Всегда один, без жалости, без веры… Всегда в пути, всему наперекор. И мир вокруг тебя, слепой и серый, Изведал твой яростный напор. На всё готов, горя и замерзая, Огонь и лёд не чуя под собой… Артур Беркут — Воля рождает волю В расплаты час за грехи воздастся злом — Предан друг, распята честь, проигран бой. Последний шанс — всё сметая, напролом, Сквозь безумие пройди, но стань собой! Артур Беркут — Каждому своё
***
Весна 949 года. Герцогство Конлей, замок Вудроу Сделав глубокий вдох, отставив в сторону меч, Стефан утёр пот со лба. Стоявший напротив него Джозеф, прошелся оценивающим взглядом по полуобнаженному телу супруга, подмечая, как красиво распускаются на оливковой коже синяки. Ничего ужасного. Обычная тренировка, разве что заместо чучел и воинов противником выступал супруг. Джозеф всё так же быстр, проворен и умел. Он всегда следил за собой, не позволял запускать себя, так что его стати можно было позавидовать. Но и Стефан не отставал, хоть и за последние годы ничего тяжелее котла и вёдер с водой в саже не держал. Он немного утратил навык, но быстро вспомнил все отточенные в прошлом движения, едва начался поединок. Мужчина не стеснялся атаковать в полную силу. Но старался не ранить слишком серьёзно, да и предпочитал бить плашмя. И из-за этого торс и бока Стефана покрывали свежие синяки и несколько тонких порезов. Но и реверид был не прост. Ему удалось порезать плечо и щеку мужа. Наблюдавшая за всем этим Рамона лишь охала. Нет, они никогда не была против увлечений мужа, но боялась, что они могут зайти слишком далеко. Ей не нравился этот безумный блеск в фиолетовых глазах Стефана. Впрочем, ей совсем ничего не нравилось в ревериде. С чего бы должно быть иначе? Они соперники. Оба борются за внимание Джозефа и за место под солнцем. И Рамоне не нравилось, что Стефан забирает себе всё внимание мужа. Впрочем, не только она недовольна возвращением заклеймённого реверида. Многим это не нравилось, ведь кто хочет видеть во главе престола безродного выскочку? Сложив руки на опавшем животе, королева поджала губы. Не так давно она разрешилась от бремени, подарив мужу еще одну дочь. Рамона любит своих детей, пусть и не одинаково. Невозможно всех любить одинаково, это ложь. Кто-то тебе симпатичен больше, кто-то меньше, но об этом не принято говорить. Однако никто не запрещает ненавидеть чужих детей, и Рамона ненавидела Алана. За то, что нагло смотрит свысока на всех, точно его двуполый отец. За то, что не стесняется язвить и бросать ядовитые высказывания в сторону всех юношей и девушек, на коих упадёт мимолётный взгляд Джозефа. Нет, кронпринца тоже можно понять. Дети всегда хотят, чтобы их родители были вместе, ведь иначе в понимании ребёнка и быть не может. Поэтому они ненавидят каждого, кто посмеет встать между их родителями, кто посмеет разрушить их идеальный мирок. Но Алан уже не ребёнок и обязан понимать всё, но нет. Он слишком сильно любит своего безродного отца, слишком предан ему. И это сразу бросается в глаза. «Подобное тянется к подобному», — как-то обронил при Рамоне Фергус. Маркиз Диггори был мрачен с самого первого дня возвращения Стефана и кронпринца. Причин этому Рамона не знала. От придворных она узнала, что в прошлом Фергус был верным другом и советником обоих королей, особенно сильно благоволивший Стефану, из-за чего в своё время прошел слух о романе между ними. Что же теперь произошло, из-за чего военный министр стал бросать на младшего короля злые взгляды — девушка не знала.***
Пальцы болезненно впились в руку выше локтя. Резкий рывок и через мгновение он оказался прижат к стене. Коридоры южного крыла всегда славились своей безлюдностью и спокойствием. И именно там располагался один из архивов, где хранились все когда-либо подписанные за время правления Крофордов законы и указы. — А я уж начал переживать, что Джозеф решил вообще вас не отпускать от себя ни на шаг, Ваше Величество, — прошипел Фергус, последнее выплюнув, словно ругательство. Раньше он с почтением и уважением обращался к младшему королю, всегда был на его стороне, но не теперь. — Фергус, мать твою! — раздраженно передёрнув плечами, Стефан смотрел на военного министра исподлобья. — Что ты себе позволяешь? — Нет, этот вопрос следует задать вам, Величество. — Цедил мужчина, нависая над бывшим любовником. — Как это вообще произошло, что вы встретились? Ладно, встретились, ерунда. Но чем ты опоил Джозефа, что он не только вновь даровал тебе своё расположение, но и вернул всё, чего лишил? С чего бы? Он ни разу не вспомнил о тебе за все эти годы! — То, что он не упоминал моего имени при тебе, еще не означает, что меня забыли, — нагло парировал реверид. — Да и разве важно: как и почему я здесь? Главное, что я вернул то, что принадлежит мне. И тебе лучше бы смириться с этим, Фергус. — Предлагаешь