Гнев — в глазах темно, Боль — повсюду зло, Кровь — нож под ребро, Власть прекрасна… Ярость вулкана, сила огня, Слепая мощь океана — воля моя… Himera — Закон Слеп и жесток Судьбы вершишь Путь омывая кровью. Отныне твой знак — Знак смерти и зла! Катарсис — Зов зверя
Сделав неловкий глоток, дабы смочить горло и потрескавшиеся губы, он смотрел на мужа исподлобья, словно решая: стоит ли о чем-то рассказывать или нет? Забинтованная левая рука покоилась вдоль тела. Дабы хоть что-то выпить, приходилось слегка приподниматься, принимая полу-лежачую позу. Было больно шевелить телом. Раны саднили, а от неловких движений швы натягивались, впиваясь в края плоти, вызывая неприятное ощущение. — Рад, что ты пришел в себя, — после недолгого молчания заговорил Джозеф, отставляя чашу с разбавленным вином. — Даже не надейся, что я избавлю тебя от своего общества, — серьёзно бросил Стефан, позволяя себе откинуться на подушки и поморщиться от тупой боли, пронзившей лоб. — Почему мне кажется, что даже на последнем издыхании ты будешь дерзить? — усмехнувшись, мужчина взял супруга за руку, прижал губы в поцелуе к прохладным пальцам. Поморщившись, реверид отдёрнул руку, демонстративно вытерев её о простыни. — Ты запомнил того, кто напал на тебя? — тут же посерьёзнел Джозеф, решив не придавать особого значения выходкам супруга. — Сможешь его описать или узнать в случае чего? — Даже больше, — коротко кивнул Стефан, — вопрос лишь в том: будешь ли ты готов принять правду? — Что за глупые вопросы? Разумеется, что приму, ведь именно за этим я и спрашиваю тебя. — Только потом не вздумай идти на попятную, — предупреждающе сверкнув глазами, реверид облизнул губы. Сделал тяжелый вздох, собираясь с силами. — На меня напал стражник. Если ты прикажешь Винсенту собрать всех своих людей, то я легко его узнаю. — Вот и замечательно. Я немедленно этим займусь. — Но это еще не всё. Собравшийся было двинуться к дверям, Джозеф покорно опустился обратно на стул. Выжидательно посмотрел на Стефана, в чьих глазах бушевало пламя ненависти и злости. — Что не так? — устав от затянувшегося молчания и давящей напряженной атмосферы, мужчина нетерпеливо поёрзал. — Да вот думаю, как именно ты решишь наказать Мышь. — Калеба? А он здесь причем? — С того, что это его стражник попытался убить меня. В комнате повисла напряженная тишина. Стефан всматривался в лицо Джозефа, подмечая каждую отразившуюся эмоцию. Мужчина с недоверием покосился на реверида, не скрывая своего изумления. — Нет, он не мог этого сделать, — отрицательно качнув головой, Джозеф поднялся со стула, прошелся туда-сюда по комнате, заломив за спину руки. — Калеб никогда бы так не поступил. Он не способен на такое. — И тем не менее, факты говорят об обратном. — Стефану стоило больших усилий, чтобы скрыть свои боль и разочарование. — Его стражник напал на меня, заявив, что у Рэйнфога всего два короля: ты, да Мышь. И после этого ты еще смеешь сомневаться, Джозеф? — Мало ли что сказал стражник. Он мог так поступить из собственных каких-то побуждений… Нервный, жестокий смех на грани истерики перебил его. Джозеф перестал метаться по комнате, настороженно посмотрев на супруга. — Почему ты его пытаешься оправдать? — цедил сквозь смех Стефан,. — Почему защищаешь, когда и так всё очевидно? Или ждёшь, когда эта сука меня всё же убьёт? — Я просто не могу поверить, что он вообще способен на такое. Калеб не такой, он… он… — Он — лживая, лицемерная серая Мышь, которую ты по ошибке полюбил и променял меня на него. — От злости и обиды руки сами собой сжимались в кулаки. — Он — жалкое трусливое ничтожество, которое действует исподтишка. И если надеешься, что Мышь признается, то глубоко заблуждаешься. — Хватит, Стефан, довольно! — неожиданно для себя повысил голос Джозеф, подлетев к постели и угрожающе нависнув над супругом. — Никто не имеет права беспочвенно обвинять человека, тем более моего супруга. И тебя это правило тоже касается. — А по-моему доказательств более, чем достаточно, — ядовито прыснул реверид, уже заранее готовясь получить пощечину. Однако удара не последовало и Стефан сквозь боль заставил себя принять сидячее положение, заглянул в потемневшие свинцовые очи. — Почему ты меня никогда так не защищал, Джозеф? — А тебе нужна была моя защита? — искренне удивился монарх. — Ну да, я же не обожаемый Калеб, чтобы меня защищать, — за смехом не удалось скрыть боли и ноток обиды. На