он с восхищением взирал на барона. Худенькое мальчишечье тельце так и манило, но Джозеф не спешил. Изучал глазами каждый сантиметр. Выступающие ключицы, угловатые плечи. Розовые сосочки затвердели, топорщились, так и призывая их коснуться пальцами, пройтись по ним языком, изучить на вкус. Плоский живот немного впадал в такой позе на спине. От пупка вниз тянулась дорожка тёмных волос, завитками усеивавших пах. Разглядывая Калеба, Джозеф невольно во всём сравнивал его со Стефаном. У второго были более соблазнительные изгибы, немного рельефный торс и главное, что ни единого лишнего волоска на теле. Даже в паху и то не водилось, потому Джозеф с интересом рассматривал растительность Калеба. Узкие бёдра были не ровней округлым бёдрам Стефана. Впрочем, как и плоский задок, уступавший соблазнительным упругим полушариям, между которых Джозеф любил ворваться в неподготовленную дырочку. Но именно это и нравилось мужчине в Калебе. Его невинность во всём: от внешности до манеры говорить и характера. Такого мальчика хотелось защищать, с ним можно было почувствовать себя сильным и главным, не то что с супругом. — Величество? — вывел его из раздумий надломленный голосок Калеба. Юноша прошелся взглядом по статному мускулистому телу, опустился вниз, уставившись на пах, отчего глаза его округлились, а щеки вновь вспыхнули. — Ты так забавно смущаешься, — рассмеялся Джозеф, раздвигая его ноги и наваливаясь сверху. Но не спешил входить. Рано еще. Принялся вылизывать и посасывать розовенькие сосочки, пока рукой водил по маленькому аккуратному члену Калеба, заставляя того приглушенно постанывать и порой жадно хватать ртом воздух. Худенькое тельце подрагивало. Чуть приоткрытые глаза затуманились, но не утратили стыдливости, которая забавляла короля. Продолжая изводить мальчика, Джозеф слегка прикусил сосок, заставляя любовника вскрикнуть. Кровь прилила к лицу Калеба. Комкая простыни, он невольно изредка извивался, пытаясь отстраниться, дабы прервать эту пытку. Но Джозеф не позволял. Игрался с бароном, покрывая поцелуями его тело, пока не решил, что этого вполне достаточно. Приняв сидячее положение, мужчина с интересом посмотрел на то, что было вместо мошонки, словно сталкивался с подобным впервые. — Нет, не смотрите туда, — слабо запищал смущенный Калеб, стыдливо ладошками пытаясь прикрыть промежность. — Почему нет? — удивился Джозеф, раздвинув складки кожи и изучая взглядом девственную плеву. — Ты там очень красивый. Прекрасный. — Нет, так стыдно, — пролепетал барон, пытаясь сдвинуть бёдра, но ему не позволили. — Прошу вас, не смотрите туда, Ваше Величество. — Ну, не стоит так стесняться. — Успокаивающе поцеловал его в уголок губ Джозеф, всё же решив, что больше медлить нельзя. Навалившись сверху и смочив член собственной слюной, мужчина прижался головкой к влажному входу в лоно. Калеб весь напрягся, задрожал сильнее, словно осиновый лист на ветру. Страшился неизбежного, из-за чего Джозеф впервые почувствовал себя виноватым. Но всё же сделал рывок, проник в тело юноши наполовину. Тело барона вскинулось, напряглось, задрожало. Из груди вырвался крик боли, а тугие мышцы узкого лона стали сокращаться. Собравшиеся в уголках глаз слёзы потекли по щекам. С губ сорвался всхлип. — Тише, мой хороший, не плачь, — попытался успокоить его Джозеф, выждав время, давая возможность привыкнуть к новым ощущениям, прежде чем возобновил движения. — Ах… Калеб… Услышав собственное имя, юноша густо покраснел. Попытался расслабиться, но не вышло. Двигаясь плавно и размеренно, намеренно сдерживая себя, дабы лишний раз не причинить барону боли, Джозеф сцеловывал выступившие слёзы, припадал к побледневшим приоткрытым губам. Комкая простыни под собой, Калеб двигался лишь благодаря движениям короля, иначе бы и вовсе лежал неподвижно. Он не пытался доставить удовольствие ни себе, ни