так легко забыть о том, что нас связывало все годы твоего падения? — слишком громко прорычал Фергус, ударив кулаком в стену возле головы короля. — Словно ничего и не было?! — А что нас связывало? Серо-зелёные глаза вспыхнули гневом. Впервые военному министру хотелось ударить предмет своего вожделения, своего короля, которому верно служил. Но вместо этого схватил Стефана за волосы на макушке, ударив затылком о стену, вынуждая задрать голову. — Видно, ты забыл, щенок, кому обязан за всё. — Фергуса переполняли злость и гнев. — Не боишься, что если я расскажу Джозефу обо всех твоих выходках, то вместо трона ты увидишь завтра же плаху? Я тебе говорил, что не стоит превращать меня во врага, но ты упорно именно этого и добиваешься. — Но и ты забываешь, что вместе со мной упадёшь на самое дно и на плаху пойдёшь за мной, как соучастник. — Голос Стефана звучал ровно, хоть взгляд и выдавал все переполнявшие его эмоции. — Я умею быть благодарным. Хочешь получить за верную службу титул герцога? Маркиз Диггори на мгновение задумался, глядя на младшего короля сверху вниз. Продолжая удерживать его за волосы, кусал щеку изнутри. Более высокое положение его прельщало, но и несло за собой еще больше забот и ответственности. Но теперь, когда предмет обожания и желания вновь стал недосягаем, Фергусу еще сильнее хотелось им владеть. — Это всё мне может дать и Джозеф, а от вас, Величество, — наклонившись, мужчина прошёлся языком по щеке Стефана, — я хочу нечто более ценное. Вас. — А детей от меня не хочешь? — раздраженно прорычал реверид, давно уставший выслушивать одну и ту же песню. Маркиз снова замолчал. Окинул короля оценивающим взглядом, прежде чем отпустить и отступить на шаг. — Хоть лекари и сами некоторые ревериды твердят, что после тридцати организм перестаёт работать, как у женщин, но ведь никто не пытался опровергнуть. Как жаль, что всё вышло именно так. Я как раз собирался в Фелан, чтобы забрать вас к себе, Ваше Величество. Мы бы стали идеальной парой. Или вы уступаете лишь королям? — Следи за языком, если еще хочешь носить голову на плечах, — пригрозил Стефан, сжав кулаки. — Вам следовало оставить всё в Фелане, коли вернулись. — Женский голос заставил обоих мужчин обернуться и удостоить взглядом королеву. Рамона шла в сопровождении своей верной служанки Жозефины и нескольких фрейлин, что перешептывались, прикрываясь расписными веерами. Ей уже удалось немного похудеть, из-за чего глаза стали выразительнее и начало проступать некое подобие талии. — Ваше Величество, вы сегодня особенно прекрасны, — льстиво заметил Фергус, склонившись в поклоне. Он уже было потянулся, дабы поцеловать пальцы королевы, но та отдёрнула руку. — Уж не знаю, за какие такие заслуги мой муж вернул вас, — не обращая внимания на маркиза, Рамона смерила злым взглядом реверида-соперника, — но в данный момент вы играете с огнём. Утихомирьте зуд в одном месте, если хотите побыть в роли младшего короля еще какое-то время. — Ваше Величество, прошу вас… — попытался было вмешаться Фергус, но его оттеснил в сторону Стефан. Глядя на девушку свысока, скривившись, словно перед ним стояло нечто ничтожное, младший король не стал скрывать своего отношения к ней. — Кем бы ты там себя не считала, но твоя судьба, равно как и жизнь, зависят не от Джозефа, а от меня. То, что ты неправильно поняла что-то, не даёт тебе права оскорблять меня. — Да кто ты вообще такой, чтобы угрожать мне? — процедила Рамона, сделав шаг вперёд. — Ваше Величество, — испуганно шепнула Жозефина, поджав губы, — пойдёмте. Дети уже заждались. — Кто ты такой, чтобы повышать голос на меня, особу королевских кровей? — не унималась королева, жестом велев своей верной служанке замолчать. — Никто! Безродный выскочка! Я же, донья Рамона Альварес! Дочь императора, пусть и покойного. Жена короля. Мать троих принцесс и одного наследника. И ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне. Оскалившись, Стефан наградил соперницу хлёсткой пощечиной. Голова Рамоны дёрнулась. Фрейлины и служанка дружно ахнули. Маркиз тут же оттеснил младшего короля в сторону. — Умоляю вас, Ваши Величества, ведите себя сдержанней! — нарочито громко сказал Фергус, надеясь, что так сможет заставить правителей одуматься. Одарив военного министра испепеляющим взглядом, Стефан вырвал руку из его захвата. Развернувшись, и не обращая внимания на угрозы и недовольство Рамоны, поспешил удалиться. Что-то подсказывало ему, что с Фергусом теперь нужно быть в разы осторожней. С того дня, когда реверид вернулся, он то и дело, что замечал маркиза Диггори в компании королевы и неизвестно, как хорошо они общаются. Если они надумают объединиться, то станут очень опасными врагами для него. Стефан не был уверен, что Джозеф в будущем надумает прощать его. Нахмурившись, реверид решил, что не помешало