глубине фиолетовых глаз плескалась тоска. Опустив голову, Стефан грустно усмехнулся. — Дело не в этом. Ты способен постоять за себя и со всем разобраться, не то что Калеб, — говоря это, Джозеф вспомнил, как одно время Стефана кто-то усердно травил, но даже зная об этом, мужчина тогда ничего не сделал. Только теперь начал понимать, что был неправ. — А ты не задумывался, что это произошло отчасти и по твоей вине? — обвиняющим тоном прошипел реверид, подняв голову. — Ты своим поведением всему двору дал понять, что тебе наплевать на меня. Дал понять недругам, что они безнаказанно могут попытаться избавиться от меня. Что ж ты вдруг решил найти моего не задавшегося убийцу? Почему вдруг хочешь его наказать, а не оставить всё как есть, ведь я не твой возлюбленный Калеб? Джозеф молчал. Ему нечего было возразить, ведь всё это правда, однако признавать свои ошибки не хотелось. — Если ты ничего не сделаешь, то я сам разделаюсь с Мышью, — пригрозил Стефан. — И знай, я не проявлю к нему жалости. Он получит то, что заслуживает. И мне плевать, если ты снова решишь отправить меня в ссылку. Я никому не позволю безнаказанно покушаться на мою жизнь! — Именно поэтому ты останешься в этих комнатах, — сурово проговорил Джозеф выпрямившись. — Стражники не выпустят тебя без моего приказа. На время расследования ты будешь здесь. Не хочу, чтобы ты кому-либо навредил из-за своих домыслов. — Домыслов! — передразнил Стефан, глядя на него исподлобья. — Значит, ты готов будешь простить Мыши измену? Позволишь ему безнаказанно наставить тебе рога, родив ублюдка от другого? Тогда какие были претензии ко мне? — Отдыхай, Стефан, — давая понять, что разговор окончен, Джозеф ушел, оставив реверида наедине со своими мыслями и обидами.***
— Жаль, что убийца так и не довёл дело до конца, — печально заметил граф Бриан, посмотрев на маркиза. — Впрочем еще не всё потеряно. Не зря же люди придумали яд. Храня молчание, Калеб смотрел в пол. Ему нечего было сказать. Мысленно упрекая Моргана Флурри в поспешном решении и неспособности доведения дела до конца, юноша надеялся, что советники что-нибудь придумают. — Что ж, значит в ход пойдёт яд, — сказал своё слово маркиз Броуди, кинув на Калеба многозначительный взгляд. Подняв голову, реверид нервно сглотнул.***
Принимать судьбоносные решения всегда тяжело, но куда тяжелее признавать чужую правоту. Джозеф уже принял решение и непременно допросит Калеба, ибо если покушение дело рук кого-то из его стражников, то необходимо с этим разобраться. Кроме того, мужчина хотел, чтобы лекари осмотрели реверида и сказали точный срок. Джозеф хотел быть уверенным, что Калеб верен ему и ребёнок от него. Винсет хорошо справлялся со своей работой. Он сразу же нашел всех стражников, прислуживавших Калебу и заключил их под стражу, а одного даже пришлось заковать в кандалы, ибо тот пытался сбежать, едва почувствовал неладное. Теперь они все дожидались в Зале Совета. Каждого из них допросят с особой тщательностью, но сначала нужно убедиться, что Стефан способен нормально передвигаться и будет в состоянии выполнить роль обвинителя. Стражники у покоев младшего короля тут же выпрямились, подобрались. Отворив двери и войдя внутрь, Джозеф миновал гостиную. Переступив порог спальни, замер, пораженно уставившись перед собой. Стефан стоял у окна, облаченный в бархатный строгий черный костюм с серебристой вышивкой. Преклонив колено перед ним стоял Фергус, держа за руку реверида и глядя на него снизу вверх. — Я всё сделаю для тебя, ты же знаешь, — пылко зашептал мужчина, расцеловав пальцы парня. — Это зашло уже слишком далеко. — Фергус, мать твою! — зашипел Стефан, пытаясь вырвать руку. — Хватит каждый раз меня хватать за разные части тела! — Боюсь, что это невозможно, Ваше Величество, — медленно поднялся военный министр, — потому что вы меня околдовали. — Во имя богов и здравого смысла, избавь меня от своей лести, — продолжал ворчать реверид, на этот раз сумев освободить руку от хватки Фергуса. Отступив назад Стефан собирался что-то сказать, но повернув голову и увидев мужа, так и не произнёс ни слова. Проследив его взгляд, Фергус обернулся. — Джозеф, чего же ты крадёшься так? — нервно усмехнулся граф, передёрнув плечами. — Уж прости, что помешал тебе домогаться моего супруга, дружище, — ядовито бросил Джозеф, внезапно ощутив волну жгучего гнева и ревности. — Домогаться? — наигранно ужаснулся Фергус, вскинув