любовнику. Просто лежал, тихо охал, краснел, постанывал и хватал ртом воздух, ожидая, когда всё закончится. А Джозеф, словно не замечая всего этого, продолжал плавные проникновения, ощущая, как туго сжимают его член мышцы лона, как смазка улучшает проникновение. Нет, её было совсем немного, так что привыкшему к обильным потокам супруга, Джозеф даже невольно подивился такой странной сухости Калеба, но решил не заморачиваться по этому поводу. Пытаясь щадить барона, король только больше мучил себя, так что от всего этого он кончил лишь много времени спустя. Калеб изумлённо пискнул, дёрнулся, но не посмел отстраниться. По его щекам вновь потекли слёзы. — Я сделал тебе больно? — занервничал Джозеф, резко сев. — Нет, — утирая кулачком слёзы, барон улыбнулся, — просто я счастлив. Я люблю вас, Ваше Величество. Удивление заставило лицо мужчины вытянуться. Но быстро совладав с собой, Джозеф прижал Калеба к себе, позволяя уткнуться носом себе в грудь, накрыл тёплыми шкурами. Сколько раз он уже слышал эти признания? Они исходили от полноценных мужчин, от женщин, даже от реверидов. И если раньше они не вызывали в душе монарха отголоска, то в этот раз было иначе. Что-то похожее на взаимность.***
С той ночи они стали еще больше времени проводить вместе. В комнаты барона Эдена то и дело стекались вереницы всевозможных подарков от короля. Изящные украшения, ткани с богатой вышивкой и без. Поэтические книги в кожаных переплётах с золотом и самоцветами, различные притирания и благовония, а также элементы богатой утвари. В замке только все и говорили о том, что скоро в Рэйнфоге появится новый король, ведь Джозеф даже своего супруга так не одаривал. Теперь что ни ночь, так Калеб млел в постели под королём, всё так же смущаясь и краснея. Новые выделенные покои не уступали по роскоши королевским. Личная стража из подобранных Джозефом людей, новый штат лакеев и даже свита из младших сыновей титулованных особ. Калеб чувствовал себя любимым и нужным королю, но не забывал, что необходимо подружиться как можно с большим количеством людей, чтобы избежать врагов. Однако завистливые взгляды всё же обрушивались на него. Оно и понятно, более знатные и красивые, но при этом совершенно пустые изнутри, дворяне завидовали, что кому-то вроде барона Эдена удалось сместить Стефана и занять место не только в мыслях и сердце, но и в душе Джозефа. Шелковые шаровары при ходьбе приятно шуршали. Нижняя туника с узкими рукавами плотно облегала худое тельце, в то время как верхняя с богатой вышивкой из изумрудных нитей обтекала торс, на бёдрах слегка свободно свисая до середины бёдер, а от локтей расширялись рукава. Всё это прекрасное облачение было из шелка цвета морской волны. В ушах поблескивали сапфировые серьги из золота, надетые в тон кулону и широким наручным браслетам, надетым поверх рукавов нижней туники. В пепельно-русых волосах поблескивали изумрудные и сапфировые нити. За Калебом тянулся шлейф от эссенции с ароматом мёда с молоком. На почтительном расстоянии шли слуги и стражники, которым было велено сопровождать барона повсюду. В коридоре второго этажа им не посчастливилось наткнуться на короля Стефана. Юноша, привычно облаченный в строгие одежды тёмно-лилового оттенка, как всегда шел один. Калеб только про себя посмеялся. Это же насколько нужно быть никчемным, чтобы при таком-то титуле и власти передвигаться в одиночку без свиты? Демонстративно остановившись, Калеб бросил на короля полный презрения взгляд. — Ваше Величество, — всё же ради приличия склонил он голову в поклоне, привлекая внимание соперника. Остановившись, Стефан немного недоумённо посмотрел на барона. И лишь поняв, кто стоит перед ним, не смог воздержаться от выдачи своих истинных эмоций. Маска ледяного равнодушия дала трещину, позволяя узреть оскорблённую гордость. — Барон… — с трудом скрывая ненависть, процедил