бы избавиться от потенциальных врагов. Вот только как это устроить? Джозеф и Фергус были давними друзьями, так что их будет крайне сложно рассорить. С Рамоной проще. Да, жена короля и мать четверых детей, но не более. Даже некогда любимого Калеба постигли развод и изгнание, что же говорить о той, что была сначала навязана Джозефу, а ныне не представляет совершенно никакой ценности. Оставалось лишь дождаться нужного момента и избавиться от всех, кто может представлять угрозу для его положения. Спускаясь вниз по лестнице, Стефан остановился. Наградил сдержанной улыбкой мужа. Джозеф в последнее время всё чаще выглядел уставшим. Оно и понятно. С тех пор, как умер Маркус Альварес, королю пришлось еще больше времени уделить делам государства. Сместить с должностей прихвостней трайдорийского императора, отменить или изменить невыгодные законы, что появились за последние годы. Несколько раз Стефан пытался помочь Джозефу, как это бывало прежде. Хотел быть полезным и вновь примерить на себя роль соправителя, да вот только мужчина больше не собирался давать никому из своих супругов столько свободы. Тем более Стефану. — Давно ты спал? — в лоб спросил реверид, подмечая тени под уставшими глазами мужа. — Выглядишь просто ужасно. — Разве такое можно говорить правителю в лицо? — попытался пошутить Джозеф, тяжело облокотившись о перила. Из-за навалившейся работы у него совсем не оставалось времени на сон. Даже поесть редко получалось. — Как видишь, бремя правления иногда бывает безжалостным. — Если бы ты не выпендривался, то оно было бы легче, — фыркнув, Стефан взял мужчину под руку, помогая подняться и ведя его через коридоры на третий этаж северного крыла. — Разве кому-то будет хуже, если я возьму часть работы на себя? — Всё ты к власти рвёшься, — усмехнулся Джозеф, однако особого протеста не последовало. Сонливость резко как рукой сняло, когда мужчина зажёгся одной мыслью. Внезапно прижав Стефана к стене, — не обращая внимания на снующих слуг и придворных, — Джозеф навис над ним. С интересом вглядывался в фиолетовые омуты, в которых попеременно отразились недоумение и робкое желание. — Джозеф? — едва слышно произнёс младший король. — Приходи ко мне сегодня, — приказал мужчина, низко склонившись и едва ощутимо коснувшись своими губами губ супруга. — Отужинаем вместе, а после поможешь мне с делами. Но учти, никому об этом ни слова. — Издать указ, чтобы потом самому нарушить, — протянул Стефан, довольно ухмыльнувшись. — Некое маленькое проклятие рода Неванов. Так уж вышло, что в нашем роду довольно часто нарушались правила и законы из-за тех, кто был важен нам. А всё началось с моего знаменитого предка Герберта Невана. — Первый король Рэйнфога. Один из Хозяев. — Разве не забавно, что история отчасти повторяется? — хихикнув, Джозеф наградил супруга уже более ощутимым поцелуем. — Да, забавно, — кивнул Стефан. Проводив мужа до его покоев и приказав слугам немедленно приготовить купальню, он сам лично проследил, чтобы монарха хорошо покормили, а после отдал распоряжение никому не беспокоить Джозефа до завтра.***
Хмурясь, Джозеф прожигал друга тяжелым взглядом. Теперь он знал, что не ошибся, когда опасался. Что поступил правильно, приставив к двоим своим супругам и военному министру шпионов в качестве слуг. Между ними тремя были весьма сложные отношения. И если Стефан и Рамона расценивали друг друга, как соперников и врагов, то в отношениях с Фергусом всё было сложнее. Маркиз Диггори был добр и уважителен с королевой, но не более. Джозефа это не тревожило. Напрягало, что в один день Фергус мог не сдержаться и преградить дорогу Стефану, уж больно нагло напоминая об их отношениях, а в другой чуть ли не открыто выступал против короля-реверида. Подобное Джозеф мог объяснить лишь ревностью и личным недовольством министра. Король всегда знал, что его друг питает некие чувства к его супругу. Но хотел верить, что со временем это пройдёт, что ничего серьёзного нет. И лишь теперь понимал, что закрывая глаза на это и позволив после падения Стефана, Фергусу действовать, сам только послужил причиной тому, что маркиз теперь чуть ли не открыто пытается предъявлять права на младшего короля. — Фергус, — позвал рыжеволосого мужчину Джозеф. — Да, Ваше Величество? — как всегда учтив был на людях маркиз. — У меня есть для тебя поручение. Едва заметно сжав кулаки, король был уверен, что поступает правильно. Никто не имеет права претендовать на то, что принадлежит лишь ему. Даже его собственный друг.***