руки в примирительном жесте. — Нет, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Ты всё не так понял. — Вот и проваливай, пока я еще добрый! — гаркнув, Джозеф больше не обращал внимания на друга. Подошел к невозмутимому Стефану. Взглядом скользнул к клейму на щеке. — Рад, что ты уже способен стоять на ногах. Пошли. Покажешь убийцу. Стефан ничего на это не сказал. Пошел вперёд, расправив плечи. Идя рядом, Джозеф чувствовал его напряжение. Он уже знал, что именно сделает с убийцей, посмевшим покуситься на жизнь его супруга. Кроме того, ему всё же хотелось кое-что проверить, поэтому велел привести в Зал Совета еще и Калеба. Украдкой поглядывая на Стефана, Джозеф тихо рычал. Он всегда знал, что реверид нравился Фергусу. Заметил это еще в тот день, когда мальчик вошел в Совет и у него появились первые признаки течки. С того самого дня Джозеф часто видел, с каким вожделением Фергус смотрел на Стефана. Видел, как мечтательно граф улыбался, ненароком упоминая юного реверида. Джозеф ревновал. Говорил с другом, даже угрожал, предупреждал, лишь бы тот держался подальше от мальчишки. Но всё впустую. — Не переживай, я еще не настолько выжил из ума, чтобы рисковать положением ради минутного удовольствия, — подходя к дверям Зала Совета, сказал Стефан. — Если бы не это, ты бы решился на измену? — сурово уточнил Джозеф, наградив супруга гневным взором. — Скорее всего. Стражники отворили двери перед ними, пропуская внутрь. В центре Зала Совета на коленях стояли восемь человек, одетых в мешковатые тёмно-серые штаны и кремовые льняные рубашки. Руки их были заведены за спину и схвачены наручниками. Рядом с каждым стояло по двое стражников. Джозеф скользнул по головам каждого из них внимательным взглядом. Заметив движение в углу, обратил внимание на бледного встревоженного Калеба, нервно поглаживавшего свой вздувшийся живот. Он с отвращением и ненавистью смотрел на Стефана, который по-хозяйски прошел вперёд, решительным шагом направившись к подозреваемым. — Сука! — выдохнул один из закованных стражников, когда напротив него встал раненный реверид. — Вообще-то к королям надлежит обращаться иначе, — растянув губы в зловещем оскале, Стефан ударил наглеца ногой по лицу. Не обращая внимания на утробное рычание блондина, схватил его за волосы, вынуждая запрокинуть голову назад. Кулак с хрустом впечатался в лицо, разбивая нос. — Сволочь! Новый удар с чавкающим звуком вновь впился в нос. Калеб коротко вскрикнул, зажав рот руками. Медленно повернувшись к нему, Стефан расплылся в еще более пугающей улыбке: — О, а вот и наша доярка. Неужели обидно, что твой план не удался? — Его Величество здесь не причем! — тут же дёрнулся блондин, оскалившись. Он дышал через рот, не обращая внимания на кровь, стекавшую по губам и подбородку. — Ты не имеешь права его обвинять, шлюха! Едва только раненный король хотел что-то сказать, как Джозеф подлетел к ним. Выхватил убийцу из рук супруга и со всей силы впечатал кулак в челюсть блондина. — Придержи язык, ублюдок! — рычал вне себя от гнева мужчина. — Перед тобой стоит король Стефан Этельхард. Запомни это, ничтожество. И ты поплатишься за покушение на него. Никто не смеет оставаться безнаказанным, когда готовит заговоры против моей семьи и моего супруга! — Джозеф, прошу вас, — попытался было вмешаться Калеб, когда монарх за грудки поднял блондина и швырнул к стене. — Кто тебя нанял, сволочь?! — выхватив из рук капитана Рамиро меч, Джозеф медленно приближался к убийце. — Назови имена своих заказчиков. Краем глаза он заметил, как побледнел Калеб, испуганно глядя на них. Блондин сплюнул кровавую слюну, с трудом поднялся с пола. Пошатнувшись, выпрямился, с вызовом посмотрел на монарха. — Меня зовут Морган Флурри, Ваше Величество, — сухо сказал блондин, — и никто меня не нанимал. Я служу своей стране и своим королям, и то, что я делал, было лишь из хороших побуждений. — Да неужели? — фыркнул Джозеф, приставив к груди Моргана меч. — Если ты служишь королям, то какого дьявола ты едва не убил одного из нас? — У Рэйнфога есть лишь два короля, — невозмутимо отвечал сэр Флурри, гордо вскинув голову. — Вы и Его Величество Калеб Эден. Я лишь хотел спасти вас, избавить от плена колдовства, которому вы подвержены. — Нет никакого колдовства, — уверенно, даже не сомневаясь в правоте своих слов, возразил Джозеф. — Хватит нести всякую ересь. Это церковникам ты можешь заливать