Стефан, сжав кулаки. — Я вас сразу и не признал. Ошибочно предположил, что какую-то доярку облачили в дорогие одежды и ведут в покои кому-то из советников. Кто-то из стражников за спиной Калеба прыснул, с трудом подавляя смех. Вспыхнув, униженный барон закусил нижнюю губу. — А я смотрю, вам только и остаётся, что дерзить. — Решил не уступать противнику Калеб, пойдя в атаку. — Конечно, что же вам еще делать? Король больше не смотрит на вас, вот вы и злитесь. Понимаю. Наверное, неприятно чувствовать себя ненужным? — Хочешь это узнать на себе? — угрожающе шагнул в его сторону Стефан, глядя на презренное существо сверху вниз. — Мне достаточно взглянуть на вас, — невольно отступил барон, вынуждая свиту попятиться. — Впрочем, не такой уж вы и брошенный, как можно заметить. Вы очень хорошо смотритесь в компании графа Диггори. — Что, мать твою, ты несёшь? — чуть ли не по слогам прорычал молодой король, справившись с шоком. — То, что видят все, но о чем молчат. — Почувствовав превосходство, Калеб решил идти до конца. — То, что вы с графом Диггори любовники! Что изменяете королю с его же другом! Свита за спиной дружно ахнула, шумно зашепталась, обсуждая эту новость. Стражники недоумённо переглянулись, недоверчиво покосились на барона, словно не верили ему. Ошарашенный таким обвинением, Стефан даже не сразу нашелся что сказать. — С чего бы… — он с трудом подбирал слова, пытаясь оправиться от потрясения. — Да как ты смеешь?! Ты в своём уме?! Что ты несёшь, тварь безмозглая?! — Ваша реакция — самый красноречивый ответ. — Скрестив рук на груди, ухмыльнулся Калеб. — Не берусь судить вас и ваши деяния, но я рад, что Джозеф так вовремя забыл о вас. Не хотелось бы причинять ему боль известием, что его супруг — шлюха. Барон тут же пожалел о своих словах. Глаза Стефана потемнели от гнева, угрожающе сверкнули. — Как ты меня назвал? — голос короля понизился до хриплого рыка. Не давая Калебу опомниться, Стефан схватил его за горло, вжав в стену и нанеся удар кулаком по лицу, оцарапав кольцом из белого золота с аметистом щеку. — Совсем зажралась, крыса? Что, страх потерял вместе с мозгами?! — Ваше Величество, может не стоит? — вяло предложил один из стражников. Никто из них не спешил вмешиваться, а слуги быстро бросились бежать. — Я тебя научу уважению, сволочь! — окончательно впав в ярость и позволяя накопившемуся гневу выйти наружу, Стефан изо всех сил бил Калеба по лицу и в живот, не сдерживаясь. — Думаешь, что если стал подстилкой Джозефа, то тебе всё дозволено? Вскрикивая от боли и тщетно пытаясь прикрыться, Калеб задыхался от прицельных ударов в живот. Запрокидывал голову назад, взвыв, когда кулак метко заехал в лицо, разбивая нос, а кольцо царапало щеки и скулы. Во рту появился металлический привкус. — Стой… — взмолился Калеб, уже не в силах держаться на ногах.- Не надо… — Не надо?! — схватив мальчишку за волосы, вынуждая его наклониться вперёд и коленом разбивая лицо, Стефан швырнул его к противоположной стене. — Я тебя сгною, тварь! За всё хорошее, уничтожу! Места живого на тебе не оставлю! Хныкая от боли, с трудом пытаясь приподняться, Калеб посмотрел на стражников в поисках защиты, но те продолжали стоять на месте. Не теряя зря времени, Стефан выхватил из ножен одного из них меч, подошел к барону, занеся лезвие для удара. В фиолетовых очах, потемневших до сливового оттенка, горела неутолимая жажда крови. Зажмурившись, Калеб уже начал молиться, готовый принять свою смерть. — Стефан! — сильный голос, преисполненный злобы, прозвучал совсем рядом. Звук удара, а за ним и звон упавшего на пол меча заставили Калеба открыть глаза и с изумлением посмотреть на двух королей. Прижимая супруга к стене, заломив одну руку над головой, а второй сжимая горло, Джозеф рычал от ярости. — Не вмешивайся, Джозеф, — с холодным спокойствием велел Стефан, не испытывая