— Это не похоже на отца, — хмурится Алан, прогуливаясь по саду рядом со вторым родителем и краем глаза поглядывая на королеву и её выводок, что заняли беседку. — Джозеф лучше знает, как поступить, — хмыкнув, Стефан не сдерживал ликующего блеска в глазах. — Да, но это так странно. Он никогда раньше не отпускал дядю Фергуса от себя, тем более так далеко. — У твоего отца еще есть куча дел, которые требуют его личного вмешательства. А проверку приграничных гарнизонов можно поручить тому, кому доверяешь. Тем более, если этот кто-то военный министр. Кронпринц пристально посмотрел на отца, но промолчал. Всего сутки назад Фергус Диггори покинул замок Вудроу, отправившись по поручению короля Джозефа провести проверку всех приграничных гарнизонов. Всех до единого. Вроде бы ничего необычного. Но ведь Джозеф редко куда-то посылал друга что-то делать, предпочитал сам всем заниматься. Кому-то даже показалось, что таким образом Фергуса отправили в ссылку за какой-то проступок перед монархом. Впрочем, именно так всё и было. Стефан правильно понял приказ мужа. Джозеф намеренно удалил Фергуса подальше от двора, дабы тот не смел покушаться на младшего короля. «Долго же ты решался, мой король». Конечно, хорошо, что маркиз Диггори теперь не станет мозолить глаза, но беспокоило, что он еще мог обо всём рассказать Джозефу. — Пап, ты в порядке? — Алан остановился перед реверидом, взяв его за руки. — Тебя что-то тревожит? — Нет, всё в порядке, — отрицательно качнув головой, Стефан всё же поднял взгляд на сына. Губы странно саднило — сам не заметил, что в задумчивости по привычке искусал их. Кронпринц уже собирался сказать что-то еще, но громкий детский смех заставил сына и отца обернуться в сторону его источника. Джозеф редко выбирался из своего кабинета, проводя часы, а то и сутки напролёт в компании советников и секретарей. Так что его появлению в саду были только рады. Две маленькие принцессы и принц тут же облепили короля со всех сторон, требуя к себе внимания. Няньки и слуги умиленно улыбались, равно как и фрейлины королевы. Дождавшись, пока Джозеф уделит всем детям внимания, Рамона поднялась со своего места и без стеснения упала мужу на грудь. О чем-то щебетала, улыбаясь, позволяя целовать себя в щеки. Сощурив глаза, Стефан и сам не заметил, как помрачнел. Собственник всегда жил в нём. И словно намеренно, Рамона не отпускала Джозефа от себя, о чем-то щебеча и продолжая льнуть к нему. Украдкой она бросила на Стефана победный взгляд, когда муж обнял её за талию и они вместе двинулись в глубь сада, неспешно прогуливаясь. Фрейлины поспешили за ними на почтительном расстоянии, а няньки остались рядом с детьми. Внутри младшего короля всё клокотало. Эта глупая женщина открыто бросала ему вызов ведя себя подобным образом. Чего она добивается? Хочет показать, насколько важна и значима не только для придворных, но и для Джозефа? Глупости! Закусив щеку изнутри, Стефан продолжал сверлить угрюмым взглядом розовые кусты, за которыми скрылись муж с женой. Он не понимал, почему Джозеф до сих пор не развёлся с этой женщиной. Рамона больше не представляла никакой ценности. Но даже если у монарха есть какая-то личная симпатия к ней, то почему бы просто не поселить её в каком-нибудь поместье, подальше от двора? Это напрягало. Но куда больше Стефана удручало то, что Джозеф до сих пор иногда приходил в постель жены. Нет, не каждую ночь, как это было с коронованным реверидом, но исправно раз в неделю-две точно было. — Отец никогда не изменится, — вздохнул Алан, напомнив о своём существовании. — Таковы все правители, — сухо ответил Стефан. — Сегодня хорошая погода для прогулки верхом. Составишь мне компанию? — С удовольствием! — просиял кронпринц, на мгновение превратившись из серьёзного юноши в жизнерадостного ребёнка. Потянув отца за руку к конюшням, Алан зашелся смехом, подначивая короля устроить небольшой спор: кто быстрее добежит до конюшни, запряжет лошадь и доедет до леса, тот вправе затребовать желание от проигравшего.***
Рискованно было позволять себе подобное, но уж больно нравилось Джозефу иногда дразнить супруга. Поначалу он думал лишь выдать пару дежурных фраз при встрече с женой, но заметив ревнивый взгляд Стефана, когда Рамона прильнула к нему, мужчина поступил совсем иначе. Красивое лицо любимого реверида помрачнело еще больше, когда Джозеф поцеловал жену в губы. Знал, что играет с огнём. Что ночью придётся пожалеть, но ему нравилась эта игра. Стефан не устраивал сцен ревности с выносом мозга и упрёками. Не бил вазы, швыряя их о стену. Зато если решался избавиться от соперника, то делал это с особым хладнокровием. Если посчитает нужным, Стефан непременно найдёт способ избавиться от Рамоны: яд, наёмники, несчастные случаи, подстава. Всё что угодно, если только пожелает. Королевский двор жесток. Любой, оказавшийся тут впервые и попавший в водоворот интриг, будет потрясен. Но если хочешь выжить и процветать, то необходимо отбросить все благодетели, забыть о своей невинной и робкой натуре. Иначе никак. При дворе выживают лишь хищники, способные растерзать любого и идущие по головам вчерашних