эту чушь в уши, а они еще и поверят. В твоих же интересах начать говорить правду и назвать имя того, кто тебя нанял. Или ты сейчас сделаешь это добровольно, либо под пытками, но правды я от тебя добьюсь. — Вы так злы из-за какой-то шлюхи? — Молчи, Морган, молчи! — велел Калеб срывающимся голосом. — Вот и выдала Мышь себя, — язвительно заметил Стефан, скрестив руки на груди. — Не волнуйтесь обо мне, Ваше Величество, — с неожиданно-тёплой улыбкой сказал Морган, наградив Калеба грустным взглядом. — Для меня честь служить вам, пусть это и недолго продлилось. Стефана прорвало на неприлично громкий смех. Медленно опустив остриё меча, Джозеф переводил напряженный взгляд с убийцы на Калеба и наоборот. Он правильно понял взгляд Флурри, а слова так еще больше подтверждали эту догадку. — О боги, неужели еще бывают настолько безмозглые люди? — не переставал смеяться Стефан, утирая выступившие слёзы. — Это же надо так себя подставить. Мышь, а ты нашел себе любовника под стать. Такой же идиот. — Заткнись, шлюха! — зло зарычал Морган, с ненавистью уставившись на него. — Это всё из-за тебя. Ладно, в ссылке не сгнил, хоть и должен был, так хоть на войне бы сгинул, раз уж тебя занесло в гарнизон Проклятых. Но нет же, вернулся! И даже сейчас ты не можешь сдохнуть! Колдун, какая нечистая тварь стоит у тебя за спиной? Какому демону ты продал душу, что тебе всё сходит с рук, колдун? Не дожидаясь приказа, вставшие рядом стражники наградили Моргана ударом кулака в живот, вынуждая захрипеть от боли. — Я лишь хотел освободить вас от колдовства, — хрипел блондин, повесив голову. — Надеялся, что чары спадут, когда этот распутник умрёт и вы снова полюбите короля Калеба. — Какой благородный жест! — презрительно фыркнул Джозеф. — Но он не оправдывает тебя, а только подтверждает, что ты умышленно совершил попытку покушения на моего супруга, на своего короля! — Мой король — Калеб Эден! — неожиданно громко и с гордостью заявил Морган, и уже спокойней добавил. — И вы, Ваше Величество. — Король Калеб, — ядовито бросил Джозеф, повернувшись к беременному ревериду, — не желаете ли потрудиться объяснить, почему ваш стражник решил, что имеет право решать, кому из королей править Рэйнфогом, а кому — нет? — Я… — замялся Калеб, нервно заламывая пальцы. — Я ничего ему не приказывал. Клянусь. — Это правда! — подтвердил Морган Флурри. — Его Величество здесь не причем. Он ничего не знал. — Довольно! — раздраженно бросил Джозеф. — Как бы там ни было, а вы оба будете наказаны! — Что? — опешил беременный реверид. От такого заявления стражники переглянулись, а Стефан в удивлении приподнял бровь, недоверчиво покосившись на мужа. — Но за что? — глаза Калеба тут же увлажнились. — Ваше величество, мой возлюбленный супруг, меня-то за что вы хотите наказать? Что я такого совершил? — Не прикидывайся невинным, — монарх наградил его испепеляющим взглядом свинцовых очей, — ты и сам прекрасно знаешь, за что. Не надейся, не поверю, что этот стражник действительно решил совершить покушение на Стефана из-за своих каких-то убеждений. — Но я ни в чем не виноват! — не скрывая страха и отчаянья, Калеб обхватил руками свой живот. — Муж мой, умоляю вас, измените своё решение. Вы не можете так поступить со мной. Я ведь ношу вашего ребёнка у себя под сердцем. — Моего ли? — подойдя вплотную, Джозеф впился пальцами в подбородок супруга, причиняя боль и вглядываясь в напуганные влажные очи. — Тебе-то самому не кажется подозрительным, что уж больно большой живот? Или хочешь сказать, что ребёнок очень крупный растёт? Калеб побледнел. Его глаза широко раскрылись, а из горла вырвался глухой звук, похожий на всхлип. — Вы ведь любовники, так? — наблюдая за реакцией Калеба, Джозеф украдкой заметил, как дёрнулся в его сторону Морган, но того придержали стражники. — Неужели ты думал, что сможешь вечно скрывать это от меня? Или считаешь, что я полный дурак и не замечу, что по срокам брюхо у тебя больно огромное? Ты же прекрасно знал, что ждёт тебя за супружескую измену, и всё равно решил испытать судьбу. Скажи, разве после этого я должен закрыть на всё глаза? — Но я… это… — голос второго супруга предательски дрогнул. Его взгляд метнулся в поисках защиты. — Я был верен вам, муж мой. Как вы вообще могли подумать, что я вам могу изменить? Я же вас люблю… я вас ждал, всем сердцем молил бога, чтобы он вернул вас домой живым и невредимым, и теперь вы обвиняете