страха перед мужем. — Какого дьявола ты устроил, Стефан?! — зарычал мужчина, встряхнув юношу так, что тот ударился затылком о стену. — Как ты посмел напасть на Калеба? — Это личное, — не стал вдаваться в подробности младший король. — Я никому не позволю оскорблять себя и распускать грязные слухи обо мне. Даже если этот кто-то твоя новая игрушка, Джозеф! Сильная пощечина обожгла щеку Стефана, заставив голову дёрнуться, а звук удара отразился от стен коридора, прозвучав слишком оглушительно. — Выбирай выражения. — Жестоко велел Джозеф. — Барон Эден не игрушка, если ты об этом. Он — мой фаворит. И кто знает, кем он станет в ближайшем будущем. Последнее ясно дало понять всем присутствующим, что скоро Стефан точно лишится своего положения. Вот только сомневались, что после развода Джозеф отошлёт его прочь. Скорее оставит при себе в качестве советника, ведь юноша был весьма полезным и толковым. — Ты уверен, что он доживёт до тех времён? — всё же позволил себе едко ухмыльнуться Стефан, сдерживая эмоции. Легко научиться прятать за злой насмешкой боль, а за равнодушием и безразличием — ревность. — Что за слухи? — не обратив внимания на угрозу супруга, потребовал ответа Джозеф. Понимая, что Калеб не ответит, повернулся к стражникам. — Ну? — Лорд Эден позволил обвинить Его Величество в неверности вам с графом Диггори, — покорно доложил один из них. Переменившись в лице, Джозеф недоверчиво покосился на Калеба. Перевёл взгляд на Стефана, которого продолжал удерживать. Сам Джозеф выглядел каким-то потерянным. — Стефан, ты же не… — слова застряли в горле. Он и подумать не мог, что его супруг, тот мальчик, что с восхищением и немой любовью всегда смотрел на него, вдруг опустится до такого. — Это правда? Ты был с Фергусом? — Никогда не был и не буду! — уверенно выпалил Стефан, хоть его голос и упал до шепота. — Это всё ложь. Разве я мог? Джозеф, я бы никогда тебя не предал и ты это знаешь. — Больно… — застонал со своего места Калеб, корчась. Тяжело вздохнув, Джозеф отпустил супруга, отступил на пару шагов. — Отведите барона в его покои и позовите лекаря. — Глухо распорядился мужчина, не отводя глаз от юноши. — А ты, Стефан, ступай к себе. Боюсь, что сегодняшний разговор будет не из приятных. — Но я не изменял тебе! — ухватил мужа за руку соправитель, в надежде заглядывая в потемневшие глаза. — Джозеф, как ты вообще мог о таком подумать? Как ты можешь ему верить? Ты же знаешь, что я никогда тебе не лгал… — После, всё после, — отдёрнув руку, Джозеф, бессильно покачиваясь, пошел прочь по коридору. Слышавший всё это Калеб про себя победно ухмыльнулся. Знал, что шлюха обречена на немилость обманутого короля, ведь иначе и быть не может.***
Ухватившись за стену, мужчина пытался взять себя в руки. Он не мог поверить в это. Не хотел принимать, даже если выяснится, что это правда и Стефан ему действительно изменял. Разве так может быть? Чтобы его верный, прекрасный и умный супруг посмел совершить такую глупость, зная о последствиях? Нет, такого быть не может, уверял себя Джозеф. Порывался пойти к Фергусу и обо всём допросить. Но, а если всё это клевета и провокация? Тогда только зря обидит друга, подорвав к нему своё доверие. Но тут же вспомнил, как часто имел возможность наблюдать за тем, как Фергус относится к Стефану. Как тот часто склонялся к нему на совещании, как носом потягивал приятный пряный винный аромат. И эти взгляды. А вот Стефана не в чем было упрекнуть. Он не дрожал и не краснел в присутствии графа Диггори, как обычно делают любовники. Приняв решение, Джозеф метнулся в покои супруга. Собирался обсудить всё мирно, разобраться, а уже потом делать выводы. В покои младшего короля не шел, а буквально летел. Ворвался в незапертые двери, тут же остановившись, ибо Стефан сидел в кресле посреди зала в гордом одиночестве. Даже слуг поблизости не было. Только