товарищей. Рамона щебетала, идя рядом с мужем под руку. Разговоры о детях и планах на будущее плавно перешли в обсуждение государственных дел, куда королева так отчаянно рвалась. Она хотела построить в Рэйнфоге побольше школ и открыть приюты не только для сирот, но и для одиноких матерей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. За годы их совместного брака, трайдорийская принцесса уже успела построить и открыть несколько приютов для нуждающихся в Конлей и в Тиларе. За это Рамону любил народ. Её чуть ли не возводили в ранг Святой, ведь по всем канонам деудеанского мира она была совершенна. Добрая и милосердная девушка, чтящая Церковь и её добродетели. Хорошая жена и любящая мать, достаточно плодовитая, чтобы говорить о божьей благодати. Практически все супруги Джозефа, — кроме Юсира, — чем-то да отличились. Калеб жертвовал из королевской казны большие суммы на Церковь, на её содержание и был любим именно духовенством, хоть и являлся для них богомерзким дьявольским отродьем. Рамона была обеспокоена простым людом и хотела сделать хоть что-то во благо, строя бесплатные столовые, приюты и раздавая щедрые милостыни. Любимая народом и Церковью королева, подарившая троих принцесс и одного принца, способная разродиться еще большим здоровым потомством. Стефан куда больше был обеспокоен военным положением. Выделяя деньги на содержание армий, обеспечивая воинов хорошим жалованием и выплачивая семьям военнослужащих приличные суммы, он смог обзавестись сторонниками среди солдат. Кроме того, когда-то проявив себя, как достойного воина и короля, способного лично повести армии в бой, Стефан был в почете среди военачальников. Помимо этого он благоволил врачам и ученым, что занимались изучением дивной природы реверидов и проводили операции, лишая тех природного «дара». Так что кроме военных, Стефан был уважаем и среди двуполых, и среди ученых мужей. Разумеется, что это отчасти было заслугой самого Джозефа, что обычно направлял супруга в подобных делах. — Скоро лето, — задумчиво заметил король, прервав щебетание жены. — Надо бы устроить по этому повод праздник. Организовать представления и танцы. Побеспокоиться о проведении турниров и охоте. — Так редко появляется повод устроить праздник, — вздохнула Рамона, наградив Джозефа подозрительным взглядом. За всё время её замужества, она редко была свидетельницей столь размашистых мероприятий. Годовщина коронации Джозефа, его и её дни рождения, да рождения их общих детей. Но не более. А тут аж не с того, не с сего и праздник. — Неужели случилось что-то хорошее? — Неужели для всего нужен повод? — ответил вопросом на вопрос Джозеф. — Обычно, да. — Поджав губу, королева бросила на него быстрый взгляд. Нахмурила брови. — Он… в положении? — Кто? — опешив, мужчина остановился, изумлённо посмотрев на жену. — Стефан, — выплюнула Рамона, словно это имя было ядом или ругательством. — Ты так часто призываешь его в свои покои. Кроме того, Брендон, наш придворный лекарь, сказал, что младший король давно не пользуется ни подавляющими, ни противозачаточными. — Если бы такое случилось, я был бы рад, — грустно улыбнулся Джозеф, невольно вспомнив, что когда-то стал причиной утраты их желанного ребёнка, который так и не родился. — Но я не настолько жесток, чтобы принуждать Стефана к подобному. Кроме того, вроде бы после тридцати ревериды перестают быть способными к деторождению. Ну, как женщины. — Разве? — кобальтово-синие глаза королевы лукаво сверкнули. — Не знаю, кто это сказал, но у моего покойного отца был знакомый реверид, который понёс и даже умудрился родить в сорок два года. Разумеется, что такой возраст уже не безопасен, но ведь таких существ природа намеренно создала более выносливыми, чем нас, женщин. Смерив жену сосредоточенным взглядом, Джозеф кивнул каким-то своим мыслям. Он, как и Стефан, не раз слышал от более взрослых реверидов, — да и от лекарей тоже, — что после тридцати женская часть перестаёт работать нормально. Так что не удивительно, что младший король перестал пить подавляющие течку и противозачаточные травы. И всё же, с трудом как-то верилось в слова Рамоны о старородящем ревериде. Скорее всего она так сказала, чтобы отвадить Джозефа брать в постель Стефана. Рамона не любила младшего короля, о чем не стеснялась говорить. — Раз будет устроен турнир, то я буду его королевой. — Тут же с гордостью заявила девушка, расправив плечи. — Воины будут сражаться за то, чтобы получить награду из моих рук и поцелуй. Её красивые глаза зажглись кокетством, а щеки зарделись. — Интересная традиция, — подметил король. — У нас обычно просто сражаются, чтобы показать свою силу и умения. Для воина нет большей награды, чем хорошее жалование, добротный конь и оружие, а также звание повыше. — Тогда самое время внести небольшие изменения, — хлопнула в ладоши Рамона, вся сияя от счастья. Джозеф же промолчал. Лишь наградил жену скромным поцелуем в лоб. Ему даже было интересно, как отреагируют на подобное нововведение подданные и кого же они больше предпочтут: королеву или младшего короля.***