меня в столь тяжком грехе. — Не смей мне заговаривать зубы! — повысив голос, Джозеф грубо оттолкнул Калеба от себя, так что тот не удержался на ногах и упал. — Мало того, что изменял мне и зачал ублюдка, выдавая его за моего наследника, так еще и подговорил своего любовника убить моего супруга. И ты надеешься на пощаду или прощение? Нет, я тебя уничтожу. — Ваше Величество, опомнитесь! — уже взмолился Морган. — А тебе бы в самый раз молчать и молиться, чтобы смерть пришла к тебе быстрее, ибо за покушение на моего супруга, ты будешь умирать очень медленно и мучительно. — Пригрозив, Джозеф услышал, как приоткрылись двери и в Зал Совета проскользнул граф Диггори. В руках он держал свёрнутый в трубочку документ из пожелтевшей от времени бумаги. Сложно было не узнать тот самый закон о супружеской измене. — Умоляю, муж мой, пощадите! — зайдясь рыданиями, Калеб ухватился за руку Джозефа, не вставая с пола, продолжая стоять на коленях. Его плечи дрожали, а слёзы орошали обратную сторону ладони. — Сжальтесь, молю вас. Моя вина лишь в том, что нечистый попутал, заманил в свои сети и я не удержался от греха прелюбодеяния. Но я люблю вас, всегда любил и буду любить. — Не нужно винить в своих грехах сверхъестественные силы, — испытывая отвращение к беременному, Джозеф вырвал руку, отступив назад. Посмотрел на Моргана. — За умышленное покушение на короля Стефана, ты будешь казнён. Но быстро не умрёшь. Тебе отрежут руки. Сначала удалят пальцы. Затем кисти. После — по локоть, а там и по плечо. Твои раны будут прижигать, дабы ты не умер от кровопотери раньше времени. Затем палач начнёт срезать с тебя кожу. На спине и груди. А дальше тебя обмажут мёдом и привяжут к столбу перед парадным входом в замок, где и оставят тебя на съедение птицам и насекомым. Такова моя воля. Морган, услышав приговор, побледнел. Его лицо исказил ужас. — Что до тебя, — Джозеф повернулся к Калебу, — то наказание будет не таким ужасным. Услышав это, Стефан сжал кулаки, раздосадованно цокнув языком, что не осталось незамеченным. — Я даю тебе выбор, Калеб, — продолжал мужчина, бросив на Стефана предупреждающий взгляд. — Ты можешь сохранить ублюдка, или же избавиться от него… Разумеется, что от твоего решения зависит и твоя судьба. Беременный реверид молчал какое-то время, словно обдумывая своё решение. На его лице отразились безутешные мысли, но ничего другого не оставалось. — Если вы не против, я бы хотел сохранить ребёнка, — промолвил Калеб, тут же подняв отчаянный взгляд. — Он ни в чем не виноват и не обязан лишаться жизни… — Но мне не нужен ублюдок от другого, — холодно прервал его Джозеф, и заметив, как юноша потупил глаза, презрительно фыркнул. — Тебя осмотрят лекари и если они подтвердят, что срок больше, чем нужно, тогда они проведут «чистку» и избавят тебя от плода измены. — А если срок такой, какой должен быть? — ухватился за последнюю надежду юноша, но было уже поздно. Он сам себя выдал этим вопросом. — Если ты мне не изменял, то к чему такие вопросы? Ты сам только что подтвердил, что изменял мне. Поэтому и не надейся на пощаду, Калеб. Ты лишаешься всего. Всех титулов и имений. Я развожусь с тобой. Для Калеба это было равносильно смерти. Земля уходила из-под ног, а в голове загудело. — Но ты не можешь так со мной поступить, — надломленным голосом сказал Калеб. — Почему ты так жестоко обходишься со мной, когда моя вина еще не доказана? Почему этого распутника ты тогда пощадил, хотя все знали, что он трахался с теми тремя стражниками? — Тремя… — едва слышно повторил Джозеф, но тут же взял себя в руки. — Но он не имел наглости и глупости зачать ублюдка! Не переводи стрелки, Калеб. Ты получишь то, что заслуживаешь. Как обманутый супруг, я имею право сам решить твою судьбу. Тебя заклеймят. Поставят клеймо на лице, чтобы все видели, кем ты являешься. После ты покинешь Вудроу раз и навсегда. Но нет, не надейся, что твоя жизнь будет спокойно протекать в ссылке в одном из монастырей. Нет, никакой пощады. Ты поедешь в Морлей, в приграничный восточный гарнизон, где станешь общественной шлюхой. — Нет, нет, Ваше Величество! — слёзы потоком хлынули по щекам. — Умоляю вас, только не это! Сжальтесь! Калеб вцепился в его руку мёртвой хваткой, уткнулся носом в раскрытую ладонь. Тело и плечи его сотрясали громкие горькие рыдания. Джозеф стоял и равнодушно смотрел на пепельно-русую голову реверида, которого когда-то любил. Вернее, думал, что