напряженный юноша с кувшином вина. При появлении мужа, Стефан даже встать не потрудился. Помассировал пульсирующие виски, напряженно глядя на вошедшего. — Джозеф, что бы тебе ни сказали, это ложь. — Сходу начал он. Голос звучал устало, выдавая его измождённость от пережитых нервов. Не каждый день обвиняют в супружеской измене и называют шлюхой. — Если это так, тогда почему Калеб так решил? — Джозеф старался сохранять спокойствие, но метающие молнии глаза выдавали его с головой. Подойдя ближе и встав над супругом, он вглядывался в его побледневшее лицо. — Откуда мне знать? — попытался огрызнуться юноша, но тут же сник. — Понятия не имею. Может просто решил нас поссорить. Знает же, что ничего ему не будет, ведь на его стороне ты и большая часть советников. Почувствовал власть, вот и решил окончательно растоптать. — Ничего не бывает просто так, Стефан. — Неожиданно жестко заметил мужчина. Мысленно одёрнул себя, ведь обещал сохранять спокойствие, но не мог сдерживаться. — Значит, либо ты, либо Фергус дали повод так думать. — Спроси своего друга, он подтвердит мои слова. — А вдруг вы оба лжёте? Прикрываете так друг друга? — А какие доказательства я могу тебе предоставить, Джозеф? — пригубив вино, Стефан шумно вздохнул. — Слуги не так часто ошиваются вокруг меня, чтобы подтвердить, что я нигде не уединялся с графом. У меня нет доказательств. Только слова, Джозеф. Хмуря брови, мужчина какое-то время молчал, обдумывая ответ. Ему нужны доказательства. Нужно знать, быть уверенным, что Стефан не изменял. Пройдясь взглядом по его фигуре, облаченной в строгий костюм, велел: — Раздевайся. Твоё тело — вот самое главное доказательство. — Что ты задумал? — не спешил подчиняться Стефан, недоумённо глядя на мужа. — Хочу убедиться, что ты мне не лжешь. Неужели тебе есть, что скрывать от меня? Глаза юноши вспыхнули. Такое недоверие оскорбляло, но ничего не поделаешь. Отставив в сторону бокал с недопитым вином, Стефан поднялся с кресла. Джозеф отступил, давая супругу место для манёвра. Бархатная рубашка с высоким плотным воротником первой полетела на пол. Следом за ней туда же отправились ботинки и штаны. С вызовом вскинув взгляд, Стефан выпрямился. Но как бы он не пытался казаться спокойным, лихорадочно бегающие глаза выдавали его волнение. Хмыкнув, Джозеф подошел вплотную, принявшись изучать тело супруга на наличие чужих следов. Ухватившись за каштановые волосы, рывком запрокинул Стефану голову назад, открывая доступ к шее. Юноша лишь вздрогнул, но ничем не выразил своего неудовольствия. Терпеливо ждал, когда закончится досмотр. Но Джозеф не спешил отстраняться, хоть и понял, что супруг не лгал. Кончиками пальцев прошелся вдоль позвоночника, провёл по талии, огладил округлое бедро. Внезапно подступившее желание заставило мужчину отдёрнуть обе руки. В последнее время он никого не замечал кроме Калеба и уж тем более никого не хотел, кроме него. Джозеф даже начал задумываться, что скорее всего больше никого в свою постель не позовёт кроме барона, но не тут-то было. Обнаженный, но сохраняющий гордость супруг вновь пробудил в нём то чувство, которое не в силах был вызвать даже Калеб. Но спешить с выводами Джозеф не собирался. Хотел убедиться, что это не минутная слабость, как то было в комнате для совещаний. — Что ж, раз твоё тело и впрямь не запятнано чужими прикосновениями, — как можно более сурово проговорил Джозеф, опустившись в кресло, — то докажи мне свою верность. Нет, не надо слов. Поработай ртом, но не в словесном плане. Сжав кулаки, одарив мужа недовольным взглядом, Стефан всё же подчинился. Мужчина не сомневался, что он и сам того жаждет. Опустившись на колени, юноша внезапно потёрся щекой о бедро короля. Протянул руки, развязывая штаны, слегка их приспуская и высвобождая наполовину возбуждённый член. В нос ударил терпкий запах, но Стефан не