— Я выиграл! — радостно возвестил Алан, натянув поводья. Он выглядел довольным и гордым собой. Еще бы, ведь он победил родителя, первым добежав до конюшни. Слуги и придворные были весьма изумлены, когда мимо них, смеясь, словно дети, пробежали Стефан и Алан. С раскрытыми ртами наблюдали, как те делали друг другу маленькие гадости, стараясь победить. Словно они не были отцом и сыном, а скорее друзьями детства. Они не стеснялись не только стаскивать друг друга с седла, но даже дошли до того, что стали обливаться водой. Всё еще мокрые, продолжая смеяться, взобрались на лошадей и пустили их в галоп, слыша вслед неодобрительные возгласы придворных. Но как бы Стефан не прилагал усилий, его рыжий жеребец оказался не настолько хорош, как изящная вороная кобылка сына, так что он проиграл. — Что ж, всё было честно, — настроение короля было приподнятым. — Говори своё желание. Ведь таков был уговор? Алан загадочно улыбнулся. Их лошади поравнялись, шли вплотную друг к другу. — Я хочу повторить, — медленно проговорил кронпринц, одарив отца взглядом полным желания. — То, что мы делали в Фелане… — Вот как? — хмыкнув, Стефан лукаво улыбнулся. — А больше ты ничего не хочешь? Глупо было бы растрачивать желание на такие пустяки. — Хочу. Чтобы ты был рядом. Вопросительно изогнув бровь, король натянул поводья, вынуждая рыжего жеребца остановиться. Последовав его примеру, Алан чуть наклонился в седле. Погладил Стефана по щеке, а затем поцеловал в уголок губ. — Если и дальше будешь таким романтиком, то король из тебя выйдет так себе. — Заметил реверид, никак не отреагировав на жест сына. — Не беспокойся, — заверил юноша, — когда придёт время, я стану серьёзным. В конце концов, трон и корона не могут достаться слабому глупцу, который не способен трезво смотреть перед собой и по сторонам. — Рад, что ты это понимаешь. Ударив коня в бока пятками, Стефан заставил его неспешно двинуться вперёд. Чувствовал спиной взгляд Алана, но не собирался оборачиваться и потакать желаниям сына. Нет, Стефан не видел ничего плохого в кровосмесительной связи. Просто не хотел подставляться и понапрасну злить Джозефа. Хватит оступаться.***
Подготовка к празднику в честь начала лета шла полным ходом. Слуги тщательно приводили в порядок Вудроу и возводили площадку с трибунами и помостами, где зрители смогут наблюдать за поединками воинов. Знать тоже не отставала, и тщательно готовилась к празднику, заказывая у портных новые наряды, покупая изысканные украшения у ювелиров, обращаясь за помощью к кузнецам. Некоторые планировали принять участие в турнирах, оттого и озаботились оружием и доспехами. Все обсуждали предстоящее празднование. Поговаривали, будто бы даже сам король Джозеф Неван собирается принять участие в одном из турниров. Разумеется, что желающих сразиться с монархом тут же сыскалось предостаточно. Для кого это просто была возможность быть замеченным и чего-то добиться; для кого-то честь; а некоторыми просто двигало желание покрасоваться перед всеми и потешить собственное самолюбие. И пока одни были заинтересованы в поединке с Джозефом, придворные дамы щебетали совсем о другом. Едва стало известно о проведении столь масштабного мероприятия, как Рамона заявила, что будет королевой данного события и люди будут сражаться во имя неё, а победителю она сама лично вручит подарок и поцелуй. Королеве льстило, что столь огромное внимание будет оказано именно ей. Да, она станет центром всеобщего восхищения на время праздников. Она и её муж король Джозеф Неван. Воспрянув духом, понимая свою значимость, Рамона не пожалела денег, заказав себе лучшие наряды у портных. Продолжая сбрасывать лишний вес, становясь краше, девушка старалась как можно чаще попадаться на глаза мужу. Любимая народом королева, хотела стать вновь единственной законной супругой подле Джозефа. Она хотела, чтобы в будущем трон и корона Рэйнфога достались её детям, а одного сына мало. Нужно родить еще одного или двоих. А чтобы они появились, необходимо бывать в объятиях мужа намного чаще, чем раз в две недели.***