любит. Тот юноша, нежный и такой беззащитный, приятно пахнущий вереском, скромный и невинный, который встретился мужчине на охоте, стоял на коленях, рыдал и умолял о пощаде. Калеб не вызывал у Джозефа ничего кроме отвращения и презрения. Будто никогда и не было тех нежных чувств, той окрылённости и того желания защищать и оправдывать возлюбленного мальчика, пленившего разум и сердце монарха. — Уведите их, — приказал Джозеф, отдёрнув руку. — Нет, Джозеф, пощади! — задёргался в руках стражников Калеб, когда его подняли с пола и поволокли к выходу. — Умоляю, прости меня. Дай мне еще один шанс. Не глядя ему вслед, мужчина дождался, пока уведут обоих преступников. — Оставьте нас, — равнодушно велел он. Оставшиеся стражники и Фергус покорно ушли, затворив за собой двери. Стефан продолжал стоять на месте, сосредоточенно разглядывая спину мужа. Не спешил нарушать воцарившееся молчание. В конце концов, Джозеф повернулся к нему и в несколько шагов пересёк разделявшее их расстояние. — Ты поступил разумно, — спокойно сказал Стефан, не скрывая своего удовлетворения. — Не обольщайся, — буркнул Джозеф, глядя на супруга сверху вниз. Протянув руку, коснулся большим пальцем клейма на щеке. Наклонившись, поцеловал Стефана в губы, но практически сразу отстранился. — Как короли, мы оба обязаны присутствовать при исполнении этих приговоров. Надеюсь, что ты доволен такой судьбой относительно твоего убийцы? — И не только его, — сверкнул глазами Стефан. Смерть для Калеба тоже была бы приемлема, но Джозеф сделал даже лучше. Нет ничего хуже, чем продолжать жить с осознанием, кем ты был, чего лишился, и кем стал в итоге. — Жестокий, — заметил мужчина, внезапно крепко прижав реверида к себе. — Может оно и к лучшему, дольше проживёшь. — Неужели боишься потерять меня? — с насмешкой произнёс Стефан, преисполненный больше сомнения, нежели уверенности в утвердительном ответе. — Было бы грустно лишиться такой страстной язвы, — поцеловав супруга в макушку, не выпуская его из объятий, мужчина повёл его к дверям.***
Шмыгнув носом, обхватив руками колени, Калеб отрешено смотрел перед собой, раскачиваясь из стороны в сторону. Придворные лекари уже осмотрели его и подтвердили все его опасения. Срок слишком большой, чтобы можно было утверждать будто ребёнок от Джозефа. И тем не менее, Калеб всё еще надеялся на лучшее. Верил, что сейчас Джозеф выпустит пар и придёт к нему, отменит все свои решения и простит. Ведь иначе просто быть не может! Однако Джозеф не спешил приходить, хоть и прошло уже больше часа. Стражники принесли скудный обед, состоящий из овсяной каши на воде, ломтя черного хлеба и алюминиевую кружку с простой водой. Калеба хватило лишь на то, чтобы сделать пару глотков. В горло совсем ничего не лезло, а рука невольно накрывала круглый живот. Он потерял всё. Не только то, чем владел по праву рождения и наследования, но и то, что обрёл. Власть, любовь короля, титулы, положение — ничего этого теперь не будет. Даже еще не рождённого ребёнка и то хотят отнять, убить. Шмыгнув носом, Калеб осмотрел просторные апартаменты, которые в будущем либо будут пустовать, либо достанутся новому фавориту или супругу Джозефа. Его не стали отправлять в темницу. Вздрогнув от глухого щелчка, реверид посмотрел на приоткрывшуюся дверь. В душе зародилась надежда. Быстро соскочив с кресла, он метнулся вперёд. — Джозеф, ты пришел… — обрадовался Калеб, но тут же помрачнел, когда в покои вошел Стефан. — Если что-то понадобится, я вас позову, — бросил брюнет стражникам. Он пришел один. Без сопровождения из слуг или охраны. И уже это пугало и настораживало Калеба. — Зачем пришел? — первым выпалил беременный юноша, едва только стражники прикрыли дверь. — Позлорадствовать? — А почему бы и да? — Стефан держался прямо, с надменным величием, вот только в глазах плясало адское пламя победы. — В конце концов ты проиграл, Мышь. — Нет, это не так! Вот увидишь, Джозеф еще изменит своё решение, он простит меня. — С чего такая уверенность? — С того, что он меня любит, — уверенно, даже с вызовом бросил Калеб, выставив вперёд грудь. — И всегда любил, не то что тебя. Он и в мужья взял тебя лишь из-за твоей беременности тогда. Об этом все знают. — Если оно так, тогда почему я до сих пор здесь, а тебя не просто лишают всего, но и отсылают прочь навсегда? — подобно змее шипел Стефан, упиваясь происходящим. — Глупая серая Мышка. Мы — короли, мы