отстранился. Оттянув крайнюю плоть, провёл кончиком языка по алой головке, намеренно дразня дырочку уретры. Заправив собственные волосы за уши, дабы не мешали, немедля, взял в рот, принявшись посасывать. Джозеф сжал подлокотники кресла, тихо застонав. Приятный, горячий и влажный рот супруга поднял волну мурашек по спине мужчины. Томные губы плотно обхватили ствол, заскользили по нему, поначалу медленно, словно дразня или смакуя, а потом быстрее, пропуская головку глубоко в горло. Позволив себе расслабиться, Джозеф запустил пятерню в волосы супруга, перебирая их. Как бы не пытался отрицать, но он скучал по страстному и умелому Стефану. С Калебом тоже было хорошо, но боги, как же порой сложно. Из всех поз только миссионерская, та самая, что у деудеан считается приемлемой для соития и зачатия. Попытается перевернуть на живот или усадить верхом на себя — тут же начинались яростные протесты и хныканье. А про минет и говорить нечего. Мужчина пытался заставить Калеба отсосать, но барон отпирался или же сквозь слёзы давился, издавая отвратительные звуки, да еще и цеплял зубами. Хотя, до сего момента это особо не беспокоило Джозефа. Может из-за того, что теперь вновь есть с чем сравнивать? Увлеченно посасывая член короля, Стефан шумно дышал, сильно возбудившись. Поглядывал на мужа хищным взглядом горящих глаз, в которых появился насмешливый блеск, так и говоривший: «ведь уже жалеешь, что променял меня на другого». Джозеф не смог долго противиться сладкой пытке. Дёргая супруга за волосы, вынуждая быстро покачивать головой, то полностью выпуская плоть изо рта, то беря по самое основание, заглатывая по самые гланды, мужчина в какой-то момент надавил на затылок, кончая. Вязкое солоноватое семя порциями выстрелило в глотку. Спешно сглатывая его, Стефан продолжил дразнить член языком, дождавшись, когда вторая волна оргазма заставит Джозеф напрячься и застонать в голос. Медленно отстранившись, вылизав плоть дочиста, юноша плотоядно улыбнулся. — Может это и не моё дело, но что-то мне подсказывает, что барон тебя не удовлетворяет. — Хрипловато прошептал он. — Тебе не разрешали говорить! — рявкнул Джозеф, пинком сапога вынуждая супруга завалиться на спину. Нависая над ним, тяжело дыша от только усилившегося возбуждения, мужчина впился в его губы властным поцелуем, ощущая привкус собственного семени. Стефан отозвался мгновенно. Ответил на поцелуй не менее страстно, не сдерживая стонов и жарко дыша. — Неужели так соскучился по мне? — усмехнулся Джозеф, до крови болезненно прокусив нижнюю губу супруга. Не дожидаясь ответа, развёл стройные ноги в стороны, потёрся головкой члена о то место, где у нормальных мужчин обычно находится мошонка, почувствовав обильную влагу. — Да, соскучился. Твоё тело так и изнывает, чтобы в него вошли. — Обязательно констатировать все эти факты вслух? — фыркнул Стефан, потянувшись руками, дабы обнять монарха, но Джозеф перехватил его запястья, прижал их к полу, зафиксировав над головой юноши. — Неужели это кого-то смущает? — насмехался мужчина, не сдерживаясь и резко проникая в подготовленное тело. — Так на тебя не похоже… Выгнувшись, Стефан громко застонал. В свою очередь Джозеф тоже не смог воздержаться от возгласа удовольствия. Тёплое и очень влажное лоно супруга тут же обхватило его член. Двигаться в мокром и отзывчивом теле было в разы приятнее, чем в полусухом и вялом Калебе. С бароном приходилось постоянно медлить да контролировать себя, чтобы случайно не причинить боли или доставить неудобств. Со Стефаном же можно было не сдерживаться. Сминая губы супруга в страстном поцелуе, то покусывая, то посасывая их, стараясь языком как можно глубже проникнуть в горячий рот, Джозеф яростно двигался. Яйца громко шлёпали об увлажнившиеся от обильно вытекающего сока ягодицы. Член буквально распирал тугую дырку, входя в неё по самое