Усмехнувшись, Стефан сделал большой глоток охлаждённого красного вина. Он с интересом выслушивал мужа, воодушевлённо рассказывающего о предстоящем празднике, грядущей охоте и о планируемой поездки в Бранкию. Джозеф хотел хоть немного взглянуть на те земли, что теперь принадлежат ему, а после достанутся Алану, когда тот станет королём. — Будем надеяться, что это случится еще не скоро, — честно сказал Стефан. Пока что ему сложно было представить кого-то другого на троне Рэйнфога кроме Джозефа. Алан еще юн, и пусть подаёт большие надежды, но опыта у него пока недостаточно. — Кто-то боится потерять своё излюбленное место? — поддел супруга Джозеф, откусив кусок козьего сыра. — И это тоже, — не стал отрицать реверид, бросив на мужчину многозначительный взгляд. — Зря переживаешь. Я еще слишком молод, чтобы уступать трон кому-то другому. Слишком многого не успел сделать, чтобы так рано покидать этот мир. — Еще долго Алан не дождётся трона, — усмехнувшись, Стефан придвинулся ближе к мужу, положив голову ему на плечо. В последнее время он полюбил проводить вечера вот так, в компании Джозефа, прижимаясь к нему и ведя беседы обо всём. — Впрочем, оно и к лучшему. Больше опыта наберётся. Созреет, как говорится. — В этом ты прав, — согласился с его высказыванием мужчина, поцеловав в макушку и перебирая мягкие каштановые пряди. От Стефана исходил приятный лёгкий винный аромат. Рука, до этого мирно покоившаяся на талии реверида, скользнула вниз, прошлась по округлому бедру, переместилась на пах. Тело Стефана мгновенно отозвалось на неожиданную ласку. Рука Джозефа настойчиво проникла в штаны, погладила член, заставляя его налиться кровь и пальцы тут же двинулись ниже, проскользнули в пышущее жаром лоно, дразня. Застонав, реверид облизнул внезапно пересохшие губы. — Как же ты обходился все эти годы без меня? — съязвил Стефан, заметив выпирающий бугорок в штанах мужа. — Такое ощущение, что тебя засунули в монастырь и заставили блюсти обет воздержания, что ты теперь так ненасытен. — Я могу остановиться, но тогда пошлю за кем-нибудь из придворных или слуг, а ты останешься неудовлетворённым, — пригрозил Джозеф, отняв руку. Он повалил Стефана на диван, нависая сверху. — В таком случае мы оба останемся неудовлетворёнными, — тёмные губы младшего короля расплылись в лукавой улыбке. Протянув руки, Стефан обнял Джозефа за шею, наградив сладким поцелуем. Его тело изнывало от желания. Требовало ощутить чужую тяжесть. Но стук в дверь заставил обоих королей нахмуриться. — Войди, — разрешил Джозеф, продолжая нависать над супругом. Двери распахнулись, пропуская королеву в сопровождении двух служанок. Облаченная в лёгкое шелковое платье золотистого цвета, она остановилась буквально через пару шагов после того, как переступила порог. Её глаза злобно сверкнули, едва заметили Стефана. — Что-то случилось, Рамона? — мрачно вопросил Джозеф, всем своим видом давая понять, что не рад внезапному приходу жены. — Нет, ничего подобного, — с лёгкой улыбкой отозвалась девушка, присев в глубоком реверансе и жестом отослав служанок прочь. — Что-то с детьми? — начинал раздражаться мужчина. Чувствуя его настроение, Стефан бесстыдно расстегнул рубашку мужа, принявшись покрывать горячими поцелуями обнаженную шею и плечи. — Нет, с ними всё хорошо. — Рамоне стоило больших усилий держать себя в руках. — Если всё в порядке и все живы и здоровы, то ты можешь идти, — процедил Джозеф, отвернувшись и рванув на Стефане одежду. Он намеренно не обращал на жену больше внимания, увлеченно лаская супруга и срывая с его губ сладкие стоны. Сжав кулаки, понимая, что проиграла в этот раз, Рамона снова присела в реверансе и быстро удалилась, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев. Краем глаза бросив взгляд на закрывшиеся за ней двери, Стефан про себя усмехнулся. Он прекрасно понимал, чего добивалась Рамона. Глупая женщина! Неужели за всё время замужества она даже не поинтересовалась о своих предшественниках и том, что случилось со всеми пассиями Джозефа? А стоило бы, ведь тогда бы Рамона знала, что никто и никогда не сможет затмить его, Стефана, первого супруга короля, бессменного соправителя и Корону. — Раньше она себе подобного не позволяла, — заметил Джозеф, срывая с супруга штаны и навалившись сверху. — Просто раньше она была уверена, что всегда будет единственной, — выдохнув, Стефан прогнулся в спине, принимая в себя член короля. — Не было у неё соперников, с которыми можно было бы тягаться. — Не удивлюсь, если она проклинает тот день, когда ты вернулся, — усмехнувшись, король тут же взял быстрый ритм. Он хотел выплеснуть накопившееся за день раздражение, а заодно и насладиться всегда отзывчивым телом молодого супруга. Не сдерживая стонов, двигаясь в такт, Стефан снова и снова цеплялся за плечи Джозефа, царапая кожу. Откидывался на спину, извиваясь, когда становилось особенно хорошо, а твёрдая плоть монарха едва не разрывала его лоно, распирая и причиняя приятную саднящую боль. Едва не задыхаясь от наслаждения, Стефан крепко обнял Джозефа за шею, прижавшись к его губам своими. Стонал в рот, вглядываясь в потемневшие от удовольствия и возбуждения свинцовые очи. Первая разрядка наступила достаточно быстро. Расслабленно откинувшись на спину, Стефан тяжело дышал, поглядывая на разгоряченного мужа из-под