не можем себе позволить того, что могут простые смертные. Мы не можем ставить чувства превыше долга, политики и гордости. Хотя, даже если Джозеф что-то и испытывал к тебе, то те времена давно миновали. Словно ножом по сердцу прозвучали последние слова. Калеб не хотел верить, что Джозеф мог разлюбить его. Отказывался воспринимать ту реальность, в которой распутный колдун с позорным клеймом шлюхи на щеке оказался сильнее и смог вновь завладеть разумом короля. — Зачем пришел? — вместо этого вопросил Калеб, слишком подавленный и разбитый, чтобы сыпать угрозами. — Так, решил кое с чем разобраться, пока тебя не отвели на «казнь», — недобро ухмыльнувшись, Стефан внезапно кинулся вперёд. Беременный реверид лишь успел вскрикнуть, когда одна рука схватила его за волосы и с силой повалила на пол, а во второй сверкнул острый нож. — Нет, не надо! — истошно закричав, Калеб попытался отстраниться, вырваться. Ворвавшиеся в комнаты стражники, опешив, замерли на месте. — Ваше Величество? — неуверенно начали они, не зная, как им поступить в этой ситуации. — Помогите! — с мольбой посмотрел в их сторону Калеб. — Не стойте столбом, раз уж вошли! — рявкнул на них Стефан. Стражники тут же подчинились именно ему. «Как? — едва не рыдал в голос от обиды Калеб. — Почему они слушаются эту шлюху, а не меня? Они должны защищать меня, а не потакать ему!» Но с губ его сорвались лишь мольбы и крики протеста. Стражники уложили его на пол, прижали руки и ноги к полу, пока Стефан с хладнокровием бывалого убийцы, — сказывались годы войны и личная неприязнь, — рвал на сопернике дорогую ткань одежд, обнажая немного располневшее от беременности тело. Жестокие фиолетовые глаза с отвращением осмотрели Калеба. Его угловатые плечи, перетянутая эластичной тканью грудь, вздымающийся живот со старыми белёсыми и свежими алыми разрывами. С отвращением посмотрел на пах, покрытый завитками тёмных волос. — Природа совершила ошибку, наделив тебя хоть частичкой мужской плоти, — ядовито выплюнул Стефан, ухватившись за вялый член Калеба, — но мы это исправим. — Нет, не смей! — по щекам Калеба потекли жгучие слёзы. Острое лезвие прикоснулось к его плоти, вгрызлось, причиняя сильную боль. Казалось, словно Стефан нарочито медленно резал, желая причинить сопернику как можно больше страданий. Стражники поморщились, постарались не смотреть. Никто не обращал внимания на крики и мольбы Калеба. Отстранившись, Стефан бросил отрезанную плоть на грудь падшего соперника. Выпрямился, проведя рукой по лицу, размазывая чужую кровь. — Можешь попытаться остановить кровотечение, — с издёвкой посоветовал клеймённый реверид. — Всё остальное сделают придворные лекари, когда придут, чтобы избавить тебя от ублюдка. Рыдая навзрыд, Калеб не слышал, как Стефан отдал новый приказ стражникам. Не сразу понял, чего от него хотят, когда его перевернули на живот. Стражники продолжали удерживать Калеба, когда ему в лоно вонзилось остриё всё того же ножа. Он кричал и бился, пока его насиловали холодным оружием. Сходил с ума, корчился и рыдал ровно до тех пор, пока не потерял сознание. Лишь в самый последний момент расслышал жестокие слова Стефана: — Трое любовников из стражи, значит? Что ж, я возвращаю тебе должок. Клеймо за клеймо, унижение за унижение. Давно Вудроу не знал тех времён, когда на площади перед замком ставили железный столб и к нему вели новую жертву. Со времён последней жены короля Харланда Крофорда. Восседая в резном кресле, Джозеф холодно смотрел, как приводят в исполнение его приказ. Палачи превосходно справлялись со своей работой, наказывая незадавшегося убийцу. Морган Флурри, обвинённый в покушении на жизнь короля Стефана Этельхарда, корчился от боли, буквально выл, но не терял сознание. Первым делом ему отрубили пальцы на руках, а затем и кисти. Все раны старательно прижигались, дабы смертник не умер от кровопотери. И пока одни палачи старались над Морганом, другие занимались Калебом. Лекари благополучно вытравили плод измены, равно как и привели в порядок его раны. От Джозефа не ускользнуло тяжелое состояние изменщика. Калебу не только отрезали член, но и изнасиловали ножом в лоно, после чего сильно избили. Не нужно было допрашивать стражников, чтобы знать чьих это дело рук, но Джозеф не считал нужным попрекать Стефана за такую выходку. Рыдающий Калеб был прикован к железному столбу. Под ним никто не собирался разводить костёр. Палачи