основание, из-за чего Стефан не сдерживал стонов и криков удовольствия. Полностью поглощенные друг другом, они позабыли не только о времени, но и о недавних неприятных инцидентах. Отзывчивый Стефан снова и снова содрогался в волнах экстаза, вскрикивая и поддаваясь навстречу. Сам лез с поцелуями, подмахивал бёдрами, обхватив талию короля, словно стараясь насадиться еще сильнее на твёрдый член. В свою очередь Джозеф тоже не отставал. Нещадно драл юношу, едва не разрывая его, вбивая в жесткий пол. И хоть в моменты семяизвержения он останавливался, дабы перевести дыхание, но тут же восстанавливал движения, беря более резкий и грубый ритм. Ему нравилось смотреть в эти затуманенные страстью и желанием фиолетовые омуты, которые в гневе и в возбуждении темнели, приобретая насыщенный сливовый оттенок. Нравился низкий возбуждающий голос с хрипотцой, который в перерывах между стонами шептал имя мужа. Но больше всего нравились активность и податливость. Стефан легко и с радостью принимал любую позу, не выпендриваясь и не заливаясь нравоучениями о грешном. Становясь на четвереньки или принимая коленно-локтевую, оттопыривал зад, слегка раздвинув ноги и прогнувшись в спине. Без стыда и напускной невинности легко мог оседлать бёдра Джозефа. Этого-то и не хватало мужчине, и хоть вслух он этого не скажет, но об этом открыто заявляла его ненасытность. Джозеф и сам уже не знал, который раз берёт супруга. Из переполненного лона вытекает сперма, а расстраханный зад буквально затягивал, не позволяя отстраниться. Наконец, окончательно обессилев и излившись в Стефана в последний раз, Джозеф хрипло простонал имя юноши. Завалился на него, тяжело дыша. К мокрому от пота лбу и шее липли черные волосы. Стефан всё еще лежал под ним, продолжая дрожать от череды оргазмов, которые буквально чуть ли не свели его с ума. Обнимая короля за плечи, коснулся раскрасневшимися губами его взмокшего лба. — Мой король, — блаженно прошептал юноша, погладив Джозефа по волосам. — Останься со мной сегодня. — Я и не собирался уходить, — тут же поднял голову мужчина. Заметил, как ликующе сверкнули глаза супруга, и лишь усмехнулся. — Не знал, что мне собственник достался. Раньше ты не выказывал такой открытой враждебности к моим любовникам. — Никто из них не пытался занять моё место, — оскалился Стефан. — И не смел распускать обо мне такие грязные слухи. — Ничего, с этим я лично разберусь. — Пообещал Джозеф, отстранившись и с лёгкостью подняв юношу с пола, на руках понёс в спальню. — Это ведь не только тебе нанесли оскорбление, Стефан, но и мне. Никто не смеет безнаказанно поливать моего супруга грязью! Немного удивившись такой резкой перемене приоритетов, Стефан всё же был рад, что ему удалось вернуть внимание мужа. Хотя бы на время. — Ты его любишь? — в лоб спросил юноша, вглядываясь в свинцовые очи монарха, словно именно в них и заключался ответ. — Не имеет значения, — отмахнулся мужчина, однако взгляд не отвёл. Уложив Стефана на кровать и скинув с себя остатки одежды, сам лёг рядом, тут же сграбастав юношу в объятия. Некоторое время они лежали в полной тишине, наслаждаясь обществом друг друга. Стефан жался к мужу, временами припадал к его губам, покрывал поцелуями широкие плечи и грудь, с ликованием наблюдая, как король отзывается на его ласку. — Погода хорошая, — внезапно нарушил молчание Джозеф, тепло улыбнувшись. — Вроде бы больше мести не должно. Думаю, что завтра нам всё же стоит выбраться на охоту. Только ты да я. — Правда? — тут же сел Стефан, с недоверием уставившись на него. — А почему бы и нет? — вновь прижал его к себе король. — Нам нужно развеяться. Отдохнуть от дворцовых интриг и хоть немного времени наконец-то побыть вместе. Кроме того, я ведь тебе обещал охоту. Не скрывая улыбки, Стефан благодарно поцеловал мужа, а про себя подумывал об избавлении от надоедливого грызуна.