опущенных ресниц. Внезапно накативший приступ нежности заставил Джозефа расцеловать лицо, шею, плечи и грудь реверида. Руками ласкал манящее тело, заставляя Стефана извиваться, тихо постанывать, шумно дышать и закусывать губы. Довольный такой отзывчивостью, Джозеф мягко отстранился, сев на край дивана свесив ноги. Едва ощутимо дёрнул за каштановую прядь, мягко направляя супруга к себе. Лукаво усмехнувшись, Стефан тут же принял необходимую позу. Сполз на пол, устроившись между ног монарха и потёрся носом о внутреннюю сторону бедра. Дорожкой из поцелуев провёл до паха. Проведя языком по стволу, ощущая вкус чужой спермы и собственных соков, Стефан кончиком прошелся по вздувшимся венкам. Рукой оттянув крайнюю плоть, принялся ласкать уздечку и головку. Язык то едва ощутимо касался чувствительного участка, то настойчиво елозил по дырочке уретры. Тихо застонав от удовольствия, Джозеф погладил супруга по волосам, одобрительно улыбнувшись. Довольно хмыкнув, младший король прижал член мужчины к его животу. Губами прошелся по всей длине вниз, переключив внимание на поджатые яички. Сначала просто водил по ним языком, иногда прикусывая нежную кожицу губами, а потом стал вбирать в рот, обволакивая приятным жаром. Откинувшись на спинку дивана, Джозеф громче застонал. Но приятная пытка продлилась недолго и вскоре его изнывающий от недостатка внимания член был взят в плен умелым ртом супруга. Поглядывая на монарха исподлобья, Стефан сосал то яростно, насаживаясь глоткой на плоть, то медленно и с упоением, иногда отстраняясь, дабы приласкать сочащуюся предсеменной жидкостью головку. Делая минет, реверид сам успел изрядно возбудиться. С трудом подавлял рвущиеся наружу тихие стоны. Мышцы лона странно сводило, словно бы в них что-то вставили. Желание только возрастало. Стефану уже не терпелось вновь ощутить в себе член Джозефа. Хотелось снова оказаться прижатым к горизонтальной поверхности. Быть вбитым в неё резкими и болезненными рывками. За этими мыслями, сильно увлёкшись, Стефан запоздало отреагировал, когда Джозеф со всей силы надавил на затылок, вынуждая насадиться глоткой на член. Сперма выстрелила прямо в горло. Но даже после этого Джозеф не отпустил супруга от себя, продолжая двигать бёдрами, насилуя рот реверида. Успокоился лишь пару мгновений спустя, когда дрожь в теле от испытанного оргазма прошла. Отстранившись, Стефан шумно вздохнул. Утёр тыльной стороной ладони раскрасневшийся рот, но не успев толком даже встать, тут же был схвачен за запястье. Джозеф рывком втащил Стефана в спальню, грубо швырнув на кровать вниз лицом. Не давая ревериду возможности опомниться, мужчина тут же пристроился сзади, войдя на всю длину. Вскрикнув, Стефан стиснул простыни. Попытался двинуть бёдрами навстречу, но его только сильнее прижали к постели. — Лежать! — командным голосом рявкнул Джозеф, зажав младшему королю рот рукой. Он не сдерживался, практически насилуя Стефана. И хоть многим любовникам монарха не нравились подобные грубые игры, мужчина даже не сомневался, что его супруг от этого получает неземное наслаждение. Стефан был именно из тех, кто умел получать удовольствие как от прелюдий, так и от грубого обращения в сексе. Разумеется, если он сам того хотел. Невольно вспомнился случай многолетней давности, когда они оба были еще совсем молоды. Тогда у Джозефа только появился Калеб, в котором Стефан видел угрозу собственному положению. И младший король принял меры, дабы обезопасить себя, избавиться от соперника, наняв наёмников. Тогда в гневе Джозеф был весьма жесток и опустился до того, что даже изнасиловал совсем юного Стефана, предварительно избив. В тот же день мужчина узнал, что рука совсем молодого супруга может быть тяжелой. Тряхнув головой, отгоняя прочь воспоминания, Джозеф отнял руку, позволяя Стефану стонать в полную силу. Мышцы лона то расслаблялись, то сильно сжимались, из-за чего двигаться внутри можно было лишь с большим трудом. Но это даже еще больше заводило монарха. Впившись зубами в плечо супруга, Джозеф ощутил, как забилось тело под ним в сладкой истоме. Стефан покинул покои короля лишь утром. Всё еще сонный, зевая, он вышел в коридор. Задремавшие на посту стражники тут же подобрались. Отвесили младшему королю поклон. Стефан пребывал в хорошем настроении. Еще бы, ведь Джозеф в очередной раз дал понять, как сильно для него значит первый супруг! Да еще и отослал прочь Рамону, словно та и не была его женой, а скорее назойливой любовницей, утратившей привлекательный вид. С раннего утра слуги сновали по замку, выполняя поручения управляющего. Молодой король шел не обращая на них никакого внимания. Группа из шести слуг быстро прошла мимо, куда-то спеша. Внезапно остановившись, Стефан обернулся, проводив их встревоженным взглядом. Лёгкий аромат вереска заставил сжать кулаки.