нещадно хлестали его спину, ведь закон об измене приписывал нанести столько ударов, сколько сочтёт нужным совет старейшин, — но в данном случае это право предоставлялось обманутому мужу. Пепельно-русые волосы были коротко острижены и только теперь Джозеф понимал, что они действительно мышиного цвета. Король уже заранее клеймил Калеба, увенчав позорным символом лоб бывшего супруга. Сразу же после наказания реверида отправят в ссылку на восточную границу Морлей вместе с отрядом новобранцев. Джозеф не испытывал к Калебу жалости, даже был уверен, что поступает правильно. Не сомневался в своём решении. Но ему внезапно стало противно от себя. Именно сейчас мужчина поймал себя на мысли, что того не желая, уподобился Харланду. Но тут же заставил себя отринуть эту мысль. Харланд казнил своих жен ни за что, лишь бы угодить церковникам и избавиться от неугодных женщин. Джозеф не такой. Он наказывал за дело, а значит поступал правильно и не мог быть подобным Харланду. Слушая музыку боли и агонии двух предателей, мужчина повернулся к Стефану. Реверид сидел по правую от него руку. Попивая вино, он поигрывал гранатовой подвеской из белого золота в форме капли крови. Уголки губ приподняты в злорадной ухмылке, а глаза так и горят триумфом. И самое странное, что Джозеф даже не осуждал Стефана за это. Прекрасно понимал, что окажись на его месте, тоже вёл бы себя так, наконец-то избавившись от ненавистного соперника, долгие годы отравлявшего жизнь. В пятнадцати метрах от места проведения казни толпились все придворные. Они специально были позваны, дабы видели, что ожидает всех предателей. За спиной обоих монархов стояли советники. Джозеф чувствовал их напряжение, ощущал их сверлящие взгляды, но не собирался плясать под их дудку. Когда же Калеб потерял сознание, его окатили холодной водой и отвязали от столба, после чего увели прочь, а вот Морганом занимались еще долго. Пока один палач отрубал ему конечности по локоть и плечо, второй живьём срезал с него кожу на спине и груди, тут же обмазывая мёдом, дабы привлечь внимание насекомых. Вопли боли и страданий оглашали пространство, разносились над замком. Поняв, что больше ничего интересного не будет, Джозеф первым покинул балкон. Практически сразу за ним последовал Стефан, отставив пустой бокал. Не глядя на советников, он уже вышел в коридор, как его за руку схватил маркиз Броуди. — Не думай, что тебе всё сойдёт с рук! — ядовито зашипел мужчина, чьи глаза покраснели от лопнувших сосудов. — Не долго продлится твой триумф. Рано или поздно, но история повторится и Джозеф возьмёт себе еще одного супруга. — Не возьмёт, — уверенно возразил Стефан. — Это ты так думаешь, безродная шавка. Но ведь будет именно так. Джозефу нужен еще один наследник для Бранкии, и ему придётся вступить в новый брак. Хочешь ты того или нет, но именно так всё и будет. Твоё падение лишь вопрос времени, но когда оно свершится, ты больше никогда не вернёшься. Смерив маркиза испепеляющим взглядом, Стефан вырвал руку из его цепких пальцев. Быстрой походкой последовал за мужем, нагоняя его. Про себя проклиная маркиза, король всё же был вынужден признать его правоту. Увы, правителям нужны наследники и если ты не хочешь увидеть очередного соперника, то придётся пожертвовать некоторыми принципами. — Поужинаем? — предложил Стефан, коснувшись плеча Джозефа. — Хотя, догадываюсь, что еда скорее всего встанет поперёк горла… — Правильно думаешь, — смерив супруга пристальным взглядом, мужчина чуть склонил голову на бок. — Но с каких пор ты ищешь повод, чтобы провести со мной вечер? Не нужно изощряться. — Мой король, а ты только что излечился от своей «болезни», — расплылся в лукавой улыбке реверид, хотя на глубине его глаз и плескалась тоска. «Да, болезнь, — мысленно вздохнул Джозеф, погладив Стефана по щеке. — Любовь всегда болезнь, которая отнимает у тебя всё: силы, здравомыслие. Делает тебя слепым, глухим, слабым и глупым». — А ты разве не хотел бы, чтобы кто-то был болен тобою? — внезапно спросил Джозеф, вглядываясь в тёмные фиолетовые глаза Стефана. — Неужели никогда не завидовал Калебу, что он удостоился такой чести? — Нет, не завидовал. Скорее боялся, что лишусь всего. — Какая же ты расчетливая сволочь, — беззлобно заметил мужчина. Прильнув к его телу, Стефан обхватил руками шею мужа, поддавшись вперёд. Как и много лет назад, он сам накрыл губы короля поцелуем, проявляя инициативу.